Режим особо охраняемой природной территории не означает полного запрета на строительство

Для строительства шестиэтажного жилого дома на основании договора аренды был выделен земельный участок. Соответствующее решение было принято Правительством Москвы. Дом построили и приняли в эксплуатацию. По техническому паспорту домовладение включало в себя помимо шестиэтажного жилого дома одноэтажное строение и металлический забор. По поводу забора как раз и разгорелся судебный спор.

Дело в том, что Департамент природопользования и охраны окружающей среды г. Москвы обратился в суд с требованием к ТСЖ демонтировать забор, а также одноэтажное строение (КПП). Однако суд не нашел оснований для сноса спорных построек, хоть они и находились на территории природно-исторического парка. Однако Департамент не согласился с таким выводом и обратился в вышестоящий суд.

Суды указали, что строительство ограждения и КПП предусматривалось проектной документацией наряду с другими объектами инфраструктуры, необходимыми для комфортного проживания. На строительство всех объектов были разрешения. Доводы истца о том, что размещение спорных объектов противоречит режиму особо охраняемой территории также были отклонены. Сам по себе режим особо охраняемой природной территории не означает полного запрета на строительство (ст. 21 Закона № 33-ФЗ, ст.ст. 2, 8, 10 Закона № 48). Кроме того, истец в нарушение норм АПК РФ не указал нормы права, действовавшие в период возведения спорных построек и жилого дома, которые бы иным образом регулировали вопросы застройки особо охраняемой природной территории.

Таким образом, размещение жилого дома и объектов, необходимых для его эксплуатации, не противоречит ни законодательству об особо охраняемых природных территориях, ни нормам градостроительного законодательства, в том числе нормам градостроительного планирования. Размещение жилого дома и объектов, необходимых для его эксплуатации, не ограничивает свободный доступ в часть парка, расположенную за пределами огражденной территории (постановление ФАС Московского округа от 24.05.2013 по делу № А40-1595/11-150-14).

ДИСКУССИЯ

Срок исковой давности по новому ГК РФ. Обсуждение изменений

Алена Григорьевна Зайцева  к. ю. н., заместитель начальника Управления частного права ВАС РФ

Сергей Васильевич Сарбаш  д.ю.н., председатель 6-ого судебного состава ВАС РФ

• Когда срок давности останавливается

• Как быть, если по одному из взаимосвязанных требований срок исковой давности истек

• Какой срок установлен для требований третьих лиц о признании сделки ничтожной

22–23 ноября 2013 года Высший арбитражный суд РФ совместно с Арбитражным судом Тульской области провел конференцию на тему «Изменение гражданского законодательства и судебная практика: взаимное влияние». На конференции прозвучали доклады сотрудников Высшего арбитражного суда, посвященные проблемам исковой давности (С. В. Сарбаш), правового регулирования решений собраний (А. А. Маковская), правилам о представительстве (А. В. Егоров) и другим вопросам. В статье предлагается обзор доклада доктора юридических наук, председателя судебного состава ВАС РФ Сергея Васильевича Сарбаша, который посвятил свое выступление новеллам Гражданского кодекса РФ, касающимся исковой давности.

Судебная практика и законодательство оказывают взаимное влияние друг на друга

Из теории права известно, что применение любой правовой нормы требует ее предварительного толкования. Толкование может быть официальным и неофициальным, логическим, буквальным, историческим, лингвистическим и даже совокупностью этих видов. Процесс толкования может быть простым или сложным, но, безусловно, является необходимой неотъемлемой стадией правоприменения. Роль суда в этом процессе совершенно особая.

Суды, с одной стороны, первые реагируют на экономические и социальные преобразования, происходящие в обществе, постоянно находятся в поиске баланса между различными, зачастую противоположными, интересами, «примиряя законность с целесообразностью»¹ в каждом конкретном случае.

С другой стороны, суд — это последний, конечный правоприменитель, имеющий право оценивать любые действия, любое поведение, в том числе других правоприменителей, с точки зрения соответствия закону в том его понимании, которое соответствует внутреннему убеждению судьи. Через суд осуществляется детальная, точная настройка механизма действия правовой нормы: положение закона проходит апробацию в судебной практике, суды находят в этом положении недостатки или пробелы и вырабатывают подходы относительно его применения, иногда самостоятельно заполняя пробелы с использованием соответствующих механизмов, предусмотренных действующим законодательством (аналогия права, аналогия закона).

Выработанные судами подходы не остаются без внимания законодателя: он может воспринять эти подходы и зафиксировать их в виде общего правила, инкорпорировать в закон, используя судебную практику в качестве материального источника права². Но может и не согласиться с тем толкованием, которое придала норме судебная практика. Последнее означает, что суд неправильно истолковал волю законодателя, возможно, в связи с недостатками изложения самой нормы. В этом случае законодатель опять же отреагирует путем принятия соответствующего нормативного акта, вносящего в норму изменения, придающие ей именно то понимание, которое изначально было задумано. И в том, и в другом случае налицо поступательное развитие правового регулирования. Поэтому судебная практика имеет столь важное значение для развития права в целом в любом правопорядке — это касается не только англо-саксонской системы права, но и континентальной.

Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (далее — Концепция) исходила из того, что сформировавшееся в 90-е годы прошлого столетия гражданское законодательство в целом оправдало себя. Как указывали сами разработчики Концепции, к этому выводу позволила прийти прежде всего обширная судебная практика применения Гражданского кодекса РФ. Вместе с тем именно судебная практика и выявила необходимость корректировки, детализации многих положений ГК РФ, которые невозможно было восполнить судебным толкованием.

Принципиальное решение об отказе от новой кодификации гражданского законодательства или даже новой редакции ГК РФ в этой связи становится понятным. В целом прошедший проверку временем ГК РФ нуждался в отдельных изменениях и уточнениях с учетом сложившихся подходов в судебном правоприменении и доктринального переосмысления некоторых положений и институтов. Поэтому при подготовке проекта изменений в ГК РФ анализировались подходы, выработанные судами, в том числе ВАС РФ, как по конкретным делам, так и в виде общих разъяснений.

С учетом вышеназванных соображений была сформулирована тема конференции, участники которой говорили не только о влиянии судебной практики на развитие гражданского законодательства и теории гражданского права, но и об обратном процессе воздействия доктрины и законодательных изменений на принимаемые судами решения.

Председатель 6-го судебного состава ВАС РФ, доктор юридических наук С. В. Сарбаш выступил с докладом об изменении положений Гражданского кодекса РФ об исковой давности.

Установлены максимальные сроки исковой давности

В Концепции развития гражданского законодательства РФ перспективам развития института исковой давности посвящен разд. 7. Практически все положения Концепции в этой части были учтены при подготовке проекта изменений в ГК РФ. В докладе обсуждался ряд принципиальных новелл в регулировании данного института.

Во-первых, общее правило исковой давности теперь сформулировано иначе (п. 1 ст. 196 и п. 1 ст. 200 ГК РФ). Срок давности, как и прежде, составляет 3 года, но его течение начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права. Эту давность называют еще «субъективной», имея в виду, что ее исчисление зависит от знания субъекта гражданских правоотношений о нарушении своего права.

Таким образом, исковая давность не начинает свое течение, если истцу не известно, кто является надлежащим ответчиком по нарушенному праву. Данный подход позволяет решить выявленную судебной практикой проблему, когда истец знает о нарушении своего права, но не имеет данных о субъекте ответственности по его требованию.

Во-вторых, введена так называемая «объективная давность» (то есть не зависящая от знания субъекта гражданских правоотношений о нарушении его права и личности ответчика), которая исчисляется со дня нарушения права (п. 2 ст. 196 ГК РФ). По существу речь идет о максимальном пресекательном³ сроке исковой давности, предложенном в Концепции. Срок такой давности составляет 10 лет. Объективная исковая давность течет одновременно с субъективной давностью, которая в свою очередь течет с момента, когда заинтересованное лицо узнало или должно было узнать о нарушении его права и об ответчике по требованию. Во всяком случае, через 10 лет такая давность истечет независимо от юридической судьбы субъективной давности, что приведет к решению суда об отказе в иске, при соблюдении условий ст. 199 ГК РФ.

Объективная давность не распространяется на требования о возмещении вреда, причиненного в результате террористического акта (ст. 18 Федерального закона от 06.03.2006 № 35-ФЗ «О противодействии терроризму»). И, разумеется, она не распространяется на требования, к которым вообще не применяется исковая давность (ст. 208 ГК РФ).

Некая разновидность объективной давности предложена в качестве решения проблемы применения исковой давности к требованиям по обязательствам с неопределенным сроком исполнения и обязательствам до востребования (п. 2 ст. 200 ГК РФ). Данный срок составляет 10 лет и исчисляется со дня возникновения обязательства.

Указанное решение было выработано в результате анализа судебной практики относительно исчисления срока исковой давности по вышеназванным требованиям.

Судами предлагалось, в частности, применять к таким требованиям общее правило о том, что давность течет с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении его прав. Однако этот подход ведет к возникновению риска предъявления требований, возникших значительно ранее их осуществления. Причем эти требования могут быть совершенно необоснованны, однако у ответчика за давностью могут не сохраниться документы, опровергающие основания предъявляемых требований. Пример, который привел в своем выступлении С. В.Сарбаш, касался обращения одного лица к другому с требованием вернуть долг по договору займа, заключенному прадедом последнего и не содержавшему указание на срок возвращения долга. При данном подходе срок исковой давности начинал бы течь с момента отказа вернуть займ. Такой подход отражен, в частности, в постановлении Президиума ВАС РФ от 18.11.2008 № 3620/08.

Другой подход предполагал исчисление срока исковой давности со дня возникновения обязательства. Однако несправедливым виделось то, что срок на защиту субъективного гражданского права, составлявший тогда по общему правилу 3 года, начинал свое течение ранее нарушения этого права и теоретически мог истечь прежде, чем произошло нарушение (постановления Президиума ВАС РФ от 29.03.2011 по делу № А43-27762/2007-8-725, от 24.01.2012 по делу № А40-124539/09-54-801).

На недостатки прежней редакции ст. 200 ГК РФ было обращено внимание и в Концепции. Было предложено выработать такую модель, которая исключала бы защиту требований, возникших 10 и более лет назад. В результате законодателю удалось сбалансировать интересы сторон обязательств с неопределенным сроком исполнения: срок исковой давности начинает течь со дня предъявления кредитором требования об исполнении обязательства (в прежней редакции — со дня, когда у кредитора возникает право предъявить требование об исполнении обязательства), но в любом случае истекает через 10 лет со дня возникновения обязательства.

Срок исковой давности останавливается на период защиты права в суде

Еще одна новелла ГК РФ, касающаяся исковой давности, обусловлена внедрением и развитием альтернативных процедур урегулирования споров — посредничества, медиации, административных процедур. Введение в российскую практику такого рода процедур направлено на обеспечение доступности более гибких, экономных, быстрых механизмов разрешения конфликтов, и, в конечном счете, на снижение конфликтности в обществе в целом. Между тем прежняя редакция ГК РФ не предусматривала приостановления течения срока исковой давности в процессе использования процедур урегулирования спора. Подобный подход не способствовал формированию у участников гражданских правоотношений потребности в урегулировании споров вне суда и как таковому развитию соответствующих процедур.

В связи с этим в новой редакции ст. 202 ГК РФ среди оснований приостановления срока исковой давности предусмотрено такое основание, как обращение сторон к предусмотренной законом процедуре разрешения спора во внесудебном порядке. Течение срока давности приостанавливается на время использования такой процедуры.

Важным нововведением является исключение такого основания перерыва срока исковой давности, как предъявление иска в установленном порядке.

Поскольку после перерыва течение срока исковой давности начинается заново, не исключена ситуация, когда после предъявления иска исковая давность истечет в процессе производства по делу (в случае долгого рассмотрения дела). Решение данной проблемы в Концепции было предложено таким образом, чтобы срок исковой давности останавливал свое течение после предъявления иска или осуществления юрисдикционной защиты прав в иной установленной законом форме (п. 7.5. Концепции). При этом ни институт перерыва (исковая давность начинает течь заново), ни институт приостановления течения исковой давности (особые условия приостановления, порядка восстановления и исчисления срока после восстановления) не позволяли в полной мере обеспечить необходимую защиту кредитора, чьи права нарушены должником.

В новой же редакции ст.ст. 203, 204 ГК РФ предложен иной подход к решению указанной проблемы: в случае обращения в суд в установленном порядке исковая давность не течет, однако и не прерывается. В теории и практике еще предстоит выработать термин для обозначения этого института. Срок исковой давности перестает течь (останавливается) на период защиты права в суде. После рассмотрения дела (принятия судебного акта, которым заканчивается производство по делу) течение срока исковой давности продолжается в общем порядке. Новый термин необходим для того, чтобы отграничить описанный правовой институт от приостановления течения срока исковой давности, имеющего иные правовые последствия, чем те, которые порождаются данным институтом.

Изменениям подверглись положения ст. 207 ГК РФ о применении исковой давности к дополнительным требованиям. Ситуации, когда существуют два взаимосвязанных требования, по одному из которых давность истекла, на практике вызывали непонимание относительно механизма истечения срока исковой давности. В этих ситуациях структура складывающихся отношений достаточно сложная: есть главное требование (скажем, долг) и есть дополнительное требование (проценты, неустойка, залог и т. д.); эти требования, хотя и связаны между собой, являются самостоятельными гражданско-правовыми притязаниями, и по каждому из них исчисляется собственная давность. Это обусловлено тем, что дополнительное требование нередко возникает позже основного требования, поэтому дольше сохраняет возможность принудительной защиты в судебном порядке.

Но поскольку дополнительные обязательства зависят от основного и по общему правилу должны следовать его судьбе, постольку в институте исковой давности всегда существовало специальное правило — об истечении срока давности для этих дополнительных требований, в случае если истекает срок давности по основному обязательству. В этой части никаких существенных изменений ст. 207 ГК не претерпела. А было внесено уточнение, касающееся дополнительных требований, возникших после истечение срока исковой давности по главному требованию. Вопрос о судьбе такого рода дополнительных требований (речь идет прежде всего о процентных обязательствах) возник вследствие общепринятого на сегодняшний день подхода, согласно которому истечение срока исковой давности не влечет прекращения самого субъективного гражданского права. Это право по-прежнему есть, однако оно поражено тем, что ответчик по такому требованию в суде может ссылаться на истечение срока давности, и в иске только по этому основанию будет отказано. В этом случае возникает вопрос — если само субъективное право существует, обязательства ответчика не прекратились в связи с истечением давности и ответчик продолжает пользоваться денежными средствами истца, то вправе ли последний начислять проценты на сумму долга?

Как представляется, начисление процентов, которые, безусловно, можно было бы взыскать после того, как истек срок давности по главному требованию, не должно иметь места, иначе утрачивается смысл института исковой давности, который обеспечивает правовую определенность для участников гражданского оборота и является также элементом защиты ответчика.

Исходя из указанных соображений, законодатель в ст. 207 ГК РФ установил правило о том, что дополнительные требования, возникшие после истечения срока исковой давности по основному требованию, рассматриваются как требования, по которым срок исковой давности истек. По той же самой модели урегулирована ситуация с пропуском срока давности предъявления к принудительному исполнению исполнительного листа: если уже невозможно добиться принудительного исполнения решения суда по главному требованию в связи с пропуском указанного срока, то срок давности по дополнительным требованиям считается истекшим.

Срок давности для признания ничтожной сделки недействительной исчисляется неодинаково для стороны этой сделки и третьих лиц

Последнее нововведение, обсуждавшееся в выступлении С. В. Сарбаша, касалось исчисления исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (п. 1 ст. 181 ГК РФ).

Срок исковой давности по указанным требованиям составляет 3 года, но начинает течь не с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении его права, а со специального момента — со дня, когда началось исполнение по этой сделке (п. 1 ст. 181 ГК РФ). Это особое правило о начале течения срока давности не было затронуто реформой ГК РФ, однако всегда вызывало много вопросов. Например, есть такие сделки, которые вообще не исполняются в привычном понимании, то есть не предполагают какого-либо предоставления. С. В. Сарбаш привел пример с заключением такой сделки, как третейское соглашение. Возникает вопрос: когда эта сделка начинает исполняться — когда заинтересованное лицо обращается в третейский суд или в другой момент?

Первая новелла, которая содержится в ст. 181 ГК РФ, касается установления 3-летнего срока исковой давности по требованиям о признании ничтожной сделки недействительной. Изначально законодатель исходил из того, что не может быть установлен срок давности на признание ничтожной сделки недействительной и что исковая давность распространяется только на последствия этой сделки, само реституционное требование. Такое мнение существует и в настоящее время. Однако судебная практика довольно давно допустила рассмотрение исков о признании ничтожной сделки недействительной, что повлекло необходимость установить срок исковой давности по таким требованиям.

Вторая новелла касается правил исчисления срока исковой давности по указанным требованиям для лиц, не являющихся сторонами оспариваемой сделки. Модель, согласно которой давность должна исчисляться со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, основывается на том, что нарушение права происходит в момент передачи имущества по ничтожной сделке, то есть в момент начала исполнения. Раз происходит исполнение, то у ничтожной сделки возникают последствия, однако ничтожная сделка не должна влечь никаких последствий, кроме связанных с ее ничтожностью. И поэтому права считаются нарушенными в момент начала исполнения ничтожной сделки. Но когда иск предъявляет третье лицо, не являющееся стороной по сделке, это правило действовать не должно, поскольку третье лицо может добросовестно не знать о совершении ничтожной сделки и ее исполнении.

В связи с этим законодатель предусмотрел, что срок для третьих лиц начинает исчисляться не с момента начала исполнения, а с момента, когда это третье лицо узнало об этом начале исполнении или должно было узнать. И в этом случае действует максимальный 10-летний срок давности (объективная давность), исчисляемый со дня начала исполнения ничтожной сделки.

В продолжение дискуссии М. З. Шварц (к. ю. н., профессор Санкт-Петербургского госуниверситета) обратил внимание на формулировку ч. 1 ст. 204 ГК РФ о том, что исковая давность не течет со дня обращения в суд в установленном порядке.

Требование о соблюдении установленного порядка как условие остановки течения срока исковой давности было воспринято из прежней редакции ст. 203 ГК, где оно было условием перерыва течения давности. «Установленный порядок» подразумевает соблюдение правил подведомственности и подсудности, требований к форме и содержанию искового заявления, об оплате его госпошлиной (п. 15 постановления Пленума ВС РФ от 12.11.2001 № 15 и Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 № 18 «О некоторых вопросах, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности»). В этой связи М. З. Шварц упомянул п. 4 совместного постановления Пленумов Верховного суда и Высшего арбитражного суда РФ от 29.04.2010 № 10/22, в соответствии с которым истец не несет риск неправильной правовой квалификации предъявленного требования (другими словами, риск правовой неграмотности с точки зрения материального права), поскольку правильная квалификация предъявленных требований является задачей суда. Но остается вопрос относительно «установленного порядка» — это тоже вопрос знания закона — должен ли истец в отсутствие квалифицированного представительства нести риск незнания процессуального закона либо недостаточной ясности процессуальных норм? Между тем судебная практика последних лет постепенно отходила от излишне формализованного подхода при оценке соблюдения истцом установленного порядка обращения для целей исчисления срока исковой давности. В частности, Президиум ВАС РФ посчитал, что риск несоблюдения установленного порядка, возникшего в связи с неопределенностью процессуальных норм о подведомственности, не может быть возложен на сторону, которая совершила все необходимые действия для соблюдения правил подведомственности и подсудности в соответствии с законом (постановление от 22.10.2013 № 5737/13).

Завершилась часть, посвященная проблемам исковой давности, дискуссией о необходимости глобального переосмысления института исковой давности, его функционала и политико-правовых оснований.