греками. В Новгородской летописи текста договоров нет. Откуда мог взять эти тексты Нестор при составлении своей версии ранней русской истории в 1113 г., спустя полтора столетия после похода Олега - Игоря, можно только гадать. Поэтому приходится предположить, что поход 907 г. есть поход 860 г., а поход 941 г. - это единственная дата у Нестора-летописца, которой можно верить.

Судя по всему, мощь Древнерусского государства (до прихода варягов-руси) только усилилась, особенно после принятия Аскольдом и росами в 867 г. крещения. Главный источник информации об этом - окружное послание патриарха Фотия того же года. Во всяком случае достоверно известно, что Аскольд и Дир - князья (каганы) росов - были христианами. Конкретной причиной захвата Киева в 882 г. <1> варягами-русью можно предположить стремление утвердиться на всем транзитном пути из варяг в греки. В летописи глухо говорится, что Олег и тогда предпочел действовать скорее подлостью, чем воинской доблестью.

--------------------------------

<1> Дата весьма условная.

Варяги и эволюция древнерусской государственности.

С приходом варягов-руси процесс становления государственности восточных славян не застопорился, что в первую очередь ставит перед нами вопрос о том, насколько верна "норманнская" теория происхождения Древнерусского государства. Уже из тех скудных исторических данных, которыми мы располагаем, видно, что варяги пришли в буквальном смысле на готовое. Им не надо было ничего создавать, достаточно было воспользоваться существовавшим аппаратом, расставив на ключевые посты своих людей. Поэтому говорить скорее всего надо не о создании, а о завоевании Древнерусского государства варягами. Косвенным доказательством этого может служить натянутая версия призвания варягов в Новгород. Во-первых, самого Новгорода тогда (в 862 г.) могло еще и не быть - самые ранние культурные слои археологи относят к IX в., но не уточняют, к началу, середине или концу. Во-вторых, очень подозрительно выглядит версия призвания. Смысл этой версии заключен в попытке оправдать захват власти в чужой стране. Дескать, сами жители не справились с наведением порядка, дескать, смогли создать только failed state. Знакомый сюжет, не правда ли? Например, завоевание саксами Англии оправдано точно таким же образом. Послы бриттов говорят исключительно знаменательные слова: "Обширную, бескрайнюю свою страну, изобилующую разными благами, [бритты] готовы вручить вашей власти - Terra latam et spatiosam et omnium copia refertam vestrae mandant ditioni parere" (Видукинд Корвейский. Res gestae. I. 8). Дескать, приходите и владейте нами! "Римляне сами нас пригласили" - таков будет лейтмотив хроник лангобардов и других варварских народов, обрушившихся в эпоху переселения на античную цивилизацию.

Другая немаловажная деталь не должна ускользнуть от нашего внимания. Из доваряжской эпохи до нас доходят имена некоторых племенных вождей - князьков славян. Нам известен какой-то князь Бравлин, разорявший со своей дружиной Корсунь (Крым) в VIII в., в Новгороде известны какие-то Гостомысл и Вадим, не то старейшины, не то посадники. Но после утверждения викингов-скандинавов на Руси местная племенная знать куда-то пропадает; не трудно догадаться, что сделала с князем древлян Малом княгиня Ольга. Вместо славянских имен в летописях фигурируют: Свенельд, Карлы, Веремуд, Рулав и т.д. Впрочем, в договоре Игоря 945 г. в преамбуле среди многочисленных Шихбернов и Стегги Етонов есть два славянских онима: Улеб и Прастен. Можно предположить, что викинги сознательно уничтожали племенную знать, замещая ее своими дружинниками и боярами. Тем не менее уже в третьем поколении славянское окружение полностью ассимилировало пришлый скандинавский элемент.

Поэтому историческая роль варягов, а присутствие и гегемонию их на Руси до конца X в. отрицать не имеет смысла, заключалась только в развитии творческого потенциала, который был до них заложен союзом росов и полян. Еще до захвата Киева варягами Аскольд (каган росов) пытался распространить свою власть на древлян и другие соседние племена; сообщения об этом находятся в византийских и арабских источниках. Так что покорение Олегом радимичей, северян, древлян и попытка покорения вятичей - все это звенья политики, вектор которой был задан еще до "призвания" варягов в Россию.

Глава III. ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ КИЕВСКОЙ (ГОТИЧЕСКОЙ) РУСИ

§ 1. Территория Киевской Руси. § 2. Население Киевской Руси. § 3. Власть Киевской Руси. § 4. Система источников права Киевской Руси. § 5. Суд и процесс в Киевской Руси.

К государственности России рассматриваемого нами периода полностью применима такая характеристика, как "готическая", впервые, кстати, употребленная Карлом Марксом в его известной работе "Секретная дипломатическая история XVIII века". В данном случае Маркс воспользовался традицией, заложенной до него еще Монтескье, понимавшим под понятием "leg ouvernement gothique" способ правления, присущий молодым, буквально варварским народам. Иными словами, "готическая" Русь есть аналог "варварской" Руси, еще точнее, "средневековое русское государство" есть точная копия

тех королевств варваров, существование которых мы наблюдаем в Западной Европе в период с V по VIII в. Уже в этом определении видно, сколь нелепо применение к государственности Киевской Руси характеристики типа "феодальная" или "раннефеодальная". Эпоха варварства, перешедшая в "высокую готику", закончилась монголо-татарским погромом, когда на русскую почву были занесены семена государственного механизма, построенного на конфуцианской этике и идеологии.

§ 1. Территория Киевской Руси

Понятие земли.

Общим термином такого элемента государства, как территория, тогда была земля (др.-рус. земла). Этот термин очень часто встречается в русских летописях. Термины "княжение" и "волость" также обозначают древние территориальные единицы, подчиненные центральной власти. "Земля" образовалась посредством сплачивания вокруг своего центра округи с населением. Она росла так, как растет снежный ком, накатываемый в сыром мартовском снегу. Центром в большинстве случаев выступал город - древний племенной центр. Помимо Киева, Смоленска и Новгорода известны: главный город древлян - Искоростень, уличей - Пресечень, известны, впрочем, и административные центры, созданные княжеской властью, что-то вроде резиденции: Вышгород (город княгини Ольги), Старая Ладога (резиденция Рюрика). Территорию, подчиненную власти городов, В.О. Ключевский называл "городовыми областями". Самое характерное для этих областей - они утратили былую этническую однородность, когда у каждого племени, по сообщению Нестора, была своя территория. Например, Полоцкая земля сложилась из ветви кривичей и части дреговичей, Смоленская - из другой ветви кривичей, но с примесью радимичей, Черниговская - из северян, части радимичей и вятичей, Киевская - из полян, древлян и части дреговичей. Правда, два последних племени вскоре обособились вместе с бужанами в отдельное Галицкое княжество. Переяславская земля состояла почти из одних только северян, но вот Новгородская и Ростовская земли наряду со славянами включали в себя восточнофинские племена и часть литовских (голядь).

Административное деление Древней Руси.

Самым крупным административным элементом земли, часто совпадавшим по объему с ней, была волость (др.-рус. волость, ср. санскр. vig - земной круг, подвластный владыке). Жители волости сходились на вечевое собрание, поэтому сам термин означает крупную политическую единицу. Волость включала в себя верви и погосты. Причем вервь встречалась в основном в южных областях, а погосты - на севере. Слово вервь (вьрвь) родственно д.в.н. warf - linea лат. (связь кровного родства), означало скорее территорию, занятую и подчиненную родовому союзу. Например, у сербо-хорватов vrv означал "род". Сверх того, вервь - это буквально род (nexus) - сплетение - родовой союз; ст.-серб. вервникъ означает "родной". В поздних западнорусских памятниках права наряду с термином "вервь" употребляется термин "мiръ", ("мiрщина"), обозначающий то, что на Руси называлось "дикой вирой", но только под влиянием польского права вира превратилась в особую пошлину за нарушение княжего мира. Основание для ее платы точно такое же, как и у дикой виры, т.е. платится не за то, что, как предполагал Эверс, тело убитого человека находят в "диком" месте, а за то, что неизвестен ни сам убитый, ни его убийца. Вервь, таким образом, представляет собой территориальный союз, члены которого соединены круговой порукой в платеже виры, дани и прочих уроков и пошлин.

Наряду с вервью встречаются погосты. Важно подчеркнуть, что погосты (повосты - по русской летописи) - это административные пункты, устанавливаемые княжей властью в противоположность волостям, складывавшимся вполне стихийно: "В лето 947 иде Вольга Новугороду и устави по Мсте повосты и дани, а по Лузе оброки и дани, и ловища ее суть по всей земли знаменья и места и повосты" (ПСРЛ. Т. I, стб. 60). Чуть позже погост будет означать церковь с приходом. Кроме верви и погоста наше устройство знает еще сотни и потуги. Сотня - это подразделение чисто военного порядка, потуг - податная единица. Территория, по которой князь ежегодно отправляется в полюдье, со временем получает наименование "уезд".

Волости-земли в эпоху варварства чувствовали себя вполне самостоятельными политическими единицами, что позднее выразилось в многочисленных усобицах, вину за которые несут не только князья, но и сами городские общины, соперничавшие друг с другом. Кроме того, в позднейшую эпоху в нашем праве укрепляется принцип экстерриториальности волостей, что наглядно видно в статье Русской Правды, запрещающей ведение свода из одной земли в другую: "В чужю землю свода нет". Этот же принцип выводится из рядов (договоров) князей, в которых они часто условливаются не посылать своих даньщиков и кормленщиков в княжение-волость друг друга.

Города.

Первоначально слово градъ, родственное др.-сканд. garp, означало укрепленное или огороженное место (arx) компактного проживания рода или племени. Для сравнения укажем, что в других славянских языках под городом понимают "място" или "место"; ср.: укр. "мiсто". Постепенно древнерусские города приобрели те очертания и то содержание, которое мы придаем им сегодня. Но помимо города

древнерусское право знает понятие "пригород". Причем имеется точное указание Лаврентьевской летописи по поводу взаимоотношений пригорода с городом: "...на что же старейшие (города) сдумают, на том же пригороды станут".

Древнерусский город в эпоху расцвета представлял собой довольно сложную структуру; это было отнюдь не огороженное забором место жительства определенного числа людей. Мы с полным основанием можем применить к нему то определение, которое в свое время дал городу как социальному явлению Макс Вебер. Древнерусский город есть прежде всего политическая структура - самоуправляющаяся община со своим внутренним мiром, судом и законодательством. Это не только рыночная площадь, но и вечевая площадь, атрибутом которой нередко был вечевой колокол. В самом городе историки выделяют ряд самоуправляющихся единиц: "концов" или "улиц" в виде уличанских общин, в которые объединяются жители района какой-то одной профессии, ремесла. Исход политической борьбы в нашем древнерусском civitas нередко зависел от мнения уличанских общин. Наконец, надо помнить, что городская община Древней Руси имела собственный аппарат управления в виде не только вечевого собрания, но и выборных должностных лиц, главным из которых был "тысячский" (др.-рус. тысачьскыи). В городе Москве, например, эта должность просуществовала вплоть до 70-х г. XIV в.!

Исторические области Древнерусского государства.

В науке истории русского права принято выделять начиная с XII столетия на территории Древнерусского государства особые исторические области (княжения), государственный строй которых разнился в некоторых существенных деталях. Так, в первую очередь принято выделять юго-запад Руси (Галицко-Волынское княжество), в котором к означенному временному рубежу возобладали олигархические тенденции, вызванные укреплением местного боярства и ослаблением соответственно княжей и вечевой власти. Дело заходит настолько далеко, что со временем бояре начинают распоряжаться княжим столом. В 1202 г., сообщает летописец, "послушав же их галичкыи бояре и послаша по них и посадиша и в Галиче Володимера, а Романа в Звенигороде" (ПСРЛ. Т. II, стб. 718). До этого (в 1188 г.) бояре уже изгоняли своего князя из Галича. Другая своеобразная историческая область формируется на северо-востоке Руси: Ростово-Суздальское княжество, для государственного строя которого характерны противоположные - монархические - тенденции, достигшие своего апогея в правление князя Андрея Боголюбского. Наконец, третья историческая область: Новгород-Псковская земля, где вплоть до конца XV в. существует республиканская форма правления с вечевым собранием во главе.

Все это, конечно, так, но в то же время было бы большой ошибкой, сильным упрощением (чего не избегло большинство советских историков) полагать, что подобные различия обусловлены развитием феодальных отношений и как следствие этого становлением особого типа феодальной государственности, для которой характерен особый порядок управления, строящийся на частной власти землевладельца-вотчинника. Парадокс русской истории заключается в том, что феодализм как социальное явление в России так и не смог развиться в нечто самодовлеющее. Так, на примере удельных княжеств Древней Руси с XII в. мы видим скорее картину не феодальной раздробленности, а соперничества городских общин (волостей) друг с другом <1>. Главными действующими лицами этой борьбы выступают вечевые собрания волостей и князья. Последние скорее в роли обыкновенных кондотьеров. Вот весьма знаменательное место в летописи, которое все объясняет. Описана ситуация, сложившаяся после убийства Андрея Боголюбского: "Уведавше же смерть князя ростовцы и суздальцы, и переяславцы, и вся дружина от мала до велика, съехашася к Володимеру и реша и ся: уже тако створено, князь наш убиен, а детей у него нету. Сынок его в Новгороде, а братья его в Руси. По кого хочем послати в своих князьях? Нам суть князи Муромские и Рязанские близь в суседях. Боимся лести их, когда пойдут внезапно ратью на нас. Пошлем к Глебу, рекуще: князя нашего Бог поял, а хочем Ростиславича" (ПСРЛ. Т. I, стб. 371 - 372). Таким образом, именно вечевое собрание, вече волости вне зависимости от особенности политического быта той или иной исторической области древнерусского государства и есть тот оселок государственного строя, который на самом деле не имел такой контрастности, к которой привык глаз позднейших историков. Эта резкая очерченность политического строя разных областей Руси появляется после 1238 - 1240 гг., после монголо-татарского погрома. Только в Новгород-Псковской земле древний вечевой уклад остался в неприкосновенности, что послужило причиной его еще большей контрастности на унылом политическом фоне ига.

--------------------------------

<1> В этом, кстати, нет ничего уникального. Точно такой же порядок мы наблюдаем в Древней Греции с ее постоянным соперничеством между полисами (городами-государствами), но еще более схожую ситуацию мы находим в период становления государственности Древнего Рима.

§ 2. Население Киевской Руси Население в Древнерусском государстве еще не было разделено по твердым сословным

принципам. Однако влияние варварства давало о себе знать. В "готическую" эпоху для определения статуса личности характерно влияние факта рождения, точнее, знатность происхождения лица. Вместе с тем в правовом материале мы не встретим столь ярких, очевидных для Leges Barbarorum следов деления свободного населения на благородных и простонародье, что выражалось в кратной разнице в вирах за убийство благородного и простого смертного. Даже беглый подсчет этой разницы по нескольким Варварским Правдам говорит, что она была трехкратной, тогда как в нашей Lex Rossiae никакой разницы нет! Известное неравенство в статьях Правды, говорящих о двойной вире за убийство княжих мужей (огнищанина, конюшего), опровергается банальным подсчетом действительной суммы виры, которая платилась за смерть простого свободного человека. Вира, а это необходимо четко помнить, состояла из двух частей: собственно виры в 40 гривен и другой части - головничества (головьничьство), тоже в 40 гривен. Собственно вира шла в пользу князя, головничество - родственникам убитого, отказавшимся от права кровной мести. При этом необходимо учитывать, что княжий огнищанин или конюший являются привилегированными, но рабами! Эта уникальная для эпохи варварства особенность личного статуса человека (его lex personalis), конечно, не означала, что наше древнее общество не знало социального неравенства. Прежде всего население Древней Руси делилось на свободных и несвободных (рабов).

Разряды свободного населения.

Свободное население обозначалось в ту эпоху одним общим термином "люди" (др.-рус. людие; ср.: д.в.н. luit, лит. liaudis). Это именно вся совокупность свободных жителей земли, среди которых в зависимости от статуса выделяют несколько важных разрядов.

Князья и боярство.

Князья и бояре - это высший аристократический слой населения. Правда, со временем племенные князьки сходят на нет, их место занимают князья, потомки Рюрика. Статус князя в русском праве никак не определен, если не принимать во внимание известное положение о князьях-изгоях (см. ниже). В основном из сообщений летописей мы узнаем, что князь - одна из главных фигур в государственном аппарате. Он наделен значительными властными полномочиями, но вовсе не абсолютными, как могут подумать. Среди самих князей (разросшегося со временем потомства Рюрика) устанавливается особая иерархия, определяемая по старшинству, т.е. близости представителя рода к прародителю - Рюрику. Но и здесь с XII столетия ситуация еще более усложняется с появлением удельных княжат, которые очень часто состоят в служебных (т.е. в подчиненных) отношениях к старшим (владетельным) князьям.

Бояре - второй по значению слой свободного населения. Этимология этого слова говорит о его заимствовании из южнославянских языков, где оно известно, например, у болгар уже с VIII в. Само слово, судя по всему, тюркского происхождения - от bai и ar, т.е. "знатный", "богатый человек". Это весьма точное обозначение социального слоя людей, статус которых близок к аристократическому. На богатство бояр косвенно указывает следующее летописное сообщение: "...и начаша скот брати от мужа по четыре куны, а от старост по 10 гривен, а от бояр по 80 гривен" (ПСРЛ. Т. II, стб. 131), - читаем мы в Ипатьевской летописи о чрезвычайном сборе денег на наем варяжской дружины Ярославом для борьбы с польским князем Болиславом. Особенность статуса боярства подтверждается известным положением Русской Правды: "Аже въ вогарехъ или въ дроужине, то за кназа злдницл не идетъ, нъ юже не воудеть снвъ, а дъчери възмоуть", - читаем в самой древней (1282 г.) редакции памятника (РП Синод. сп.). Совершенно очевидно также, что в основном наши бояре суть представители старой родоплеменной аристократии. Это так называемые бояре земские, которые были крупными землевладельцами и рабовладельцами. Летописи неоднократно упоминают боярские села наравне с княжескими. С земскими боярами необходимо соотнести другой класс - бояр княжеских. По своему положению последние сравнялись с земскими уже к XI в.

Нарочитые мужи.

Когда необходимо было указать ту или иную привилегированную группу среди свободного населения, летописец, а вслед за ним и источники права, говорят о "лутших", "старейших", "вятших", наконец, "нарочитых" людях. Нарочитые люди, таким образом, четко противопоставлялись социальным низам: "простым", "черным" людям. К разряду нарочитых мужей относили также городских жителей - "чадь нарочитая" или "градские люди", среди которых выделялись "гости" - иноземные купцы и просто "купцы". Жители пригорода именовались уже "мезиньими людьми".

Лучшими люди считаются, разумеется, в зависимости от их имущественного положения. Основное их занятие - торговля и крупное ремесленное производство. Среди нарочитой чади следует выделить туземного купца, отличая его от иностранного - гостя. Хотя положение их разнится не сильно, разве только гость имеет право преимущественного удовлетворения своего требования перед туземными кредиторами и в поклепной вире может выставить в свое оправдание меньшее число послухов (см. ниже).

Смерды.

Уже отец-основатель славяноведения П.Й. Шафарик обратил внимание на индоевропейские корни названия этого слоя свободных людей: др.-рус. смьрдъ родственно авест. merd и изначально означало

"мужа", "человека" как такового. Смерды - однозначно свободные люди, однозначно юридически свободное сельское население. Мнение советских историков о зависимом положении смердов по аналогии с феодализированным западноевропейским крестьянством является неверным. Обычно, чтобы доказать зависимость части смердов непосредственно от князя (землевладельца), ссылаются на постановления Русской Правды, которые предписывают платить за смерть смерда ровно столько же, сколько за смерть раба. Причем из-за чисто технического характера этой нормы, например, в Академическом списке она идет сразу вслед за статьями, регулирующими возмещение князю ущерба, нанесенного его собственности, исследователи делали нехитрый вывод, что раз это так, то смерд - зависимый от князя человек, если вообще не его собственность. Однако уже известный русский историк права М.А. Дьяконов совершенно верно предположил, что в ст. 22 РП Акад. сп. речь идет о холопе, принадлежащем смерду: "...а за смердии холопе 5 гривенъ", или если следовать Троицкому списку: "а за смерди холопъ 5 гривенъ". Иными словами, читаемое обычно "а за смерди и холопе 5 гривенъ"

точно является позднейшей опиской. В противном случае действительно получается уравнивание смерда по положению с несвободным населением "готической" Руси, что совершенно бессмысленно при сопоставлении с данными русских летописей. Так, победив Святополка, Ярослав "нача вое свое делити: старостам по 10 гривен, а смердом по гривне, а новгородцам по 10 всем; и отпусти я домовь вся" (ПСРЛ. Т. III. С. 15). Русская Правда знает охрану имущества смерда: "А за княж конь, иже той с пятном, 3 гривне; а за смердии 2 гривне" (ст. 25 РП Акад. сп.). Закон охраняет личность смерда, его телесную неприкосновенность: "или смерд умучат, а без княжа слова; за обиду 3 гривне" (ст. 31 РП Акад. сп.).

Вто же время очевидно, что смерды - это низший слой свободных людей. Обычно ущербность их статуса видна на примере статьи Русской Правды, устанавливающей право собственности князя на выморочное имущество смерда: "Аже умрет смерд, то задница князю. Аже будут дочери у него дома, то даяти часть на не" (РП Синод. сп.). Однако эту статью можно понимать и так, что речь идет о зависимом от князя смерде, т.е. сидящем в его вотчине, работающем в его хозяйстве. Это скорее уже смерд только по имени, а по сути - это закуп.

Закупы.

Закупы есть действительно зависимое от князя население. Если угодно, это зависимый смерд, но смерд, изменивший свою социальную сущность. При недостатке и трудности получения кредита в те времена более бедные смерды должны были наниматься на работу - в терминологии той эпохи шли в закупы. Закупы были ролейные (от др.-рус. рало), т.е. земледельческие, и дворовые - жили в качестве прислуги на дворе землевладельца. Закупы были лично свободны, у них было свое имущество (отарица

-Русская Правда), но их право и дееспособность были ограничены. В более крупных тяжбах от их имени выступал хозяин. Он же имел право телесного наказания закупа, за дело, как говорит Русская Правда. Свидетелем на суде закуп мог быть только в случае отсутствия иных свидетелей, да и то только в случае мале таже. В случае его побега от господина он становился овьль, т.е. полным холопом. Закуп несет полную имущественную ответственность за нерадивое исполнение своих обязанностей. Но в то же время если господин продаст в рабство закупа, то тот автоматически становится свободным. Наконец, закуп может обратиться к суду князя, чтобы защитить себя от произвола хозяина. Очевидно, что подобное положение закупа говорит о его переходном состоянии от свободного статуса к зависимому. Юридически он остается свободным, но экономически он бесправен.

Влитературе существует два мнения о юридической природе закупничества. Первое - закуп отрабатывает свой долг личным трудом, работает в буквальном смысле за купу (за то, что взял). Второе

-он наймит, человек, нанявшийся в услужение. Обе эти точки зрения имеют ряд весомых аргументов. Но неясность тем не менее сохраняется во многом благодаря тому, что нам не известен механизм прекращения договора закупничества. А то, что природа этих отношений договорная, совершенно очевидно. Некоторый намек есть в ст. 122 РП Кар. сп., содержание которой позволяет сделать вывод, что договор этот был срочным - один год. По истечении этого срока закуп должен был "воротить милость" (отдать долг), но вот что происходит тогда, когда закуп не в состоянии этого сделать, - не понятно. Опять-таки можно догадываться, что договор продлевался, становился бессрочным и позже перерос в долговую кабалу. Неясность эта обусловлена тем, что по Русской Правде неисправного должника можно было на законных основаниях продать с торга в рабство. Таким образом, хозяин закупа волен был выбирать, что ему экономически более выгодно.

Изгои.

Следующий разряд населения, населения однозначно юридически свободного, - изгои. Исследователи давно обратили внимание на то, что за убийство изгоя платится та же вира, что и за убийство свободного (ст. 1 РП Акад. сп.). Очевидно, не платилось только головничество, поскольку платить его было некому. Объяснялось это тем, что изгой - не просто человек без роду и племени, а человек, по жизненным обстоятельствам порвавший со своим прежним социальным окружением. Обстоятельства эти перечислены в известном церковном уставе князя Всеволода Мстиславовича (XII в.): попов сын грамоте не умеет, холоп из холопства выкупится, князь осиротеет, купец одолжает. Устав совершенно четко помещает их под опеку церкви.