11004
.pdf
Палитра перелёта
***
Светлана продолжала работать, хотя выстоять полтора часа у доски могла с трудом – приходилось иногда присаживаться за стол. Студенты, казалось, не замечали спрятанного под просторной туникой жёсткого широкого пояса, заковывавшего Светину спину. Без пояса Светлана падала от боли. Но и лежать было тяжело. Растянувшись на доске, она могла уснуть часа на четыре – после этого спина снова ныла нестерпимо. Дотянуться до пояса, подсунуть под спину, закрепить его на выдохе; медленно перемещаясь, перевалиться на бок, потом, развернувшись, – на колени, и ещё медленнее, опираясь руками, осторожно встать!
Одна нога аккуратно вперёд – держимся! Ещё осторожнее – другую. По кругу – от компьютера до окна и обратно – часа полтора с плавными движениями рук и шеи. К восьми утра Света уже держалась прямо и казалось свободной.
Обследование показало, что ситуация критическая. Врачи советовали операцию через пару месяцев, а пока нужно было выйти из острого состояния. На обезболивающие уколы Света не ходила – она хотела понять свою боль и прожить её до конца.
Светлана продолжала работать, но поехать в Москву она не могла. Иван не приезжал. Она только слушала его голос, звучавший в трубке ясно и чётко, будто рядом:
- Лечись спокойно. Всё будет хорошо. Но ЧТО будет?
Вернуть связующую нить – Сквозь расстоянья не забыть… Для пониманья нужно жить, А чтобы выстоять – любить!
71
Таисия Чевская
***
Пассивно тикали часы в уснувшем городе. Идущий в перекрёстке между рамами свет полной луны выхватывал чёткий прямоугольник на висящем над диваном египетском папирусе. На нём – Эхнатон с руками, воздетыми к солнцу, следом – Нефертити.
Эту лунную картину Светлана любила разглядывать по ночам, пытаясь найти удобное положение, успокаивая ноющую боль в пояснице. « Наваливаешь на себя больше меры – вот уже и хребет не тянет».
Светлана не могла поехать в Москву, но она могла писать о Москве – об их Москве, о Москве сокровенной, о своей собственной Москве – выстраданной и обретённой душой, искавшей вдохновения обитель.
Сам себе – стон.
Сам себе – звон.
Мир сжался до размеров маленького тетрадного листка, впитывавшего сочащийся по строчкам крупноватый раскорячистый почерк Светы. Молитва! Самовосстановление.
Возвращение в себя утраченного – обретение сути
заново. Возвращение естественности состояния писательства.
Все темы – врозь, вся жизнь – вразлёт,
Итолько сны во тьме едины: Октавы выверенных нот
Ислов процветших исполины.
Всеохватность необозрима, но вмещаема сердцем.
72
Палитра перелёта
Когда серебряным лучом печальный свет лиёт
Луна в обличии веков, над миром ночь встаёт.
Деревья, люди и дома – успели все устать.
Итолько голосу в душе совсем не нужно спать.
Итолько маются слова исчадием обид.
Итолько Вечность не нова,
итолько Бог не спит.
Иэтот голос изнутри,
иэтот Вечный Свет
Даруют Пламя и Покой – несут в себе ответ.
И если только в тишине всем сердцем боль принять,
То можно просто и легко Единое понять.
73
Таисия Чевская
Стоящий за гранью прожитого текст манил и тревожил, преследовал и надоедал. Он будил среди ночи, отзываясь болью на невольное обращение мыслей туда – в самозабвенность взаимопроникновения, в ставшую частью сознания потребность сладостного слияния слов, в трепетную стать нарождающегося
на листе пульсирующего ритма. Словесная слышимость –
сопричастность символизму.
Гомоном – сговором, мерными ритмами,
Тайнами старыми, песнями свитыми,
Искренне чистыми, истово ломкими,
Ставшими искрами строчками звонкими.
Лист за листом ушедшие мгновенья обретали краски. Они обрастали живой плотью, становились видимы и вступали в новую жизнь – неуничтожимую.
Это был взлёт памяти. Познаниевсплеск. Стон свивался свитком снующих слов. Голос горлом кипел и плавился страницами исполосованных строк.
Сага силы света. Завязь звона.
Море мощи.
Мост творения. Творения любви.
74
Палитра перелёта
Через полное очищение – возрождение.
Восхождение в свой свет – световосхождение.
Вступление в свою истину – просветление.
Обретение любви-творчества вне привязок к сорванному смыслу.
Светонесение собственного смысла – творение светом.
Растворение строф – светотворение.
Любовь, ставшая творчеством – творение высшего – творение любви.
Творчество как со-вершение – высшее служение – со-творчество.
***
За окном мелькали распушённые искристым снегом придорожные перелески. Светлана сидела, распрямившись на подложенной на полужёсткое кресло дощечке – она теперь сидела только на твёрдом. Пояс отлично держал позвонки на месте, но Светлана всё же побаивалась тряски. Она старалась менять положение – вставала, прохаживалась по коридору и снова замирала вниманием у окна. «Счастье! Я еду! Я еду к тебе!»
75
Таисия Чевская
Казалось, пятичасовой дороге не будет конца. Но вот уже платформы Подмосковья, громады благоустроенных муравейников, опоясанных потоками притёртых друг к другу пыльных машин.
-Ты слышишь меня? Я почти приехала!
-Конечно! Жду! Я уже час торчу на вокзале. Давай
быстрее.
-Быстрее поезда я не могу.
-Ну, уж поторопись, голубушка, поторопись.
«Какой смысл звонить, подъезжая? Впала в сентиментальность, как в детство. Надо взять себя в руки… Да, поддержать меня в самом деле не мешало бы…» Сосед по купе вынес сумку на перрон, передав её Ивану.
-Приветик!
-Приехала! Молодец!
«Как я соскучилась по этой квартире! Будто полжизни в ней прожила! Вот она – моя любимая сияющая люстра. А лампа
– здравствуй, моя дорогая! Книги стоят в том же порядке – корешок к корешку по-прежнему. Не бывал без меня».
- Я несколько раз цветы поливал здесь, а так всё живу на
даче.
«На мысли мои отвечает».
-Что ты молчишь, Светочка? Пойдём, я накормлю тебя.
-Неужели уха?
-А как же! Я ждал – я ждал.
Казалось, что Иван волнуется. Он будто чуть суетился, не знал, с чего начать.
-Ты сильно устала?
-Только чуть. Позволь – я сама разогрею.
-Нет, ты садись. Сливяночку твою любимую припас. «Невыносимо сладостно! Неужели это реальность?»
76
Палитра перелёта
Как обостряет расставание близость! Каким прозрачным становится каждый порыв; каждый вздох видим – ощущаем. Всё внутри будто промытое, отшлифованное, радостное.
-Какие у тебя руки большие, Ваня!
-Кушай!
-Чудо, как вкусно! А водочки добавил в уху?
-А как же!
-Я, как в сказке. Будто и не уезжала и, одновременно, будто я не здесь – ничего не пойму.
Зазвёздный миг – души лучистый вечер.
Ты здесь – и мы опять поговорим.
Нам расцветить дано признаньем встречу –
Огонь любви мы в слово воплотим.
Мы здесь войдём в своё переплетенье –
Перемыканье судеб – и разлёт.
Зазвёздный миг – дыханья перетемье.
Беспечность о бессмертии поёт.
77
Таисия Чевская
-Ванечка, я не знаю, как ты отнесёшься…
-Что такое?
-Я тут написала кое-что.
-Прочитай.
-Это с нами связано. Я сомневаюсь…
-Читай!
Светлана устроилась удобнее, облокотившись на его плечо и, неоднократно пытаясь прерваться, всё же дочитала до конца, подгоняемая Иваном:
-Читай, читай дальше…
-Что скажешь по поводу моих откровений?
-На слух неплохо. Дай, пожалуйста, я сам прочту с листа… Хорошо! Какая-то неповторимая нота подлинности звучит. Спасибо, дорогая…
***
Светлане доставляло наслаждение обсуждать текст с Иваном. Новая форма общения – через дневник.
В следующую поездку она привезла ему вторую главу, позже – третью.
-Завершилось! Закончено! – Иван был удовлетворён. – Можно публиковать.
-Публиковать? – Света изумилась такой внезапно для неё пришедшей идее. – Я не думала об этом. Ты уверен?
-Вполне.
-А как озаглавить? Если уж обсуждать опубликование, то где? В журнале или отдельно?
-Лучше отдельно.
-Только я не хотела бы своё имя раскрывать. Как мне замаскироваться?
78
Палитра перелёта
Почти не изменив интонации, только чуть прибавив твёрдости в голосе, Иван ответил:
-Ты как хочешь, дорогая, а моё имя должно прозвучать! Изволь ставить соавторство. Здесь отразился мой образ. Я – вдохновитель, ты просто записываешь.
Светлана на миг остолбенела. Еле сдерживая слёзы, она беспомощно залепетала:
-Записываю? Как ты можешь? Тебе ли не представлять, что значит писать?
-Это другое.
-Ты про односельчан пишешь, воспроизводя их выражения – в соавторы их не берёшь?
-Это другое. Я решил: или в соавторстве, или никак.
-Попробуй ты мои мысли записать. Я разрешаю. Светлана задохнулась слезами и резко вышла из-за стола. Она уехала вечером. На вокзале Иван пытался обнять её
за плечи:
-Ну, пожалуйста. Я прошу тебя – я уже свыкся с этим
текстом…
-Пока, Ваня. Я позвоню.
***
НЕБА НЕ БЫЛО… Светлана не могла объяснить, как возникло это ощущение, не покидавшее уже второй день. Как и прежде, от ветра бессонно качались берёзы, горели вразнобой окна соседних домов, куце торчала труба котельной. А за этим нехитрым антуражем зияла пустота, как гигантская пропасть. Она магически втягивала в себя внимание и угрожающе молчала. Набрякшая чернотой, густая туча днём пыталась маскировать небесное отсутствие, а к ночи и она уплыла, обнажив матовый отблеск ровного синего небытия. «Где небо?»
79
Таисия Чевская
Что есть аскеза? Накопление желания– силы. Умствование – аскеза. Аскеза чувства и духа.
Безумство – прорыв. Творчество – блеск Прорыва
на порохе умственных накоплений. Боль – сигнал.
Боль – призыв к прекращению умствований. Боль – оружие духа
в борьбе с ленью тела и ума. Боль – это база преобразования.
Боль блаженства – блеск безумий. Без препятствий нет прорыва.
Наших прихотей Везувий – Только повод для Призыва.
«Может быть, он прав?» Как в давней советской песне: «А без меня, а без меня
здесь ничего бы не стояло…» Но разве дело в этом? Она разве ради авторства писала?
Это что – способ самоутверждения? Тогда зачем всё это?
***
Светлана вспоминала, как изображала себя египетским писцом, ходя между грядок с тетрадкой за Иваном. Она грезила магией сотворчества, пытаясь объединиться с ним во всём. И, вольно и невольно выдавая желаемое за действительное, сама почти верила в него.
80