§ 3. Недостатки традиционного взгляда

на права на собственные вещи

Можно утверждать: существование так называемых прав на собственные вещи никоим образом не колеблет наше представление о правах на чужие вещи. Наоборот, данное представление дает нам возможность правильным с теоретической точки зрения образом объяснить явления, которые подводятся под понятие прав на свои вещи. Так как обычное традиционное представление о том, что права на собственные вещи являются действительно субъективными правами, природа которых аналогична природе соответствующих прав на чужие вещи, так как вся разница между ними сводится к объекту соответствующих прав (своя вещь в первом случае, чужая вещь - во втором), данное представление обнаруживает следующую принципиальную ошибку (даже отвлекаясь от того, что оно не учитывает относительный характер вещных прав).

Мы имеем здесь в виду полное игнорирование антагонистического характера ограниченных вещных прав по отношению к собственнику. Если господствующая теория рассматривает данные права как абсолютные (непосредственно действующие против всех), то эта теория тем не менее не имеет права не видеть в числе этих всех фигуру собственника, так как эта фигура в данном случае стоит на первом месте. Для наследственного права застройки, залогового права, сервитутов двусторонние отношения между застройщиком, залоговым кредитором, сервитуарием, с одной стороны, и собственником, с другой стороны, имеют важное значение. Эти двусторонние отношения, однако, полностью отсутствуют в наследственном праве застройки, залоговом праве и сервитутах на собственную вещь. Но без таковых отношений отсутствует само наследственное право застройки, залоговое право и сервитуты! Неизбежно необходимый для существования данных прав антагонизм между отдельными субъектами не может быть заменен утверждением, что антагонистичными являются сами права, несмотря на их соединение в одном лице. Тогда бы мы получили основанную на игре слов юриспруденцию и ни капельки правовой социологии. Для рассматриваемых здесь прав важен не антагонизм понятий, а антагонизм интересов. В правах на собственную вещь отсутствует, однако, как раз тот решающий момент противоречия интересов.

§ 4. Права на чужие вещи как потенциальные правоотношения

Если наше представление о правовой природе прав на чужие вещи не поколеблено существованием прав на свои вещи, то возникает дальнейший вопрос: не натолкнется ли это представление на противоречия при рассмотрении иной (правда, не такой важной) категории прав, а именно прав на чужую вещь (jura in re nullius)?

Такие права часто встречаются в некоторых правопорядках. Во-первых, в случаях, когда было предоставлено обычное право на чужую вещь, после чего вещь стала бесхозяйной (например, вследствие отказа от права собственности) <143>. Далее, могут приобретаться ограниченные вещные права (путем истечения срока исковой давности), которые с самого начала будут иметь своим объектом бесхозяйные вещи <144>, <145>.

--------------------------------

<143> Один из таких случаев мы можем найти уже в римских источниках (Ulp. Reg., I, 19): раб, на которого установлен узуфрукт, отпускается своим господином. Римский юрист решает: "Liber non fit, sed servus sine dominio est". То есть поскольку раб продолжает существовать, то продолжает существовать и вещь - бесхозяйная вещь. И узуфрукт на нее продолжает существовать (см.: Schlossmann, ibid. S. 352 f.).

<144> По этому поводу, касательно узуфрукта и земельного сервитута, см. у Schlossmann'а (ibid. S. 353), который ссылается здесь на § 1033 БГБ и ст. 128 Вводного закона.

<145> Напротив, в советском праве не существует бесхозяйных вещей, так как все бесхозяйные вещи принадлежат государству. См. ст. 68 советского ГК и ее толкование со стороны судебной практики.

В данных случаях прав на бесхозяйные вещи отсутствует, конечно, собственник вещи. И соответственно кажется, что отсутствует относительное правоотношение к собственнику вещи, которое, однако, составляет для нас как раз саму суть ограниченных вещных прав. Тем не менее в правах на собственную вещь мы также не усмотрели правоотношения к собственнику. Но в том случае мы усмотрели определенную модификацию права собственности, что в данном случае, конечно, невозможно, так как управомоченным лицом является не собственник вещи, потому что в данном случае вообще отсутствует собственник.

Как тогда эта категория прав на бесхозяйную вещь может быть объяснена с точки зрения нашей теории?

По нашему мнению, необходимо рассмотреть следующую дилемму:

1) или субъект ограниченного вещного права на бесхозяйную вещь (например, узуфруктуарий) вообще ничем не связан и не несет ответственности также и перед возможным собственником данной вещи за осуществление своего права в тот период, когда вещь была бесхозяйной;

2) или этот субъект также и в данный период в определенной мере связан по отношению к будущему (возможному) собственнику вещи, так что он обязан к надлежащему осуществлению своего права и обязан возместить вред собственнику за нарушение своих обязанностей.

Одно или другое, первое или второе: третьего не дано.

Первое, однако, не может соответствовать действительности. Иначе ограниченное вещное право в период бесхозяйности вещи потеряет свою ограниченность и превратится в действительности в настоящее, полное, но временное право собственности. И не окажется ли новый хозяин вещи, который появится у нее впоследствии, в незавидном положении, о котором можно сказать: "Tarde venientibus ossa" ("Кто приходит поздно - тому кости")? Разве должно быть дозволено с точки зрения права такое поведение недобросовестных лиц, такое превышение собственных прав и нарушение чужих, пусть даже и будущих?

Соответственно правильной должна быть вторая альтернатива. Другими словами, необходимо признать, что субъект права на бесхозяйную вещь уже в период ее бесхозяйности связан определенными правовыми оковами с будущим (возможным) собственником вещи. Соответственно уже в период бесхозяйности вещи предполагается наличие определенного правоотношения между двумя субъектами. Хотя данное правоотношение находится в потенциальном состоянии, так как его второй субъект (будущий собственник) фактически еще временно отсутствует, его наличие только возможно. Но данное потенциальное правоотношение обладает следующими свойствами:

1. Оно может в каждый момент превратиться в реальное правоотношение.

2. В определенной мере оно действует уже сейчас, еще находясь в потенциальном состоянии, как непосредственно (в отношении будущего собственника вещи), так и отражательно (в отношении третьих лиц) <146>.

--------------------------------

<146> Различным правопорядкам могли бы быть также известны обратные случаи, когда при отпадении по прошествии времени одного из двух субъектов реальные правоотношения превращались бы в потенциальные. К этой группе принадлежат, например, права требования и долги как составные части еще не принятого наследства (hereditas jacens), где один из субъектов (должник или кредитор) обязательственного правоотношения еще отсутствует. Но вследствие этого обязательственное правоотношение не прекращается, оно просто превращается в потенциальное, в остальном же сохраняет свое действие в вышеназванных аспектах.

В заключение здесь, при рассмотрении прав на бесхозяйные вещи (как и при рассмотрении прав на собственные вещи), также необходимо указать на параллели между рассматриваемым нами случаем и парой примеров из обязательственного права.

А именно в отношении бесхозяйных вещей (поскольку данная категория вещей вообще существует в каждом данном позитивном правопорядке) <147> возможно существование не только так называемых вещных, но и обязательственных прав.

--------------------------------

<147> См. выше, прим.

Например, может случиться, что вещь, сданная в аренду или ставшая предметом какого-либо иного обязательственного права, станет бесхозяйной путем отказа от права собственности или по иному основанию. При этом, без сомнения, отпадает один из субъектов обязательственного правоотношения, но обязательственное право тем не менее сохраняется, пусть даже и в измененном состоянии.

Ставит ли это обстоятельство под сомнение относительный характер обязательственных прав или опровергает ли оно вообще данный характер? Еще никто этого не утверждал. Но если относительный характер права аренды, ссуды и т.д. не опровергается возможностью использования бесхозяйной вещи по основаниям аренды и ссуды, то можно спросить: почему тогда существование узуфрукта, земельного сервитута или суперфиция в отношении бесхозяйной вещи несовместимо с относительным характером данных прав?