новая папка 2 / 47981

Они свободны, какприрода, Мои «Стихи в ненастный день»!

Не тронута моей струной Осталась рабская порода, Зерно, посеянное в зной, Не принесло тогда приплода. Что для морального урода

Призыв клюбви? Урод — как пень… Затмила дней ненастных мода Мои «Стихи в ненастный день».

Итолько этою весной Народ почуяв ледохода Возможность раннего, волной Потек, волною вешневода Разлился, не оставив брода

Для малодушных, свергнув лень,

Иосознался. Прочь, невзгода! Вперед, «Стихи в ненастный день»!

Ия, издревле воевода,

Кричу в просторы деревень: Что как не человеку ода — Мои «Стихи в ненастный день»?!

1917. Апрель Гатчина

Баллада XIV

Должна быть кончена война, Притом — во что бы то ни стало: Измучилась моя страна, Нечеловечески устала.

Есть примененье для металла Гораздо лучше, чем твой брат. Да свергнут ужас с пьедестала Министр, рабочий и солдат!

Должна быть всем троим видна (Иль вам трех лет кровавых мало?) Смерть, что распутна и жадна, Зев гаубицы, сталь кинжала.

Изпасти смерти вырвав жало, Живи, живой, живому рад! Не я — вам это жизнь сказала, Министр, рабочий и солдат!

Все, все вкрови: вода, луна, Трава, лампасы генерала. Вкрови зеленая весна, Сменила кровь вино бокала.

Кровь все покрыла, захлестала.

Биеньем сердца моего Дрожит воскреснувшая лира. Во имя заключенья мира Во имя жизни торжества, Пускай из злата и сапфира Пребудут вещие слова!

Да вспыхнет жизни торжество,

Ида преломится рапира От Бергена и до Каира, От древнеперсидского Кира

Ивплоть до человека Льва, — Светлей счастливого Маира, — Пребудут вещие слова.

Все для него, все для него — От мелкой мошки до тапира, — Для человека, для того, Кто мыслит: наподобье пира

Устроить жизнь, и вечно сиро Живет, как птица, как трава… Для светозарного эфира Пребудут вещие слова.

Отныне в синеве эфира, Волны святого волшебства… И струй благоуханья миро Пребудут вещие слова.

Апрель 1917 Гатчина

Баллада XVII

Вселенец — антипатриот, Но к человеку человечен: Над братом он не занесет

Меча, в своем вселенстве вечен. Он завистью не искалечен, Не свойственно вселенцу зло, Он мягок, кроток и сердечен,

И смотрит мудрый взгляд светло.

Яверю: мой родной народ Вселенством душдавно отмечен.

Яговорю: старинный гнет Моей страны навек отлечен. Вознагражден, увековечен Народ, забыв свое тягло.

Достойно день свободы встречен, — И так надежно, так светло!

Ячувствую: уже грядет

Желанный мир (он обеспечен!)

Вновь немец русскому пожмет, Как брату, руку, дружно встречен; Вмузей поставит под стекло Промозглых патриотов печень — (Зародыш войн). Смиря светло,

Пошлет привет грядущей встрече И озарит свое чело:

Вселенцы сходятся на вече, Чтоб жить и мудро, и светло.

1917. Апрель Гатчина

Трагическая поэза

О, что за ужасный кошмар: Исполненные вольной нови, Мы не хотим пролитья крови, Но жаждет крови земной шар!..

Людскою кровью он набух, — Вот-вот не выдержит и лопнет… Никто не ахнет и не охнет, И смерть увсех захватит дух.

Ну что ж! Пусть — коли суждено! Но мне обидно за Россию: Свободу обретя впервые, Погибнет с миром заодно…

Хоть «на миру и смерть красна», Но жизнь-то, жизнь ее в расцвете! Теперь бы ей и жить на свете, Когда свободна и ясна.

Что ж, вновь за меч? Что ж, вновь в окоп? Отстаивать свою свободу?

Лить кровь людскую, словно воду, И, как в постель, ложиться в гроб?!

Я не могу, не смею я Давать подобные советы… Дороже этой всей планеты — Жизнь неповторная твоя!

А если нет? А если нет, — Как насмеется враг над нами, Над женами, над матерями! Тогда на что же нам и свет?…

Но вместе с тем не защищать, Не рисковать — погибнуть все же, Что делать нам, о Боже, Боже!

На нас — заклятия печать!..

Одна надежда, что солдат Германский, вдохновляем веком, Стать пожелавши человеком, Протянет руку нам, как брат…

Так сбрось последнего царя, Европа старая, с престола: Забрезжит с легкостью Эола Над миром мирная заря!

О, как ничтожен человек, Хотя бы даже гениальный,

Пред мыслью глубоко-печальной

Омертвой жизни всех калек!

1917. Апрель Гатчина

Каприз царя

Царь на коне, с похмелья и в дремоте, И нищая красавица в лесу. Развратница в забрызганных лохмотьях, Похожая на рыжую лису…

Смеется царь: «Когда бы были седла!.. Но может быть ко мне вы на седло?» Бесстыдница расхохоталась подло, Смотря в глаза вульгарно, но светло:

«У вашего величества есть кони, И если не с собой, то при дворе… Вы их не пожалейте для погони, — Тогда мой труп настигнут на заре.

А я… А я ни за какие средства Не смею сесть в одно седло кцарю: Я — нищая, и я порочна с детства, И с Вами мне не место, говорю».

Царь запылал и загремел он: «Падаль! Как смела ты разинуть рабский зев?» С коня он слез и — поясненье надо ль? — Царь взял ее, как черт, рассвирепев.

Он бил ее, он жег ее нагайкой, То целовал, то рвал за волоса…

И покраснело солнце над лужайкой, И, как холопы, хмурились леса.

А нищая, в безумьи от побоев, Громила трон царя до хрипоты:

— Моя болезнь взята самим тобою, — Страдай, дурак, меня не понял ты!

1911. Село Дылицы

Поэза истины

Вничем — ничто. Из ничего — вдруг что-то,

Иэто — Бог.

Всамосозданье не дал Он отчета, —

Кому б Он мог?

Он захотел создать Себя и создал, Собою прав.

Он — Эгоист. И это так же просто, Как запах трав.

Бог создал свет, но не узнали люди, Как создан свет.

Ипоэтично ль грезит нам о чуде, И Бог — поэт!

Илюди все — на Божие подобье: Мы — богодробь.

Иесли мы подвластны вечной злобе, Отбросим скорбь:

Не уничтожен Богом падший ангел, Не умерщвлен.

Он — в женщине, он в бешеном мустанге, — Повсюду он.

Так хочет Бог. Мечты Его пречисты. И взор лучист.

Природа, Бог и люди — эгоисты: Я — эгоист!

1912. Лето Веймарн

Поэза оправдания

Я — Демон, гений зла. Я Богом пренебрег!

За дерзостный Мой взлет Бог возгордился мною, Как перлом творчества, как лучшею. мечтою, Венцом своих забот, венцом своих тревог.

Я — Демон, гений зла. Я Богом пренебрег!

Но я Его люблю, как любит Он Меня: Меня ожизнил Бог, экстазом осиянный!

Иныне Я Его приветствую «Осанной»! Я Демон, гений тьмы, пою Поэта дня

Ия Его люблю, как любит Он меня!

Меня вне Бога нет: мы двое — Эгобог. Извечно Мы божим, но Нас не понимали. О, человечество! Вподсолнечной эмали Начертаны слова, как упоенья вздох:

«Нет Бога вне меня! Мы двое — Эгобог!»

1912. Лето Веймарн

Поэза не для печати

Федору Сологубу

Остритесь, ядовые иглы! Плетись, изысканный тернец! Мы зрить Антихриста достигли, Свой оголгофили конец.

Грядет иллюзно опобеден, Как некогда Христос, Протест, И он исстраждал, чахл и бледен Жених незачатых невест…

Наш эшафот — не в Палестине У плодоструйных жирных вод, Ав отелесенной пустыне В столице Культры эшафот.

Moderne-Голгофа измельчала: Не три креста, а миллиард, Но там и здесь — одно начало, Одно заданье и азарт.

Мы, двойственные изначально, Растерянно даем вопрос: «Антихрист уХриста опальный, — Не псевдонимный ли Христос?»

1918

Начальники и рядовые

Начальники и рядовые, Вы, проливающие кровь, Да потревожат вас впервые Всеоправданье и любовь!

О, если бы в душе солдата, — Но каждого, на навсегда, — Сияла благостно и свято Всечеловечности звезда!

О, если б жизнь, живи, не мешкай! — Как неотъемлемо — твое, Любил ты истинно, с усмешкой Ты только гладил бы ружье!..

И если б ты, раб оробелый, — Но человек! но царь! но бог! — Души своей, как солнце, белой Познать всю непобедность мог.

Тогда сказали бы все дружно! Я не хочу, — мы не хотим! И рассмеялись бы жемчужно Над повелителем своим…

Кого б тогда он вел красстрелу? Ужели всех? ужели ж всех?… Вот солнце вышло и запело!

И всюду звон, и всюду смех!

О, споры! вы, что неизбежны, Как хлеб, мы нудно вас жуем. Солдаты! люди! будьте нежны С незлобливым своим ружьем.

Не разрешайте спора кровью, Ведь спор ничем не разрешим. Всеоправданьем, вселюбовью Мы никогда не согрешим!

Сверкайте, сабли! Стройтесь, ружья! Игрушки удалой весны И лирового златодружья Легко-бряцающие сны!

Сверкайте, оголяйтесь, сабли, Переливайтесь, как ручей! Но чтобы души не ослабли, Ни капли крови и ничьей!

А если молодо безумно Иесли пир, и если май,

Чтоб было весело и шумно, Бесцельно в небеса стреляй!

5 сентября 1914 Мыза Ивановка

Газетчики на Юпитере

Первый :

— Экстренное прибавление к«Юпитерскому Известию»: Антихриста Маринетти на землю-планету пришествие! Лишенье земли невинности! Кровавое сумасшествие!

Экстренное прибавление к«Юпитерскому Известию»!

Второй :

— К «Юпитерскому Известию» экстренное прибавление:

Разрушенье старинных памятников! Цивилизаций разгноение, — Пробужденный инстинкт человечества — жажда самоистребления… К «Юпитерскому Известию» экстренное прибавление!

Третий :

— Экстренное прибавление к«Известию Юпитерскому»: Земля, обезумев, как волосы, все сады и леса свои выдергала… Статья профессора Марсова: «Апофеоз вселенского изверга»! Экстренное прибавление к«Известию Юпитерскому».

Четвертый :

— К «Известию Юпитерскому» прибавление экстренное: Поэтов и светлых мыслителей на земле положение бедственное…

Пятый :

— Еще, еще прибавление, почти уже бестекстенное: Земля провалилась в хаос! Купите самое экстренное!

1914

Умалишенная

На днях Земля сошла с ума И, точно девка площадная, Скандалит, бьет людей, в дома Врывается, сама не зная — Зачем ей эта кутерьма.

Плюет из пушек на поля И парится в кровавых банях. Чудовищную чушь меля, Извиртуозничалась в брани Умалишенная Земля.

Попробуйте спросить ее:

«Втвоей болезни кто в ответе?» Она завоет: «Сети — в лете! Лишил невинности мое Святое тело Маринетти!..

Антихрист! Антихрист! Маклак! Модернизированный Иуда!

Я немогу… Мне худо! Худо!» Вдруг завопит и, сжав кулак, От себя бросится, — отсюда.

Она безумна — это факт. Но мы безразумны, а это — Не сумасшествие. Поэты, Составимте об этом акт И устремимся на планеты,

Где все живое бьется в такт.

1914

Пир братания

Увлажненное послегрозье…

Иблаже женственная лань…

Ислаже роза жмется крозе… Журчанье крови, как шампань.

О, мельниц молнийных зигзаги! Раздробленные жернова! Какие песни, сказы, саги! Какие грезы и слова!

На пир всемирного братанья Спеши, воистину живой, Объятый трепетом свиданья С весною, девой огневой!

Целуйте, девушки, гранатно Живых возлюбленных своих: Ах, разве же невероятно, Что материнство — для живых?

Мужи, не будьте в праздник праздны, И, точно пули из ружья, Мечите зерна в дев экстазно: Теперь — все жены, все мужья!

Весной дарована свобода Для воссоздания людей. Ликуй же, юная природа!

Любись, живи и жизни дей!

1914

Мужья земли

Живи, как хочешь, как умеешь, Как можешь — но живи! Живи! Ты обезжизниться не смеешь Запретом жизни и любви.

Мы — люди, это значит — боги! И если рабством сражены, Так рабством рыцарей. Мы — ноги И мы мужья земли-жены.

Прекрасна наша Грезопева Всвоем бесчислии имен: Весна и жизнь, и женодева, —