На пороге XXI века

сразу же нейтрализует всякий другой возможный опыт, там содержится также и чувственный опыт видимого, который он возводит в инстанцию, его неудачи можно преодолеть, только обнаруживая в этом кризисе неочевидности жест аутистского отрицания суждения, с помощью которого сопрягают сразу все, во всяком опыте, — будь он когнитивным, практическим или аффективным — «абсолютное зло» ложного, ложность, прозреваемую как столь же необходимая, как и консенсус, который мы предполагаем сохранить.

Откуда взялся этот аутистический шаманизм? Каковы его следствия? Можно ли его избежать?

Прагматический шаманизм берет начало в динамике генерализованной неочевидности, которая одушевляет коммуникативное экспериментирование: социальные партнеры находят оправдание лишь в случайных ответах, на которые они вызывают слушателей, желая застраховаться от всякой случайности тем, что признают истинным единственный ответ, с которым все могут согласиться — ответ консенсуса.

Главное следствие прагматической трансформации философии состоит в усилении повседневного аутизма — продукта этой недостоверности, обобщенной до необратимости с помощью того метапсихологического знания, что мысль в прагматической философии имеет коммуникативную структуру, мысль нейтрализуется ею же самой. Она сама и вызывает абсолютное несчастье, которого стремится избежать. Если обычный аутизм характеризуется эффектом отключения, разъединения познания и действия, познания и желания, а опыт позволяет ожидать какого-то консенсуса только тогда, когда испытывают полное счастье, позволяющее признать, что случайность верований, мотивов действия, желаний, согласий и разногласий не позволяет судить об их объективности, то точно так же случайность подтверждения гипотез фактами не позволяет судить об объективности опыта, которым она доказывается. Провал в аутизм среди различных форм коммуникациональных катастроф заставляет признать философскую природу динамики суждения, присущую всякому выражению, и он один дает право счесть этот провал провалом и понять роковой характер этих катастроф. Всякое высказывание всегда заставляет уже преодолеть отрицание суждения, которое изнутри взрывает научный или коммуникационный эксперимент: в качестве процесса самообъективации высказывание позволяет судить о себе и признавать себя как истинным, так и ложным, точно так же оно утверждает себя в

508

На пороге XXI века

качестве истинного, чтобы быть вправе объективировать практический или аффективный познавательный опыт, который оно описывает.

Тем самым оно, следовательно, побуждает к выходу за пределы традиционного метапсихологического горизонта отношения мысли к самой себе, дабы признать, что мысль и слово сами творят опыт, только вынося суждение, подчиняются они закону истины, или нет. Значимость философской революции суждения выявляется лишь когда показано, как этот конститутивный закон речевого акта обусловливает равным образом научную, этическую и эстетическую сферы опыта — сферы, со времен Канта традиционно признаваемые «местами философии». Речевой опыт — их носитель — может, действительно, всякий раз основываться только на себе самом и на способе, которым он порождает этот опыт, чтобы утвердить собственную истину. Однако знание динамики суждения, которая присуща любому речевому акту, может заменить осуществление самого этого суждения и опыт познавательной, этической и эстетической объективности, только когда его проделывают. Ставка философской революции суждения, называемой прагматическим провалом, состоит, таким образом, не только в том, чтобы способствовать разделению этого знания, она в том, чтобы производить в области действия и желания ту самую коперникову революцию, которую в познании Кант считал уже осуществленной средствами науки нового времени. Этот вызов уже реализован в речевых актах, если правда, что они состоят не в магическим образом произведенном акте обещания или порядка, который они обозначают уже самим тем фактом, что они его обозначают, а в побуждении участников общения признать истинным также и то, что они хотели бы делать или желать того, о чем они говорят (или думают), то они должны делать или желать, и что истинно то, что они говорят (или то, что они это мыслят).

Очертив происхождение прагматических катастроф слова, я постараюсь теперь дать краткое описание философских революций суждения, которые это антипрагматическое описание актов речи производит в различных частях («местах») философии.

2. Прагматические катастрофы слова

Коммуникационное экспериментирование, которое порождает прагматику, можно анализировать, нисходя к категориям

509