§ 3. Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного преступным путем

Различные мнения имеются в отношении непосредственного объекта легализации преступных доходов *(374). В частности, эта проблема затронута в работах П.В. Агапова и А.Г. Безверхова *(375), Б.В. Волженкина *(376), А.Э. Жалинского *(377), Э.А. Иванова *(378), В.В. Лаврова *(379), Б.М. Леонтьева *(380), Н.А. Лопашенко *(381), В.И. Михайлова *(382), Т.В. Пинкевич *(383), Т.Ю. Погосян *(384), О.Ю. Якимова *(385) и др. В целом, при всем разнообразии подходов, преобладает определение объекта рассматриваемого преступления как отношений в сфере экономической деятельности, основывающихся на определенных принципах.

По нашему мнению, непосредственным и основным объектом легализации (отмывания) *(386) преступных доходов являются конкретные возникающие в обществе экономические отношения, основанные на принципе запрета криминальных форм поведения в экономической деятельности, подвергающиеся негативным изменениям в результате рассматриваемого преступного посягательства. Это, в частности, отношения в сфере кредитно-денежного обращения, торговли и др. *(387)

Встречаются и совершенно иные позиции. Так, К.В. Тетюков, разделяя общественную опасность массовой легализации и единичных случаев отмывания (т.е. уголовно-правового явления), в последней ситуации признает основным объектом легализации имущества, приобретенного преступным путем, интересы правосудия *(388).

А.А. Шебунов говорит о двуобъектности как основной особенности состава преступного деяния, предусмотренного ст. 174 УК РФ, причем не в традиционном понимании (один объект - основной, а второй - дополнительный): "В состав криминальной легализации интегрированы два самостоятельных (не соподчиненных) непосредственных объекта, которые взаимосвязаны, соответственно, с видовыми объектами, во-первых, группы преступлений в сфере экономической деятельности, и, во-вторых, группы преступлений против правосудия" *(389). Полагаем, эта точка зрения совершенно не соответствует позиции законодателя по следующим основаниям.

1. Статьи о легализации расположены в гл. 22 УК РФ "Преступления в сфере экономической деятельности".

2. Статья 316 УК РФ, с которой А.А. Шебунов соотносит ст. 174, предусматривает ответственность лишь за укрывательство особо тяжких преступлений. Легализация же наказуема в случае, если отмываются доходы, полученные от совершения преступления любой, даже небольшой тяжести.

3. При этом укрывательство преступлений - преступление небольшой тяжести, а легализация преступных доходов (по ч. 4 ст. 174.1 УК РФ) - даже особо тяжкое, т.е. ответственность возрастает явно не пропорционально двум "равноценным" объектам.

Более того, в случае легализации имущества, приобретенного лицом в результате совершения им преступления, говорить отдельно об интересах государства в области правосудия неуместно, поскольку сокрытие преступником следов преступного деяния характерно для подавляющего большинства совершаемых преступлений. Таким образом, криминализация рассматриваемого деяния произошла, в первую очередь, из-за опасности для общественных отношений, строящихся на принципах осуществления экономической деятельности. Отсюда следует, что вести речь о двух "равноценных" объектах преступления нельзя.

Вместе с тем интересы государства в области осуществления правосудия вполне допустимо рассматривать в качестве дополнительного объекта, так как они в той или иной степени подвергаются посягательству путем сокрытия результатов преступлений, лежащих в основе приобретения имущества, и, следовательно, облегчения ухода от уголовной ответственности. Однако ставить данный объект "во главу угла" нельзя: разве само по себе укрывательство убийства, изнасилования менее опасно, чем сокрытие следов, например, кражи, грабежа, разбоя, торговли оружием? Более того, нельзя вести речь о самостоятельном значении укрывательства лицом собственного преступления (а именно так получится применительно к ст. 174.1 УК РФ, если признать интересы правосудия основным объектом данного преступления).

Подобной позиции относительно дополнительного объекта придерживаются: В.М. Алиев *(390), А. Вершинин *(391), В.В. Лавров *(392), В.А. Никулина *(393), А.С. Горелик, И.В. Шишко и Г.Н. Хлупина *(394). Сходную точку зрения отстаивают А.А. Ганихин *(395), А.Н. Васильев *(396).

Вместе с тем достаточно разнообразны факультативные объекты легализации преступных доходов. В качестве таковых, на наш взгляд обоснованно, выделяют "интересы общественной безопасности" в случаях, "когда легализация незаконных приобретений связана с деятельностью преступных сообществ и иных называемых в уголовном законе организованных преступных формирований" *(397); "общественные отношения, обеспечивающие общественную безопасность, здоровье населения, общественную нравственность", если предметом преступления выступают оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, наркотические и психотропные средства, сильнодействующие и ядовитые вещества *(398); "интересы потерпевших (физических лиц) и гражданских истцов (граждан, предприятий, учреждений или организаций)" *(399). Выделение последнего факультативного объекта не лишено смысла, поскольку легализация добытого в результате неправомерного изъятия у законного владельца имущества затрудняет его виндикацию, иную защиту интересов физических и юридических лиц (разумеется, данный объект не страдает при легализации доходов, например, от торговли наркотиками и т.д.).

Предметом рассматриваемого преступления являются денежные средства или иное имущество *(400), приобретенные преступным путем.

Подпункт "b" ст. 1 Конвенции об отмывании доходов понимает под предметом легализации имущество любого рода, вещественное или невещественное, движимое или недвижимое, а также юридические акты или документы, дающие право на такое имущество. В Страсбургской конвенции (пп. "а" ст. 1) используется и термин "доход" - любая экономическая выгода, полученная в результате совершения уголовного правонарушения; эта выгода может включать любое имущество, определяемое в пп. "b" ст. 1 Конвенции. Максимально полно понимали доход разработчики Типового соглашения между Правительством РФ и правительством иностранного государства о сотрудничестве и взаимной помощи в области борьбы с незаконными финансовыми операциями, связанными с легализацией (отмыванием) доходов, полученных незаконным путем *(401) (ст. 1), - это "вещи, включая деньги и ценные бумаги, движимое и недвижимое имущество, имущественные права, работы и услуги, результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность), иные объекты гражданских прав".

И.А. Клепицкий полагает: имущество в ст. 174 УК РФ понимается "в широком значении, принятом в гражданском праве, и включает не только вещи (наличные деньги, ценные бумаги, вещи в узком смысле слова), но и имущественные права" *(402).

Ряд авторов предлагает включить в предмет легализации и другие объекты гражданских прав, предусмотренные гражданским законодательством: работы и услуги, информацию, результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность), иные объекты гражданских прав *(403). Необходимость включения в предмет легализации "работ" и "услуг" отмечает также И.Д. Камынин *(404). Возражает против этого О.Ю. Якимов: признавая, что в теории гражданского права договоры на оказание услуг относят к имущественным договорам, а "услуги имущественного характера" предусматриваются уголовным законом в качестве предмета некоторых преступлений (например, ч. 3 и 4 ст. 184; ч. 1 и 3 ст. 204; 304 УК РФ), он задается вопросом: "как можно легализовать услуги путем совершения с ними финансовых операций и других сделок? То же самое касается и других объектов гражданских прав: работ, информации и интеллектуальной собственности" *(405). Представляется все-таки, что легализация работ и услуг возможна.

Так, должностное лицо, получив в качестве взятки дорогостоящий "евроремонт" квартиры, в целях придания законного вида данному доходу (как говорят, "для налоговой"), может оформить фиктивный договор со строительной компанией, с указанием цены за работу во много раз меньше реальной. Санкции по ст. 146, 147 УК РФ (нарушение авторских и смежных прав; патентных и смежных прав) говорят о недостаточной защищенности данных объектов гражданских прав. Отмывание возможно и здесь. Или: лицо похищает до выхода в свет у известного писателя книгу - потенциальный бестселлер, о написании которой ничего не известно, однако присвоить авторство себе не может - не позволяют "три класса образования". В целях легализации дохода похититель берет в качестве соавтора своего знакомого писателя (заключается фиктивный договор), а прибыль делится с последним. Здесь проблема не в том, что невозможно легализовать такие доходы, а в том, что интеллектуальная собственность не является предметом хищения по российскому праву *(406), а для наступления ответственности, в частности, по ст. 146 УК РФ, необходимо наличие крупного ущерба автору или иному правообладателю. Но вопрос снимается, если той же книгой виновный завладел в результате убийства из корыстных побуждений или неправомерного доступа к компьютерной информации (ст. 272 УК РФ) *(407). Здесь основное преступление налицо, и можно с полным правом говорить о вторичном - легализации. Аналогичен пример с товарным знаком (его стоимость может измеряться миллионами, а в случаях с транснациональными корпорациями - миллиардами долларов), когда он передается, опять же, в качестве предмета взятки, - вопрос лишь в том, считать ли его таковым (т.е. предметом преступления по ст. 290 УК РФ). Следует признать, что все подобные ситуации создадут массу проблем с доказыванием на практике, но это говорит не о невозможности совершения таких преступлений, а об их высокой латентности.

Таким образом, если исходить из понимания доходов и имущества с точки зрения национального законодательства РФ, то диспозицией ст. 174 и 174.1 УК РФ, пожалуй, не охватывается легализация доходов в форме права на использование интеллектуальной собственности, информации, в виде услуг *(408). С другой стороны, учитывая отсутствие точного определения имущества в ГК РФ и правило примата международного договора (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ), представляется не только допустимым, но, в целях охраны прав граждан, общества и государства, и необходимым более широко толковать понятие "имущество" *(409) в рамках "антилегализационных" статей.

Имущество является предметом легализации лишь в том случае, если оно приобретено преступным путем *(410). Проблема необходимости приговора по предикативному деликту для признания пути приобретения преступным освещалась по отношению ко всем вторичным преступлениям.

Предметом легализации не может быть имущество, полученное в результате совершения следующих преступлений: невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте (ст. 193 УК РФ), уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица (ст. 194), уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица (ст. 198), уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации (ст. 199), неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 199.1) и сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов (ст. 199.2). Подобное ограничение круга предикативных преступлений достаточно спорно *(411). Исключение из списка основных преступлений налоговых в отношении лиц, их же и совершивших (ст. 174.1 УК РФ), можно объяснить следующим. Само уклонение от уплаты налога, таможенного платежа часто неразрывно связано с действиями по приданию законного вида происхождению образовавшегося в ходе уклонения "излишка". В противном случае неплательщик налога попадает в поле зрения налогового органа, и само уклонение от уплаты налогов теряет смысл *(412). В связи с тесной связью этих преступлений (уклонения и отмывания) законодатель счел необходимым исключить возможность их совокупности *(413). Труднее объяснить, почему законодатель распространил это исключение и на ст. 174 УК РФ, которая предусматривает ответственность за легализацию имущества, приобретенного другими лицами преступным путем. Так, лицо, не причастное к уклонению от уплаты налогов, но отмывающее для недобросовестного налогоплательщика его преступные доходы (так называемые серые деньги), не несет уголовной ответственности, хотя этим лицом может даже оказаться специализирующийся на подобных деяниях субъект.

С другой стороны, ответственность наступает за отмывание доходов, полученных в результате регистрации незаконных сделок с землей (ст. 170 УК РФ), незаконного использования товарного знака (ст. 180 УК РФ) и др., которые (если судить по санкции) представляют меньшую общественную опасность, чем деяния, запрещенные ст. 193, 194, 198 и 199, 199.1, 199.2 УК РФ. Учеными высказываются мнения, что подобное исключение обосновано следующим: указанные преступления не приносят совершившему их преступного дохода в собственном смысле слова (увеличения имущества), "в результате их совершения происходит преступное неуменьшение, сохранение прежних размеров своего имущества или имущества организации, в которой это лицо работает" *(414). Но и эта аргументация применима к ст. 174.1 УК РФ, а не к ст. 174 УК РФ!

Приведем пример. Лицо, являющееся собственником предприятия и одновременно выступающее в роли руководителя организации, уклонилось в крупном размере от уплаты налога (оно может быть привлечено к уголовной ответственности по ст. 199 УК РФ при наличии всех признаков состава). В дальнейшем, после того как преступление уже окончено, это лицо привлекает другого человека для оказания помощи в придании данному имуществу законного вида и обращении этого имущества в свою пользу. В данном случае имеют место два разных умысла, два деяния со стороны собственника предприятия. Можно допустить, что для него вполне достаточно ответственности по ст. 199 УК РФ. Но при сегодняшнем положении дел другое лицо, которое легализовало полученные в результате ухода от налогов средства, не понесет никакой ответственности, даже если будет заниматься этим систематически: соучастия не может быть в силу того, что основное преступление (уклонение от уплаты налогов) окончено.

Не оспаривая обоснованность исключений из предикативных преступлений в ст. 174.1 УК РФ, представляем недопустимым наличие данного перечня в ст. 174 УК РФ *(415).

Более логичен подход с указанием в качестве основных преступлений любых тяжких и особо тяжких *(416). С учетом мировой практики, можно с уверенностью сказать, что преступления именно этих категорий приносят львиную долю криминальных доходов *(417). Однако сегодня подобный подход в УК РФ вряд ли можно считать рациональным. Отказ законодателя от института неоднократности, с учетом правил назначения наказания, фактически поощряет профессиональных преступников. Зачастую лицо может заниматься преступным ремеслом, но совершать только преступления средней тяжести (например, мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, а равно с причинением значительного ущерба гражданину - ч. 2 ст. 159 УК РФ) *(418). Несмотря на огромный совокупный доход такого лица (лиц), переход преступников на качественно иной уровень, мы не сможем здесь говорить о тяжком или особо тяжком преступлении.

Второй негативный момент в таком подходе - существенная "блокировка" действия данной нормы: каждый раз необходимо будет доказывать происхождение имущества именно в результате совершения преступлений определенной категории. Вместе с тем зачастую это возможно лишь при наличии обвинительного приговора суда *(419), поскольку одно и то же деяние в зависимости от наличия (отсутствия) квалифицирующих признаков может быть различной категоризации (та же ситуация и с привилегированными составами). Так, при рассмотрении уголовного дела об отмывании денег может быть установлено, что они добыты в результате тайного хищения, совершенного группой лиц. Однако кража, совершенная группой лиц по предварительному сговору (п. "а" ч. 2 ст. 158), - преступление средней тяжести, а то же деяние, совершенное организованной группой (п. "а" ч. 4 ст. 158 УК РФ), - уже тяжкое. Если лица, совершившие данное деяние, не установлены или скрылись, доказать, что основное преступление является именно тяжким, будет весьма проблематично, в отличие от самого преступного характера происхождения имущества.

Вместе с тем указание на тяжесть основного преступления вполне логично рассматривать в качестве квалифицирующего признака легализации.

Предметом легализации могут быть не только материальные ценности, непосредственно изъятые (при хищении и др.), иным образом добытые (в ходе незаконной торговли оружием и т.п.) в результате преступного посягательства, но и приобретенные, в зависимости от обстоятельств совершения основного преступления (например, вознаграждение за "заказное" убийство). Нужно указать на терминологическую непоследовательность законодателя: в ст. 174 УК РФ говорится об имуществе, "приобретенном преступным путем", а в ст. 174.1 УК РФ - о "приобретенном в результате совершения преступления", хотя "очевидно, что, и то, и другое может означать как совершение одного преступления, так и нескольких" *(420). Вместе с тем, как отмечалось при анализе ст. 175 УК РФ, предпочтительней использование первого оборота *(421).

В рамках ст. 174 УК РФ под "другими лицами" *(422) следует понимать как одно лицо, так и несколько: например, когда основное преступление было совершено в соучастии, либо преступники сочли более выгодным объединить свои "грязные" капиталы и обратиться к легализации вместе.

Объективная сторона преступления *(423). На наш взгляд, Федеральный закон от 7 августа 2001 г. N 115-ФЗ "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма" и УК РФ рассматривают понятие "отмывание" с двух сторон. Закон подразумевает под легализацией результат деятельности ("придание правомерного вида..."), а УК РФ - саму такую деятельность ("совершение... сделок... в целях придания правомерного вида..."). Это несколько усложняет единое понимание легализации преступных доходов *(424) - предпочтительней выглядит позиция, закрепленная в УК РФ. Таким образом, объективная сторона легализации преступных доходов представляет собой деятельность (как правило, сложный процесс) *(425), направленную на придание правомерного вида владению, пользованию или распоряжению имуществом, полученным в результате совершения преступления (за исключениями, установленными уголовным законом), а также по использованию такого имущества для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности.

Легализация возможна в двух формах *(426):

1) совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, приобретенными преступным путем (по ст. 174 и ст. 174.1 УК РФ);

2) использование указанного имущества для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности (только по ст. 174.1 УК РФ) *(427).

Следует учитывать, что использование преступно приобретенных доходов при осуществлении предпринимательской (также и иной экономической) деятельности не сводится исключительно к совершению сделок с таким имуществом: ценности могут быть использованы, например, в качестве гарантии платежеспособности по договору, в целях получения кредита *(428), для рекламы; похищенные средства производства - применены по назначению *(429) и т.п. Здесь речь идет о так называемых действиях фактического характера, которые к сделкам не относятся. Поэтому нельзя согласиться с утверждением, что совершение преступления путем использования предметов преступления в предпринимательской деятельности невозможно без совершения финансовых операций или иных сделок *(430). При использовании товарного знака в предпринимательской деятельности лицом, получившим его в результате взятки, мы не сможем констатировать тот факт, что сделки совершаются с самим товарным знаком (продается ведь товар). Другой пример: индивидуальный предприниматель похищает партию винограда и изготавливает из него вино (никаких проводок в бухгалтерии не делается). Здесь не столь ярко проявляется цель (она на втором плане) придания законного вида владению, пользованию или распоряжению имуществом (оно и так оформлено на взяткополучателя). Вместе с тем такие деяния посягают на объект легализации, а наличие подобной формы совершения преступления полностью подтверждает правильность размещения норм об отмывании доходов в гл. 22 УК РФ "Преступления в сфере экономической деятельности".

По мнению ряда специалистов, около 70% доходов преступников вкладывается в легальный бизнес *(431).

Так, руководители московского предприятия "Квадрум" А. и Т. неоднократно контрабандным путем ввозили на территорию России аккумуляторы американского производства. Товар реализовывали в торговой сети Москвы. Полученную в результате прибыль в размере 12,5 млн. долл. США А. и Т. перевозили за границу через ВЭФбанк, расположенный на территории латвийского посольства. В данном случае имеет место и использование имущества, приобретенного преступным путем, в экономической деятельности, и совершение финансовых операций (банковские переводы) с денежными средствами *(432).

Большую распространенность получило вливание преступных доходов в банковскую деятельность. По данным МВД, примерно каждый четвертый московский банк в середине 1990-х гг. использовал в своей работе средства, принадлежащие организованным преступным группам *(433).

Преступные доходы могут вкладываться и в иную экономическую деятельность, под которой следует понимать деятельность, не имеющую извлечение прибыли в качестве основной цели, но при этом требующую затрат денежных средств или использование иного имущества для достижения иных целей, например, охраны здоровья, оказания юридической помощи и т.д. *(434) Подобная деятельность очень часто дает весьма существенный доход (юридические консультации, стоматологические кабинеты), но не является предпринимательской *(435). К такой деятельности можно отнести создание ассоциаций, в задачи которых входит финансовая поддержка предпринимательства *(436), финансирование перспективных технических разработок, оплата обучения специалистов для заключения с ними в последующем контрактов *(437) и др. *(438)

В качестве предпринимательской и иной экономической деятельности нельзя расценивать ту, которая в принципе не может быть зарегистрирована, противоречит основам правопорядка и нравственности: торговля оружием, наркотиками и т.п. *(439) (в частности, вложение наркоторговцами капиталов вновь в приобретение наркотиков) *(440). В этом случае нет цели легализации (т.е. придания правомерного вида), преступные деньги не вводятся в законный оборот *(441).

В целом использование понятия "иная экономическая деятельность" нельзя признать удачным, поскольку при расширительном толковании под ней "может подразумеваться сколь угодно широкий спектр форм экономической активности хозяйствующих субъектов" *(442).

Преступление считается оконченным с момента совершения хотя бы одной финансовой операции или одной сделки *(443) (по ст. 174.1 УК РФ также использования имущества для экономической деятельности), независимо от наступления конкретных общественно опасных последствий *(444) - п. 19 Постановления ПВС о легализации преступно нажитого имущества *(445).

Теоретически совершение легализации возможно и бездействием. Так, ч. 3 ст. 158 ГК РФ говорит о том, что молчание признается выражением воли заключить сделку в случаях, предусмотренных законом или соглашением сторон. Таким образом, преступное бездействие будет иметь место, когда стороны договорились о том, что "легализационная" сделка будет заключена, если одна из сторон не возразит в течение определенного промежутка времени. Правда, установить в этой ситуации умысел "бездействующего" лица на совершение преступления более чем проблематично.

Субъектом легализации является любое вменяемое лицо, достигшее 16 лет. В литературе высказываются и другие мнения. Например, С.В. Максимов считает, что субъект легализации специальный: "... физическое вменяемое лицо, достигшее возраста, начиная с которого могут быть на законных основаниях совершены финансовые операции и другие сделки, использованы деньги или иное имущество для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности" *(446). Данная позиция не основана на законе. В УК РФ речь идет о совершении сделок, а не о совершении "законных" (действительных) сделок, поскольку само по себе это невозможно: любая легализационная сделка незаконна, ничтожна, является противной основам правопорядка и нравственности. При анализе гл. 9 ("Сделки") ГК РФ видно: недействительность сделки (в том числе и ничтожность) вовсе не означает, что сделка не была совершена. В случае же, если лицо, не имея права заниматься предпринимательской деятельностью, осуществляет таковую с использованием преступных средств, ответственность должна наступать по совокупности преступлений (за незаконное предпринимательство - ст. 171 УК РФ и за легализацию). Если же деятельность не может осуществляться на законных основаниях вообще (наркоторговля и т.п.), то, как уже говорилось, отсутствует цель отмывания, и, следовательно, сама легализация.

Нельзя говорить о том, что субъект преступления специальный при использовании преступного имущества для предпринимательской деятельности *(447): лицо может использовать данные средства в деятельности, например, родственника-предпринимателя.

Существуют предложения о введении за отмывание доходов уголовной ответственности для юридических лиц. Так, В.А. Никулина ссылается на опыт США, приводя слова Д. Аррастия: "...Когда одного из членов преступной группы осуждают за банковское мошенничество, сама организация продолжает существовать, и она может нанять другого мошенника... Синдикат в целом будет по-прежнему располагать деньгами для приобретения наркотических средств, подкупа официальных лиц, оплаты курьеров и обеспечения шикарной жизни для своих людей" *(448). Подобные аргументы выглядят крайне неубедительно. Для прекращения деятельности и иной ответственности юридического лица по российскому праву вполне достаточно гражданского, административного, финансового законодательства *(449), которые могут справиться с поставленной задачей, на наш взгляд, гораздо быстрее и эффективнее, чем уголовный закон. Принятие Закона о легализации существенно расширило возможности правоохранительных органов по контролю за финансовыми (прежде всего) организациями. Б.В. Волженкин указывает, что "задача состоит в том, чтобы определить условия, при которых юридическое лицо будет нести уголовную ответственность за преступление, совершенное физическим лицом, и наряду с физическим лицом" *(450). Представляется, что определение таких условий коренным образом изменит существующие исторически сложившиеся положения уголовного права России *(451), приведет к постепенному нивелированию уголовного права, стиранию грани между уголовным и административным законодательством.

В ходе анкетирования сотрудников правоохранительных органов было выявлено их отношение к введению в России уголовной ответственности для юридических лиц (в частности - по ст. 174 и 174.1 УК РФ): 56% выступает против такого нововведения.

Таким образом, на наш взгляд, какая-либо необходимость в установлении уголовной ответственности (как за вторичные преступления, так и в целом) для юридических лиц в России в настоящее время отсутствует.

В процесс совершения преступлений все больше вовлекается так называемая современная интеллектуальная элита общества. Если в начале 1990-х гг. перед нашим государством стояла проблема "утечки мозгов", прежде всего за границу, то сейчас гораздо актуальнее вопрос о пресечении роста интеллектуального уровня современных российских преступников. В юридической литературе неоднократно указывалось, что закон не отражает такого опасного явления, как использование специальных познаний лицами при совершении отмывания преступно нажитых средств. Речь идет в первую очередь об экономистах, банковских работниках, юристах, сотрудниках таможни и т.д. *(452), которые часто дают консультации, как наиболее эффективно следует проводить операции по отмыванию денег. "Разумеется, они могут привлекаться к ответственности за пособничество в легализации, однако это не отразит в полной степени их общественную опасность" *(453). Такого же мнения придерживается и В.А. Никулина, ссылаясь при этом, в частности, на опыт Интерпола *(454). Проблема могла бы быть разрешена путем расширения числа способов (форм) легализации, предусмотренных в ст. 174 УК РФ: кроме совершения сделок, указать и оказание консультативной помощи в совершении таких сделок. Представляется, что это никоим образом не будет противоречить наименованию статьи *(455): легализация преступно полученного имущества не всегда сводится к совершению сделок с такими средствами, отмывание - это сложный многостадийный (как правило) процесс, интеллектуальная сторона в котором занимает большое место *(456). Преимущества перехода пособничества в исполнительство в этой ситуации: стимул для правоохранительных органов в борьбе с данной деятельностью, а также квалификация в подавляющем числе случаев подобных действий по ч. 3 ст. 174 (174.1) УК РФ (с использованием своего служебного положения, группой лиц по предварительному сговору), и даже в иных случаях это расширит возможности суда по назначению большего наказания, чем, как правило, при пособничестве *(457).

Субъективная сторона легализации характеризуется прямым умыслом. Указание на цель отсутствовало в прежней редакции ст. 174 УК РФ, что неоднократно критиковалось учеными *(458). Ныне в ст. 174 точно определено, что сделки совершаются в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению *(459) денежными средствами и иным имуществом, заведомо приобретенным преступным путем. Такой подход соответствует понятию отмывания, которое закреплено в ст. 3 Закона о легализации, а также используется в юридической литературе большинством авторов.

Следует указать на некоторую непоследовательность законодателя в этом вопросе. Так, о цели легализации умалчивается в ст. 174.1 УК РФ. Конечно, путем систематического толкования, путем ее сравнения со ст. 174 УК РФ и ст. 3 Закона о легализации можно сделать вывод о том, что наличие специальной цели необходимо и в этом случае *(460). Непонятно, почему при конструировании составов один из них так "сократили" - явно не из стремления сделать Кодекс компактнее. Отсутствие в этой же статье указания на цель сделки (придание законного вида владению, пользованию или распоряжению имуществом) поощряет неправильную правоприменительную практику *(461): получается, любой вор, похитивший, например, телевизор, и подаривший его кому-либо из родственников, есть не кто иной, как отмыватель преступных доходов? Такая трактовка не соответствует понятию легализации имущества, а именно этот термин выведен в название статьи УК РФ. В противном случае действительно будет явно нарушен принцип non bis in idem, ведь лицо желает лишь воспользоваться плодами преступления (ради чего, в общем, оно и совершено), но не ввести в законный оборот эти средства под видом легальных *(462).

Преступные доходы могут получить псевдозаконную видимость происхождения и при отсутствии состава легализации. Например, после совершения преступления, в результате которого лицо получило имущество, этот же преступник совершенно законно выигрывает в лотерею крупную сумму денег, значительно большую, чем преступный доход. Теперь он может спокойно использовать и преступно нажитые средства (а значит, и совершать с ними сделки). Придание правомерного вида владению имуществом налицо, но разве можно назвать это отмыванием? В Конвенции об отмывании доходов нет непосредственного указания на общую цель легализации, но в ч. 3 ст. 6 установлено, что договаривающиеся стороны могут (не обязаны) признать преступными и те деяния, которые преступник совершил "с целью получения выгоды", что подразумевает наличие определенной главной цели.

Таким образом, для отмывания имущества, приобретенного преступным путем, характерна строго определенная цель: придание правомерного вида владению, пользованию, распоряжению таким имуществом. Иначе говоря, использование преступных доходов без этой цели, в частности, исключительно для получения дополнительной прибыли (например, уже после успешного отмывания) не образует состава легализации *(463), но возможна ответственность по ст. 175 УК РФ при наличии всех признаков состава данного преступления. Цель придания законного вида имуществу явно прослеживается при использовании легализуемых средств в предпринимательской или иной экономической деятельности. В данных случаях она практически всегда будет наличествовать, но и без нее объект преступления будет нарушен, что позволяет говорить об общественной опасности подобных деяний, но относить их к легализации можно с большой натяжкой *(464).

П.С. Яни отмечает, что наличие у лица, совершившего сделки с имуществом, заведомо приобретенным другими лицами преступным путем, единственного желания - придать правомерный вид этому доходу, не обязательно. Если лицо ставит перед собой цель получения выгоды в результате использования этого имущества, но она недостижима без придания имуществу легального вида, то легализация в точном смысле этого термина является необходимым, осознаваемым и желанным промежуточным результатом действия лица. Соответственно, "при совершении сделок с преступно приобретенным имуществом сам факт осознания преступного характера приобретения имущества приводит к выводу о наличии у лица цели (промежуточной) легализации" *(465).

Если первая половина данных рассуждений заслуживает поддержки, то последнее утверждение более чем сомнительно. Подобное рассуждение сотрет границу между ст. 174 и ст. 175 УК РФ. Представляется, что одно осознание преступности происхождения имущества не дает оснований говорить о цели придания законного вида имуществу: непорядочный коллекционер, покупая раритетное произведение искусства *(466) у грабителя, целиком и полностью осознавая преступный путь приобретения имущества, понимает, что легализовать данное имущество практически невозможно. То же самое - с укрывательством. Вряд ли кто заявит на суде, что, скрывая преступника, стремился ущемить интересы правосудия - и будет в большинстве случаев прав, однако он неминуемо стремился к цели способствовать уклонению виновного от заслуженного наказания.

Другой пример. Лицо совершает хищения, часть похищенного оставляет себе, а вторую, по примеру Юрия Деточкина из фильма "Берегись автомобиля", анонимно переводит в детские дома. В данном мероприятии ему помогает один из знакомых - работник банка. Есть ли здесь легализация? На первый взгляд, есть: ведь выполнена объективная сторона (совершаются сделки), имущество перешло в пользу добросовестного владельца - детского дома. Однако, во-первых, здесь нет цели придания законного вида владению имуществом виновным. Ведь смысл легализации - не стереть какие-то метки с вещей (кроме помеченных денег такие случаи бывают не так часто). Речь идет о придании законного вида тому приращению имущества, объяснить происхождение которого виновный желает обществу и государству.

Еще более наглядный пример: лицо-легализатор раскаялось, решило помочь следствию и перечисляет преступные доходы не в банк (как было договорено с преступным приобретателем), а, например, на депозит нотариусу, сообщает о том, каким путем получены деньги, - разве и здесь есть отмывание? Если идти таким путем, то и сотрудники правоохранительных органов, когда совершают, например, финансовые операции с грязными деньгами во время расследования уголовного дела, должны нести ответственность по ст. 174 УК РФ.

Можно отметить еще следующее. Специфика цели по ст. 174 УК РФ заключается в том, что она "принадлежит" другому лицу - обладателю имущества, желающего придать ему законный статус. Субъект преступления по ст. 174 УК РФ как бы примыкает к данной цели, она становится одновременно и его целью. Мотив же ее достижения *(467) может быть и корыстным (получение выгоды в виде доли от имущества, от пользования самим имуществом и т.д.).

Точно такая же ситуация может быть и с другими преступлениями: один убийца стреляет, желая отомстить, другой же помогает ему в этом из-за корысти, безразлично относясь к жизни жертвы, но осознавая неизбежность наступления смерти. Действительно, для первого из них смерть человека - конечная цель, для второго - промежуточная. Представляется, что не следует смешивать цель и мотив: к чему человек придет, совершив то или иное деяние, и для чего он это делает. Более того, придание законного вида имуществу может быть по своей природе приготовлением к другому преступлению - например, финансированию терроризма (ст. 205.1 УК РФ) *(468). Здесь необходимость в отмывании будет, в частности, когда террористическая организация маскируется под легальное объединение граждан, либо в целях экономии расходов при переправке денег зарубежной организации: часто выгоднее и надежнее отправить отмытые деньги через банк, чем контрабандно вывозить из страны валюту.

З.А. Тхайшаов настаивает на необходимости указания в ст. 174 (но не 174.1) УК РФ альтернативной цели: помочь лицу, совершившему основное преступление, избежать уголовной ответственности за его совершение *(469). Представляется, подобное предложение сотрет грань между укрывательством и легализацией. Кроме того, указанная цель действительно также присутствует при совершении легализации преступных доходов (зачастую - и при совершении преступления, предусмотренного ст. 175 УК РФ), но она не определяет сущность деликта, нет необходимости в указании на нее в ст. 174.

Мотивы совершения преступления могут быть различными, преобладает же по ст. 174, конечно, корысть. Так, в ходе упоминавшегося в этом параграфе анкетирования при ответе на вопрос: "Ради чего лицо соглашается на легализацию чужих доходов?" 47% предпринимателей (и 62% сотрудников правоохранительных органов) указали в качестве причины жажду легкой наживы (например, получение процента от отмываемых средств), 11% - обещание так называемой доли в "деле" (торговле наркотиками, оружием и т.д.). Лишь 38% опрошенных представителей бизнеса отметили как причину неспособность честно конкурировать с фирмами, использующими грязные деньги.

В ст. 174, 174.1 УК РФ указаны квалифицирующие признаки: совершение преступления в крупном размере (ч. 2), группой лиц по предварительному сговору или лицом с использованием своего служебного положения (ч. 3), организованной группой (ч. 4). В соответствии с примечанием к ст. 174 УК РФ, крупный размер составляет сумму, превышающую 1 млн. руб. *(470) Отдельно следует указать на то, что при определении размера учитывается не стоимость имущества (она при том или ином способе отмывания может завышаться или занижаться), а сумма сделки (или их совокупности), при этом признак "крупный размер" относится к объективной стороне, а не к предмету преступления *(471). В такой ситуации квалифицированный состав будет наличествовать и при операции на сумму, большую 1 млн. руб., даже если преступно нажитые средства составляют не всю сумму, а лишь часть ее. К примеру, в ходе легализации преступных доходов продается автомобиль, реальная стоимость которого составляет 500 тыс. руб. В договоре купли-продажи указывается, что машина оценивается в 1 млн. 100 тыс. руб., т.е. сумма сделки превышает 1 млн. руб. Следовательно, возможно привлечение к ответственности по ч. 2 ст. 174 (174.1) УК РФ *(472). Тот же автомобиль мог быть приобретен не только на доходы, полученные преступным путем, но и частично на честные средства. Другой вариант: преступник, желая легализовать (а одновременно и перевести за границу) с помощью банковской системы деньги, вносит на счет сумму в 2 млн. руб., из которой лишь средства на 500 тыс. руб. добыты преступным путем. В итоге есть квалифицированный состав: совершение финансовой операции на сумму свыше 1 млн. руб. с денежными средствами, приобретенными преступным путем. Сходного подхода придерживаются правоприменители ФРГ *(473). Практическое значение такой позиции состоит и в том, что часто очень трудно (если вообще возможно) доказать, что абсолютно все средства, используемые при совершении сделки, являются приобретенными преступным путем. Возникает вопрос: какой же должна быть минимальная "преступная" часть такой суммы? Думается, такой, которую "легализатор" не может использовать открыто, не привлекая внимания правоохранительных органов. Говорить же о конкретном соотношении затруднительно.

Обращаясь к вопросу о совершении деяния группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, коснемся лишь специфики данных составов. В связи с разделением одной статьи (ст. 174 УК РФ) на две (ст. 174 и 174.1) в зависимости лишь от субъекта *(474) возникает вопрос: есть ли соучастие в случае, если доходы отмывают лицо, которое приобрело имущество преступным путем, и лицо, не причастное к основному преступлению? В данном случае формально эти лица совершают два разных преступления и, если строго следовать букве закона (ч. 1 ст. 32 УК РФ), не могут считаться соучастниками. Действия лица, подлежащего ответственности по ст. 174 УК РФ, нельзя рассматривать и как пособничество в совершении преступления, предусмотренного ст. 174.1, поскольку это влечет двойную ответственность за одно и то же преступление, что в уголовном праве категорически запрещено (ч. 2 ст. 6 УК РФ). Если же исходить из смысла закона, то обе статьи говорят об одном преступлении - легализации (отмывании) имущества, и преступный сговор осуществляется именно на это преступление. Пункт 26 Постановления ПВС о легализации преступно нажитого имущества гласит: "Если лицом был заключен договор купли-продажи в целях легализации имущества, полученного им в результате преступления, и покупатель, осознавая указанное обстоятельство, приобрел это имущество для придания правомерного вида владению, пользованию или распоряжению им, то действия покупателя надлежит квалифицировать по соответствующей части статьи 174 УК РФ, а действия продавца - по соответствующей части статьи 174.1 УК РФ".

Тем не менее следует признать неудачным разнесение по разным статьям составов лишь в связи с различием субъекта преступления - рациональнее было бы вернуться к размещению норм об отмывании в одной статье УК РФ *(475).

Следующий момент. Организованная группа допускает участие в ней не только исполнителей, но и соучастников других видов. В Постановлении Пленума ВС РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" по этому поводу сказано: "при признании убийства совершенным организованной группой действия всех участников независимо от их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ". Тем не менее при наличии рассматриваемого квалифицирующего признака не исключается возможность пособничества в совершении преступления: так, лицо, не являющееся участником организованной группы, единожды перевозит "грязную" наличность к месту совершения сделки, осознавая при этом, что оказывает помощь в легализации имущества организованной группой.

Разграничение легализации имущества с другими вторичными преступлениями. Разграничивать ст. 174 и 175 УК РФ *(476) следует, прежде всего, по субъективной стороне: целью ст. 174 УК РФ должно быть придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению приобретенным преступным путем имуществом. Это согласуется и с разъяснением Постановления ПВС о легализации преступно нажитого имущества (п. 25). Итак, "при приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем, виновный не стремится придать ему официальный, законный характер" *(477). Б.В. Волженкин отмечает и различие в предмете - по ст. 175 УК РФ имущество индивидуально определенное (в том смысле, что именно то, которое добыто преступным путем). При легализации это далеко не всегда так *(478). Нельзя согласиться с утверждением Б. Колба: "Что касается отграничения легализации преступно добытых денег от другого преступления - приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175), то здесь определяющий критерий - смена или сохранение владельца этого имущества. При приобретении или сбыте происходит смена владельца, а при легализации смены владельца нет: имущество, приобретенное преступным путем, остается в фактическом обладании незаконного владельца" *(479). Данное отличие проявляется далеко не всегда, поскольку и при легализации имущество может менять владельца (держателя).

Субъекты преступления по ст. 174 и 175 УК РФ совпадают - любое вменяемое лицо, достигшее 16 лет, но не участвовавшее в совершении преступления, ставшего источником дохода (за легализацию в этом случае наступает ответственность по ст. 174.1 УК РФ, по ст. 175 ответственность такого лица не предусмотрена). Приобретение или сбыт не могут быть заранее обещанными - это уже пособничество в совершении основного преступления. Заранее обещанная легализация не исключает ответственности за нее: содеянное квалифицируется по ст. 174.1 и как пособничество *(480) в совершении соответствующего преступления *(481). Возможна ситуация, когда после приобретения имущества, заведомо добытого преступным путем, лицо совершает легализацию этих средств, что влечет ответственность по совокупности ст. 175 и 174.1 УК РФ *(482).

Деяние, запрещенное ст. 316 УК РФ - преступление против правосудия. Разграничение со ст. 174 проводится по объекту *(483); предмету (при легализации - только имущество); объективной стороне - укрывательство возможно в виде любых фактических действий (например, уничтожение следов крови на месте преступления, предоставление убежища преступнику и т.д.), легализация же осуществляется путем совершения сделок с имуществом (так называемые юридические действия), причем с оговоренной целью. Наказуемо укрывательство только особо тяжких преступлений; за легализацию имущества, приобретенного в ходе совершения преступлений любой тяжести, наступает ответственность. Как и в случае со ст. 175 УК РФ, заранее обещанное укрывательство не может квалифицироваться по ст. 316 УК РФ, ответственность наступает за пособничество в преступлении.

Есть различия в субъекте преступления: по ст. 316 УК РФ им не может быть супруг или близкий родственник лица, совершившего особо тяжкое преступление, по ст. 174 УК РФ такого исключения не сделано. Это можно объяснить, в частности, преобладающим корыстным мотивом отмывания, повышенной общественной опасностью данного преступления и, разумеется, двуобъектностью состава. Субъективная сторона по ст. 174 осложнена специальной целью - придание законного вида имуществу, чего нет в ст. 316 (цель - укрыть от правосудия событие, обстоятельства преступления или преступника).

Последнее различие является основополагающим в случае, когда укрывательство преступлений заключается в хранении предметов, приобретенных преступным путем. Так, например, договор складского хранения (ст. 907 ГК РФ), заключенный на подставное лицо, следует квалифицировать по ст. 174 УК РФ, если установлена указанная в статье цель и виновный осознает, что принятые на хранение предметы получены в результате совершения преступления. Наличие в деянии признаков легализации доходов исключает ответственность по ст. 316 УК РФ за эти же действия, т.е. невозможна идеальная совокупность рассматриваемых преступлений *(484). Отмывание является двуобъектным составом, охватывает часть деяний, запрещенных ст. 316 УК РФ, и может расцениваться как специальная норма.