316_p384_B5_2616

60

сошных уездах Севера и в городах, привела к появлению выборных (из числа зажиточных крестьян и посадских людей) земских старост, которые стали ведать судом и сбором податей.

Впрочем, черносошные общины и прежде имели свои выборные мирские власти в лице старост, сотских, пятидесятских, десятских и т.д. Эти волостные администраторы генетически восходили к представителям старинной сотенной общинной организации Киевской Руси. Они традиционно осуществляли надзор за общинными землями, распределяли и собирали налоги, разрешали мелкие судебные дела, решали другие вопросы, затрагивающие интересы общины в целом. И раньше мирские власти состояли из представителей наиболее зажиточного крестьянства: "лучших" и "средних" людей. Кстати сказать, черные волости, даже становясь частновладельческими землями, сохраняли структуру мирского управления.

В результате реформы местного самоуправления сословно-предста- вительными органами на местах в середине XVI в. стали земские и губные избы. Учреждение этих органов ограничило и заменило систему кормлений: выборные самоуправляющиеся избы приняли на себя финансово-налоговую (земские) и полицейско-судебную (губные) функции. Компетенция этих органов закреплялась в губных грамотах и земских уставных грамотах, подписываемых царем, их штат состоял из «лучших людей», сотских, пятидесятских, старост, целовальников и дьяков. Деятельность земских и губных изб контролировалась различными отраслевыми приказами.

Изменения, как пишет С.М. Каштанов, были внесены в систему управления на местах, хотя там долго не знали единого принципа административного устройства. Богатые вотчинники сохраняли свои иммунитетные права, и продолжительное время продолжали существовать три основные судебные системы: государственная, церковная и вотчинная. Местное управление не представляло собой единообразия, а принимало различные формы в зависимости от социального состава той или иной местности. В центральных уездах, где было развито частное землевладение, вводилось губное управление, а дворяне выбирали из своей среды губных старост. Вместе с тоже выборными городовыми приказчиками они возглавили уездную администрацию.

По мнению П.П. Черкасова и Д.В. Чернышевского, при Иване Грозном была предпринята попытка передать областное управление в руки самого общества, ввести земское самоуправление, но земство тогда не утвердилось из-за полной неподготовленности к нему крепостного общества.

Считается, что губная и земская реформы являются шагом на пути централизации. При этом, однако, не учитывается тот факт, что власть на местах стала выборной, а, следовательно, там развивалось самоуправление. Институты самоуправления XVI в. представляются продолжением демократических вечевых традиций Древней Руси в новых условиях формирования единого государства. Традиции эти оказались действенными и в Смутное время.

61

5.3.3.Городские приказчики

ВXIV-XV и даже в XVI вв. «городом» на Руси называли, помимо городского поселения, и прилегающий к нему уезд, и особых органов городского управления не было. Но уже в XV в. появились должности «городчиков» из местных землевладельцев, первоначально обязанных следить за состоянием городских укреплений и выполнением военных повинностей местным населением. Скоро они стали исполнителями великокняжеских поручений, затем — называясь уже городскими приказчиками — ведали и финансово-хозяйственными вопросами, подчиняясь непосредственно казначеям. Одной из главнейших их обязанностей было проведение уездной мобилизации крестьянского и городского ополчений.

Земская реформа наряду с черносошными землями затронула и города, где тоже (но из зажиточного посадского населения) выбирались земские старосты. Губные и земские старосты в отличие от кормленщиков - пришлых людей - действовали в интересах и на пользу своих уездов, городов и общин. Справедливости ради необходимо отметить, что полностью местные реформы были осуществлены лишь на Севере.

Вконце XVI в. для обозначения представителей административной власти на местах получил распространение термин «судья». «Судьи», назначаемые в города, выступали, прежде всего, как «администраторы», они наделялись широкими судебно-административными полномочиями. Они в документах стоят выше губных старост и городовых приказчиков. «Судья» был полномочным представителем власти в уезде. Согласно имеющимся документам, их власть не рассматривалась как власть воеводская.

Иногда правительственные чиновники в уездах именуются в источниках как «приказные люди». В XVII в. «приказными людьми» назывались лица, которые управляли небольшими городами, не имевшими по своему рангу воевод,

—городовые дворяне, а также стрелецкие и казачьи сотники и т.д. Но это название применительно к представителям местной администрации имело и более широкое значение. «Приказными людьми» в конце XVI в. назывались и посланные на места правительственные чиновники из членов государева двора.

ВXVII в. произошла реорганизация местного самоуправления России: земские губные избы и городовые приказчики стали подчиняться назначаемым из центра воеводам, принявшим на себя административные, полицейские и военные функции.

5.3.4.Воеводское управление

Послеопричный период (последняя четверть XVI в.), по мнению А.П.

Павлова, стал качественно новым этапом в развитии местного управления, который характеризовался падением на местах роли сословно-представительных органов самоуправления и усилением «приказных» начал, контроля центральной власти на местах. Усиление контроля центра над уездом выразилось, с одной стороны, в развитии общегосударственной системы территориальных приказов, а с другой — в развитии воеводского управления на местах.

62

Последнюю четверть XVI - начало XVII в. (до 1605 г.) можно рассматривать как начальный этап складывания системы воеводского управления в России. Воеводы в пограничных городах известны с давних пор. Уже в первой половине XVI в. известны случаи, когда они брали на себя не только военные, но и административные функции. Уже в это время в документах прописано различие между воеводой «годовым» (т.е. оставленным служить в городе) и воеводой «полковым». Почти сразу после завоевания Казани в 1552 г. там была образована единая воеводская форма управления. Во второй половине 1570-х— начале 1580-х гг. воеводское управление и в других городах приобретает устойчивый характер. В 80-90-х гг. XVI в. оформляется система воеводского управления в присоединенной Сибири. К концу XVI в. в Новгородской и Псковской землях и на территориях Казанского и Сибирского «царств» складываются целые системы органов воеводской власти с подчинением внутренних городов этих областей главным центрам. Кроме того, воеводы имелись в нескольких десятках более мелких пограничных городов «немецкой», «крымской» и «литовской» «украин» и Поволжья. Воеводы действовали здесь не только как военная, но и как административная власть.

В соответствии с местнической традицией родовитые бояре назначались на воеводство в крупнейшие пограничные города — Новгород, Псков, Смоленск, Казань и некоторые другие. Воеводы этих городов, центров обширных областей («земель»), были наделены огромной властью над населением. Однако длительная и частая служба на воеводствах в городах отвлекала бояр и «княжат» от придворной борьбы, от участия в московских делах. Нередко служба бояр и окольничих в «дальних городах» (Казани и пригородах, Астрахани и Тобольске), как отмечает А.П. Павлов, превращалась, в своего рода, «почетную ссылку». Подобная практика получила распространение еще в годы опричнины.

Нередко в руках одних лиц сосредоточивалась и наместничья, и воеводская власть, они именовались в источниках как «наместники и воеводы». Однако вряд ли можно говорить об органическом «врастании» наместников в новую воеводскую систему управления. Система кормлений отжила и отменена еще в ходе реформ местного управления середины XVI в. Ее оживление в последней четверти XVI в. было временным явлением и объяснялось, видимо, стремлением правительства «подкормить» верхушку служилого сословия в условиях послеопричной разрухи и упадка поместного и вотчинного землевладения.

До Смуты понятие воеводы, по мнению А.П. Павлова, не получило, широкого употребления для обозначения представителей царской администрации, управлявших городами Центра и Севера России. Это и понятно, ведь должность воеводы традиционно рассматривалась как военная. Действительно, в досмутное время в разрядах перечислялись только воеводы пограничных городов. Лишь в годы гражданской войны начала XVII в., когда и внутренние области России приобрели военное значение, понятие воеводы полностью распространилось и на администраторов этих районов. Хотя в конце XVI-начале XVII в. (до 1605 г.) эти администраторы и не везде обрели статус воеводы, важно уже то, что во главе многих уездов в это время стояли представители центральной

63

власти, назначаемые правительством чиновники — члены двора. Смута лишь ускорила процесс оформления воеводской власти как особого типа военноадминистративного управления на местах, во главе которого стояли назначаемые из Москвы бояре и дворяне.

Становление и утверждение воеводской системы было обусловлено всем ходом социально-политического развития страны в конце XVI-начале XVII в., падением после опричнины роли органов местного сословного самоуправления

ицентрализацией государственной власти, что выразилось в развитии системы территориальных приказов, в стремлении правительства утвердить на местах власть своих чиновников. Внешние же факторы не могли сами по себе привести к утверждению той или иной формы управления. Смута, утвердившая и конституировавшая воеводскую власть в центре и на севере страны, лишь завершила оформление общерусской системы воеводского управления. Как пишет С.В. Леонов, на местах власть от выборных земских органов окончательно перешла в руки воевод, содержание которых оплачивало не государство, а население соответствующего уезда.

Сначала XVII в. должность воевод была введена во всех городах, где они заменили наместников и городовых приказчиков. В крупные города посылали воевод «с товарищи» (т.е. второго и третьего воевод). В целом ряде городов в качестве помощников воевод по управлению назначали дьяков. В наиболее крупных городах (Новгороде, Пскове, Смоленске, Казани) служило обычно по два дьяка. Воеводы имели в городах приказную, или съезжую, избу и контролировали органы местного самоуправления, избиравшиеся посадскими людьми

ичерносошными крестьянами.

Витоге огромная территория страны, оказалась разбитой на уезды, число которых доходило до 150, вся власть в которых была сосредоточена в руках воевод, назначаемых правительством из знатных бояр. Их деятельность, по мнению П.П. Черкасова и Д.В. Чернышевского, характеризовалась полной бесконтрольностью и постоянными злоупотреблениями.

Изучение социального состава воевод показало, что в крупные пограничные города, центры областей и «царств» — Новгород, Псков, Смоленск, Казань, Астрахань и Тобольск — назначались представители первостепенных княжеских и боярских родов, нередко думные бояре. Эти назначения, как и назначения полковых воевод, имели местнический характер. Военное («разрядное») и в целом местническое значение имели и направления воевод в прочие пограничные города. Здесь проходили «годовую» службу преимущественно представители знати — бояре, окольничие и дворяне московские. Назначения же воевод, «судей» и «приказных людей» во внутренние города Замосковного края и в города Севера не определялись в конце XVI-начале XVII в. «разрядным» принципом, не имели местнического значения, и не фиксировались в разрядных книгах. Этим и объясняется то обстоятельство, что воеводы и прочие представители центральной власти в этих городах по своему составу принадлежали не к боярской знати, а к второстепенным служилым родам. Та же картина имела место и в XVII в. — воеводы пограничных городов продолжали по-

64

полняться преимущественно из «боярской» верхушки, в то время как воеводы, посылаемые во внутренние города государства, принадлежали в основном (за исключением крупных центров) к среднему слою служилых людей.

Так же как и состав, не был одинаков в различных городах и областях, и объем власти воевод. Большую власть воеводы имели в окраинных городах государства, меньшую — в центральных уездах. Весьма значительной административной властью обладали воеводы таких городов, как Новгород, Псков, Казань, Астрахань и Тобольск. Воеводы здесь стояли во главе управления огромных территорий. Широкие административно-судебные функции были сосредоточены в руках новгородских воевод. От новгородских наместников они унаследовали право непосредственного сношения со шведами. По Судебнику 1550 г. наместники крупнейших городов наделялись правом «боярского суда».

Несмотря на внешнее сходство (наместники и воеводы принадлежали к верхам служилого сословия), система кормлений и система воеводского управления, по мнению А.П. Павлова, принципиально различались. В отличие от наместника воевода выступал, прежде всего, как правительственный чиновник, над которым стоят центральные административные учреждения (приказы) и который опирался в управлении уездом на местный административный аппарат (дьячьи избы и т.д.). Власть воевод была значительно шире власти наместников. Воеводское управление означало более высокую степень централизации местного управления по сравнению с властью наместников и органами самоуправления, и постепенно уже в конце XVI-начале XVII в. оно стало главным звеном административной власти в провинции.

Вместе с тем, не стоит переоценивать степень власти воеводы над местным населением. Воеводы действовали в условиях господства системы сословной монархии, и их власть далеко не была властью чиновника абсолютистского государства. Нередко воевода делил власть с органами местного самоуправления и другими органами власти на местах, а также с местными обще-

различных общегосударственных приказов. Такие территориальные приказы, как Казанский дворец и Новгородская четь, не могли бы эффективно управлять огромными территориями, если бы не было в Новгородской и Псковской землях, в Казанском крае и в Сибири твердой воеводской власти.

Рост централизации и усложнение функций управления способствовали формированию нового для России слоя населения — бюрократии. Она быстро росла. Однако, по мнению И.Я. Фроянова, значение первых ростков приказной системы нельзя преувеличивать, тем более, что первоначально число "предбюрократии" составляло всего 50 человек, а при Иване III не более 200 человек.

Но за 50 лет (с 1640 по 1690 г.) число приказных людей увеличилось в 3,3 раза (с 837 до 2 739 чел.). Вместе с провинциальными чиновниками числен-

65

ность администрации, по данным С.В. Леонова, составила 4 650 человек. Отсутствие правовых традиций, неопределенность и незащищенность прав населения, свертывание органов сословного представительства, каковыми (с некоторой натяжкой) можно считать Земские соборы и местные учреждения, наконец, неупорядоченность структуры госаппарата — все это порождало бюрократизм, взяточничество и неэффективность традиционалистской системы управления. Но, она все же в основном справилась со стоявшими перед ней задачами. И, по мнению Г.В. Талиной, с середины XVII в. ощутимо влияние формировавшейся бюрократии, обретавшей черты сословной группы, пользовавшейся определенной самостоятельностью.

События середины 1560-х-середины 1580-х гг. показали достаточную устойчивость оформившегося в середине XVI в. аппарата центрального и местного управления. Эта государственная система, по мнению С.М. Каштанова, выдержала испытания массовыми народными волнениями и интервенцией начала XVII века. А потому была закреплена Соборным уложением 1649 г. и удержалась, эволюционируя в направлении абсолютизма, вплоть до преобразований Петра I. Более того, большинство бюрократических привычек (взятка, чинопочитание, ориентация на начальство и Центр) навсегда прижились в России.

§6. РАЗВИТИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, НОРМ СОБСТВЕННОСТИ И НЕЛЕГИТИМНЫЕ ФОРМЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЖИЗНИ

Важным элементом развития политической системы и режима является укрепление законодательной базы. Со времени перехода московских князей на курс независимости, структура русского государства постепенно упорядочивалась и централизовывалась. Прежде всего, это проявлялось в возраставшей концентрации власти у московских государей. Последние, по мнению С.В. Леонова, отнюдь не ориентировались на какую-либо законность, нормы договорного права (на которых основывалась государственная власть в западноевропейских странах). Российские правители рассматривали государство как свою вотчину, которой можно распоряжаться по собственному разумению. Уже Василий Темный стал прибегать к редко применявшемуся до этого средству борьбы с непослушанием — массовым казням. Затем казни приобрели единичный характер, что, соответствовало практике западноевропейских монархов. Однако иностранцы, приезжавшие в Россию, считали власть Василия III самодержавной и отмечали, что ни один из его советников не осмеливался ему противоречить. Произвол московских государей ограничивала главным образом лишь относительная слабость государственного аппарата.

Становление системы русского законодательства в период генезиса и становления самодержавия характеризуется тремя основными вехами. В 1497 г. был принят общегосударственный Судебник, отличавшийся архаичностью и консерватизмом, но ставший (со многими оговорками) первой конституцией России. Судебник 1550 г. уже значительно улучшил законодательство в духе

66

реформ этого периода, а Соборное уложение 1649 г., по мнению С.А. Кислицина, стало подлинной кодификацией законодательства, адекватной времени.

6.1.Развитие законодательной базы государства

Следует отметить, что царское правительство в рассматриваемый период постоянно и последовательно совершенствовало законодательную базу государства, приспосабливая ее под изменявшиеся условия жизни, но не превращало законотворчество в социальное планирование.

6.1.1.Судебник 1497 года

Судебный кодекс Ивана III явился, по определению И.Я. Фроянова, первым общерусским законодательством, обобщившим многие традиционные правовые нормы и вместе с тем отразившим новое в общественной жизни Руси XIV-XV веков. Основной вопрос Судебника 1497 г.- организация судебноадминистративной системы, как в центре, так и на местах. Вводились три типа суда: суд великого князя, суд наместников и волостной. Судопроизводство, вместе с тем, предусматривало в ряде случаев, участие "добрых христиан": представителей крестьян и горожан. Проведена также последовательная регламентация пошлин за все виды судебной деятельности.

Другой сферой приложения Судебника 1497 г. была сфера социальных отношений: поземельная собственность и зависимое население. В нем впервые в русском законодательстве упоминается о такой форме крупного землевладения, как поместное которое вместе с черными землями ставится в привилегированное положение по сравнению с боярскими и монастырскими вотчинами. В частности, иск о вотчинной земле можно было предъявлять до трех лет, иск о государственной (помещичьей и черной) - в течение шести. Допускался земельный иск и черных крестьян к помещику, что зафиксировало охрану черных земель от захвата частными землевладельцами.

Статья 57 "О христианском отказе" вводила одновременный для всего государства срок, в течение которого частновладельческим крестьянам разрешалось покидать своего господина. Срок этот - за неделю до и после праздника Юрьева дня 26 ноября - был связан с окончанием сельскохозяйственных работ. В случае ухода крестьянин платил хозяину "пожилое" - плату за пользование крестьянским двором.

Распространенное в исторической литературе мнение, что введение Юрьева дня являлось "важным шагом на пути крестьянского закрепощения", по мнению И.Я. Фроянова, неверно. Речь шла о закреплении в общегосударственном масштабе давно существовавших традиций взаимоотношения крестьян и землевладельцев. Основная масса русского крестьянства, таким образом, имела и право и возможность перемены владельца. Социально-экономические и соци- ально-политические отношения были еще далеки от жесткого крепостничества.

Ряд статей Судебника посвящается институту холопства, в частности, речь идет об ограничении источников пополнения холопов. Однако до изживания рабских отношений было еще далеко.

67

Складывание единого государства и его активная внешняя политика остро ставили проблему комплектования армии и аппарата управления. Потребность в служилых людях в условиях неразвитости товарно-денежных отношений, скудости государственных финансов привела к созданию в конце XV в. поместной системы. Она формировалась путем раздачи государственных земель в условное владение за службу. Такая практика, характерная, по мнению С.В. Леонова, скорее, для раннего феодализма, создавала слой землевладельцев (помещиков), зависимых от государственной власти.

Вотчинники отличались от помещиков тем, что могли свои земли продавать, дарить и передавать по наследству. Вместе с тем поместья тоже фактически наследовались, а вотчина была в известной степени условным владением, поскольку и вотчинники обязаны были служить.

Изменения в положении служилых людей тесно связаны также с отменой наместничьего управления (кормлений). Вместо "кормленичего дохода", шедшего в основном в руки наместников и волостелей, введен общегосударственный налог "кормленый откуп". Этот налог поступал в государственную казну, откуда раздавался служилым людям в качестве жалования - "помоги". Денежную "помогу" давали тем, кто вывел больше людей, чем полагалось, или имел владение меньше нормы. Зато тот, кто вывел меньше людей, платил денежный штраф, а неявка могла повлечь конфискацию владений и телесное наказание.

Расходы двора и армии, расширение аппарата управления требовали увеличения средств. Изменяется система налогообложения: составляются описи земельных владений в городах и сельских местностях, устанавливаются условные податные единицы — сохи, размер которых зависел и от качества почвы, и от социальной категории землевладения. Наиболее выгодным, как считает С.М. Каштанов, было положение светских феодалов, менее — церковных и монастырских землевладельцев; в наихудшем положении оказались дворцовые и черносошные крестьяне.

С необходимостью найти дополнительные источники вознаграждения (прежде всего «испомещения») служилых людей на рубеже XV-XVI вв. связан вопрос о секуляризации монастырских земель. Однако московские государи ограничивались полумерами, пытаясь лишь положить предел дальнейшему расширению монастырского землевладения. В результате такой политики они приобрели в деятелях официальной церкви сторонников в борьбе с крупными светскими феодалами, а также и с «ересями» (иногда и противоправительственной направленности) и обеспечили политическую зависимость верхов духовенства от государей всея Руси.

6.1.2.Судебник 1550 года

В основу Судебника 1550 г. был положен предыдущий - 1497 г., но расширенный, лучше систематизированный. Г.В. Вернадский именует его «уголовным кодексом». В Судебнике из 100 статей большая часть посвящена вопросам управления и суда. Но не только, в нем прописывалась система управления страной и территориями - сохранялись старые органы управления (центральные и местные), но в их деятельность вносились существенные изменения. Таким

68

образом, по определению И.Я. Фроянова, продолжалось их эволюционное превращение в рамках формирующегося сословно-представительного государства. В частности, наместники лишались права окончательного суда по высшим уголовным делам, оно передавалось в центр.

Судебник, вместе с тем, расширил деятельность городовых приказчиков и губных старост: к ним полностью отошли важнейшие отрасли местного управления. А их помощники - старосты и "лучшие люди" - по постановлению Судебника обязательно должны были участвовать в наместничьем суде, что означало контроль со стороны выборных от населения за деятельностью наместников. Значение служилых людей - дворян - поднималось и тем, что устанавливалась неподсудность их суду наместников.

ВСудебнике 1550 г. затронуты существенные вопросы землевладения. В частности, приняты постановления, затрудняющие дальнейшее существование вотчинных земель. Однако главные изменения в социально-экономической сфере были направлены на обеспечение землей служилых людей - дворян. В 1551 г. на Стоглавом соборе Иван IV заявил о необходимости перераспределения ("переверстания") земель между землевладельцами: "у кого лишек, ино недостаточного пожаловати". Под "недостаточными" подразумевались служилые люди. Для проведения упорядочения земель предпринимается их всеобщая перепись. В процессе ее осуществления прежнее подворное налоговое обложение заменялось поземельным. На основных территориях вводилась новая единица обложения - "большая соха". Ее размеры колебались в зависимости от социального положения землевладельца: на соху черносошного крестьянина приходилось меньше земли, но больше налогов. Ущемлялись также интересы церкви, зато в привилегированном положении оказывались помещики.

6.1.3.Соборное уложение 1649 года

В1649 г. было принято Соборное уложение царя Алексея Михайловича —

кодекс законов, подготовкой которого занималась особая комиссия во главе с боярином Н.И. Одоевским. Источниками его послужили прежний Судебник, указные книги приказов, коллективные челобитные столичных и провинциальных дворян, посадских людей, а также памятники права Великого княжества Литовского и Византии. В Уложении, состоявшем из 25 глав (967 статей), разработаны вопросы государственного, административного, гражданского, уголовного права и порядка судопроизводства. Как подчеркивает С.М. Каштанов, оно сохраняло силу основного закона России еще в первой половине XIX века. Соборное уложение закрепило основные системы управления в центре и на местах, еще более ужесточив наказания за нарушение законов. Ряд статей регламентировал развитие крупного землевладения. В частности, еще в большей степени наметилась тенденция сближения вотчинного и поместного землевладения, а также дальнейшее ограничение церковного. В интересах феодалов была утверждена общегосударственная система крепостного права, дворяне получали права наследственного владения своими поместьями. Однако, удовлетворяя жителей посада, уничтожили привилегированные (освобожденные от части налогов) белые слободы, принадлежавшие крупным феодалам.

69

Первые главы Соборного Уложения содержали статьи о престиже царской власти и преступлениях против нее. Власть монарха усиливалась, что означало, по мнению И.Я. Фроянова, движение по пути установления в России абсолютной монархии. Окрепшее самодержавие перестало теперь нуждаться в поддержке со стороны сословно-представительных органов.

6.2.Формы альтернативных систем управления страной

Наряду с развитием легитимных форм управления страной и обществом, царское правительство искало и использовало иные механизмы власти. С их помощью самодержавие пыталось ликвидировать или уменьшить разрыв между темпами эволюции сословно-представительной монархии в абсолютную и трансформации в этом направлении структуры общества и его ментальности.

6.2.1.Внесословное правительство – Избранная рада

Управление формирующимся государством при Иване III и Василии III осуществлялось в рамках существующих традиций и структур. Ситуация изменилась при Иване IV. Преобразования середины XVI в. связаны с деятельностью круга лиц, приближенных к Ивану IV,— «Избранной рады», бывшей, как пишет С.М. Каштанов неофициальным правительством. Г.В. Вернадский именует его «неофициальным советом». Ее возглавляли выдвинувшийся из придворных дворян А.Ф. Адашев, придворный священник Сильвестр и митрополит Макарий. «Избранная рада» образовалась вследствие напугавших правящие верхи народных волнений (особенно сильное впечатление на царя и его окружение произвело московское восстание в июне 1547 г.) и опасений возобновления боярских междоусобиц (время их в малолетство Ивана IV современники называли годами «безгосударства»). Это привело к консолидации господствующего класса — группировок светских и церковных феодалов, поддержанных богатым купечеством.

«Избранная рада» проводила компромиссную политику: не лишая бояр прав, она распространила их на дворянство. Были осуществлены реформы центрального и местного управления и суда. В Судебнике 1550 г. нормы права и делопроизводства по сравнению с Судебником 1497 г. существенно пополнены и уточнены, усилено значение органов центральной власти. Через пять лет отменена система кормлений. Одновременно проведена и военная реформа. Было организовано стрелецкое войско. В 1551 г. на церковном соборе утвержден «Стоглав» — сборник предписаний о церковной обрядности, внутренней жизни духовного сословия, его взаимоотношениях с обществом и государством.

Царь Иван - человека государственного ума, но с гипертрофированно развитым властолюбием, и, возможно, на этой почве с психическими отклонениями. Впоследствии, как бы оправдывая свои действия, времен Рады, Иван IV писал, что Адашев и Сильвестр "сами государилися, как хотели, а с меня естегосударство сняли: словом яз был государь, а делом ничего не владел". Однако современные историки, отводят ему в государственных делах несколько иное место. "Участие Ивана IV в правительственной деятельности в 1560-х гг. не противоречит тому, что многие реформы (возможно, даже большинство) были