36. Художественное своеобразие сатир Кантемира. Проблема воспитания в VII сатире Кантемира «о воспитании».

Сатира седьмая («О воспитании. К князю Никите Юрьевичу Трубецкому») есть скорее эпистола, чем сатира: развёрнутое изложение мыслей о предмете рассуждения. Поэт начинает с обличения общего мнения, будто бы разум даётся исключительно с возрастом и что поэтому молодой человек не может дать здравого совета. Отчего же такой предрассудок? Многие говорят, что человек от природы склонен вдаваться в обман, но на самом деле от воспитания зависит больше: любая нива засохнет, если её не поливать; любая же и даст плод при искусном уходе. Это знал Петр Великий, который сам стремился искать добрые примеры в других странах и открывал училища для подданных. Правильное воспитание — путь к совершенству: «Главное воспитания в том состоит дело, / Чтоб сердце, страсти изгнав, младенчее зрело / В добрых нравах утвердить, чтоб чрез то полезен / Сын твой был отечеству, меж людьми любезен / И всегда желателен, — к тому все науки / Концу и искусства все должны подать руки». Можно быть великим учёным или воином — но злонравного и нелюбезного человека никто добром не помянет. Только добродетель может дать человеку спокойную совесть и бесстрашное ожидание кончины. Лучше простой ум с чистой совестью, чем острый разум со злобой. Не надо всё время твердить детям строгие уставы и ругать их, тем более прилюдно — этим лишь отобьёшь любовь к добродетели. Лучше всего действовать примером. Заметив в сыне дурную склонность, надо указать ему на кого-нибудь, кто страдает от неё: скупца, иссохшего над своим золотом, мота в тюрьме, больного любострастника. Надо осторожно выбирать ребёнку слуг и всё окружение: оно сильно влияет на воспитание. Часто сын теряет добродетель в объятиях рабыни и учится у слуг лгать. Злее же всех пример — родители. Нет толку читать ребёнку наставления, если он беспрестанно видит зло в собственном отце. Кто и не может избегать зла сам, пусть скроет его от сына: ведь никто не покажет гостю беспорядок в своём доме, а дети ближе, чем гость. Многим такие наставления от молодого человека покажутся за вздор, заключает поэт, так они могут и не читать этих стихов, которые писаны для одной забавы...

37. Реформа русского стихосложения XVIII века. В.К. Тредиаковский «Новый и краткий способ к сложению российских стихов», м.В. Ломоносов «Письмо о правилах российского стихотворства».

В это же время выходит трактат Тредиаковского "Новый и краткий способ к сложению российских стихов", положивший начало реформе русского стихосложения. Новшеством Тредиаковского в этом его программном трактате был научный, исследовательский подход к русскому стиху. И "досиллабическое", и "силлабическое" утверждалось в русском языке лишь фактически, на слух или по иноязычным пособиям. Тредиаковский первым подошел к стиху как филолог с отличным европейским образованием, с прекрасным знанием "силлабического" и редким интересом к народному русскому стихосложению.

Тредиаковский предпринял попытку тонизировать традиционный силлабический 13-ти и 11-тисложник, введя обязательное предцезурное ударение и желательную женскую рифму и получил таким образом хореический силлабо-тонический стих. При этом Тредиаковский горячо отрицал ямбические стопы, но дозволял замену хореев на пиррихии и спондеи. Перед нами, таким образом, не полное введение тонической системы, не полная отмена системы силлабической, а всего лишь метрическая реформа. Она половинчата, иначе и не могло быть - оторвать русскую поэзию сразу от полуторавековой традиции было невозможно, надо было сначала создать переходный стих, который был бы в равной степени эпилогом к старому стихосложению и прологом к новому; только так можно было создать условия для переворота, совершенного впоследствии Ломоносовым. Создание этих условий через тонизацию старого стиха и является исторической заслугой Тредиаковского. Впоследствии переиздавая трактат под измененным заглавием: "Способ к сложению российских стихов, против выданного в 1735 годе исправленный и дополненный" (1752) - и перерабатывая одновременно свои ранние стихотворения, Тредиаковский принял реформу Ломоносова.

Начатое Тредиаковским продолжил, развил и блестяще применил в своей поэтической практике Ломоносов. Созданная его трудами система стихосложения получила позднее название силлабо-тонической, то есть, слого-ударной. Силлабо-тоническая система основана на равномерном чередовании ударных и безударных слогов. Учтен при этом опыт метрической системы. В основе силлабо-тоники лежит принцип строения русского народного стиха: соизмеримость соотносимых стихов по количеству и расположению ударных слогов. Ритмическими единицами в силлабо-тоническом стихе, как и во всяком другом, являются соотносимые между собой стихотворные строки — стихи. Соизмеримость же их друг с другом определяется повторяющимися в них сочетаниями ударных и безударных слогов. Единицами измерения этих повторяющихся сочетаний выступают стопы. Деление на стопы в русском силлабо-тоническом стихе (стопа здесь — сочетание ударного слога с примыкающими к нему безударными) в известной степени условно. Особенности русского языка не позволяют строго выдержать это деление, так как слова русского языка весьма неоднородны как по количеству слогов, так и по месту ударений. Многие из слов столь многосложны, что могут вместить в себя по две стопы и тем самым требовать не одного (как это имеет место в языке на самом деле), а двух ударений в слове. С другой стороны, в живом произнесении ударения в служебных словах, а иногда и в местоимениях, пропадают, и ударение в стихе переносится с одного слова на другое (перенесение ударения с данного слова на последующее называется проклитикой, а на предшествующее — энклитикой).

Сущность силлабо-тонической системы состоит в том, что в стихотворной строке ударные и безударные слоги чередуются по определенной схеме и образуют так называемые двусложные и трехсложные размеры. В двусложных размерах различают хорей — с ударением на первом слоге и ямб — с ударением на втором слоге. Расстановка в строке всех возможных ударений осуществима лишь в том случае, когда строка состоит из коротких одно-, дву- и трехсложных слов.

Но уже Ломоносов признал, что так писать стихи «трудновато», потому что в языке очень много слов длинных, и в полноударной стихотворной строке они не поместятся. Поэтому расстановка ударений строго не соблюдается — они не должны падать на «чужие» места, зато пропускать их можно — от этого ритмическое звучание не страдает, наоборот, стих звучит более разнообразно. В этом случае могут возникать два безударных слога подряд — они образуют группу из безударных слогов, которую называют по аналогии с античным стихом пиррихием. Иногда слова стекаются таким образом, что возникают два подряд ударных слога (спондей). В русских двусложных размерах особенно часты различные сочетания стоп ямба и хорея с пиррихиями.

В трехсложных размерах в зависимости от местоположения ударного слога различают: дактиль — с ударением на первом слоге стопы, амфибрахий — с ударением на среднем слоге и анапест — на последнем, третьем слоге стопы.

Последовательность таких групп ударных и безударных слогов (стоп) в строке и создает стихотворный размер. Теоретически количество стоп в стихотворной строке может быть любым — от одной и больше, на практике же протяженность строки бывает в двусложных размерах (хорей, ямб) от 2 до 6 стоп, а в трехсложных (дактиль, амфибрахий, анапест) — от 2 до 4.

Итак, основных размеров русского классического стиха пять: хорей, ямб, дактиль, амфибрахий, анапест