316_p384_B5_2616

40

дили из дворянской среды. Н.Ф. Демидова убедительно доказала, что все приказные люди XVII в. (в т.ч. и подьячие) являлись одной из составных частей служилого сословия и на них распространялись все сословные права и привилегии. Не менее важно отметить, что среди дьяков конца XVI - начала XVII в.

Таким образом, в социальном плане дьяки конца XVI — начала XVII в. были тесно связаны с теми слоями дворянства, которые занимали промежуточное положение между столичными чинами двора и уездным рядовым дворянством,

— с жильцами и выборными дворянами.

Если в социальном плане дьяки смыкались с выборными дворянами и жильцами, то в политическом отношении они стояли выше этих групп. В официальных перечнях чинов дьяки находились после дворян московских и всегда перед дворянами выборными. В системе государева двора они занимали как бы промежуточное положение между московскими и выборными дворянами. В самом начале XVII в. в известном указе Бориса Годунова о частичном разрешении крестьянского выхода весьма четко была проведена граница между верхушкой (наиболее привилегированной частью) дворянства и прочими служилыми людьми. В тексте этого указа думные, московские чины и дьяки, с одной стороны, и остальное дворянство (включая выборных дворян и жильцов), а также подьячие — с другой, противопоставлены друг другу.

Служилая знать и дьячество в рассматриваемый период выделились, таким образом, в особую правящую привилегированную группировку, в руках которой находились главные нити административного управления страной. От дьяков, хорошо знавших текущее делопроизводство, зависели нередко служебные назначения и местническое продвижение бояр и дворян, осуществление сборов податей с поместий и вотчин. Не случайно, поэтому представители знати часто искали дружбы с дьяками, а наиболее видные дьяки роднились с представителями знатных княжеских и боярских фамилий.

4.2.6.Формирование военных структур

Большое значение для генезиса и становления самодержавия имели военные реформы середины XVI века. Была упорядочена обязательная для феодалов воинская служба и сбор войск. "Уложение о службе" (1555) установило правовые основы поместного землевладения. Размеры земельных владений обусловливали и прежние службы дворян. Теперь с каждых 150 десятин земли каждый феодал под угрозой штрафа обязан был выставить одного конного вооруженного воина. Согласно "Уложению", вотчины в отношении службы, как замечает С.В. Леонов, уравнивались с поместьями, а вотчинники должны были нести службу на тех же основаниях, что и помещики. Основу вооруженных сил составляло, по И.Я. Фроянову, теперь конное ополчение землевладельцев. Кроме них, существовали служилые люди "по прибору" (набору): городская стража, артиллеристы, стрельцы. Сохранялось ополчение крестьян и горожан – «посоха», несшая вспомогательную службу.

41

Вместо отрядов пищальников (появившихся в начале XVI в.) в 1550 г. предпринята попытка организации под Москвой трехтысячного корпуса "выборных стрельцов из пищали", обязанных быть всегда наготове для исполнения ответственных поручений. В него вошли представители знатнейших родов и верхи Государева Двора. Стрельцы представляли собой уже регулярное - войско, вооруженное новейшим оружием и содержащееся казной. Организационное строение стрелецкого войска было позднее распространено на все войска.

Управление дворянским войском, как отмечает И.Я. Фроянов, чрезвычайно усложнялось обычаем местничества. Перед каждым походом (а иногда и в походе) происходили затяжные споры. "С кем кого ни пошлют на которое дело, ино всякой разместничается", - отмечал в 1550 г. Иван IV. Поэтому местничество в армии воспрещалось и предписывалось несение воинской службы "без мест". Тем самым нарушался принцип занимать высшие посты в армии только родовитыми княжатами и боярами.

Перманентный социально-экономический кризис, бушевавший над страной значительную часть XVI и начало XVII веков привел к тому, что Россия намного отставала от большинства европейских стран. Особенно ярко это отставание проявлялось в области военного дела. В XVII в., по определению П.П. Черкасова и Д.В. Чернышевского, система организации русской армии безнадежно устарела, ибо основной ударной силой и в конце века оставалась дворянская конница. Пехоту составляли стрелецкие полки, размещенные по отдельным городам. Кавалерия и пехота не могли считаться регулярной армией, так как в мирное время они не несли воинской службы. Русская армия, по их определению, «все еще напоминала ополчение, собираемое лишь на время войны». У России не было и военно-морского флота.

4.2.7.Зарождение бюрократии

Рост централизации и усложнение функций управления способствовали формированию нового для России слоя населения — бюрократии. Она быстро росла. Однако, по мнению И.Я. Фроянова, значение первых ростков приказной системы нельзя преувеличивать, тем более что первоначально число "предбюрократии" составляло всего 50 человек, а при Иване III не более 200 человек.

Но за 50 лет (с 1640 по 1690 г.) число приказных людей увеличилось в 3,3 раза (с 837 до 2 739 чел.). Вместе с провинциальными чиновниками численность администрации, по данным С.В. Леонова, составила 4 650 человек. Отсутствие правовых традиций, неопределенность и незащищенность прав населения, свертывание органов сословного представительства, каковыми (с некоторой натяжкой) можно считать Земские соборы и местные учреждения, наконец, неупорядоченность структуры госаппарата — все это порождало бюрократизм, взяточничество и неэффективность традиционалистской системы управления. Но, она все же в основном справилась со стоявшими перед ней задачами.

События середины 1560-х - середины 1580-х годов показали достаточную устойчивость оформившегося в середине XVI в. аппарата центрального и местного управления. Эта государственная система, по мнению С.М. Каштанова, выдержала испытания массовыми народными волнениями и интервенцией на-

42

чала XVII века. А потому была закреплена Соборным уложением 1649 г. и удержалась, эволюционируя в направлении абсолютизма, вплоть до преобразований Петра I.

4.3.Дискуссия о моделях российской монархии

В 40-50-е гг. ХХ в. развернулась дискуссия о периодизации феодализма. Два различных полюса этой дискуссии отразили взгляды С.В. Юшкова и К.В. Базилевича. Юшков считал, что в России в феодальный период шла последовательная смена трех государственных форм: раннефеодальной монархии, со- словно-представительной монархии, монархии абсолютной. С точки зрения С.В. Юшкова в эпоху сословно-представительной монархии (XVI–XVII вв.), власть царя была ограничена Боярской думой и Земскими соборами. К.В. Базилевич не был согласен с определением формы Русского государства XVI–XVII вв. как сословно-представительной монархии. С его точки зрения в России существовала сословная монархия, при которой сословия не только не ограничивали царскую власть, но, напротив, служили средством ее усиления, централизации государства.

Лишь при Иване IV, самодержавие, по мнению ученых-историков, вылилось в режим неограниченной власти государя - неограниченную монархию, но историки в большинстве своем дружно утверждали, что в середине XVI в. в России сложилась отнюдь не абсолютная, но сословно-представительная монархия, которая в России не противоречила режиму неограниченной власти царя. По сути дела, только К.В. Базилевич подверг критике введенный в научный оборот С.В. Юшковым термин "сословно-представительная монархия", предложив вместо него термин "сословная монархия", применявшийся еще Н.П. Павловым-Сильванским. В.М. Панеях весьма скептически отнесся к идее сословного представительства, полагая, что в это время в России имела место "самодержавная монархия деспотического типа".

Более того, В.Б. Кобрин и А.Л. Юрганов рассуждали, применительно к эпохе Грозного, "о безоговорочном торжестве самого жестокого деспотизма". Философским принципом подданства при Иване IV стало утверждение "а государю холоп без вины не живет". Деспотический характер самодержавия на Руси эти авторы, помимо всего прочего, объясняли параллелями в развитии средневековой Руси не с Европой, а с Византией, где восторжествовал принцип "что угодно императору, то имеет силу закона".

Таким образом, по мнению Ю.А. Сорокина, режим неограниченной власти (причем в крайнем, деспотическом варианте) утвердился в России исторически много раньше, чем сложилась абсолютная монархия.

Изменения в структуре и социальном облике верхов служилого сословия, происшедшие во второй половине XVI в., по мнению И.Я. Фроянова, не могли не повлиять на дальнейшее политическое развитие страны, на эволюцию форм государственной власти, суть которой состояла в дальнейшем усилении самодержавных тенденций и упадке прежней системы, основанной на принципах сословного самоуправления.

43

П.П. Черкасов и Д.В. Чернышевский характеризуют политический режим Московского государства в XVI в. в целом «как сословно-преставительную монархию с нараставшими самодержавными тенденциями». А, по мнению С.А. Кислицина, только после пресечения династии Рюриковичей в связи со смертью Федора Ивановича и гибелью царевича Дмитрия произошло восстановление сословно-представительной монархии.

Политический строй Московского государства середины XVI - середины XVII в. М.М. Богословский охарактеризовал самодержавно-земским, который затем стал превращаться в самодержавно-бюрократический. Эту точку зрения, в целом, разделяет С.М. Каштанов, утверждая, что деятельность местных со- словно-представительных учреждений и земских соборов позволяет говорить о сословной монархии в России середины XVI - середины XVII в., о феодальной монархии с сословным представительством. Сословные учреждения не только приспособились к проведению абсолютистской политики, но и сами содействовали утверждению именно абсолютистских начал в государственном управлении, а также консолидации сословий и превращению их в классы-сословия.

В противовес им, Ю.А. Сорокин считает, что на сегодня еще не выработано общего мнения по отношению к кардинальной проблеме: каков характер государства в России в XVII-XVIII вв.; какие следует использовать критерии для точного его определения, какими терминами описывать его сущность, каковы предпосылки и движущие силы такого государственного развития?

§5. ПРЕДСТАВИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНЫ ВЛАСТИ И МЕСТНОЕ УПРАВЛЕНИЕ Некорректно подходить к анализу структуры русской государственности XVI-XVII вв. с позиций века XXI, поэтому следуют учитывать определенную условность применяемых терминов и сравнений. Особенно это справедливо в отношении дифференциации самодержавной власти с точки зрения демократической традиции. Вместе с тем, сегодняшнее в политике обязательно имеет свои аналоги и элементы в прошлом, поэтому проводимый историками анализ в

достаточно степени научен и обоснован.

Тенденция к укреплению самодержавной власти московских государей в XVI в. переплеталась с началом становления органов сословного представительства, как на местах, так и в центре. Это означало, что достигнутая к середине столетия степень централизации государства была недостаточна для того, чтобы русские цари могли обходиться без участия сословий в управлении страной. Однако сословно-представительная монархия в России, в отличие от западноевропейских стран, по мнению С.В. Леонова, так и не утвердилась. При определенном сходстве с такими сословно-представительными учреждениями, как английский парламент (возникший в 1265 г.) или французские Генеральные штаты (1302 г.), в Земских соборах отсутствовала выборность членов, т.е. не был определен порядок представительства. К тому же из-за резкого усиления в 1660-1670-е гг. самодержавной власти Земские соборы не стали постоянным органом власти и играли менее самостоятельную роль, чем сословно-

44

представительные учреждения на Западе. Период заметной деятельности Земских соборов в России составил всего лишь около столетия (середина XVIсередина XVII в.). Тенденция к усилению самодержавной власти монарха оказалась явно сильнее.

5.1.Боярская дума

Рождение русского государства неразрывно связано с деятельностью Боярской думы, органа бывшего штабом, где принимались решения и командирским пунктом, где эти решения исполнялись. Боярская дума, по определению С.М. Каштанова, была высшим законодательным органом и высшим органом управления страной. Она представляла почти ежедневно заседавший высший совет при государе, схожий с королевскими куриями в европейских странах и восходящий по своему происхождению к советам при князьях Древней Руси. Во всех государственных делах великий князь Иван III, по мнению И.Я. Фроянова, координировал свои предложения с мнением Боярской думы – совещательным органом, ставшим при нем постоянным. Сначала состав Думы был невелик — около 20 человек. С начала XVI в. она заметно расширяется: помимо высших думных чинов (бояре и окольничие), в ее деятельности все более значительной становится роль думных дворян и особенно думных дьяков, возглавлявших обычно главные учреждения государственного управления или государева двора. Численность Думы возрастает на протяжении более чем полутора столетий.

Сукреплением самодержавной царской власти, по мнению П.П. Черкасова

иД.В. Чернышевского, Боярская дума теряла свое значение. Наряду с ней растущее значение приобретала Ближняя дума – совет особо доверенных лиц царя, что свидетельствовало об упадке влияния боярской аристократии.

5.1.1.Компетенции думы

Боярская дума, по определению С.М. Каштанова, не имела раздельной от

монарха самостоятельной компетенции. Наряду с вопросами общегосударственной важности Дума рассматривала дела о земельных пожалованиях и служебных назначениях, о всех, даже мелких, нарушениях закона. Для решения различных дел создавались комиссии, постановления которых приравнивались к решению Думы. Обычно основные вопросы обсуждались вместе с монархом («приговор царя с бояры» или «царь указал и бояре приговорили»), иногда и в отсутствие государя, хотя в годы правления Ивана Грозного думцы не осмеливались брать на себя ответственность, предоставляя решение воле государя: для такого случая существовало особое выражение «бояре поговорили». Главную роль в составлении и редактировании постановлений Боярской думы и царских указов, в организации работы канцелярии Думы и подведомственных ей центральных учреждений играли думные дьяки.

В конце XVI-начале XVII в. сохранялось положение Боярской думы как высшего законодательного органа при царе (зафиксированное в ст. 98 Царского судебника 1550 г.). Без участия Думы, без боярского приговора, как подчеркивает А.П. Павлов, в годы царствования Федора Ивановича и Бориса Годунова не обходилось решение таких важнейших вопросов, как вступление в войну

45

и заключение мира. Дума участвовала в принятии важнейших законов. Думой и церковными властями был утвержден Судебник 1589 г. Ею выносились приговоры о местничестве, важнейшем регуляторе служебных отношений в верхах господствующего класса. Ее члены вместе с разрядными дьяками имели исключительное право судить местнические споры. По государеву указу и боярскому приговору проводились смотры и верстания на службу городовых детей боярских, осуществлялись земельные пожалования. По боярскому приговору производилась выдача денежного жалования, бояре решали вопросы о прибавках к поместным и денежным окладам. С ведома «всех бояр» осуществлялись устройства ямов, а также станиц на «диком поле». На заседаниях Думы вершился суд над государевыми «изменниками». Приведенными примерами далеко не исчерпывается круг проблем, рассматривавшихся на заседаниях Думы.

С падением роли дворцового ведомства в управлении страной и развитием системы общегосударственных приказов Боярская дума как высший правительственный «общегосударственный» орган власти стягивает основные функции по руководству и контролю над приказами, она становится как бы организационным центром деятельности центральных административных учреждений. Приказные дьяки не могли выносить самостоятельных решений по спорным вопросам без приговора всей Думы. В конце XVI в. Боярская дума, безусловно, руководила работой всех общегосударственных приказов.

Велика была роль Думы во внешнеполитических сношениях. В.И. Савва

следний период царствования Ивана Грозного (в 1572-1584 гг.), судя по составу «ответных комиссий» при послах, главную роль на переговорах играли худородные царские выдвиженцы — думные дворяне, то при Федоре Ивановиче и Борисе Годунове в составе «ответных комиссий» преобладают представители бояр и окольничих. Обычно для переговоров с иностранными послами назначались наиболее доверенные в правительстве бояре и окольничие. Но о результатах переговоров члены «ответных комиссий» должны были докладывать царю и всем боярам. Бояре возглавляли наиболее крупные и ответственные («великие») посольства в иностранные государства.

5.1.2.Состав думы

В конце XV в. Дума состояла из двух чинов: бояр и окольничих. Численный состав был небольшим: 10-12 бояр, 5-6 окольничих. Боярство представлено людьми из старых московских боярских фамилий. В среде этих бояр в XV в., по мнению И.Я. Фроянова, сложились местнические отношения, которые регламентировались не родовитостью (это определить было невозможно), а службами предков. С присоединением земель в состав бояр стали входить князья прежде независимых княжеств ("княжата"), что означало снижение их социального статуса. Окольничьи стояли несколько ниже бояр, но также принадлежали к ближайшему окружению великого князя, будучи советниками и судьями.

46

При Василии III в думу входят уже "великие" или "введеные" дьяки (позже они стали называться "думными дьяками"), а также представители московского дворянства - "думные дворяне". В конце XV-начале XVI вв. в государственном управлении значительную роль начали играть неродовитые, но грамотные чиновники - дьяки. Они стали реальными исполнителями предначертаний великокняжеской власти, образовав первоначально аппарат Боярской думы, Казны и Дворца, а затем и приказов. Специализируясь на выполнении определенных поручений (финансовых, дипломатических, военных), дьяки подготовили создание органов управления с новым функциональным, а не территориальным распределением дел.

В конце XVI - начале XVII в. роль Думы и близкой ко двору знати в управлении государством не только не падает, но и возрастает, что выразилось, прежде всего, в усилении участия бояр в непосредственном управлении приказами в качестве судей. Возрастание роли знати в руководстве приказами происходило на протяжении всего XVII в. Это имело важное политическое значение и способствовало постепенной «бюрократизации» боярства. Из органа первоначально родовой земельной аристократии Дума постепенно трансформируется в орган служилой аристократии, в своеобразный совет «из начальников приказов». Конец XVI и начало XVII в. были важной вехой в этом процессе.

Судьи из бояр и дворян впервые появились в приказе Казанского дворца, Ямском приказе, четвертях (Новгородской и Нижегородской). В конце XVI в. расширилась сеть судных приказов, во главе которых неизменно стояли бояре. В документах 1584-1605 гг. фамилии представителей служилой знати значатся в качестве судей, возглавлявших подавляющее большинство общегосударственных приказов: Большого прихода, Разбойного, Московского, Владимирского, Рязанского и Дмитровского, Земского двора, Казанского дворца, Новгородской и Нижегородской четвертей, Стрелецкого, Пушкарского, Челобитного, Холопьего суда и Ямского. Во главе важнейших приказов

— Посольского, Разрядного и Поместного — традиционно стояли думные дьяки, являвшиеся своеобразными «секретарями» Боярской думы.

Во время крупных военных походов родовитые бояре пользовались преимущественным правом на замещение высших командных постов в армии. Во главе полков в крупнейших походах стояли знатнейшие бояре Мстиславские, Шуйские, Трубецкие, Голицыны и другие. Следует, правда, отметить, что в XVI-XVII вв. должностные назначения не всегда соответствовали чиновному положению служилого человека. Но цвет княжеско-боярской аристократии сосредоточивался, прежде всего, именно в Думе, в высшем ее боярском чине. В крупных походах большой полк обычно возглавлял «первый» думный боярин (в конце XVI-начале XVII в. это были князья Мстиславские). Формально он выступал как главнокомандующий армией. Но военная власть «первого» боярина и воеводы могла существенно ограничиваться. Во время государевых походов с царем выступал его «двор» (царская гвардия), во главе которого стояли «дворовые воеводы», обычно из числа наиболее приближенных к особе государя лиц, его фаворитов. Уже в 1680-х гг. звание «дворового воеводы» прочно за-

47

крепляется в титулатуре Бориса Годунова. Главный воевода (первый воевода большого полка) обязан был держать совет и «промышлять» ратным делом вместе с «дворовым воеводой», т.е. признавалась власть в армии обоих воевод.

По определению А.П. Павлова, Боярская дума на рубеже веков имела отнюдь не парадное значение. Это был действительный, в полном смысле слова высший правительственный орган государства. Если Годуновы и их «советники» и оказывали решающее влияние на важнейшие вопросы придворной жизни, то они ни в коем случае не подменяли собой управленческие функции Думы в целом. Правительственное значение Боярской думы в конце XVI-начале XVII в. определялось не столько тем, что она являлась органом боярской аристократии для защиты ее интересов, сколько ее статусом царской думы. Суть политики Бориса Годунова заключалась не в ограничении традиционных прерогатив Думы, а в привлечении на свою сторону бояр, в консолидации знати вокруг трона.

5.1.3.Две тенденции в дискуссии о составе думы

Благодаря трудам историков XIX в. в исторической литературе окончательно закрепился термин “Боярская дума”. Исследование В.О. Ключевского, посвященное этому органу, стало первой монументальной и важной работой в области, посвященной непосредственно изучению тех изменений, что происходили в Думе на протяжении всего ее существования. Многие выводы автора остаются современными и не утратившими свое значение и по сей день.

К началу 80-х гг. ХХ века в исторической литературе, посвященной изучению Боярской думы второй половины XVII в., Г.В. Талина, выделила две существенные тенденции. Первая касалась процесса “демократизации” Думы, возрастания в ней роли думного дворянства в противовес аристократии. Вторая тенденция, отмеченная историками, была связана с усилением в Думе бюрократического (приказного) элемента.

Проблема Боярской думы была вновь поднята в 1980-е гг. в диссертационных исследованиях, посвященных развитию аристократии во второй половине XVII – первой четверти XVIII веков. Например, в работах О.Е. Кошелевой и И.Ю. Айрапетян. Характеризуя Боярскую думу второй половины XVII в., О.Е. Кошелева опровергла традиционный взгляд на изменение социального состава этого органа, называемый в исторической литературе процессом “демократизации” Думы. Автор диссертационного исследования, не отрицая в целом факта роста в Думе представителей дворянства, показала, что процесс увеличения численности свойственен всем чинам представленным в этом органе. Дворянство расширилось, но не вытеснило боярство. Мнение Кошелевой подтверждено исследованием Айрапетян, показавшей, что источником пополнения трех высших думных чинов даже в 1682–1713 гг. в основном были стольники, в то время как процент проникновения московских дворян в высшие слои аристократии был незначительным. На думных дворян в Думе приходилось не более чем 30% всего состава, в то время как бояре и окольничие оставляли 70-78 %. Реальное влияние в Боярской думе, по мнению Айрапетян, по-прежнему оставалось за двумя высшими чинами, которые сохраняли в ней решающую роль.

48

5.1.4.Дискуссия о политической самостоятельности думы

Среди наиболее важных расхождений в позициях авторов по вопросу о функциях, роли и сущности Боярской думы во второй половине XVII в., еще в XIX – начале ХХ вв. являлся вопрос о том, была ли Дума собранием, необходимым царю, послушным орудием в его руках, или же напротив, выступала в качестве самостоятельного института, обладавшего своими собственными правами, в силу чего может считаться фактором отечественной истории, в значительной мере ограничивавшим царскую власть. В.И. Сергеевич и А.Е. Пресняков были скорее склонны видеть в Боярской думе орган, лишенный институционного статуса. А.Е. Пресняков считал, что Боярская дума XVII столетия утратила реальное политическое значение в государстве, стала послушным орудием в руках царской власти, стала придатком этой власти.

Противоположного взгляда на роль Боярской Думы придерживались В.О. Ключевский, М.Ф. Владимирский-Буданов. Они рассматривали Думу как орган, обладавший своими правами, выражавший интересы определенной группы общества. Владимирский-Буданов считал, что объем компетенции Боярской думы в решении важнейших государственных вопросов сохранялся на прежнем уровне. По мнению Ключевского царь и Дума выступали частями одного целого, неразрывными элементами единой верховной власти, пространство деятельности Думы совпадало с пределами государевой верховной власти. Только со времени Алексея Михайловича Дума стала приобретать черты органа, “привыкшего действовать только при государе и с ним вместе”.

В исторической литературе ХХ в. по-прежнему стоял вопрос о том, обладала ли Боярская дума теми же прерогативами, что и царская власть, или же юридическая ответственность за принятие решений возлагалась исключительно на царя. Эти вопросы нашли свое отражение в работах А.М. Сахарова, Н.П. Ерошкина. Данные проблемы были затронуты и авторами трудов обобщающего характера, затрагивавших, либо подробно освещавших вопросы развития государственного строя, в частности в “Очерках истории СССР. Период феодализма XVII в.” и в» Очерках русской культуры XVII в.”.

При характеристике роли Боярской думы во второй половине XVII столетия в отечественной исторической науке сформировались два основных мнения. С одной стороны большинство перечисленных историков отмечали, что во второй половине XVII в. Боярская дума не имела право выносить без царя постановления, имевшие силу закона. Со второй половины XVII столетия в России появилась тенденция к абсолютистской форме правления. Царская власть все более стремилась к полной самостоятельности в решении государственных вопросов. В силу этого Боярская дума из соправительствующего с царем органа превращалась в высший приказно-бюрократический орган государственного аппарата, в распорядительную и судебную инстанцию.

По мнению Н.П. Ерошкина (другая точка зрения) Боярская дума оставалась во второй половине XVII в. важнейшим органом государства, разделявшим с царем прерогативы верховной власти. С ней царь советовался по всем важнейшим вопросам. Хотя и при Алексее Михайловиче, и при Федоре Алексеевиче

49

число именных указов значительно превосходило количество царских указов с боярским приговором, основные законодательные акты все равно проходили через Боярскую думу.

Вопрос о взаимоотношениях Боярской думы с царской властью на начальном этапе становления абсолютизма в России приобретает особую окраску в силу того, что сама Дума не представляла собой однородной и единой по интересам структуры. В нее входили представители разных чинов, занимавших различное социальное и служебное положение. Могли ли все они одинаково относиться к факту начинавшейся абсолютизации царской власти, единым фронтом поддерживать или отвергать этот процесс? – Вряд ли. В связи с этим встает вопрос о том, какие силы в рамках самой Думы становились проводником абсолютизма, а какие его препятствием? Как изменялся состав Думы в период становления абсолютизма, учитывая, что комплектование этого государственного органа являлось прерогативой царя? Если состав Думы отличался противоречивостью интересов в области развития царской власти, то происходила ли перегруппировка сил только в рамках самой Думы, или же некоторые из сил, в ней представленных, по своим воззрениям на государственный строй и целям в большей мере были заинтересованы объединяться с теми силами и социальными группами общества, чьи представители в Думу не попали? Наконец, какие социальные группы в обществе в целом были заинтересованы в становлении абсолютизма в России, составляя его социальную опору?

5.2.Земские соборы

Земские соборы — сословно-представительные учреждения — первоначально представляли собой расширенные заседания Боярской думы и Освященного собора (т.е. собрания высших священнослужителей — архиереев и настоятелей крупных монастырей), созывавшиеся для обсуждения и решения важнейших вопросов внутренней, особенно налоговой, и внешней политики. Само появление земских соборов, как считает С.М. Каштанов, — показатель объединения русских земель в единое государство, ослабления княжескобоярской аристократии, роста политического значения дворянства, отчасти и верхов посада, а также достаточно заметного участия церкви в системе государственного управления. Созыв первых земских соборов в середине XVI в.— следствие обострения классовой борьбы, особенно в городах, и столкновений в среде социальных верхов. Земские соборы как бы противостояли, с одной стороны, организованным вечевым собраниям «черных людей», с другой стороны, как советы «всей земли» и расширенные совещания Боярской думы — узким традиционным совещаниям царя с кругом бояр «ближней думы». "Земские соборы, - писал Л.В. Черепнин, - это орган, пришедший на смену вечу", воспринявший древнерусские "традиции участия общественных групп в решении правительственных вопросов", но заменивший "элементы демократизма началами сословного представительства". Они способствовали укреплению феодальной монархии. Их освящали церковным авторитетом; первые соборы рубежа 1540-