ВВЕДЕНИЕ: СВОБОДА ОТ ПСИХИАТРИИ
Психиатрию понимают, как правило, в качестве цели 1 тельного искусства, своего рода разновидности услуг по охране здоровья. Иногда это так. Однако главным обра зом психиатрия представляет собой разновидность соци ального контроля, медикоправовую систему принужде ния, не ограниченную верховенством права.
Британский психиатр Джон Крэммер утверждает: «По требность ограничивать антиобщественного индивида по буждает правительства действовать в отношении этих [психических] расстройств как административно, так и правоприменительно»17.
Это неверно. Правительства не «действуют в отноше нии расстройств», они лишают свободы людей, которых психиатры признают подлежащими такому лишению сво боды. Риторика Крэммера характерна для современного психиатра как лояльного агента государства. Прежде всего, он отрицает повсеместность психиатрического принужде ния: «На протяжении уже пятидесяти лет не является прав дой то, что пациентов закрывают в стационаре главным образом против их воли». Затем он признает реальность этого, дистанцирует от нее современную психиатрию, объ являя эту практику ушедшей в прошлое, и пытается изба вить психиатров от ответственности за нее тем, что они «всего лишь исполняли приказы»: «До недавнего време ни врачи не имели власти высказываться о том, что там [в психиатрических стационарах] творится, — они были слу гами городских или окружных властей»18. Что ж, сегодня они полностью творения государства и слуги государства.
Не бывает политики без политических действий. Не бывает хирургии без хирургических действий. Точно
21
Введение: свобода от психиатрии
так же не бывает и психиатрии без психиатрических дей ствий. Хрестоматийные действия психиатрии — недо бровольная госпитализация и защита по безумию. Ка ждое из этих действий — эвфемизм лишения людей лич ной свободы. Недобровольная госпитализация — пример профилактического взятия под стражу — непосредствен но лишает свободы невиновного на том основании, что он «психически болен и опасен для себя и окружающих». Защита по безумию — пример перевода ответчика из си стемы уголовного правосудия в систему охраны психиче ского здоровья — непрямо лишает свободы обвиняемого в нарушении закона на том основании, что у него не име ется «уголовной ответственности». Приписывание ответ
2чику умственной неспособности предстать перед судом — разновидность данной тактики. Оба эти вмешательства лишают человека возможности отстаивать свое право на справедливый суд, доказывать свою невиновность или получить ограниченный тюремный срок вместо неогра ниченного срока в сумасшедшем доме19.
Британский историк лорд Маколей (Томас Бабинг тон, 1800—1859) писал о несправедливости превентив ного лишения свободы: «Наказывать человека потому, что мы заключили из сути какойто доктрины, которой он придерживается, или из поведения других людей, ко торые придерживаются той же самой доктрины, что он совершит в будущем преступление, — это, по сути, трав ля, в любом случае глупая и злая»20.
Вот почему важно, чтобы мы не упускали из вида раз ницу между моральной ответственностью и ответствен ностью перед законом. Моральная ответственность не зависит от судебных или законных санкций или от от сутствия таковых. Невиновных людей подчас наказыва ют заключением в тюрьму или сумасшедший дом, а люди, виновные в нарушении законов, часто уходят от наказа ния, например потому, что их не находят и обвинений им не предъявляют. Ничто из этого не умаляет мораль ной ответственности. Законы составляются и вводятся
22
Введение: свобода от психиатрии
вдействие людьми. Моральная ответственность отно сится к ответственности перед «высшим судом».
Согласно официальной публикации «Mental Health and law: Research, Policy and Services» (1996) «ежегодно более миллиона человек в США недобровольно помеща ют в стационары для психиатрического лечения»21. «Ру ководство по правам людей с психическими расстрой ствами и умственной отсталостью Американского со юза гражданских свобод» удваивает это число: «Так что
вэту эпоху деинституционализации огромное количест во людей все еще оказываются стационированы... при ем в психиатрические стационары на лечение в наши дни охватывает ежегодно более двух миллионов чело век»22. Меньшая из двух этих цифр означает две с поло виной тысячи госпитализаций ежедневно. Кроме того, бесчисленные невиновные люди подвергаются угрозам недобровольной госпитализации и лечения. Щупаль ца системы психиатрического рабства сегодня достига ют каждого уголка нашего общества, от яслей и до дома престарелых23.
Как не бывает психиатрии без действий, прописан ных в законе и признанных обществом в статусе «пси хиатрических», так не бывает и психической болезни без действий, определенных в законе как «вызванные пси хическим заболеванием» и принятых обществом как та ковые. «Психически болезненные» действия или не пре ступны, подобно депрессии, — и в этом случае либерта рианская позиция запрещает использовать силу против человека (с претензией, будто это делается ему во бла го), или преступны, подобно убийству, — и в этом случае либертарианская позиция требует, чтобы совершивше
го наказали уголовными, а не психиатрическими мера 3 ми. Вне зависимости от того, признаем ли мы психи ческие заболевания в статусе настоящих болезней или нет, «непринудительная психиатрия», подобно «непри нудительному рабству», представляет собой противоре чие в терминах.
23
Введение: свобода от психиатрии
Свобода: буквальная и метафорическая
Буквальный смысл понятия «свобода» имеет диадический
(опирающийся на отношения в паре) характер: свобода от внешнего принуждения. В этом смысле свобода — межлич ностное понятие, предполагающее двоих индивидов или больше. Это свобода от контроля со стороны родителя, полицейского или психиатра. «Третий международный словарь Уэбстера» определяет свободу как «отсутствие внешнего ограничения или принуждения», а «Оксфорд ский словарь английского языка» — как «избавление от плена или рабства».
Метафорический смысл свободы имеет монадический
(исходящий из одного элемента) характер: свобода от вну тренних желаний и страстей. В этом смысле свобода —
внутриличностное понятие, предполагающее только одно го человека. Это свобода от своих собственных порывов. Это свобода от жадности, зависти, вожделения, безумия, «психической болезни». Иными словами, это свобода от «самопорабощения», свобода как самоконтроль.
Философы и теологи с давних времен различали сво боду внешнюю и внутреннюю, т.е. свободу от притесни теля и свободу от собственных страстей или грехов. Пси хиатры присвоили себе это духовное понимание свободы и выстроили на нем псевдомедицинскую «терапевтиче скую» империю. Идея безумия или психической болезни предполагает понятие несвободы: сумасшедший «одер жим непреодолимыми побуждениями» (ранее это назы валось «дьяволом»), он является жертвой «психическо го заболевания» и утратил «уголовную ответственность». Следовательно, он подлежит опеке со стороны своих род ных, или психиатра, или государства. В повседневном применении мы постоянно путаем между собой эти два радикально отличающихся между собой смысла понятия «свобода» — например, когда говорим о свободе подрост ка от родителей и учителей; заключенного — от надзира телей; несчастных мужа или жены — от брака; перегру
24
Введение: свобода от психиатрии
женной матери — от детей; больного человека — от забо левания; престарелого — от обязанности жить.
Говоря о свободе в этой книге, я буду иметь в виду сво боду буквальную, т.е. свободу от внешнего притеснения. Свобода от наших собственных страстей — проблема мо ральная, а не политическая.
Влиятельные идеи — например, свобода как добро вольно исполняемое действие и безумие как разновид ность «заболевания», уменьшающего или аннулирующе го свободу, — должны иметь в человеческой душе глубокие 4 корни. Эти корни питаются из врожденного чувства свобо ды воли и ответственности. С раннего возраста дети учат ся контролировать мускулатуру своего тела. С этим опы том приходят чувство самоконтроля, ощущение себя как действующего лица и исполнителя собственных действий.
Жалея о какомто поступке, мы говорим иногда: «Я был не в себе». Эта фигура речи служит своего рода извинени ем и попыткой отречься от поступка. Фраза «Я всего лишь исполнял приказы», ставшая известной благодаря наци стамубийцам, выражает отрицание того, что действую щее лицо было подлинным исполнителем своих поступ ков, ответственным за таковые. Обе фразы выражают за явление о связанности или несвободе вследствие утраты свободы под властью мгновенного побуждения или высо копоставленного бюрократа.
Противоположный подход выражает легендарная фраза, приписываемая Лютеру: «На том стою и не мо гу иначе». Этот поразительный пример самовыражения представляет внутреннюю свободу — утверждение лич ной дееспособности и моральной ответственности — че рез метафору чувства непреодолимого побуждения сле довать голосу собственной совести (которую Лютер урав нивал с волей Бога).
Мы следуем или своему внутреннему голосу, или го лосам других. Независимость предполагает самоуправ ление, зависимость — подчинение другим. Лорд Актон (1834—1902) изложил это так: «Центром и высшей целью
25
Введение: свобода от психиатрии
свободы является правление совести... свобода — это условие, позволяющее совести править с легкостью»24.
Все мы вынашиваем противоречивые желания и обя зательства, испытываем внутренние конфликты и в мета форическом смысле — несвободны. С политической точ ки зрения эти соображения не имеют смысла. Джилберт К. Честертон (1874—1936) был прав: «Сумасшедший — этот не тот, кто утратил разум. Сумасшедший — это тот, кто потерял все, кроме разума»25.
Люди, которых называют «душевнобольные», — это свободные, ответственные субъекты нравственного вы бора, если только они не ограничены психиатрически ми представителями государства. Подобно здравомысля щим, они имеют мотивы для своих поступков. Они спо собны контролировать свое поведение и контролируют его. Если бы они не были способны на это, они не совер шали бы преступных действий, которые иногда соверша ют. Да и в психиатрических стационарах не удавалось бы их контролировать с такой легкостью.
Каждый из нас постоянно ограничен если не принуди тельными распоряжениями извне или велениями совести изнутри, то по крайней мере соблазнами политической и финансовой власти, сексуальных и иных телесных на слаждений либо созданием комфорта всякого вида, ко торый только можно вообразить. Необходимость сопро тивляться по меньшей мере некоторым соблазнам состав
5ляет своего рода ограничение. Свободы от всех и всяких ограничений, таким образом, быть не может. Возможно, именно поэтому многие философы, психологи, психиа тры и исследователи нейронаук утверждают, что свобода воли — это иллюзия.
Господствующая психиатрическая доктрина и поли тическая мода требуют, чтобы мы считали более или ме нее несвободным каждого, кто имеет статус душевно больного. Достойно иронии то, что несвободным такого человека считают не потому, что он лишен свободы пси
хиатрами или иным образом ими ограничен, а потому, что
26