Учебный год 2023-2024 / Карелина_Несостоятельность (банкротство) 2019 Том 1

§ 2. Виды источников правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)

фиксации1. При этом доказать существование обычая должна сторона, которая на него ссылается (ст. 56 ГПК РФ, ст. 65 АПК РФ).

Заметим, что ответ на вопрос о том, можно ли отнести правовой обычай к источникам правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства), не является столь однозначным. Анализ правовой природы отношений в сфере несостоятельности (банкротства) позволяет предположить, что при определенных обстоятельствах, которые имеют

существенное отличие от реализации общегражданских норм, правовой

обычай может быть источником правового регулирования отношений в сфере несостоятельности (банкротства). Так, в качестве примера применения правового обучая можно привести положения абзаца второго п. 10 ст. 61.11 Закона о банкротстве, согласно которому контролирующее лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, если докажет, что оно действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно в интересах должника, его учредителей (участников), не нарушая при этом имущественные права кредиторов, и если докажет, что его действия совершены для предотвращения еще большего ущерба интересам кредиторов.

Следует отметить, что в доктрине неоднократно предпринимались попытки классифицировать правовые обычаи для более четкого понимания их правовой природы и определения места среди других источников права.

Самая известная классификация обычаев была дана французским правоведом Р. Давидом2. Он выделяет обычай secundum legem («в дополнение к закону»), который действует наряду с законом,

дополняя его в случае пробела или невозможности истолковать ситуацию с помощью законодательства. Наряду с ним существует обычай praetor legem («кроме закона»), который также присутствует наряду с законодательством страны, однако его действие очень ограничено господством кодификации закона в современной романо-германской семье. Обычай adversus legem («против всех») в современном мире практически исчез, поскольку его роль сведена на нет доминированием закона или судебной практики в иерархии источников права в зависимости от правовой семьи3.

1См.: Постановление Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Бюллетень ВС РФ. 2015. № 8.

2Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1988. С. 94−95.

3Печников А.П. Правовой обычай как источник права − развитие, современное состояние и перспективы (историко-правовой и гражданско-правовой аспекты) // Право

ибизнес: Сб. статей I Ежегодной международной научно-практической конференции,

231

Глава 3. Источники правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)

Заметим, что длительное время предметом оживленных дискуссий является вопрос о необходимости санкционирования обычая государством для придания этому обычному правилу общеобязательной силы.

По мнению М.И. Брагинского и В.В. Витрянского, «обычай – это правило поведения, основанное на длительности и многократности его применения. Авторитет обычая в конечном счете опирается

на формулу: так поступали все и всегда»1. С точки зрения данных исследователей, «индивидуализирующий признак правового обычая составляет то, что он приобретает обязательную силу с санкции государства»2. В свое время И.Б. Новицкий3 оспаривал взгляды С.А. Галунского, полагавшего, что санкционирование обычаев государственной властью возможно посредством не только закона, но и судебных решений»4. По справедливому замечанию Л.В. Санниковой, «легальное определение обычая, содержащееся в п. 1 ст. 5 ГК РФ, подвергается справедливой критике в научной литературе, так как не позволяет однозначно квалифицировать то или иное правило поведения в качестве правового обычая, применимого в сфере имущественных отношений. Такое признание может осуществляться как путем принятия соответствующих разъяснений, так и при разрешении конкретных споров»5. К сходному выводу приходит и В.А. Вайпан, отмечая, что «все это способствует значительному судейскому усмотрению в части признания или непризнания того или иного правила поведения обычаем»6.

Возможность признания конкретного правила поведения в качестве обычая судом при разрешении конкретных споров или путем принятия соответствующих разъяснений может иметь существенное значение для сферы несостоятельности (банкротства).

Так, на практике достаточную сложность представляет проблема определения оснований для привлечения к ответственности руководителя должника в соответствии с положениями ст. 9 Закона о банкротстве. Верховным Судом РФ была выработана следующая

приуроченной к 80-летию со дня рождения профессора В.С. Мартемьянова / Под ред. И.В. Ершовой. М.: Юристъ, 2012 (СПС «КонсультантПлюс»).

1См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения // СПС «КонсультантПлюс».

2Там же.

3См.: Новицкий И.Б. Источники советского гражданского права. М.: Госюриздат, 1959. С. 63−64.

4См.: Галунский С.А. Обычай и право // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 4.

5См.: Санникова Л.В. Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к главам 1−5. М.: Статут. 2015 // СПС «КонсультантПлюс».

6Вайпан В.А. Источники предпринимательского права: Учебно-методич. комплекс. М., 2017. С. 31−32.

232

§ 2. Виды источников правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)

правовая позиция по данному вопросу1: обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве должника возникает в момент, когда находящийся в сходных обстоятельствах добросовестный и разумный менеджер в рамках стандартной управленческой практики должен был узнать о действительном возникновении признаков неплатежеспособности либо недостаточности имущества должника.

В соответствии со ст. 189.6 Закона о банкротстве определенные лица кредитного кооператива могут быть признаны виновными, если их решения или действия (в том числе превышение полномочий), повлекшие за собой возникновение признаков банкротства, не соответствовали принципам добросовестности и разумности, установленным гражданским законодательством, уставом кредитного кооператива,

обычаями делового оборота.

Следовательно, можно сделать вывод, что обычаи делового оборота могут быть использованы в целях оценки поведения должника, например, при проведении финансового анализа или рассмотрения вопроса об оспаривании сделок должника.

Например, согласно п. 2 Приложения № 2 к Постановлению Правительства РФ от 25 июня 2003 г. № 367 «Об утверждении Правил проведения арбитражным управляющим финансового анализа»2 по результатам анализа внутренних условий деятельности в документах, содержащих анализ финансового состояния должника, указываются, в частности, все направления (виды) деятельности, осуществляемые должником в течение определенного периода, их соответствие нормам

и обычаям делового оборота.

Довольно часто обычаи делового оборота расцениваются арбитражными судами в качестве показателей того, действовали ли должник и его контрагенты добросовестно, в частности, при рассмотрении спора по оспариванию сделок должника.

Так, в одном деле суд отказал в признании сделки недействительной по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, «поскольку условие о выплате пеней за просрочку исполнения обязательства соответствует обычаям делового оборота»3. В другом деле суд признал, что сделка была

1Пункт 26 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства (утв. Президиумом ВС РФ 20 декабря 2016 г.) (СПС «КонсультантПлюс»).

2СЗ РФ. 2003. № 26. Ст. 2664.

3Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 15 мая 2015 г. № Ф096819/14 по делу № А50-12169/2013 // СПС «КонсультантПлюс».

233

Глава 3. Источники правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)

совершена с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов, указав, что об этом свидетельствует, в частности, то, что уплаченная должником цена превышает уступленное ему право, что противоречит

обычаям делового оборота1.

Однако легализация судом правил, закрепленных в обычае, требует особого внимания. Так, по мнению испанского цивилиста Столфи, «права должны осуществляться согласно их естественному

предназначению и обычным способом при условии, чтобы их осуществление не причиняло ущерб третьим лицам. Для закрепления нормального

использования необходимо принимать во внимание обычаи, которые изменяются с течением времени и в зависимости от территории, а потому должны подлежать беспристрастной судебной оценке»2.

Вместе с тем, как нам представляется, применение обычая как источ-

ника правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства) носит весьма ограниченный характер и требует серьезного анализа по следующим причинам: применение правового обычая, носящего

определенный правовосполнительный и (или) правокомпенсирующий

характер, применимо по общему правилу в отношениях, подпадающих под общедозволительный тип правового регулирования3, при котором дозволено все, что прямо не запрещено законодательством (указанный тип правового регулирования применим главным образом к частному праву)4.

Рассматривая обычай в качестве источника гражданского законодательства Российской Федерации, Е.А. Суханов полагает, что «под правовым обычаем надо понимать фактически сложившееся

и признаваемое законом общее правило, не выраженное в нормативном акте или договоре, но подлежащее применению, если иное прямо не уста-

1Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 13 августа 2012 г. по делу № А4326275/2010 // СПС «КонсультантПлюс».

2Diez-Picazo L., Gullon A. Op. cit. P. 146. См. также: Шевцов С.Г. Усмотрение в соседском праве // Нотариус. 2012. № 4. С. 40−43; Андреев Ю.Н. Соседские отношения

вгражданском праве России: теория и практика. М.: Норма − Инфра-М, 2016.

3См.: Байтин М.И., Петров Д.Е. Метод регулирования в системе права: виды и структура // Журнал российского права. 2006. № 2. С. 86.

4См. более подробно: Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве / Под ред. Л.А. Плеханова. М.: Юрид. лит., 1989; Исаков В.Б. Механизм правового регулирования // Проблемы теории государства и права: Учебник / Под ред. С.С. Алексеева. М.: Юрид. лит., 1987; Малько А.В., Родионов О.С. Правовые режимы в российском законодательстве // Журнал российского права. 2001. № 9. С. 19–25; Ханукаев Ю.Э. Обычай в вещном праве Российской Федерации // Юрист. 2017. № 3. С. 27−30.

234

§ 2. Виды источников правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)

новлено законом или соглашением сторон. По существу обычай рассматривается в качестве своеобразной диспозитивной (восполнительной) нормы права («обычное право»), применяемой в субсидиарном порядке»1.

Вместе с тем правоотношения несостоятельности (банкротства) лежат в сфере совместного «перекрестного» регулирования как частного, так и публичного права2. Применение правового обычая в отношениях, подпадающих под механизмы публично-правового регулирования, вызывает определенные вопросы3, так как обычай как источник права в России в публичной сфере практически не применяется. В ситуациях,

при которых право воздействует на отношения посредством разрешительного типа правового регулирования, согласно которому запрещено все, что прямо не разрешено (как правило, данный тип правового регулирования применим к нормам публичных отраслей права), при-

менение обычая как источника правового регулирования носит весьма спорный и дискуссионный характер.

Однако исходя из особого положения арбитражного суда в делах о несостоятельности (банкротстве), предполагающего широкие возможности применения судебного усмотрения, обычай как источник правового регулирования отношений несостоятельности (банкротс-

тва) может применяться, но только в части реализации гражданско-правовых

обязательств должника или иных участников дела о банкротстве. В сфере публично-правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства), в том числе в сфере арбитражного управления несостоятельным должником, применение обычая как источника правового регулирования

должно носить исключительный характер.

2.7. Судебная практика

Вопрос о рассмотрении судебной практики в качестве источника права в целом и правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства) в частности уже давно является предметом ожив-

1Российское гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. 1. Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., стереотип. М.: Статут, 2011. С. 79.

2Более подробно см.: Фролов И.В. Банкротство как административно-правовой механизм регулирования экономических конфликтов: Монография. Новосибирск, 2010. С. 64−115.

3Мухаев Р.Т. Теория государства и права: Учебник для вузов. М.: ПРИОР, 2001.

С.457.

235

Глава 3. Источники правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)

ленных дискуссий1. Отмечая возрастающую роль судебной практики в настоящее время, некоторые авторы говорят о судебном правотворчестве как источнике российского права2.

Так, по мнению Г.А. Гаджиева, «для предпринимательского права России судебная практика становится новым и весьма важным источником права»3.

О.М. Свириденко считает, что «постановления пленумов ВС РФ и ВАС РФ признаются источниками права, поскольку в судебных актах на них допускаются ссылки как на правовую основу разрешения дела», а также поскольку содержащиеся в них разъяснения обязательны для арбитражных судов. В качестве подтверждения особой роли судебной практики автор приводит Постановление от 30 апреля 2009 г. № 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)»», содержащее конкретные разъяснения для арбитражных судов4.

Е.Е. Уксусова в своей работе5 указывает на то, что в связи с увеличением роли правовых позиций высших судебных инстанций все чаще можно встретить точку зрения о том, что постановления данных судов относятся к источникам права. Автор также указывает, что «их действие носит общий характер, они обязательны не только для судов, но и для неопределенного круга адресатов, включая прежде всего лиц, участвующих в процессе», при этом данное утверждение верно и для сферы несостоятельности (банкротства).

С точки зрения В.А. Вайпана, «хотя официально в Российской Федерации судебный прецедент в качестве источника права не признается, тем не менее на практике при разрешении споров суды учитывают решения вышестоящих судов»6. Вместе с тем В. Анохин, отмечая, что Постанов-

1См.: Фролов И.В. Управленческие функции судебных органов, их место в системе государственного (административного) управления сферы финансового оздоровления, несостоятельности (банкротства) // Вестник Томского гос. университета. 2009. № 324.

С.254−255.

2См., например: Поляков С.Б. Судебный прецедент в России: форма прав или произвола? // Lex russica. 2015. № 3. С. 28−42.

3Гаджиев Г.А. Предпринимательское право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. Е.П. Губин и П.Г. Лахно. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2010. С. 84.

4Свириденко О.М. Судебная практика – источник российского права? // СПС «Консультант Плюс».

5См.: Уксусова Е.Е. Гражданское судопроизводство по делам о банкротстве: проблемы законодательного регулирования и правоприменения // Lex russica. 2014. № 2.

С.211−227; № 6. С. 683−703; № 8. С. 975−985.

6Вайпан В.А. Источники предпринимательского права: Учебно-методич. комплекс. М., 2017. С. 39.

236

§ 2. Виды источников правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)

ление Пленума ВАС РФ является обязательным для арбитражных судов, подчеркивал, что оно не является источником права1.

Важность рассмотрения судебной практики через призму источника права отмечают исследователи и применительно к сфере несостоятельности (банкротства)2. Однако ряд авторов, говоря о важном значении руководящих разъяснений Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ, вместе с тем не рассматривает их в качестве источников права3.

При анализе судебной практики первостепенное значение следу-

ет уделять правовым позициям Конституционного Суда РФ, которые действуют непосредственно, не требуют подтверждения другими органами и являются общеобязательными на основании ст. 125 Конституции РФ, ст. 6, ч. 3 ст. 29 и ст. 71 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ (ред. от 28 декабря 2016 г.) «О Конституционном Суде Российской Федерации»4. Конституционный Суд РФ формирует правовые позиции по важнейшим вопросам российского законодательства путем общеобязательного толкования Конституции РФ и признания неконституционными норм законов

(«негативное правотворчество»).

В доктрине под правовой позицией понимают обобщенное представление Конституционного Суда РФ по конкретным консти- туционно-правовым проблемам. Это «правовые выводы и представления Суда как результат интерпретации (толкования) им духа и буквы Конституции РФ и конституционного смысла положений (аспектов) отраслевых (действующих) законов и других нормативных актов в пределах его компетенции, которые снимают неопределенность в конкретных кон- ституционно-правовых ситуациях и служат правовым основанием итоговых

решений (постановлений) Конституционного Суда»5.

1Анохин В. Предупреждение банкротства и восстановление платежеспособности несостоятельного должника // Хозяйство и право. 2006. № 1 (СПС «КонсультантПлюс»).

2См., например: Пирогова Е.С., Курбатов А.Я. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства): Учебник. М., 2014. С. 22; Банкротство хозяйствующих субъектов: Учебник для бакалавров / Отв. ред. И.В. Ершова, Е.Е. Енькова. М., 2016. С. 22.

3См., например: Попондопуло В.Ф. Банкротство: правовое регулирование: Научнопрактич. пособие. М., 2013. С. 48.

4СЗ РФ. 1994. № 13. Ст. 1447.

5Витрук Н.В. Правовые позиции Конституционного Суда РФ: понятие, юридическая сила и значение // Конституционное правосудие в меняющихся правовых системах. М., 1999. С. 89, 91.

237

Глава 3. Источники правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)

К правовым позициям, сформированным Конституционным Судом РФ, оказывающим особое влияние на рассмотрение дел о несостоятельности, можно отнести позицию1 о публично-правовой цели института банкротства, выражающейся в обеспечении баланса прав

изаконных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, имеющих различные, зачастую диаметрально противоположные, интересы. Кроме того, Конституционный Суд РФ обращает внимание на особый порядок формирования воли сторон в деле о банкротстве в связи с тем, что «процедуры банкротства носят публично-правовой характер, они предполагают принуждение меньшинства кредиторов большинством». Данная правовая позиция нашла свое отражение, в частности, в судебных актах, выносимых при разрешении споров о включении требований в реестр требований кредиторов должника,

иприменяется для защиты прав кредиторов и должника от включения фиктивной задолженности в реестр требований кредиторов должника.

Так, в деле о банкротстве при рассмотрении спора об оспаривании одним конкурсным кредитором должника выдачи исполнительного листа на принудительное исполнение третейского суда в пользу другого кредитора суд, направляя дело на новое рассмотрение, указал со ссылкой на вышеуказанные постановления Конституционного

Суда РФ, что «нарушением публичного порядка Российской Федерации является создание в преддверии банкротства видимости частноправового спора с отнесением его на рассмотрение третейского суда для получения

впоследующем формальных оснований для упрощенного включения необоснованной задолженности в реестр требований кредиторов должника

вцелях влияния на ход дела о банкротстве». При этом суд указал, что ходатайствовать о проверке третейского решения на основании нарушения публичного порядка вправе и третьи лица, чьи права и законные интересы затронуты таким третейским решением2.

1См.: Постановление КС РФ от 22 июля 2002 г. № 14-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона «О реструктуризации кредитных организаций», пунктов 5 и 6 статьи 120 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобами граждан, жалобой региональной общественной организации «Ассоциация защиты прав акционеров и вкладчиков» и жалобой ОАО «Воронежское конструкторское бюро антенно-фидерных устройств»» // СЗ РФ. 2002.

№31. Ст. 3161; Постановление КС РФ от 19 декабря 2005 г. № 12-П «По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева» // СЗ РФ. 2006. № 3. Ст. 335.

2Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 3 июля 2017 г.

№Ф02-2431/2017 по делу № А19-17924/2016.

238

§2. Виды источников правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)

Вдругом деле суд, руководствуясь в том числе правовой позицией Конституционного Суда РФ о публично-правовой цели института банкротства, отказал во включении части задолженности в реестр требований кредиторов должника, не приняв платежные поручения в качестве доказательства, подтверждающего предоставление должнику в заем денежных средств, так как было невозможно установить их соотносимость с заявленными требованиями1. Аналогичные доводы были положены судом в обоснование того, что «фактической целью выдачи векселей является создание условий для вывода имущества должника»2, что, в свою очередь, влечет отказ в защите соответствующего права.

Вразвитие позиции о публично-правовой цели института банкротства Конституционный Суд РФ рассматривал особенности правового положения арбитражного управляющего, обусловленные специальными задачами и характером его деятельности в процессе несостоятельности (банкротства).

Так, Конституционный Суд РФ исследовал3 положения Закона

обанкротстве о членстве арбитражного управляющего в саморегулируемой организации как необходимого условия его допуска к осуществлению соответствующей профессиональной деятельности на предмет его соответствия Конституции РФ.

Среди выводов Конституционного Суда РФ по данному вопросу особый интерес представляет положение о том, что закрепление такого требования не является установлением запрета на осуществление соответствующей профессиональной деятельности, так как «предполагается, что в объединение по профессиональному признаку вступают граждане, уже избравшие для себя соответствующую профессию»,

при этом предъявление законодателем таких специальных требований к арбитражным управляющим обусловлено публично-правовым статусом арбитражных управляющих ввиду особенностей осуществляемой ими

деятельности.

Перед Конституционным Судом РФ не раз вставал вопрос о конституционности норм Закона о банкротстве, предусматривающих

специальный порядок удовлетворения требований кредиторов должника,

1Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 16 октября 2014 г.

№Ф03-4607/2014 по делу № А59-3044/2013.

2Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 5 фев-

раля 2016 г. № Ф04-29089/2015 по делу № А45-6116/2015.

3 Постановление КС РФ от 19 декабря 2005 г. № 12-П «По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева» // РГ. 2005. № 293.

239

Глава 3. Источники правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства)

вчастности положения о том, что требования кредиторов, не удовлетворенные по причине недостаточности имущества должника, считаются погашенными.

Конституционный Суд РФ, отказывая в признании соответствующих норм противоречащими Конституции РФ, указывал на то, что предпосылками такого погашения являются отсутствие имущества у должника и его ликвидация, в результате чего его права и обязанности не переходят в порядке правопреемства к другим лицам.

Более того, Конституционный Суд РФ высказал позицию, что возможность предъявления кредитором требования к должнику вне рамок дела о банкротстве «противоречила бы самому существу конкурсного производства, исключительно в ходе которого должна решаться задача пропорционального распределения среди кредиторов всей конкурсной массы»1.

Значимость и актуальность данной правовой позиции подтверждается тем, что она нашла свое применение в последующей практике Конституционного Суда РФ2.

Ранее Конституционный Суд РФ высказывал связанную с вышеизложенным правовую позицию, которая сохраняет свою актуальность и в настоящее время, в соответствии с которой ограничения, связанные с порядком предъявления и удовлетворения требований кредиторов, направлены «на предотвращение банкротства и восстановление платежеспособности должника, а также на создание условий для справедливого обеспечения экономических и юридических интересов всех кредиторов»3.

1Определение КС РФ от 8 июня 2004 г. № 254-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации на нарушение конституционных прав гражданки М.Г. Ершовой положением пункта 5 статьи 114 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»» // Вестник КС РФ. 2004. № 6.

2См., например: Определение КС РФ от 23 июня 2015 г. № 1465-О «Об отказе

впринятии к рассмотрению жалобы гражданина Дриги Валерия Евгеньевича на нару-

шение его конституционных прав абзацем третьим пункта 9 статьи 142 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»» // Документ опубликован не был. СПС «КонсультантПлюс».

3 Постановление КС РФ от 12 марта 2001 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», касающихся возможности обжалования определений, выносимых Арбитражным судом по делам о банкротстве, иных его положений, статьи 49 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций», а также статей 106, 160, 179 и 191 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Арбитражного суда Челябинской области, жалобами граждан и юридических лиц» // РГ. 2001. № 57.

240