1. Отношение подпадает под сферу действия специальных коллизионных норм.

Согласно первому подходу наличие в Регламенте Рим I специальных коллизионных норм, направленных на защиту потребителей и работников (ст. ст. 6 и 8), не препятствует признанию материально-правовых предписаний, защищающих указанные категории лиц, сверхимперативными. Данный вывод находит свое подтверждение в комментарии к проекту Регламента Рим I, подготовленном Северной группой по международному частному праву (NGPIL) <512>.

--------------------------------

<512> Nordic Group for Private International Law. Proposal for Amendments to the Convention on the Law Applicable to Contractual Obligations. P. 49.

Аналогичным образом данный вопрос решается в Италии <513>, где традиционно считается, что независимо от того, получает ли потребитель или работник защиту посредством специальных коллизионных норм, суд может ex officio применить сверхимперативные нормы, защищающие права и интересы указанных категорий лиц. Более того, при наличии противоречия сверхимперативные нормы всегда будут иметь приоритет перед такими предписаниями.

--------------------------------

<513> Morrone L. II Regolamento Roma I: le norme a tutela dei lavoratori // Diritto dei Lavori. Anno V N 3. Dicembre 2011. P. 3.

В обоснование его сторонники приводят следующие аргументы. Во-первых, как следует из п. 1 ст. 9 Регламента Рим I, "ничто в настоящем Регламенте не препятствует применению сверхимперативных норм страны суда (lex fori)". Не затрагивают их применения и специальные коллизионные нормы, предусмотренные в ст. ст. 6 и 8 Регламента.

Во-вторых, данные предписания имеют разную природу: так, нормы, подлежащие применению в силу ст. 9 - сверхимперативные, в то время как положения, применимые согласно ст. ст. 6 и 8 Регламента, - обычные императивные. Таким образом, нельзя согласиться с О.В. Новиковой, которая отмечает, что "статья 6 Регламента Рим I наделяет сверхимперативным характером нормы права места жительства потребителя" <514>. Поэтому если обе статьи претендуют на применение, то они могут использоваться одновременно, что позволит обеспечить наиболее полную защиту прав и интересов указанных категорий лиц <515>.

--------------------------------

<514> См.: Новикова О.В. Указ. соч. С. 137 - 138.

<515> Kunda I. Internationally Mandatory Rules of a Third Country in the European Contract Conflict of Laws. P. 192; Bonomi A. Mandatory Rules in Private International Law: The Quest for Uniformity in Decisions in a Global Environment. In: Sarcevic P., Volken P. YB of Private International Law. P. 233.

В отличие от этого сторонники второго подхода выражают сомнения относительно целесообразности применения сверхимперативных норм для защиты прав и интересов лиц, в отношении которых Регламент Рим I содержит специальные коллизионные нормы (ст. ст. 6 и 8) <516>. В этой связи заслуживает внимания позиция П. Лагарда (P. Lagarde), являющегося одним из разработчиков Римской конвенции 1980 г. Рассуждая о соотношении специальных коллизионных норм, направленных на защиту потребителей, и сверхимперативных норм, ученый отмечает, что "использование последних невозможно без того, чтобы такие специальные нормы не утратили своего значения" <517>.

--------------------------------

<516> Van Bochove L.M. Overriding Mandatory Rules as a Vehicle for Weaker Party Protection in European Private International Law // ELR. November 2014. N 3. P. 151; Kuipers J.-J. Op. cit. P. 56; Kuipers J.-J., Migliorini S. Qu'est-ce que sont le lois de police? Une Querelle Franco-Allemand Aupres de la Communautarisation de la Convention de Rome // European Review of Private Law. Issue 2. 2011. P. 192.

<517> Приводится по: Sinay-Cytermann A. La protection de la parte faible en droit international prive // Le Droit International Prive: Esprit et Melanges en l'honneur de Paul Lagarde. Paris, 2005. P. 745.

Аналогичного мнения придерживается немецкий автор П. Манковски (P. Mankowski), который исключает из числа сверхимперативных все предписания, направленные на защиту работников и потребителей, в обоснование указывая, что "иной подход лишил бы смысла существование специальных коллизионных норм (ст. ст. 6 и 8 Регламента Рим I)" <518>.

--------------------------------

<518> Magnus U., Mankowski P. Joint Response to the Green Paper on the Conversion of the Rome Convention of 1980 on the Law Applicable to Contractual Obligations into a Community Instrument and Its Modernisation. COM 2002. 654 final. P. 34.

С таким подходом можно согласиться. Специальные коллизионные нормы, устанавливающие особенности определения права, применимого к договорам с участием потребителей и работников (ст. ст. 6 и 8 Регламента Рим I), обеспечивают им максимальный уровень защиты, поскольку даже обычные императивные положения будут применяться при условии, что они более выгодны для потребителей и работников. Как следствие, в использовании сверхимперативных норм нет необходимости.

В качестве иллюстрации данного утверждения рассмотрим следующий гипотетический пример (рис. 1).

┌─────────────────────────┐ ┌────────────────────────┐

│ Страна A │ │ Страна B │

│ ┌───────────┐ │ │ ┌──────────┐ │

└──────┤Потребитель├──────┘ └──────┤ Продавец ├──────┘

└───────────┘<─────────────────────>└──────────┘

Право B

┌────────────────────────────────────────────────────────────┐

│ Согласно п. 2 ст. 6 Регламента Рим I: право страны B │

│ (lex causae) + императивные нормы страны A (включая │

│сверхимперативные нормы), направленные на защиту потребителя│

└────────────────────────────────────────────────────────────┘

Рис. 1. Применение статьи 6 Регламента Рим I

Предположим, что потребитель имеет место жительства в государстве А. Договор регулируется правом страны В. Согласно п. 2 ст. 6 Регламента Рим I выбор применимого права не может лишать потребителя защиты, предоставляемой ему императивными нормами объективно применимого права. Таким образом, к договору будет применяться избранное сторонами право (право страны В), а также защищающие права потребителя императивные нормы государства, право которого подлежало бы применению к отношению при отсутствии такого выбора (то есть страны А). При этом нет необходимости доказывать, что соответствующие нормы являются сверхимперативными.

Кроме того, даже в том случае, если в избранном сторонами праве (праве страны В) будут содержаться сверхимперативные нормы, защищающие права и интересы потребителей, едва ли они будут применены к отношению, учитывая, что место жительства потребителя находится в другом государстве.

2. Отношение не подпадает под сферу действия специальных коллизионных норм. Несмотря на то что число случаев, в которых защита потребителям не предоставляется, уменьшено по сравнению с Римской конвенцией 1980 г., некоторые потребительские договоры по-прежнему не подпадают под сферу действия ст. 6 Регламента Рим I. Например, не охватываются данной нормой потребители, заключившие за границей договор с предпринимателем, который не осуществляет свою деятельность и не направляет ее в страну места жительства потребителя, а также пассажиры. Не будет применяться данная норма и в случае, связанном с недвижимостью, находящейся на территории иностранного государства. Таким образом, в указанных случаях применимое право будет определяться на основе общих коллизионных норм в соответствии со ст. 4 Регламента Рим I, в силу которой "при отсутствии выбора к отношениям сторон будет применяться право страны, на территории которой предприниматель осуществляет свою деятельность".

В зарубежной доктрине вопрос о возможности применения сверхимперативных норм для защиты потребителей и работников, не подпадающих под действие специальных коллизионных норм, является дискуссионным.

Согласно первому подходу потребитель и работник в любом случае могут воспользоваться защитой, предоставляемой им сверхимперативными нормами <519>.

--------------------------------

<519> См., напр.: Plender R., Wildespin M. Op. cit. P. 246.

Так, в деле Brousse v. Banque de Vasconia <520> французский суд рассматривал спор, возникший в отношении кредитного договора, подчиненного испанскому праву. В данном случае отношение не подпадало под сферу действия специальной коллизионной нормы (ст. 5 Римской конвенции 1980 Г.), устанавливающей особенности определения права, применимого к потребительским договорам. Поэтому суд признал возможным применение сверхимперативной нормы Закона Франции "О потребительском кредитовании".

--------------------------------

<520> Brousse v. Banque de Vasconia // Kunda I. Internationally Mandatory Rules of a Third Country in the European Contract Conflict of Laws. P. 193 - 194.

Сторонники второго подхода, напротив, указывают, что специальные коллизионные нормы (ст. ст. 6 и 8 Регламента Рим I) исчерпывающим образом регулируют все вопросы защиты прав потребителей и работников и не предполагают необходимости обращения к сверхимперативным нормам в случае, когда требования указанных статей не соблюдены <521>. Наиболее четко данная позиция прослеживается в работах К. фон Бара (Chr. von Bar) и П. Манковски (P. Mankowski), которые отмечают, что "потребители и работники (как слабая сторона договора) уже защищены посредством специальных коллизионных норм. Непредоставление им защиты в иных ситуациях - решение законодателя. Поэтому даже в том случае, когда договоры с участием указанных категорий лиц не подпадают под сферу действия таких специальных норм, положения о сверхимперативных нормах также не подлежат применению" <522>.

--------------------------------

<521> Devenney J., Kenny M. European Consumer Protection: Theory and Practice. Cambridge, 2012. P. 255; Stone P. EU Private International Law. Cheltenham, 2006. P. 309.

<522> Von Bar Chr., Mankowski P. Internationales Privatrecht. Band 1: Allgemeine Lehren. Munchen, 2003. S. 269 - 270; Rauscher T. Internationales Privatrecht. Heidelberg, 2009. P. 264.

Аналогичным образом данный вопрос решается в немецкой судебной практике. Например, в деле N VIII ZR316/96 <523> спор возник из договора таймшера, заключенного на Канарских островах между немецкими потребителями и компанией, зарегистрированной на острове Мэн. Договор регулировался правом острова Мэн и не предусматривал возможности его расторжения в одностороннем порядке (что, однако, было допустимо по немецкому праву). По возвращении в Германию потребители решили отказаться от договора, ссылаясь на соответствующие нормы немецкого законодательства. В связи с этим компания обратилась с иском в суд, требуя выплаты обещанных платежей. Суд первой инстанции занял сторону потребителей и признал указанные нормы сверхимперативными. Однако Верховный суд Германии отменил его решение и отказался рассматривать в качестве сверхимперативных (Eingriffsnormen) предписания, направленные на защиту потребителей. В обоснование суд указал, что потребительские договоры, не подпадающие под сферу действия специальной коллизионной нормы (ст. 29 Вводного закона к ГГУ, являвшейся результатом имплементации ст. 5 Римской конвенции 1980 г.), также не входят в сферу действия статьи, посвященной сверхимперативным нормам. Как следствие, данный спор был разрешен на основе избранного сторонами права острова Мэн.

--------------------------------

<523> BGH. 19.03.1997. VIII ZR316/96 // URL: https://dejure.org/dienste/lex/Rom-I-VO/9/1.html.

Однако наиболее обоснованным является первый подход, согласно которому при несоблюдении условий применения специальных коллизионных норм потребители и работники могут получить защиту посредством сверхимперативных предписаний, что позволит обеспечить реализацию их прав и интересов независимо от того, какое право будет признано применимым.

Вместе с тем необходимо учитывать, что существующие в странах - членах ЕС расхождения в решении данного вопроса не ограничиваются различным пониманием сверхимперативных норм и затрагивают соотношение между положениями Регламента Рим I (специальными коллизионными нормами (ст. ст. 6 и 8) и сверхимперативными предписаниями (ст. 9)). А данный вопрос уже не может быть оставлен на усмотрение судов государств - членов ЕС. Поэтому необходимо, чтобы Суд ЕС принял разъяснение по данному вопросу, что позволит поставить точку в указанной дискуссии и обеспечить единообразие правоприменительной практики.

Не меньшие споры в доктрине европейских государств вызывает вопрос о возможности признания сверхимперативными (overriding mandatory provisions) норм, направленных на защиту таких категорий лиц (рассматриваемых в качестве слабой стороны договора), применительно к которым в Регламенте не предусмотрены специальные коллизионные нормы (агентов, франчайзи и т.д.).

Закрепляя указание на публичный (public) интерес в качестве одного из признаков таких предписаний, Регламент не раскрывает его содержание, лишь в качестве примера называя экономические, политические и социальные интересы государства. Как следствие, на первый взгляд может показаться, что Регламент Рим I воспринял подход, которого традиционно придерживается немецкая доктрина и судебная практика. Однако это не так.

Во-первых, в Регламенте Рим I нет прямого запрета на квалификацию в качестве сверхимперативных норм предписаний, защищающих слабую сторону договора. Более того, в одном из проектов Регламента прямо отмечалось, что сверхимперативными являются как нормы, регулирующие определенные виды договоров (и тем самым обеспечивающие экономические интересы государства), так и предписания, защищающие права и интересы отдельных категорий лиц <524>. Несмотря на наличие противоположной позиции <525>, из материалов, подготовленных в ходе работы над проектом Регламента Рим I, прямо следует, что участники рабочей группы так и не смогли прийти к единому мнению по данному вопросу <526>, в итоге оставив его решение на усмотрение судов государств - членов ЕС.

--------------------------------

<524> Proposal for a Rome I Regulation: Mandatory Rules in the Draft Regulation Rome I (Article 8 (3)) // URL: https://www.eumonitor.n1/9353000/1/j9vvik7m1c3gyxp/vi7jgt605wzp.

<525> Proposal for a Rome I: from German delegation to Committee on Civil Matters (Rome I). 13036/06. ADD12. 27.09.2006 // URL: https://www.eumonitor.eu/9353000/1/j9vvik7m1c3gyxp/vi7jgt6zirxw.

<526> Council Document 13853/06 JUSTCIV 224 C0DEC1085. 12.10.2006 // McParland M. Op. cit. P. 692.

Во-вторых, дефиниция, закрепленная в п. 1 ст. 9 Регламента, во многом опирается на определение, сформулированное в решении по делу Arblade <527>. В данном деле Суд ЕС признал, что социальная защита работников и их прав на минимальный размер заработной платы является выражением преобладающего публичного интереса (overriding public interest). Поэтому было бы не совсем понятно, если бы определение, взятое из данного дела, предполагало исключение таких норм из числа сверхимперативных.

--------------------------------

<527> Joined Cases C-369/96 Jean Claude Arblade & Fils SARL and C-376/96 Bernard Leloup, Sofrage SARL // European Court Reports. 1999. I-8453.

В-третьих, в доктрине неоднократно отмечалось, что понятие "публичный интерес" (public interest) не тождественно государственному интересу <528>. Так, по мнению эстонского ученого А. Кангур (A. Kangur), под публичными следует понимать не только интересы государства и общества, но и интересы слабой стороны договора, а также права и интересы третьих лиц <529>. Схожей позиции придерживается К. Хобер (K. Hober) <530>.

--------------------------------

<528> Belohlavek A. Public Policy and Public Interest in International Law and EU Law // Czech YB of International Law. Vol. III. 2012. P. 121; Rodriguez M.J. El Juego de la Normas Imperativas en el Regolamento Roma II. Sobre Ley Aplicable a Las Obligaciones No Contractueles: Limites a la Aplicacion de la Lex Causae // Revista Electronica de Estudios Internacionales. 2013. N 25. P. 12; Kuipers J.-J. Op. cit. P. 95.

<529> Цит. по: Kangur A. Op. cit. P. 70.

<530> Hober K., Magnusson A., Ohrstrom M., Goddard C. Op. cit. P. 14.

Аналогичным образом данный вопрос решен в заключении Комитета ЕС по социальным вопросам, где указано, что "понятие сверхимперативных норм (в значении п. 1 ст. 9 Регламента Рим I) должно охватывать по крайней мере положения, направленные на защиту интересов работников" <531>.

--------------------------------

<531> Opinion of the Committee on Employment and Social Affairs on the Proposal for a Rome I // URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=celex%3A52006AE1153.

Данный вывод также находит свое подтверждение на практике. В частности, Суд ЕС в своих решениях неоднократно указывал, что защита прав потребителей, работников, агентов, а также иных лиц, рассматриваемых в качестве слабой стороны договора, затрагивает публичные интересы ЕС <532>. Поэтому было бы неверно ограничивать понятие сверхимперативных норм (overriding mandatory provisions) исключительно предписаниями, единственной целью которых является защита интересов государства.

--------------------------------

<532> См., напр.: Austurcom Telecomunicaciones SL v. Cristina Rodriguez Nogueira. Case C-40/08. 06.10.2009 // URL: http://curia.europa.eu/juris/liste.jsf?num=C-40/08.

В-четвертых, в литературе неоднократно отмечалась сложность разграничения норм, основной целью которых является защита частных интересов и предписаний, реализующих публичные интересы. В частности, как справедливо отмечает М. Хеллнер (M. Hellner), "в конечном счете все публичные интересы основаны на интересах частных лиц, поскольку лишь они существуют в реальном мире..." <533>.

--------------------------------

<533> Цит. по: Hellner M. Op. cit. P. 459.

В-пятых, закрепляя лишь наиболее общие признаки сверхимперативных норм, Регламент оставляет решение вопроса об их определении на усмотрение принявшего их государства. При этом в современных условиях все больше государств придает важное значение социальной политике, что проявляется в провозглашении приоритета защиты отдельных категорий лиц (потребителей, работников, детей, нетрудоспособных и т.д.). Как следствие, едва ли возможно ограничить понятие сверхимперативных норм исключительно предписаниями, направленными на обеспечение интересов государства. На это обстоятельство обращается внимание в Особом мнении Генерального адвоката по делу Unamar <534>.

--------------------------------

<534> Opinion of Advocate Generale Wahl. C-184/12. 15.05.2013 // URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX%3A62012CC0184.

В-шестых, положения о защите прав потребителей содержатся в Хартии фундаментальных прав ЕС <535>, что также свидетельствует о том, что данные интересы имеют основополагающее значение для ЕС. В качестве преобладающего публичного интереса в ЕС рассматривается и защита страхователей. Так, в решении по делу, рассмотренному в 1986 г. <536>, Суд ЕС указал, что "страхование представляет собой одну из наиболее "чувствительных" сфер, где признается существование причин, обусловленных публичным интересом, позволяющих оправдать ограничение свободы предоставления услуг".

--------------------------------

<535> Charter of Fundamental Rights of the European Union of 07.12.2000 // OJ. C326. 26.10.2012.

<536> European Court of Justice. 4 December 1986. Case N 205/84. Commission v. Germany // Final Report of the Commission Expert Group on European Insurance Contract Law. 2014. P. 26.

В-седьмых, исключение из числа сверхимперативных всех без исключения предписаний, защищающих слабую сторону договора, противоречило бы и подходу, сложившемуся в немецкой доктрине и судебной практике. Признавая сверхимперативными лишь нормы, основной целью которых является обеспечение публичных интересов, немецкие ученые тем не менее относят к таковым некоторые предписания, направленные на защиту интересов отдельных категорий лиц (при наличии в их тексте прямого указания на это) <537>.

--------------------------------

<537> См., напр.: Sonnenberger H.J. A.a.O. S. 822; Anderegg K. A.a.O. S. 93 - 94.

В-восьмых, важную роль в решении указанного вопроса играет Суд ЕС, наделенный правом толкования Регламента Рим I, который неоднократно признавал сверхимперативными предписания, защищающие слабую сторону договора.

Например, в деле Ingmar GB Ltd, V. Eaton Leonard Technologies Inc. <538> Суд ЕС признал сверхимперативными положения Директивы ЕС 1986 г., защищающие агента при расторжении договора принципалом (ст. 17 - 18) <539>. В данном деле спор возник из агентского договора, заключенного между английским агентом (Ingmar) и калифорнийским принципалом (Eaton Leonard Technologies) и подчиненного праву штата Калифорния (США). Согласно договору агент должен был осуществлять свою деятельность на территории Великобритании. В связи с расторжением договора принципалом агент обратился с иском в английский суд, требуя выплаты ему компенсации. Свои требования он основывал на положениях Регламента Великобритании, являющегося результатом имплементации Директивы ЕС 1986 г.

--------------------------------

<538> Ingmar GB ltd. v. Eaton Leonard Technologies Inc. Case C-381/98 // 2000. ECR I-9305.

<539> Директивы ЕС не имеют прямого действия и предполагают имплементацию их положений в национальное законодательство стран - членов ЕС.

Однако суд не согласился с его доводами и указал на неприменимость Регламента к договору, регулируемому правом штата Калифорния. Агент обжаловал решение в Апелляционный суд, который, в свою очередь, направил запрос Суду ЕС. Установив, что рассматриваемые нормы не только защищают права и интересы агентов как слабой стороны договора, но и реализуют важные публичные интересы ЕС (такие, как устранение ограничений деятельности коммерческих агентов и обеспечение свободной конкуренции на внутреннем рынке ЕС), Суд ЕС признал их сверхимперативными.

Несмотря на то что договор, из которого возник спор, не подпадал под временные рамки действия Римской конвенции 1980 г., из текста решения прямо следует, что при его вынесении Суд ЕС руководствовался положениями о сверхимперативных нормах, предусмотренными в ст. 7 Конвенции <540>. Таким образом, указанные нормы применяются к отношениям, регулируемым иностранным правом, при условии что агент осуществляет свою деятельность на территории ЕС.

--------------------------------

<540> Opinion of Mr. Advocate General Leger 11.05.2000 // ECR2000. I-9305.

В зарубежной доктрине, однако, высказывается мнение, что в данном деле Суд ЕС "ошибочно признал сверхимперативными "обычные" императивные предписания" <541>. В обоснование ученые, как правило, указывают на следующие обстоятельства. Во-первых, едва ли можно утверждать, что защита прав агентов непосредственно связана с обеспечением беспрепятственного осуществления деятельности на внутреннем рынке ЕС. Во-вторых, подобный подход к определению сверхимперативных норм может в конечном итоге привести к необоснованно широкому толкованию данной категории норм, поскольку каждое предписание, так или иначе затрагивающее интересы ЕС, будет истолковано как сверхимперативное. В-третьих, до принятия Судом ЕС решения по данному делу суды большинства европейских государств (Германии <542>, Дании <543> и даже Франции) отказывались рассматривать указанные нормы в качестве сверхимперативных.

--------------------------------

<541> Munchener Kommentar zum BGB. Band 10. 4 Auflage. Munchen. 2009; Alonen J. Internationell tvingande regler En genomgang och jamforelse an artikel 3.4 och artikel 9 Rom I - forordningen. Diss. Jonkoping, 2010. P. 24 - 26; Erauw J. Observations about Mandatory Rules Imposed on Transatlantic Commercial Relationships // Journal of International Law. Vol. 26. N 2. 2004. P. 277; Schwarz S. Das international Handelsvertreterrecht im Lichte von "Ingmar" - Droht das Ende der Parteiautonomie im Gemeinschaftsprivatrecht? // Zeitschrift fur vergleichende Rechtswissenschaft. 101. 2002. S. 55; Lorenzo S. S. Choice of Law and Overriding Mandatory Rules in International Contracts after Rome I // YB of Private International Law. Lausanne, 2010. Vol. XII. P. 74.

<542> BGH. 30.01.1961 // Kunda I. Defining Internationally Mandatory Rules in European Private International Law of Contracts // GPR. 5/07. P. 214.

<543> Rb. Arnhem.11.07.1991 // Ibid.

Более того, спустя две недели после вынесения Судом ЕС решения по делу Ingmar Кассационный суд Франции, рассматривавший аналогичное дело <544>, пришел к противоположному выводу, отказавшись рассматривать нормы, направленные на защиту агента, в качестве сверхимперативных. В данном деле американская компания Alfin (принципал) заключила с французской компанией Allium (агент) договор о распространении производимой ею продукции на территории Франции. В качестве применимого стороны выбрали право штата Нью-Йорк (США). Впоследствии принципал расторг договор и агент обратился в суд с требованием о выплате компенсации за одностороннее расторжение договора. Свои требования агент основывал на положениях Торгового кодекса Франции, являющихся результатом имплементации предписаний Директивы ЕС 1986 г. Однако, в отличие от дела Ingmar, Кассационный суд Франции отказался рассматривать данные нормы в качестве сверхимперативных, признав их обычными императивными предписаниями внутреннего законодательства.

--------------------------------

<544> Ste Allium c. Ste Alfin et Ste Groupe Inter Parfums. Cour de Cassation, Chambre commerciale. N 2037. 28.11.2000 // Clunet. 2001. N 128. P. 511.

Несмотря на все вышеизложенное, Суд ЕС неоднократно подтверждал, что нормы о защите агентов являются сверхимперативными <545>. Учитывая обязательный характер его решений для государств - членов ЕС, соответствующие предписания национального законодательства, являющиеся результатом имплементации указанных норм Директивы ЕС 1986 г., признаются сверхимперативными во всех странах, входящих в состав ЕС (например, в Германии (§ 89 Торгового кодекса Германии), Италии (ст. 1751 ГК Италии), Нидерландах (ст. 7:442 ГК Нидерландов), Бельгии <546>, Португалии и др.).

--------------------------------

<545> Honyvem Informazioni Commerciali Sri. v. de Zotti. 23.03.2006. Case C-465/04; Turgay Semen v. Deutsche Tamoil GmbH. Case C-348/07 // Brkan M. Data Protection and European Private International Law. EUI Working Paper RSCAS2015/40. 2015. P. 30.

<546> Air Transat A.T. Inc. v. Air Agencies Belgium S.A. 03.11.2011 // URL: https://w3.abdn.ac.uk/clsm/eupillar/#/search/national.

Так, в решении по делу S., SA v. SO, SA <547> Апелляционный суд Лиссабона признал сверхимперативной норму Закона Португалии "О независимых коммерческих агентах" N 178/86 (Law on Self-Employed Commercial Agency Contract), предоставляющую агенту право на выплату ему компенсации в случае расторжения договора принципалом.

--------------------------------

<547> Acordao do Tribunal da Rela ao de Lisboa. 16.01.2014. N 1036/12.4YRLSB-8.C // URL: https://w3.abdn.ac.uk/clsm/eupillar/#/search/national.

Вместе с тем необходимым условием применения таких норм является наличие тесной связи отношения с территорией ЕС. Так, в деле Argo Foreign Trade & Agency Ltd. v. Petersime NV <548> Суд ЕС рассматривал спор, возникший из агентского договора, заключенного между бельгийским принципалом (Petersime NV) и турецким агентом (Argo). Согласно договору принципал передал агенту право на эксклюзивную продажу его продукции на территории Турции. Изначально договор был заключен на 1 год, но предусматривал его автоматическую пролонгацию на последующие 12 месяцев, до его расторжения любой из сторон. Договор был подчинен праву Бельгии и устанавливал, что все споры подлежат разрешению судами Гента (Бельгия). Принципал уведомил агента о расторжении договора. Однако агент инициировал судебный процесс, требуя выплаты ему компенсации за расторжение договора. Свои требования он основывал на положениях Закона Бельгии, являющихся результатом имплементации правил Директивы ЕС 1986 г. и подлежащих применению как часть избранного сторонами бельгийского права. В отличие от этого принципал утверждал, что нормы данного Закона не подлежат применению, поскольку агент действует на территории Турции.

--------------------------------

<548> Argo Foreign Trade & Agency Ltd. v. Petersime NV. 16 February 2017. Case C-507/15 // URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/FR/ALL/?uri=CELEX:62015CJ0507.

Коммерческий суд Гента (Бельгия) обратился в Суд ЕС за разъяснением возможности применения положений национального законодательства Бельгии (являющихся результатом имплементации предписаний Директивы ЕС 1986 г.) в случае, когда принципал, учрежденный в Бельгии, и агент, зарегистрированный в Турции, выбрали бельгийское право.

Рассмотрев обстоятельства дела, Суд ЕС пришел к следующему выводу: "Как следует из п. 2 и п. 3 преамбулы Директивы ЕС 1986 г., она направлена на защиту коммерческих агентов, а также устранение ограничений их деятельности и создание условий конкуренции на общем рынке ЕС. В данном случае агент осуществляет свою деятельность за пределами ЕС. При этом тот факт, что принципал учрежден в государстве - члене ЕС, сам по себе не представляет достаточно тесной связи с территорией ЕС (для целей применения положений Директивы ЕС). Поэтому нет необходимости предоставлять агенту защиту, сопоставимую с защитой агентов, созданных и действующих на территории ЕС". Как следствие, суд отказался применять указанные нормы законодательства Бельгии.

Другим примером, иллюстрирующим возможность квалификации в качестве сверхимперативных норм положений, защищающих агентов как слабую сторону договора, является решение Суда ЕС по делу Unamar v. Navigation Maritime Bulgare <549>. В данном деле бельгийская компания Unamar была назначена коммерческим агентом болгарской компании Navigation Maritime. Договор регулировался правом Болгарии. Принципал расторг договор, и агент обратился в бельгийский суд с иском о выплате ему компенсации за прекращение договора. Свои требования он основывал на нормах ст. 27 Закона Бельгии "Об агентских договорах" 1995 г. <550>, являющихся результатом имплементации положений ст. 17 - 19 Директивы ЕС 1986 г., признанных судом ЕС сверхимперативными.

--------------------------------

<549> Unamar v. Navigation Maritime Bulgare. 17.10.2013. Case C-184/12 // URL: http://curia.europa.eu/juris/liste.jsf?num=C-184/12.

<550> В настоящее время положения данного Закона включены в главу 3 книги 10 Экономического кодекса Бельгии (Code of Economic Law. 31.05.2014).

Проблема заключалась в том, что обе страны (как Болгария, право которой подлежало применению в силу выбора сторон, так и Бельгия) имплементировали указанные положения Директивы ЕС в свое национальное законодательство. Однако Бельгия расширила их действие, предоставив агентам дополнительные права.

После разбирательства в Кассационном суде Бельгии дело стало предметом рассмотрения Суда ЕС <551>, который пришел к следующему выводу: "Директива ЕС 1986 г. устанавливает лишь минимальные стандарты защиты прав агентов. Поэтому в случае, если государство придает интересам агентов приоритетное значение и считает необходимым предоставить им более высокий (по сравнению с предписаниями Директивы) уровень защиты, такие нормы могут быть признаны сверхимперативными. Как следствие, применение права иного государства - члена ЕС, также имплементировавшего положения Директивы, может быть исключено в пользу таких сверхимперативных норм". При этом, в отличие от решения по делу Ingmar, такая квалификация указанных предписаний уже не может быть объяснена посредством ссылки на необходимость защиты внутреннего рынка ЕС.

--------------------------------

<551> Согласно ст. 1 Протокола N 1 от 19 декабря 1988 г. о толковании Римской конвенции 1980 г. Судом ЕС, вступившего в силу с 1 августа 2004 г., Суд ЕС вправе принимать разъяснения по вопросам толкования положений Конвенции.

В-девятых, многие положения европейского законодательства, направленные на защиту слабой стороны, рассматриваются в качестве сверхимперативных. Таковыми являются, например, нормы национального законодательства стран - членов ЕС, являющиеся результатом имплементации предписаний пп. "a" - "g" п. 1 ст. 3 Директивы ЕС от 16 декабря 1996 г. N 96/71/ЕС об откомандировании работников, производимом в рамках предоставления услуг, 1996 г. (например, в Испании - положения пп. "g" п. 1 ст. 3 Закона N 45/1999 "О перемещении лиц, работа которых связана с выездом за рубеж"). Данный вывод следует из п. 35 преамбулы Регламента Рим I, а также п. 10 преамбулы самой Директивы, согласно которым "наряду с выбранным сторонами правом применяются сверхимперативные нормы государства - члена ЕС, на территорию которого откомандирован работник". При этом применение таких норм судами государств - членов ЕС является обязательным <552>.

--------------------------------

<552> Van Hoek A. Private International Law: An Appropriate Means to Regulate Transnational Employment in the European Union? // ELR November 2014. N 3. P. 167.

Согласно п. 1 ст. 3 Директивы к числу условий занятости, которые должны быть гарантированы откомандированным работникам, независимо от права, подлежащего применению к отношениям найма, относятся:

- максимальный период работы и минимальный период отдыха;

- минимальный ежегодный оплачиваемый отпуск;

- минимальный уровень оплаты, в том числе сверхурочной работы;

- условия найма работников, включая их направление на предприятия с временной занятостью;

- здоровье, безопасность и гигиена на рабочем месте;

- гарантии в отношении условий занятости беременных женщин, женщин, недавно родивших детей, а также в отношении детей и подростков;

- равенство между мужчиной и женщиной и другие положения о запрете дискриминации.

Сверхимперативными признаются и нормы, являющиеся результатом имплементации положений Директивы ЕС N 93/13/ЕЭС о несправедливых условиях договоров с потребителями 1993 г. (п. 2 ст. 6), Директивы ЕС N 1999/44/ЕС о некоторых аспектах продажи потребительских товаров и предоставляемых гарантиях 1999 г. (п. 2 ст. 7), Директивы ЕС N 2008/122/ЕС об охране потребителей относительно некоторых аспектов таймшера, продуктов длительного отдыха, договоров перепродажи и обмена 2009 г., а также нормы Регламента ЕС N 261/2004 от 11 февраля 2004 г. об установлении общих правил в области компенсации и содействия пассажирам в случае отказа в посадке, отмены или длительной задержки авиарейса <553>.

--------------------------------

<553> Steennot R. The Protection of Consumers in Cross-Border Airline's Contracts of Carriage at the Level of Private International Law // URL: http://biblio.ugent.be/publication/5749842/5749850.

Несмотря на то что сверхимперативный характер придается положениям, имеющим наднациональное происхождение, едва ли можно предположить, что данный вопрос должен решаться иным образом, когда речь идет о предписаниях национального законодательства стран - членов ЕС.

В-десятых, при отсутствии специальных коллизионных норм, подобных ст. ст. 6 и 8 Регламента Рим I, фактически единственным способом гарантировать защиту прав и интересов указанных категорий лиц (агентов, субподрядчиков, арендаторов, нанимателей по договору жилищного найма и т.д.), является признание соответствующих предписаний непосредственно применимыми (то есть сверхимперативными), что позволит обеспечить их действие независимо от компетентного правопорядка.

Таким образом, несмотря на закрепление в Регламенте Рим I указания на публичный интерес как на один из критериев сверхимперативных норм, предписания, направленные на защиту слабой стороны договора, могут быть признаны таковыми.

Вместе с тем, как следует из преамбулы Регламента Рим I, полномочиями по нормативному толкованию его положений, а следовательно, и дефиниции сверхимперативных норм (overriding mandatory provisions) обладает Суд ЕС. Поэтому при наличии сомнений относительно возможности квалификации предписания в качестве такового (в значении ст. 9 Регламента) суд государства-члена вправе обратиться за разъяснениями в Суд ЕС. Это, в свою очередь, позволит поставить точку в дискуссии относительно толкования термина "публичный интерес" (public interest) и, как следствие, решить вопрос о том, могут ли к числу сверхимперативных относиться нормы, основной целью которых является защита прав и интересов отдельных категорий лиц, и в частности слабой стороны договора.