!Учебный год 2024 / Поляков

определенных сфер социальной жизни, так как у государства имеются уникальные возможности для того, чтобы право смогло раскрыть полностью свой потенциал. К освещению этого вопроса мы теперь и перейдем.

Дополнительная литература по теме

Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. I. Хозяйство, семья, общество. II. Власть, право, религия. М., 1995.

Бердников КС. Краткий курс церковного права. В 2-х тт. Казань, 1888. Бердников И. С. Церковное право как особая самостоятельная правовая область

и его отношение к общей системе права. Казань, 1885.

Варьяс М.Ю. Церковное право как корпоративная правовая система: опыт тео- ретико-правового исследования // Правоведение. 1995. №6.

Варьяс М.Ю. Краткий курс церковного права. М., 2001.

Джероза Л. Каноническое право в католической Церкви. М., 1996. Карбонье Ж. Юридическая социология. М., 1986.

Красножен М.Е. Основы церковного права. М., 1992.

Кудрявцев В Н. О правопонимании и законности // Государство и право. 1994. №3.

Лобье П. де. Три града. Социальное учение христианства. СПб., 2001. Международное общество спортивного права (МОСП) // Государство и право.

1993. № 1.

Нерсесянц B.C. Право и закон: их различение и соотношение // Вопросы философии. 1988. №5.

Нерсесянц B.C. Право и закон. М., 1983.

Павлов А.С. Курс церковного права. Сергиев Посад, 1902.

Попов Н.Ю. Концепция канонического права в современной католической доктрине // Проблемы буржуазной государственности и политико-правовая идеология. М., 1990.

Суворов Н.С. Учебник церковного права. М., 1912. Суворов Н.С. О церковных наказаниях. СПб., 1876.

Сукияйнен Л.Р. Мусульманское право: Вопросы теории и практики. М., 1986. Фридмэн Л. Введение в американское право. М., 1993.

Четвернин В.А. Понятия права и государства. Введение в курс теории права и государства. М., 1997.

Цыпин В.А. Церковное право. М., 1994.

Язык закона / Под ред. А.С. Пиголкина. М., 1990.

наконец, право одновременно частное и неформальное (правила жизни в семье)" (Фридмэн Л. Введение в американское право. М., 1993. С. 26).

ЛЕКЦИЯ 8. ПРАВО И ГОСУДАРСТВО

Неотъемлемая связь государства и права; правовые возможности государства. Право в государстве: специфические признаки. Понятие государства и его признаки.

Неотъемлемая связь государства и права; правовые возможности государства. Право возникает раньше государства, и существование его возможно без государства. Но государство без права существовать не может. Нельзя найти в истории государство, древнее или современное, в котором право не существовало бы в том или ином виде.460 Право является атрибутом любого государства, его своеобразной "визитной карточкой". Оно есть и "...чрезвычайно сложный механизм.., нечто необъятное, устрашающее, принуждающее и даже притесняющее, но одновременно, с другой точки зрения, успокаивающее и защищающее... В определенной мере право — это лицо общества, подавляющего индивида или помогающего ему".461

Для характеристики связи государства и права и определения его правовых возможностей существенны три момента:

1. Государственная власть может инициировать возникновение права, и такая творческая деятельность государственного аппарата называется в широком смысле правотворчеством (под ко-

160 в .

и российской правовой наукевуществует и иная точка зрения на этот счет, представленная, в частности, B.C. Нерсесянцем (см. его работы "Философия права", 4Общая теория права и государства" и др.).

Цит. по: Общая характеристика французского права. Б/м., 1994. С. 34.

ными, экономическими, политическими, этническими, правовыми и иными отношениями и публичной власти, которая, будучи верховной, легитимной и правовой, регулирует общественные отношения, в том числе используя принуждение. Указанные признаки публичной власти означают следующее:

1. Социальную власть вообще можно характеризовать как спо-

собность чьей-либо воли оказывать определяющее воздействие на поведение другого субъекта.46"' В обществе власть проявляется

464 Феномен власти изучается различными науками, в том числе — политологией. Он имеет множество измерений. Одно из интереснейших и наименее исследованных — природа власти и ее связь с правом. В русской философии права остро ставился вопрос ценностного обоснования власти. "Власть есть нечто наиболее проблематичное и загадочное, — писал, например, Б.П. Вышеславцев. — Она загадочна в своей сущности, в своей социальной и психологической природе и проблематична в своей ценности. Власть есть то, что наиболее притягивает и отталкивает людей, то, что они обожают и вместе с тем ненавидят... Во власти есть нечто божественное и нечто демоническое". Мыслитель отмечал антиномичность власти: она есть позитивная и негативная ценность, она от "диавола" — и она же "от Бога". "Христианское решение состоит в установлении иерархии ценностей: власть является ценной, когда служит правде и справедливости. Справедливость и право ценны, когда служат высшему общению любви и делают его возможным. При этих условиях власть получает освящение свыше. Напротив, власть действительно принадлежит диаволу, если вся иерархия ценностей извращается: власть никому и ничему не служит, кроме самой себе, и притом служит всеми средствами зла, не признавая над собой ничего высшего.

Теперь ясно, почему высшее зло принимает форму власти. В этом не сомневался и дохристианский мир, считавший тиранию величайшим злом. Моральная теология средневековья ставила вопрос: при каких условиях тираноубийство допустимо? Весь вопрос, конечно, в том, кого следует считать тираном...

Теперь необходимо спросить себя: если высшее зло необходимо принимает форму власти, то почему высшее добро не соглашается принять форму власти? ("Между вами да не будет так!") Ответ заключается в этом анализе приказа и подчинения, который был нами дан: в подчинении всегда заключается замена моей воли и свободы чужой волей и свободой, замена моего "Я" чужим "я", повиновение "за страх, а не за совесть". Положение становится тяжелым, когда моя собственная совесть признает приказ неразумным или несправедливым. Это неизбежное несовершенство правового принуждения было замечено не только религией, но и рациональной философией права... В сущности здесь утверждается то же самое, что и в религиозной антиномии: защита правовой свободы требует власти и принуждения, — и, однако, в принципе подлинная свобода отрицает всякое принуждение. Антиномия решается тем, что борьба с правонарушением есть нечто этически необходимое, с чего следует начать, но на чем нельзя остановиться: необходимо перейти к воспитанию самостоятельности личности, к воспитанию ее "самости". Здесь мы имеем древнейший прообраз отца, открытый в коллективно-бессознательном современной психологией. Принцип нормального воспитания проходит тот же путь в патриархальной семье, в патриархальной монархии и в развитии правового либерального государства: сначала власть отца с ее запретами и приказаниями, затем воспитание юноши к самостоятельности и к собственному усмотрению должного и недолжного; и наконец, уважение к авторите-

на разных уровнях и в различных сферах: в семье, общественной организации, учреждении, политической партии, религиозном объединении и т. д. Но эти проявления власти не распространяются на все общество. Они носят фрагментарный и зависимый характер, охватывая лишь часть целого, и выступают только от имени этой части во всех отношениях между отдельными сегментами общества. Публичная власть упорядочивает отношения внутри общества как целого и поэтому выступает от имени общества во всех внутренних и внешних отношениях. В этом смысле она является властью верховной и самостоятельной. Верховенство власти внутри общества и ее независимость от всякой внешней власти составляют понятие суверенитета. В государстве суверенитет политической публичной власти называется государственным суверенитетом. Таким образом, публичная власть в государстве, как правило, есть власть суве-

465

ренная.

2. Любая социальная власть основана на управлении поведением других субъектов и предполагает подчинение. Таким образом, реализация власти отнюдь не представляет собой "улицу, с од-

ту отца и дружба с отцом у взрослого сына. То же повторяется в развитии от патриархального самодержавия к либеральной правовой демократии, когда народ и личность впервые могут сказать "я сам и "мы сами" (Вышеславцев Б.П. Этика преображенного эроса. М., 1994. С. 212-213).

465 Такое понимание суверенитета традиционно, его можно найти, например, у Г. Еллинека. Этот известный немецкий теоретик-правовед подчеркивал не фактическое, а правовое значение суверенитета (см.: Еллинек Г. Общее учение о государстве // Хрестоматия по теории государства и права, политологии, истории политических и правовых учений. Сост. Р.Т. Мухаев М., 2000. С. 553). Проблеме суверенитета посвящено множество исследований (обзор дореволюционных работ см., напр.: Ященко А.С. Теория федерализма // Ященко А.С. Философия права Владимира Соловьева. Теория федерализма. Опыт синтетической теории права и государства. СПб., 1999. С. 176-197). В русской научной литературе отмечено, что верховная власть есть в любом государстве, тогда как независимость государства от других государств далеко не всегда имеет место. В этой связи высказывается заслуживающее внимания предложение связать понятие суверенитета с верховенством власти, а не с ее независимостью. В этом случае следует признать, что любое государство суверенно, но не любое государство является независимым (концепция Н.Н. Алексеева). При такой трактовке суверенитета возможно, например, утверждение о суверенности субъектов федерации, при отсутствии у них независимости (см. ниже). Ряд мыслителей пытается поставить под сомнение сам^принцип государственного суверенитета. Убежденным его противником являлся, в частности, Ж. Маритен, для которого понятие суверенитет являлось аналогом понятия абсолютизм (см., напр.: Маритен Ж. Народ и государство. М., 2000. С. 35-56).

носторонним движением". Это сложное отношение между носителем власти и исполнителями властных решений, следствием которого и является сознательное выполнение предписанного поведения. Подобное признание власти со стороны населения в качестве социальной ценности, согласие подчиняться ей, следовать ее распоряжениям называется легитимностью власти. Легитимность категория не столько рациональная, сколько иррациональная. Именно поэтому подчас бывает трудно объяснить, почему человек подчиняется властным велениям. Но потеря публичной властью легитимности неизбежно ведет к ее падению и замене другой властью. Таким образом, легитимность является необходимым признаком вся-

кой публичной власти и условием ее дееспособности.466

3. Публичная власть неразрывно связана с правом. Еще Н. М. Коркунов обратил внимание на то, что социально признанная государственная власть воспринимается в общественном правосознании как власть, наделенная правом устанавливать общеобязательные предписания, т. е. такие правила поведения, которые обязаны исполнять те, кому они адресуются. Государственная власть,

466 Понятие легитимности получило свою научную "прописку" благодаря М. Веберу. Вебер, в частности, утверждал, что легитимность порядка может быть гарантированна только внутренне, а именно:

1)"чисто аффективно: эмоциональной преданностью" (аффективная легитимность, или харизматическая); 2)"ценностно-рационально: верой в абсолютную значимость порядка в качестве вы-

ражения высочайших непреложных ценностей (нравственных, эстетических или ка- ких-либо иных)" (ценностно-рациональная легитимность); 3)"религиозно: верой в зависимость блага и спасения от сохранения данного порядка" (традиционная легитимность).

Этапы развития социологической мысли. М., 1993. С. 554-562; Кола Д. Политическая социология. М., 2001, С. 82-96).

Легитимность может быть классифицирована и по другим основаниям. Например, по мнению К. Шмитта, развитие теории государства в XIX в. обнаруживает два характерных момента: устранение всех теистических и трансцендентных представлений и образование нового понятия легитимности. "С 1848 г. учение о государственном праве становится позитивным и обычно прячет за этим словом свои затруднения, или же в самых различные описаниях основывает всякую власть на pouvoir constituent (учредительной власти) народа; то есть, на место монархической приходит демократическая идея легитимности". (Шмитт К. Политическая теология. М., 2000. С. 77-78). Легитимность оказывается еще одним связующим звеном между властью и правом.

таким образом, всегда устанавливается как правовое отношение.467 Эту мысль в дальнейшем развил П. А. Сорокин, который полагал, что легитимность власти есть ни что иное, как признание ее правового характера. По мнению ученого, всякая власть — из кого бы она ни состояла — есть прямое порождение права. Как правовое явление власть состоит в правовом убеждении, что определенное лицо или группа лиц имеют право на властвование в форме управления, законодательствования и суда, а граждане — обязаны подчиняться приказам и актам этих лиц. "Не будь этого признания на властвования за одними и обязанности повиновения за другими, — не могло бы быть никакой власти. Секрет ее, как видим, кроется в добровольном рабстве граждан. В этом состоит сущность всякой власти".468 Здесь раскрывается еще один аспект диалектической связи власти и права, о которой уже шла речь в лекции "Онтологический статус права".

В любом обществе существуют общеобязательные правила поведения, поддерживаемые и охраняемые публичной властью. Наличие права, то есть правовых правил, реализуемых в поведении субъектов через использование ими своих прав и исполнение обязанностей, является необходимым условием существования самого общества. Необходимо иметь в виду, что в государстве правовой текст получает дополнительные признаки, к которым относятся системность, формализованность и публичная защищенность (см. лекцию "Правогенез"). Так, только в государстве правовые нормы начинают текстуально выражаться в письменной форме закона. Только в государстве появляются такие атрибуты правосудия, как профессиональные суды и тюрьмы.

467

Дестинатариями, имеющими право пользоваться государственной властью, т. е. покровительством государственных законов, судебной защитой, содействием административных органов... являются все участники государственного общения... распоряжение же государственной властью возложено, как объективная функция, на точно определенных лиц". Если само государство есть юридическое отношение, то

"субъекты его — все участники государственного общения, от монарха до последнего подданного" (Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1. СПб., 1909.

С. 45-46). • 68 Сорокин П.А. Элементарный учебник общей теории права в связи с теорией госу-

дарства. Ярославль, 1919. С. 121.

358

Лекция 8

Помимо своих общесоциальных признаков, государство имеет и признаки специфические, отличающие его от других социальных образований. Таких специфических признаков можно выделить

три:

1. Природа власти такова, что она не может реализовываться всеми одновременно, так как требует соподчинения объектов управления управляющему субъекту. Поэтому верховный характер публичной власти предполагает определенную ее централизацию, сосредоточение в специальных органах, составляющих аппарат государства. Хотя определенный аппарат управления существовал и в догосударственных обществах, только в государстве он состоит из профессионалов, людей занятых управленческим трудом

как своей основной деятельностью, которая приносит им средства к существованию. Таких людей в политической теории именуют управляющими, менеджерами, чиновниками, бюрократами и т. д. Специализация властной управленческой деятельности ведет к ее дальнейшей институционализации, объективации и отчуждению, которое компенсируется через процедуры легитимации государственной власти.

Единый аппарат государства состоит из собственно управленческого аппарата, призванного осуществлять регулятивные функции государства, и охранительного аппарата (аппарата принуждения), нацеленного на охрану установленного порядка.

2. Наличие в государстве специфического аппарата, состоящего из людей, занимающихся управленческой деятельностью, предполагает расходы на его содержание, включая расходы на оплату труда чиновников, содержание армии и т. д. Решение государством общесоциальных задач требует привлечения общесоциальных материальных ресурсов, что обеспечивается, в частности, сбором денежных средств с населения, называемых налогами.

3. Верховенство публичной власти в государстве распространя- ется на определенную территорию. Поэтому государственная пуб- лично-правовая власть всегда территориально организована. Без территории государство невозможно.

Под территорией государства понимается земная и водная поверхность, заключенные в определенные границы. В рамках по-

364

Право и государство

следних к территории государства относятся также земные недра и воздушное пространство (подробнее см. лекцию "Источники права"). Территориальная принадлежность населения в государстве влечет за собой административно-территориальное деление. При этом вся территория государства в целях эффективного управления разбивается на ряд административно-территориальных единиц: края, области, районы, провинции, округа, графства и т. д.

Территория государства имеет и геополитическое значение. В этом смысле территория государства не просто пространство, а "месторазвитие", то, что в силу географической данности, исторически формирует государство.469

469 Зависимость государств от географического пространства иногда сводят к фундаментальному дуализму в географическом устройстве планеты, которым обусловливается историческая типология цивилизаций. В этой связи существует гипотеза, согласно которой "этот дуализм выражается в противопоставлении "теллурократии" (сухопутного могущества) и "талласократии" (морского могущества). Характер такого противостояния сводится к противопоставлению торговой цивилизации (Карфаген, Афины) и цивилизации военно-авторитарной (Рим, Спарта). В иных терминах, дуализм между "демократией" и "идеократией".

Уже изначально данный дуализм имеет качество враждебности, альтернативности двух его составляющих полюсов, хотя степень может варьироваться от случая к случаю. Вся история человеческих обществ, таким образом, рассматривается как состоящая из двух стихий — "водной" ("жидкой", "текучей") и "сухопутной" ("твердой", "постоянной").

"Теллурократия", "сухопутное могущество" связано с фиксированностью пространства

иустойчивостью его качественных ориентаций и характеристик. На цивилизационном уровне это воплощается в оседлости, в консерватизме, в строгих юридических нормативах, которым подчиняются крупные объединения людей — рода, племена, народы, государства, империи. Твердость Суши культурно воплощается в твердости этики

иустойчивости социальных традиций. Сухопутным (особенно оседлым) народам чужды индивидуализм, дух предпринимательства. Им свойственны коллективизм и иерархичность.

"Талассократия", "морское могущество" представляет собой тип цивилизации, основанной на противоположных установках. Этот тип динамичен, подвижен, склонен к техническому развитию. Его приоритеты — кочевничество (особенно мореплавание), торговля, дух индивидуального предпринимательства. Индивидуум как наиболее подвижная часть коллектива возводится в высшую ценность, при этом этические и юридические нормы размываются, становятся относительными и подвижными. Такой тип цивилизации быстро развивается, активно эволюционирует, легко меняет внешние культурные признаки, сохраняя неизменной лишь внутреннюю идентичность общей установки.

Большая часть человеческой истории развертывается в ситуации ограниченного масштаба обеих ориентаций при глобальной доминации "теллурократии". Элемент Земли (Суша) довлеет над все* ансамблем цивилизаций, а элемент "Вода" (море, океан) выступает лишь фрагментарно и спорадически" (Дугин А. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. М., 1997. С. 15-16).

358 Лекция 8

государство. Этот философский и политический принцип подкрепляется выводами наук, созданных в наше время: антропологии и науки о языке; он подтверждается выводами истории, получившей такое развитие в XIX веке...В виду таких фактов может ли наука о государстве довольствоваться прежними исходными точками, прежним методом? Может ли она ставить во главе своей теории абстрактную идею государства, выведенную из одних личных потребностей неделимого (имеется в виду индивидуум —А.П.), без отношения к народности, составляющей государство? Другими словами, должно ли признавать государство "собранием неделимых" или в нем должно видеть известное условие национальной жизни?

Остаться при прежних воззрениях, значит отказаться от путей исследования, открытых другими науками, значит упорствовать в метафизических приемах там, где другие науки указывают на необходимость метода положительного. Но таким путем мы не будем уже в состоянии разрешить ни одного из существенных вопросов нашего времени. Признать же выводы других наук, значит прийти к теории национального государства, увидеть в народности нормальную основу каждого государства <...> Национальная теория противоречит теории узкого индивидуализма, выставленного в свое время принципом государственной политики. Деятельность государства не может быть сведена к простому охранению личных сил, задаче отрицательной. Предмет государственной политики — жизнь определенного народа во всем ее объеме, и вот почему государство должно быть таким же орудием прогресса, как и личная предприимчивость...Ясно само собою, что национальная теория государства признаёт солидарность, неразрывную связь между всеми элементами политической народности — как правительственными, так и общественными. Оно

дарство по степень служебного средства личного своекорыстия, или превращаем его в абстрактную силу, устраняющую всякое значение личных и общественных сил в жизни народной. Результаты различны, но исходная точка одна: раздвоение в теории и в практике земли и государства.

Мне пришлось говорить против этих двух различных выводов...Разбирая теории западноевропейских ученых...я возражал против торжествующего индивидуализма, этого законного чада рационализма. Рассматривая учение славянофилов, я старался показать, что одною из главных их задач было противодействие абстрактности государственной формы, обособлявшейся от земли.

Наконец, национальная теория видит условия народного прогресса не в той или другой компликации государственных форм, не в том или другом сочетании частей государственного механизма, а в возрождении духовных сил народа, в его самосознании и обновлении его идеалов...Такова была мысль славянофилов, чаявших возрождения России от пробуждения в обществе известных нравственных идеалов <...>

"Государство (civitas), — говорит Кант, — есть соединение массы людей под господством юридических законов...". Вот полное определение государства с юридической точки зрения. Лучше сказать, это единственно возможное определение государства, как только юридической формы общества.

Мы не встречаемся здесь с бытовыми, этнологическими признаками; но они и не нужны. Юридические законы безразлично относятся к самой разнородной в этнологическом отношении массе людей. Эта масса, в глазах закона, только масса "неделимых". Она может быть составлена из самых различных этнологических элементов, и, с точки зрения Канта, необходимо будет признать в ней признаки государственного общения — подчинение законам, исходящим от одной власти.

Г. Сергеевич в своем основательном труде "Задача и метод государственных наук" жалуется, что "государственное право Канта отличается крайнею бедностию содержания"...Но могло ли это государственное право или, лучше сказать, эта юридическая теория государства иметь более богатое содержание, когда она не обращала внимания на то, что способно наполнить содержание истинной теории государства? <...> ...Основу национального вопроса должно прежде всего искать в условиях культурного развития каждого народа. Каждая естественная народность представляет некоторую собирательную личность, отличающуюся от других особенностями характера, своих нравственных и умственных способностей, а потому имеющая право на независимое существование и развитие...Каждая народность должна дать человечеству то, что скрыто в силах ее духовно-нравственной природы. Народное творчество — вот последняя цель, указываемая каждому народу сомою природой, — цель, без которой не может быть достигнуто совершенство рода человеческого. Убить творческую силу народа — все равно, что убить силу личной предприимчивости в неделимом. Подчинение всех рас одной "всеспасающей" цивилизации также пагубно действует на международную жизнь, как "всеспасающая" административная централизация — на внутреннюю жизнь страны...Право народности на самостоятельное развитие, на собственную...историю, коренится в непреложных законах нравственной природы человека, оправдывается ходом всемирной истории. Но это естественное право оставалось бы мертвою буквой, если бы осуществление его не обеспечивалось коренным внешним условием — политическою самостоятельностью народа. Для того, чтобы самобытное развитие народа в умственном, нравственном и экономическом отношениях было обеспечено, этот народ должен образовать свое государство, иметь свою национальную верховную власть. <...> На основании предыдущих соображений можно...придти к заключению, что народность есть нормальное, естественное основание государства', что назначение государства ближайшим образом определяется всесторонними целями народной культуры; что, следовательно, государство, в тесном смысле, есть ни что иное, как политико-юридическая форма народности",474

Дополнительная литература по теме

Алексеев А.С. К учению о юридической природе государства и государствен-

358

358 Лекция 8

Бабурин С.Н. Территория государства: Правовые и геополитические проблемы. М„ 1997.

Байтин М.И. К дискуссии о понятии государства // Вопросы теории государства и права. Саратов, 1971.

Бачило И.Л. Факторы, влияющие на государственность // Государство и право. 1993. №7.

Бердяев Н.А. Философия неравенства//Русское зарубежье. Л., 1991. Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995.

Бутенко А.П. Государство: его вчерашние и сегодняшние трактовки // Государство и право. 1993. №7.

Величко A.M. Философия русской государственности. СПб., 2001.

Венгеров А. Б. Патология государственности // Общественные науки и современность. 1991. № 5.

Ггссен В.М. Общее учение о государстве. Лекции, читанные в Санкт-Пе- тербургском политехническом институте. СПб., 1912.

Гумплович Л. Общее учение о государстве. СПб., 1910.

Демидов А.И. Власть в единстве и многообразии ее измерений // Государство и право. 1995. № 11.

Джунусов М„ Мансуров Т. Лики суверенитета в призме социальной истории. М„ 1994.

Дмитриев Ю.А. Соотношение понятий политической и государственной власти в условиях формирования гражданского общества // Государство и право.

Лившиц Р.З. Государство и право в современном обществе: необходимость новых подходов // Советское государство и право. 1990 №10.

370

Право и государство 188

Магазинер Я.М. Самодержавие народа. Опыт социально-политической конструкции суверенитета. СПб., 1907.

Малько А.В. Государство: проблемы правового ограничения // Теория политики (общие вопросы). Саратов. 1994.

Мамут Л.С. Государство в ценностном измерении. М., 1998.

Мамут Л.С. Метаморфозы восприятия государства // Проблемы ценностного подхода в праве: традиции и обновление. М., 1996.

Маритен Ж. Человек и государство. М., 2000. Мишель А. Идея государства. М., 1909.

Новгородцев Н И. Государство и право // Вопросы философии и психологии. М., 1904. Кн. 74—75.

ОриуМ. Основы публичного права. М., 1929.

Ответственность власти (государство в открытом обществе). М., 1997. Петров B.C. Сущность, содержание и формы государства. Л., 1981. Палиенко Н.И. Суверенитет. Ярославль, 1903.

Понтович Э.Э. Проблемы государственной власти. Философско-правовые этюды. Пг., 1901.

Проблемы самобытности российской государственности: правовые и нацио-

Халипов В. Введение в науку о власти. М., 1996.

Хлебников Ю. Право и государство в их обоюдных отношениях. Варшава, 1874.

Четвернин В.А. Демократическое конституционное государство: Введение в теорию. М., 1993.

Четвернин В.А. Размышления по поводу теоретических представлений о государстве // Государство и право. 1992. №5.

Чиркин В.Е. Легализация и легитимизация государственной власти // Государство и право. 1995. №8. *

Чиркин В.Е. Элементы сравнительного государствоведения. М., 1994.

режиме — наоборот, минимизировать. Государство в этом случае признает за собой только функцию охраны прав и свобод человека (такое государство часто уподобляют ночному сторожу, для которого днем не находится никакого дела). Представляется, что государство, осуществляя свои функции, не должно лишать общество свободы, но не должно и способствовать возникновению социальной анархии. Его организующая деятельность не может быть сведена к механическому планированию, а предполагает нацеленность на использование и развитие органических культурных сил общества. Как точно заметил П. А. Флоренский, "построить разумное государство — это значит сочетать свободу проявления данных сил отдельных людей и групп с необходимостью направлять целое к задачам, неактуальным индивидуальному интересу, стоящим выше и делающим историю".475

Виды функций государства. Наибольшее значение имеет выделение политической, идеологической, культурно-воспитатель-

ной, экономической, фискальной, социальной и экологической функций государства.

Политическая функция регулирует политические процессы в обществе, определяет и закрепляет права и свободы граждан, поддерживает общественное согласие, разрешает социальные конфликты и т. п.

Идеологическая функция в той или иной форме присутствует в любом государстве. Любое государство вынуждено контролировать общественную идеологию, например, бороться с антисоциальной (расистской, милитаристской и т. п.) идеологией и пропагандировать желательную идеологию (хотя бы как идеологию отсутствия обязательной идеологии — в либеральных государствах, или как национально-культурную идеологию — в национально ориентированных государствах). Идеологическая функция становится одной из главнейших при идеократических режимах (см. ниже).476

475Флоренский П.А. Предполагаемое государственное устройство в будущем // Литературная учеба. 1991. №3. С. 96.

476Критикуя либерально-демократическую веру в мудрость естественно-социальных процессов, призванных "снимать" возникающие в обществе противоречия, евразийцы, как сторонники идеократии, предлагали разумное осмысление этих процессов и

Культурно-воспитательная функция тесно связана с функцией идеологической и направлена, во-первых, на поддержание и развитие национальной культуры, а во-вторых, на культурную социализацию всех членов общества. Идентичность собственной культуре является основной предпосылкой здоровой государственности и нормального общества.477

Экономическая функция призвана обеспечить нормальное функционирование и развитие экономики, в том числе путем госу-

разумное руководство ими. Для этой цели, полагали они, нужна единая "культурногосударственная" идеология. Одним из ее теоретиков был Л.П. Карсавин. По его убеждению, такая единая культурно-государственная идеология вполне возможна без насилия над свободою индивидуумов. Но это возможно лишь в том случае, если культура едина и едино олицетворяющее культуру государство. В любом здоровом государстве, полагал Карсавин, дело так и обстоит. "Если выражающая себя через государство культура является действительным единством, определяемым ее мировым заданием и, в конце концов, обоснованным абсолютно, если культура и государство не разваливаются, как может это единство остаться без внешнего выражения, т. е. без идеологии? А мы хотим строить и раскрывать нашу культуру не на индивидуалистических предпосылках и видим, что не на них она строиться. Для нас Россия-Евразия не случайный продукт взаимной борьбы между нациями, социальными группами, индивидуумами, а живое, органически раскрывающееся целое. Как же может оно не обладать единою волею и единым миросозерцанием, не отвлеченноедиными, конечно, а соборно-едиными? Отрицать это — значит отрицать истину, хотя бы и в лукавой форме утверждения, будто истина непознаваема. Отрицать это — значит быть или нигилистом или скептиком — релативистом. Но релативизм опятьтаки характерен для европейской индивидуалистической культуры, а не для России. Он является следствием и проявлением эгоистического самоутверждения, которое пытается обосновать себя ложью — мнимою непознаваемостью истины, но в свою-то "истину" верит как в абсолютную, если, впрочем, не отказывается от всякого действия. Пора бросить либерально-демократическую расслабленность и коммунистический узкий фанатизм! Перед нами, русскими людьми, стоит ясно и резко поставленный вопрос. Хотим ли мы строить великую и потому единую Россию и верим ли мы в будущее ее величие и единство? Если же да, так неужели мы не сойдемся на некоторых общих целях и задачах? Неужели, стремясь к единству, мы будем мечтать о многопартийности и борьбе партий, т. е. утверждать, что единства нет или что оно неопределимо даже в основных своих чертах? Если мы так думаем, мы в творческом труде России участия не примем, но будем ему только мешать. Она то, конечно, и тогда себя раскроет, только... не через нас и не нашими руками" (Карсавин Л.П. Основы политики // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. М„ 1993. С. 200-201).

477 Ср.: " Экономика создает условия реального движения общества. Но общество должно сначала быть обществом, а делает его таковым именно культурная идентичность, дающая дом души, ощущение корней, принадлежности традиции, придающих человеческому существованию смысл и преемственность" (Тульчинский Г.Л. Империя и свобода: итоги и перспективы Жзстсоветского духовного опыта // Перспективы метафизики: классическая и неклассическая метафизика на рубеже веков. СПб., 2000. С. 282).