12. Сверхимперативные нормы в сфере корпоративного

законодательства

Долгое время в отечественной доктрине и судебной практике обсуждался также вопрос о том, могут ли в качестве сверхимперативных (норм непосредственного применения) рассматриваться предписания корпоративного законодательства <733>. Это было обусловлено неоднозначностью решения вопроса о возможности подчинения акционерного соглашения, заключенного участниками российского хозяйственного общества, иностранному праву в соответствии с п. 1 ст. 1210 ГК РФ.

--------------------------------

<733> Кабатова Е.В. Соглашения акционеров: вопросы применения российского и иностранного права // Вестник гражданского права. 2009. N 2. С. 200 - 208; Степанов Д. Соглашения акционеров в российской судебной практике // Корпоративный юрист. 2008. N 9. С. 54 - 58.

При отсутствии прямого запрета на это многие ученые отмечали необходимость использования сверхимперативных норм (норм непосредственного применения) для обеспечения действия наиболее важных предписаний отечественного корпоративного законодательства независимо от компетентного правопорядка <734>.

--------------------------------

<734> Кононов В. Проблемы предмета и содержания соглашения участников хозяйственных обществ по российскому праву // Корпоративный юрист. 2010. N 12. С. 18; Канашевский В.А. Акционерные соглашения с иностранным лицом: вопросы применимого права // Международное публичное и частное право. 2013. N 5. С. 10 - 14.

При этом ученые по-разному подходили к определению перечня таких норм. Например, И. Корнев и В. Арутюнян рассматривали в качестве сверхимперативных (норм непосредственного применения) положения о запрете изменения кворума для проведения собрания акционеров, процедуры формирования совета директоров, а также исполнительных органов общества <735>.

--------------------------------

<735> Корнев И., Арутюнян В. Акционерное соглашение: заключение, содержание и исполнение // Корпоративный юрист. 2010. N 1. С. 32 - 37.

С точки зрения А. Куделина, таковым является предписание ст. 32.1 ФЗ "Об акционерных обществах" <736>.

--------------------------------

<736> Куделин А. Акционерное соглашение по российскому праву. Часть II // Корпоративный юрист. 2009. N 11. С. 7 - 11.

Аналогичный подход долгое время являлся преобладающим и в судебной практике. Так, в деле N 2-6966/13 <737> Подольский городской суд признал сверхимперативным положение ст. 31 ФЗ от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (о праве акционера на дивиденды), согласно которому каждая обыкновенная акция предоставляет акционеру, являющемуся ее владельцем, одинаковый объем прав, включая право на участие в общем собрании акционеров с правом голоса по всем вопросам, относящимся к его компетенции, а также право на получение дивидендов.

--------------------------------

<737> Решение Подольского городского суда от 30.05.2013 по делу N 2-6966/13 // СПС "КонсультантПлюс".

Указанные обстоятельства привели к тому, что вопрос о возможности квалификации в качестве сверхимперативных норм (норм непосредственного применения) положений корпоративного законодательства был рассмотрен в ходе проводимого в 2013 г. реформирования российского гражданского законодательства <738>.

--------------------------------

<738> Поручение Президента РФ от 13.03.2011 N Пр-625 "О проекте ФЗ о внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую ГК РФ, а также в отдельные законодательные акты РФ" // URL: http://www.privlaw.ru/index.php?section_id=24.

При этом в проекте, подготовленном рабочей группой по созданию Международного финансового центра, было предложено ограничить выбор права, применимого к договору, связанному с осуществлением прав участников юридического лица, сверхимперативными предписаниями права страны места его учреждения (по вопросам, указанным в п. 2 ст. 1202 ГК РФ) <739>. Аналогичное положение содержалось в проекте Министерства экономического развития РФ <740>.

--------------------------------

<739> Асосков А.В. Коллизионное регулирование договоров об осуществлении корпоративных прав (корпоративных договоров) // Закон. 2014. N 8. С. 31 - 42.

<740> Позиция Минэкономразвития России по доработке проекта ФЗ "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую ГК РФ, а также отдельные законодательные акты РФ" // URL: http://refwin.ru/3641712919.html/.

Однако по итогам обсуждений данный проект был отклонен, и в итоге рабочей группой было принято решение о закреплении в законодательстве иного подхода. Так, в настоящее время законодательство России прямо предусматривает возможность выбора права, применимого к договору об осуществлении прав участников юридического лица. Вместе с тем такой выбор существенно ограничен. В частности, в силу п. 1 ст. 1214 ГК РФ "выбор права к таким договорам по вопросам, указанным в п. 2 ст. 1202 ГК РФ, не может затрагивать действия императивных положений страны, на территории которой учреждено соответствующее юридическое лицо". Исходя из формулировки, а также смысла указанной статьи речь в данном случае идет об "обычных" императивных нормах, и для их применения не требуется признание их сверхимперативными (нормами непосредственного применения).

Чем же было обусловлено такое решение? При отсутствии законодательно закрепленного понятия и признаков сверхимперативных норм (норм непосредственного применения) в доктрине было предложено использовать для их определения критерий публичного интереса, взятый за основу в Регламенте Рим I (п. 1 ст. 9) <741>. При этом, ввиду того что основной целью норм корпоративного законодательства является защита интересов отдельных категорий лиц (акционеров, кредиторов и т.д.), ученые указывают, что данные предписания не соответствуют указанному критерию и, как следствие, не могут быть признаны сверхимперативными (нормами непосредственного применения) <742>.

--------------------------------

<741> Асосков А.В. Коллизионное регулирование договоров об осуществлении корпоративных прав (корпоративных договоров). С. 31 - 42.

<742> См., напр.: Асосков А.В. Реформа раздела VI "Международное частное право" ГК РФ // Хозяйство и право. 2014. N 2. С. 3 - 28.

Однако с таким подходом нельзя согласиться. Во-первых, в отличие от Регламента Рим I отечественное законодательство прямо закрепляет "защиту прав и интересов участников гражданского оборота" (к числу которых могут быть отнесены и акционеры, и участники юридического лица) в качестве одной из целей сверхимперативных норм (норм непосредственного применения) (п. 1 ст. 1192 ГК РФ).

Во-вторых, Суд ЕС также неоднократно указывал, что "защита прав и интересов кредиторов и миноритарных акционеров может рассматриваться как выражение преобладающего публичного интереса" (overriding public interest) <743>. Как следствие, данный аргумент едва ли может быть признан достаточным для установления презумпции невозможности квалификации предписаний корпоративного законодательства в качестве сверхимперативных (норм непосредственного применения).

--------------------------------

<743> Uberseering BV v. Nordic Construction Company Baumanagement GmbH. Case C-208/00 // URL: http://curia.europa.eu/juris/liste.jsf?language=en&num=c-208/00/.

Таким образом, отдельные нормы корпоративного законодательства могут быть признаны таковыми при условии их соответствия критериям сверхимперативных норм (норм непосредственного применения).

Вместе с тем необходимо с осторожностью подходить к определению их перечня, поскольку придание сверхимперативного характера значительному числу положений корпоративного законодательства может привести к тому, что суды будут неоправданно широко толковать данную категорию норм, относя к таковым большую часть "обычных" императивных предписаний <744>.

--------------------------------

<744> На это справедливо указывает А.В. Асосков. См.: Асосков А.В. Коллизионное регулирование договоров об осуществлении корпоративных прав (корпоративных договоров). С. 31 - 42.

Опасность данного подхода можно проиллюстрировать следующим примером из судебной практики. Так, в деле ЗАО "Русский Стандарт Страхование" против ООО "Русский Стандарт-Инвест", Р. Тарико, компании "Cardif S.A." <745>. Арбитражный суд г. Москвы признал сверхимперативными (нормами непосредственного применения) все без исключения нормы ФЗ от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах", в обоснование сославшись на п. 2 ст. 1 Закона, согласно которому "его действие распространяется на все акционерные общества, создаваемые на территории России". В данном деле спор возник из акционерного соглашения, подчиненного английскому праву и регулировавшего вопросы правоспособности компании, порядка оплаты ее уставного капитала, структуры, а также принципов управления. Установив, что в силу п. 2 ст. 1202 ГК РФ перечисленные вопросы относятся к личному закону юридического лица (которым в данном случае было российское право), суд признал соглашение недействительным как противоречащее требованиям ФЗ "Об акционерных обществах", и в частности его сверхимперативным нормам. Аналогичные выводы содержатся в решениях и по другим делам <746>.

--------------------------------

<745> Решение Арбитражного суда г. Москвы от 26.12.2006 по делу N А40-62048/06-81-33 // СПС "КонсультантПлюс".

<746> Постановление ФАС Северо-Западного округа от 31.03.2006 по делу N А75-3725-Г/04-860/2005; Постановление ФАС Поволжского округа от 25.05.2011 по делу N А57-7487/2010 // СПС "КонсультантПлюс".

Однако с такой квалификацией указанных норм нельзя согласиться. Стороны действительно не могут включать в договор об осуществлении прав участников юридического лица положения, противоречащие ФЗ "Об акционерных обществах". Однако это обусловлено не сверхимперативным характером таких предписаний, а тем фактом, что указанные вопросы относятся к внутренним отношениям юридического лица и, как следствие, регулируются его личным законом (пп. 7 п. 2 ст. 1202 ГК РФ) <747>. Таким образом, в вышеуказанных решениях судам было достаточно сослаться на личный закон юридического лица, и обращение к сверхимперативным нормам (нормам непосредственного применения) является излишним.

--------------------------------

<747> Канашевский В.А. Международные сделки: правовое регулирование. С. 600 - 601; Масляев А.И. Акционерное соглашение в международном частном праве. С. 128.

Позиция о необходимости "осторожного" отношения к применению сверхимперативных предписаний в данной сфере находит свое выражение и в зарубежной доктрине. Так, Н. Мейер (N. Meyer) отмечает, что их применение вносит элемент неопределенности в процесс установления компетентного правопорядка, а также приводит к нарушению единства применения личного закона юридического лица <748>. Как следствие, не отрицая возможности использования таких положений в качестве корректирующего механизма личного закона юридического лица, ученый отмечает, что их применение не должно подрывать его использование.

--------------------------------

<748> Meyer N. A.a.O. S. 91, 103, 195.

Несмотря на это, возможность отнесения отдельных норм корпоративного законодательства к числу сверхимперативных признается и в зарубежной доктрине. Например, немецкий ученый М. Реннер (M. Renner) рассматривает в качестве таковых предписания о защите прав кредиторов и миноритарных акционеров <749>.

--------------------------------

<749> См.: Renner M., Hesselbarth M. Corporate Control Contracts and the Rome I Regulation // IPRax. Vol. 2. 2014. S. 117 - 124.

Аналогичным образом данный вопрос решается в доктрине и судебной практике Узбекистана, где к числу сверхимперативных относят положения Закона "Об акционерных обществах и защите прав акционеров", устанавливающие права акционеров на участие в общем собрании, получение дивидендов, а также информацию о деятельности общества <750>.

--------------------------------

<750> См.: Комментарий к ГК Республики Узбекистан. С. 425.

Положение о сверхимперативных нормах (overriding mandatory provisions) содержится также в разрабатываемом в рамках Европейской группы по международному частному праву (GEDIP) проекте Регламента о праве, применимом к компаниям (Рим X) (ст. 10) <751>.

--------------------------------

<751> Draft Rules on the Law Applicable to Companies and Other Bodies (European Group for Private International Law Draft); Regulation X on the Law Applicable to Companies and other Bodies (2^nd draft); Regulation X on the Law Applicable to Companies and Other Bodies (3^rd draft) (prepared by the Sub-group Companies of the GEDIP): ANNEXE II // URL: http://www.gedip-egpil.eu/gedip_documents.html.

В частности, п. 2 ст. 10 данного документа прямо устанавливает приоритет действия сверхимперативных норм страны суда. Как отмечает М. Фэллон (M. Fallon), являющийся одним из разработчиков проекта, к числу таковых относятся, например, нормы, оказывающие воздействие <752>:

1) на деятельность компании;

2) права и обязанности ее участников (акционеров);

3) участие работников в органах управления компании;

4) социальную ответственность компании перед обществом.

--------------------------------

<752> Garcimartin F. The Law Applicable to Companies in the European Union: A Proposal by the European Group for Private International Law // URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2857077.

Важное правило содержит также п. 3 ст. 10 проекта, предусматривающий возможность учета сверхимперативных норм тех стран, в которых находится центральный орган управления компании или осуществляется ее деятельность. В качестве примера таких предписаний в комментарии к проекту приводятся положения о запрете лицам, которые были осуждены за совершение противоправных действий, занимать руководящие должности в организации, нормы об обновлении основных фондов (поддержании размера капитала), а также правила, касающиеся предоставления информации относительно устава компании <753>.

--------------------------------

<753> Ibid.

При этом каждое государство самостоятельно определяет нормы, которые оно рассматривает в качестве сверхимперативных. Например, в Германии, Литве, Люксембурге, Нидерландах, Эстонии, Чехии и на Кипре таковыми считают положения, регулирующие использование наименований компаний, что необходимо в целях избежания введения в заблуждение их потенциальных клиентов <754>; в Болгарии - предписания о слияниях и поглощениях, а также проведении IPO.

--------------------------------

<754> Study on the Law Applicable to Companies. Final Report / Gerner-Buerle C., Mucarelli F., Schuster E.-Ph., Siems M. 2016. P. 146 // URL: https://publications.europa.eu/en/publication-detail/-/publication/259a1dae-1a8c-11e7-808e-01aa75ed71a1/language-en.

В доктрине и судебной практике Бельгии в качестве сверхимперативных рассматривают нормы об обязанности компании зарегистрироваться в едином государственном реестре хозяйствующих субъектов. Аналогичным образом данный вопрос решается в Италии, где к таковым относят предписания об обязательности регистрации иностранных юридических лиц, чьи органы управления находятся в Италии, в едином государственном реестре, требования о раскрытии информации, а также о слияниях, поглощениях и IPO.

В Австрии, Германии, Испании и Люксембурге в качестве таковых иногда рассматривают также нормы, касающиеся представления интересов работников в правлении компании <755> (хотя по преобладающей в доктрине позиции данный вопрос должен регулироваться по личному закону юридического лица (lex societatis)).

--------------------------------

<755> Court of Appeal of Luxembourg. 13.01.2010 // Study on the Law Applicable to Companies. Final Report. 2016. P. 63.

Необходимость учета сверхимперативных норм признается и в проекте швейцарской коалиции по корпоративной справедливости "Ответственность бизнеса: защита прав человека и окружающей среды" <756>, призванном внести изменения в Конституцию Швейцарии. В частности, пп. "d" п. 2 ст. 101a данного документа прямо указывает на то, что предписания пп. "a" - "e" п. 2 ст. 101a проекта являются сверхимперативными и действуют независимо от права, подлежащего применению к отношению в силу норм международного частного права. К числу таковых отнесены:

- нормы об обязанности соблюдения компаниями общепризнанных прав человека и норм об охране окружающей среды (например, предписаний, установленных Монреальским протоколом по охране озонового слоя, положений, предусмотренных международными организациями (например, о предельных уровнях выбросов, установленных ВОЗ)), а также

- положения о корпоративной ответственности.

--------------------------------

<756> Swiss Coalition for Corporate Justice (SCCJ): The Initiative Text with Explanations // http://konzern-initiative.ch/?lang=en.

При этом п. "b" проекта устанавливает обязанность компаний проявлять должную осмотрительность. Это означает, что они должны выявлять реальное и потенциальное воздействие осуществляемой ими деятельности на права человека и окружающую среду, а также принимать меры для предотвращения их нарушения. Пункт "c" документа также возлагает на компании ответственность за ущерб, причиненный контролируемыми ими компаниями, находящимися за границей.

Аналогичным образом данный вопрос решается в Законе Германии "О должной осмотрительности компаний в отношении защиты прав человека" (Gesetz uber die unternehmerische Sorgfaltspflicht zum Schutz der Menschenrechte). Так, в силу § 15 данного Закона обязательства компаний, перечисленные в § 5 - 11 данного Закона и устанавливающие обязанность проявлять должную осмотрительность, подлежат применению независимо от права, применимого к внедоговорной ответственности <757>. К числу таковых относятся, например, положения о необходимости проведения анализа риска нарушения прав человека, о предупреждающих мерах и средствах правовой защиты, а также об обязательстве по представлению документации и отчетности.

--------------------------------

<757> Alvarez Rubio J.J., Yiannibas К. Human Rights in Business: Removal of Barriers to Access to Justice in the European Union. New York, 2017. P. 57 - 58; Klinger R., Krajewski M. Verankerung menschenrechtlicher Sorgfaltspflichten von Unternehmen im deutschen Recht. 2016. P. 41 // URL: https://germanwatch.org/de/download/14745.pdf.