- •» Basis of self-government in the union republic state government machinery
- •Меры уголовно-процессуальното пресечения и их эффективность
- •Литература
- •D. I. Bekiev measures of criminal — legal suppression and their effectiveness
- •О совершенствовании законодательства о дорожно-транспортных преступлениях
11
Положение о Министерстве высшего и
среднего специального образования
Туркменской ССР//СП Туркменской ССР.
— 1979. — № 6—7.
12.
Положение о Госплане Белорусской
СС.Р//СЗ БССР.
— 1982. — № 30.
13.
Положение о Госплане Казахской ССР//СП
Казахской ССР.
— 1982. — №2.
14.
Положение о Министерстве культуры
Туркменской ССР//СПиР Туркменской ССР.
— 1972. — № 1.
15.
Положение о Государственном комитете
Туркменской ССР по труду//СП Туркменской
ССР.
— 1978. — № 4,
16.
Положение об Управлении внутренних
дел исполнительного комитета областного
Совета народных депутатов//СП Туркменской
ССР.
— 1983. — № 4—6.
Е.
A. Kepbanov
Problems
of self-government basis broadening in the union republic
government machinery are considered. The forms of citizens'
participation in the activity of the Council of Ministers,
ministries, state committees of departments of the
republic as well as executive committees of local Soviets are
analysed in details. Ways of further democratization of republic
state machinery are revealed.
Д.
И.БЕКИЕВ
/ \^
X
В
Программе КПСС указывается, что
«предметом постоянной заботы партии
были и остаются
укрепление правовой основы государственной
и общественной жизни,
неуклонное соблюдение социалистической
законности и правопорядка, улучшение
работы органов правосудия, прокурорского
надзора, юстиции и внутренних дел»
[4,
с. 160]. На
XXVII
съезде КПСС подчеркивалось, что
«неизменной задачей остается
использование всей силы советских
законов в борьбе с преступностью и
другими правонарушениями, чтобы люди
в любом населенном пункте чувствовали
заботу государства об их покое и
неприкосновенности, были уверены, что
ни один правонарушитель не уйдет
от заслуженного наказания»
[4,
с. 161]. В связи с этим важное значение
имеет институт мер пресечения, призванный
содействовать решению задач уголовного
судопроизводства, успешной борьбе с
преступностью. Проблема мер пресечения,
находящаяся в центре внимания юридической
науки, рассматривается в ряде работ.
Однако в свете материалов
XXVII
съезда КПСС, постановлений ЦК КПСС
[5; 6]
возникли вопросы, связанные с
правоприменением мер пресечения,
требующие решения. Это обусловлено,
прежде всего, значимостью мер пресечения
в связи с повышением гарантий прав
и свобод личности в условиях перестройки
и развития социалистической демократии
в нашей стране.
Важное
значение имеет изучение опыта применения
мер пресечения. Нами изучена и
обобщена следственно-судебная практика
Туркменской ССР
(1986
г.) по
250
уголовным делам. Установлено, что
наиболее «популярная» мера пресечения
—
подписка о невыезде (51%
случаев). Если учитывать, что только
4
из всех обвиняемых нарушили данную
подписку о невыезде и скрылись от
следственных органов, то можно сделать
вывод о достаточной эффективности
рассматриваемой меры пресечения.
К тому же, на наш взгляд, во всех случаях
нарушения подписки о невыезде ее
избрание было явно необоснованным.
Такая мера пресечения была избрана,
например, в отношении гражданина ,Н.,
ранее дважды судимого, привлеченного
к уголовной ответственности по ч. 1-й
ст. 113-й, ч. 3-й ст. 236-й Уголовного
кодекса Туркменской ССР. В другом
случае подписка о невыезде» Basis of self-government in the union republic state government machinery
Меры уголовно-процессуальното пресечения и их эффективность
как
мера пресечения избиралась в отношении
гражданина Ш., не имевшего постоянного
места жительства, разыскиваемого
милицией Небит-Дага и уклонявшегося
от уплаты алиментов.
Подписка
о невыезде часто избирается в отношении
несовершеннолетних обвиняемых, что
представляется малоэффективным, ибо
сущность этой меры пресечения
несовершеннолетними должным образом
не осознается. По отношению к таким
лицам более эффективной оказалась
бы отдача их под присмотр родителей,
опекунов, ,
попечителей, под надзор администрации
детских учреждений в соответствии
со ст.
103
Уголовно-процессуального кодекса
Туркменской ССР (УПК. ТССР). Однако
на практике такие меры пресечения
применяются очень редко. Так, только
по одному уголовному делу следователь
применил в отношении гражданина Э. меру
пресечения
— отдачу
под присмотр родителей.
В
практике отдельных следователей при
обосновании принятия мер пресечения
в виде подписки о невыезде часто
приводятся мотивы, а главное, делаются
выводы, исключающие применение мер
пресечения. Нередко следователи,
основываясь на том, что обвиняемый
имеет семью, постоянное место жительства,
ранее не судим, полагают, что он не
скроется от следствия и суда. Однако,
несмотря на это, мера пресечения все
же примеряется, то есть мотивировка
противоречит принятому решению, а само
решение противоречит закону. Так, в
одном случае избрания в отношении
обвиняемого подписки о невыезде в
постановлении указывается: «...принимая
во внимание, что обвиняемый имеет
постоянное место жительства, семью,
страдает тяжелой болезнью, совершенное
преступление не представляет большой
опасности, обвиняемый, находясь на
свободе, не скроется от следствия и
суда, избрать мерой пресечения подписку
о невыезде». В другом случае, избирая
в отношении обвиняемого меру пресечения
в виде подписки о невыезде, следователь
в постановлении отметил, что
«обвиняемый имеет постоянное место
жительства и работу, от суда и
следствия не скроется» и так далее.
Представляется,
что в приведенных примерах имеются
нарушения принципа законности,
выражающиеся в необоснованном, не
вызываемом необходимостью избрании
меры пресечения, поскольку применение
таковых
—
это право лица, производящего дознание,
— следователя,
прокурора и суда, которое трансформируется
в их обязанность лишь при наличии
оснований, предусмотренных законом
[7,
с.
65—66].
Повышению эффективности подписки о
невыезде, считает
3. 3.
Зинатуллин, способствовало бы установление
режима поведения обвиняемого с
определенными ограничениями, введение
регулярной регистрации
v
следователя лиц, находящихся под
подпиской о невыезде
[8,
с.
71].
По мнению Ф. М. Кудина, «уголовно-процессу-альное
право обеспечивает охрану прав личности
установлением в законе тех пределов
ограничения свободы, которые, с одной
стороны, представляются неизбежными
для плодотворной борьбы с преступностью,
изобличения и наказания виновных в
совершении преступлений, а с другой,
не допускает в какой-либо степени
ненужного, неоправданного ущемления
основных прав»
[10,
с.
90].
Исходя из этого, полагаем, что
предложение
3. 3.
Зинатуллина, связанное с ненужным,
неоправданным ущемлением прав
обвиняемых (подозреваемых), есть не что
иное, как неправомерное расширение
круга обязанностей, возлагаемых по
закону на лицо, имеющее подписку о
невыезде.
Особенность
мер процессуального принуждения,
применяемых в РСФСР, других союзных
республиках на предварительном
следствии,
—
возможность отобрать обязательство о
явке в органы следствия и сообщить
о перемене места жительства. В УПК
Туркменской ССР применение подобной
меры предусмотрено лишь по делам с
протокольной
формой досудебной подготовки материалов.
В связи с этим по многим изученным
делам, когда на предварительном
следствии имелись достаточные
фактические предпосылки для применения
обязательства о явке и отсутствовали
основания для избрания меры пресечения,
применялись, как правило, последние.
Поэтому вряд ли можно признать
правильным отсутствие юридических
оснований для избрания обязательства
о явке и на предварительном следствии
в уголовно-процессуальном законодательстве
ТССР. Представляется целесообразным
дополнение ст.
88
УПК ТССР частью второй следующего
содержания: «При отсутствии оснований,
делающих необходимым применение меры
пресечения, у обвиняемого отбирается
обязательство являться по вызовам и
сообщать о перемене места жительства».
Такое дополнение указанной нормы
представляется оправданным, поскольку
позволяет санкционировать реализацию
меры, обладающей, несомненно, меньшей
принудительной силой.
Другая
распространенная на практике мера
пресечения
—
заключение под стражу, применяемая
почти по каждому второму уголовному
делу. Объясняется это тем, что указанная
мера пресечения безукоризненна в
плане обеспечения явки обвиняемого
(подозреваемого) в следственно-судебные
органы и его надлежащего поведения.
Именно по этим причинам она относится
к числу высокоэффективных мер
пресечения. Конечно, в определенном
смысле эта мера пресечения наиболее
эффективна. Однако учитывая, что
указанная мера связана с предельно
допустимым стеснением прав личности,
полагаем, что к указанному средству не
следует прибегать часто. Во-первых,
решение о том, имеется ли необходимость
в применении заключения под стражу,
—
отнюдь не область личного неконтролируемого
усмотрения следователя, прокурора,
суда. Соответствующий правоохранительный
орган не вправе прибегнуть к данной
мере пресечения, если по обстоятельствам
дела, относящимся к личности
обвиняемого (подозреваемого), и вменяемому
ему деянию нет надобности в заключении
гражданина под стражу
[13,
с. 294,
295]. Во-вторых, указанную меру пресечения
необходимо использовать лишь в тех
случаях, когда другие меры пресечения
не могут обеспечить успешное осуществление
задач уголовного судопроизводства.
«Прежде всего,
—
подчеркивал В. И. Ленин,
—
мы должны убедить, а потом принудить»
[2,
с.
54].
Учитывая,
что заключение под стражу связано с
ограничением свободы обвиняемого,
заслуживает внимания положение ст.
99
УПК ТССР, требующее указывать в
постановлении о применении в качестве
меры пресечения заключения под стражу
«особые обстоятельства», побудившие
прибегнуть к данной мере. Вместе с тем
полагаем, что это неконструктивное
решение вопроса, поскольку оно открывает
широкий простор для субъективного
толкования понятия «особые обстоятельства».
В связи с этим представляется необходимым
установление в законодательстве
примерного перечня обстоятельств,
признаваемых особыми. Думается, что
данное предложение по совершенствованию
закона соответствует тенденции
ограничить в советском уголовном
процессе применение мер, ущемляющих
неприкосновенность личности.
Интенсификация
деятельности правоохранительных
органов, рост авторитета и роли права,
морали, повышение на этой основе правовой
активности граждан, общественных
организаций, вовлекаемых в процесс,
—
магистральный путь развития уголовного
судопроизводства, соответствующий
курсу партии в экономике и
социально-культурном строительстве.
Принцип
социалистического демократизма
применительно к судопроизводству
нашел выражение в закрепленном
Конституцией СССР
и
уголовно-процессуальным законодательством
принципе участия общественности в
уголовном судопроизводстве. Так, в ст.
162-й Конституции СССР указывается:
«В судопроизводстве по гражданским и
уголовным делам допускается участие
представителей общественных организаций
н трудовых коллективов». Применительно
к мерам пресечения, ст.
93, 94
УПК ТССР предусматривают применение
личного поручительства, поручительства
общественной организации.
В
СССР личное поручительство стало
применяться с первых дней существования
Советского государства. Документы,
подписанные В. И. Лениным, раскрывают
значение личного поручительства как
ме^Ы пресечения, основанной на доверии.
В. И. Ленин допускал даже применение
личного поручительства вместо содержания
под стражей. Так, в телеграмме Курской
ЧК от
6
января
1919
г. В. И. Ленин требовал немедленного
ареста члена Курского Центро-закупа
Когана за то, что он не помог
120
голодающим рабочим Москвы.
16
января
1919
г. В. И. Ленин вновь послал телеграмму
с требованием освобождения Когана,
так как за него
«...
теперь ручаются серьезные партийцы,
н уклонение от следствия исключено»
[3,
с. 168]. В телеграмме Нижегородской ЧК от
3
февраля
1920
г., посланной также на имя Ф. Э.
Дзержинского, В. И. Ленин требовал
немедленно освободить
конструктора-изобретателя в области
радио и звукового кино Шорина на
поруки, не прекращая следствия по его
делу
[3,
с.
168]
и так далее.
Указывая
на коммунистов, В. И. Ленин видит в них
лиц, заслуживающих доверия и чье
поручительство обеспечит неуклонение
обвиняемых от следствия и суда.
Приведенные замечания В. И. Ленина в
отношении применения личного
поручительства, историко-право-вой
анализ правоприменительной практики
в этой области помогают правильному
выяснению сущности этой меры пресечения.
Однако следует отметить, что практика
не использует всех возможностей
законодательства. В постановлении ЦК
КПСС от
2
апреля
1988
г. «О состоянии борьбы с преступностью
в стране и дополнительных мерах по
предупреждению правонарушений»
отмечалось: «Органы внутренних дел,
прокуратуры, юстиции и суды еще медленно
перестраивают свою деятельность
...слабо опираются на помощь трудящихся,
широкой советской общественности»
[II].
Об этом свидетельствуют факты
единичного избрания таких мер пресечения,
как личное поручительство, поручительство
общественных организаций.
Такое
произвольное сужение круга применяемых
мер пресечения и реализация только
подписки о невыезде и заключения под
стражу таят в себе опасность искаженного
представления о степени эффективности
мер пресечения, не позволяют выявить
благотворные возможности других
воспитательных средств (личного
поручительства, поручительства
общественных организаций). Только на
практике может быть выявлена фактическая
эффективность этих мер пресечения.
Если цели мер пресечения
—
это эталон, образец, с которым
сопоставляется результат действия
мер пресечения, то практика применения
—
критерий ее эффективности. В. И. Ленин
справедливо рассматривал принятие
закона лишь как начало дела. Главную
задачу он видел в практическом его
осуществлении, проведении в жизнь
постановлений Советской власти
[1,
с. 279].
Основная
причина недостаточного избрания личного
поручительства, поручительства
общественных организаций заключается
в том, что при недостаточно четкой
постановке работы и отсутствии опыта
у следователей применение указанных
мер отнимает у них сравнительно больше
времени, чем применение подписки о
невыезде или заключение под стражу.
Последние подкупают своей доступностью,
быстротой исполнения
[9,
с.
56].
Итак, объективные причины, препятствующие
более широкому применению в качестве
мер
пресечения
личного поручительства и поручительства
общественных организаций, отсутствуют.
Воспитательные возможности этих мер,
минимальное стеснение прав и свобод
личности при их применении позволяют
значительно шире использовать их в
уголовном процессе и осуществлять
последовательный переход от довольно
широкого применения и обеспечения
мер пресечения государственными
органами к мерам пресечения, применяемым
государственными органами и
обеспечиваемым общественными
организациями, активностью граждан.
Партия
и правительство постоянно обращают
внимание на необходимость вовлечения
в управление государством широких
слоев населения, усиления роли
общественности в охране социалистического
правопорядка. На
XXVII
съезде КПСС подчеркивалось, что
«обеспечение законности и правопорядка
будет тем полнее, чем активнее будут
включены в эту работу партийные и
советские органы, профсоюзы и комсомол,
трудовые коллективы и народные дружины,
все силы нашей общественности»
[4,
с.
61,1.
Исходя из указанного, полагаем, что
органы предварительного расследования
и суды обязаны проводить в жизнь
решения партии в процессе своей
деятельности, в том числе и при
использовании мер пресечения. Учитывая
в существующей системе мер пресечения
наличие мер с достаточным количеством
компонентов воспитательного и
предупредительного характера,
требуется коренная перестройка
сложившейся практики применения мер
пресечения. Представляется, что такие
меры, как личное, поручительство и
поручительство общественных организаций,
вполне могут быть отнесены к категории
эффективных мер уголовно-процессуального
пресечения, поскольку при их использовании
можно достичь тех результатов, к которым
стремился законодатель при их
принятии.
Эффективность
названных мер во многом определяется
также уровнем воспитательной и
профилактической работы в трудовых
коллективах и по месту жительства
граждан. Результативно-деятельное
участие граждан, общественных организаций
в уголовном процессе возможно только
при активной работе сознания, что
«предполагает более высокий уровень
поведения, более высокую степень
правосознания, большую заинтересованность
в позитивной деятельности в интересах
укрепления социалистической демократии,
законности и правопорядка»
[12,
с. 188]. В связи с этим важную роль в
повышении активности личности,
общественных организаций в уголовном
судопроизводстве могут сыграть
целенаправленная правовая пропаганда
уголовно-процессуального законодательства,
правовое воспитание.
Таким
образом, применение мер пресечения
может быть эффективным, если оно
носит продуманный, последовательный
и целенаправленный характер и
проводится в соответствии с научно
обоснованными принципами (законность,
обоснованность, своевременность,
результативность, оптимальность,
экономичность, гласность). В понятие
«эффективность мер пресечения» следует
включить социально-полезный характер
применения мер пресечения: издержки,
моральные, материальные и другие
затраты; оптимальный вариант достижения
поставленной цели. Действенность всех
структурных элементов системы мер
пресечения
—
одно из важных условий эффективности
всей системы.
Эффективность
мер пресечения обеспечивается в
результате выполнения условий,
относящихся к деятельности
правоохранительных органов, и
условий, связанных с особенностями
правосознания обвиняемых (подозреваемых),
соблюдающих или нарушающих требования
мер пресечения.
При
определении эффективности мер пресечения
необходимо