§ 2. Хозяйственные товарищества и общества

1. Общие положения

Статья 66. Основные положения о хозяйственных товариществах и обществах

Комментарий к статье 66

1. Выделение в ГК общих положений для хозяйственных товариществ и обществ обусловлено как историческими, так и юридико-техническими соображениями. Во-первых, коммерческие организации, а среди них главным образом хозяйственные товарищества и общества, составляют основу исторического развития всех юридических лиц, на примере данных организаций можно проследить эволюцию правовых конструкций, используемых корпоративным правом как в отечественной правовой системе, так и в зарубежных правопорядках. Во-вторых, хозяйственные товарищества и общества, несмотря на ряд принципиальных различий в области правового регулирования их статуса и деятельности, имеют много общего. Хозяйственные товарищества и общества - наиболее распространенные формы ведения предпринимательской деятельности с использованием конструкции юридического лица, в связи с чем они наряду с прочими коммерческими организациями нередко именуются юридическими лицами торгового права (в противоположность организациям гражданского права, включающим в себя преимущественно некоммерческие организации). Концептуальным моментом отечественной системы законодательства о юридических лицах является требование наличия у коммерческой организации основного капитала (уставного (складочного) капитала, фонда и проч.), который, по замыслу законодателя, является минимальной имущественной основой деятельности юридического лица торгового права, гарантирующей интересы его кредиторов. Поддержание размера основного капитала осуществляется за счет ряда юридических гарантий, закрепляемых как ГК, так и специальными законами, посвященными отдельным организационно-правовым формам коммерческих организаций (порядок и сроки оплаты основного капитала при учреждении юридического лица, требование, в силу которого основной капитал не может быть менее стоимости чистых активов организации, необходимость уменьшения основного капитала, если стоимость чистых активов стала меньше величины основного капитала).

Коммерческие организации в зависимости от того, требует ли закон поддержания основного капитала в определенном, фиксированном размере, подразделяются на организации с постоянным и переменным капиталом: хозяйственные товарищества относят к организациям с переменным капиталом, а хозяйственные общества - к юридическим лицам с постоянным капиталом. Так, для хозяйственных товариществ ГК не только не предусматривает каких-либо требований к минимальному размеру складочного капитала, но также не определяет каких-либо специальных правил, регламентирующих порядок и сроки его оплаты, процедуру его увеличения или уменьшения. Напротив, для хозяйственных обществ устанавливаются императивные нормы, направленные на закрепление и поддержание постоянного размера уставного капитала: минимальный размер, порядок формирования уставного капитала при учреждении хозяйственного общества и поддержание его размера в ходе осуществления деятельности общества. Следовательно, в правоприменительной деятельности при рассмотрении соответствующих споров следует оценивать те или иные нарушения действующего законодательства с позиций того, насколько они сообразуются с требованием поддержания основного капитала: так, при рассмотрении споров, связанных с формированием, увеличением или уменьшением уставного капитала хозяйственного общества, необходимо помнить о постоянном характере основного капитала такого общества и его соответствии стоимости чистых активов; в случае же с хозяйственными товариществами, напротив, отсутствует необходимость в поддержании фиксированного размера основного капитала.

Вне зависимости от постоянного или переменного характера основного капитала коммерческой организации ГК исходит из идеи, согласно которой основной капитал должен быть разделен на доли, что вполне понятно: коммерческая организация имеет своей основной целью извлечение прибыли, а потому деление основного капитала на доли позволяет установить, в каком соотношении учредители участвовали в формировании основного капитала либо какую долю влияния имеет определенный участник на подобную организацию и, соответственно, на какую долю прибыли он вправе претендовать. По общему правилу законодательство о юридических лицах исходит из того, что деление основного капитала на доли не имеет какой-либо предельной минимальной или фиксированной доли; единственное исключение здесь - акционерное общество: только для этой организационно-правовой формы законодатель предусматривает строгую фиксацию номинальной стоимости акций, за счет чего достигается деление всего уставного капитала на конечное число постоянных и равных по стоимости долей. Для всех прочих организационно-правовых форм хозяйственных товариществ и обществ не требуется фиксации минимальной доли, на равное количество которых подразделялся бы основной капитал, - доля того или иного участника определяется как часть от общего размера основного капитала, соответствующая внесенному в его оплату вкладу либо приобретенным впоследствии правам участия в основном капитале. Иными словами, ни складочный капитал хозяйственных товариществ, ни уставный капитал обществ с ограниченной или дополнительной ответственностью не должен подразделяться на конечное число равных долей (например, 10 долей по столько-то рублей, 10% или 1/10), имеющих одинаковую и неделимую стоимость или размер (в процентах или в виде дроби); напротив, капиталы подобных товариществ и обществ могут делиться на доли, размер которых может изменяться без каких-либо законодательных ограничений.

Таким образом, основной капитал хозяйственных товариществ и обществ призван реализовывать двуединую функцию: (1) обеспечивать минимальную имущественную основу деятельности коммерческой организации и тем самым гарантировать интересы ее кредиторов; (2) выступать в качестве правовой конструкции, обеспечивающей распределение и фиксацию корпоративного контроля участников подобных хозяйственных товариществ и обществ над юридическим лицом.

Исходя из указанного понимания назначения основного капитала коммерческой организации становится понятным, что основной капитал (уставный (складочный) капитал) не покрывает всего ее имущества, а является лишь тем минимумом, который обеспечивает начало хозяйственной деятельности подобной организации и последующее поддержание известного минимума имущественной обеспеченности. Хозяйственные товарищества и общества относятся к организациям, в отношении которых их участники имеют обязательственные, а не вещные права (см. п. 2 комментария к ст. 48), а потому в обмен на вклады, внесенные в оплату основного капитала, участники приобретают лишь права требования к юридическому лицу, набор и содержание которых определяется законодательством, причем объем приобретаемых прав определяется на момент внесения имущества в оплату основного капитала (к примеру, последующая переоценка юридическим лицом имущества, переданного в оплату основного капитала, не влечет автоматического увеличения объема прав участия).

Соответственно, участники, передавшие имущественные вклады в оплату основного капитала, по общему правилу не вправе требовать возврата в натуре переданного ими имущества <*>. Логика подобного законодательного решения лежит в экономико-правовой сфере: если допустить возможность сохранения за учредителями (последующими участниками) хозяйственных товариществ и обществ прав требования возврата в натуре имущества, переданного ими в качестве вкладов в основной капитал, то свобода и самостоятельность соответствующего юридического лица в ведении хозяйственной деятельности была бы существенно ограничена, над ним постоянно довлела бы необходимость получения согласия участников на отчуждение имущества, ранее переданного в оплату основного капитала. Соответственно, контрагенты подобного юридического лица опасались бы приобретать у него какое-либо имущество, так как юридическое лицо не имело бы правомочий на отчуждение подобного имущества. Иными словами, лишение учредителей хозяйственных товариществ и обществ вещных прав на переданное в качестве вкладов имущество и предоставление взамен них обязательственных прав позволяет юридическому лицу существовать как самостоятельная юридическая личность - здесь проявляется так называемое организационное единство юридического лица. Признак организационного единства, характерный для любого юридического лица, находит свое продолжение в комментируемой норме Кодекса, согласно которой имущество, произведенное и приобретенное хозяйственным товариществом или обществом в процессе его деятельности, принадлежит ему на праве собственности, - все, что приобретается от имени такой организации, принадлежит ей самой, а не ее участникам.

--------------------------------

<*> Исключение составляют лишь случаи, когда в учредительных документах хозяйственного товарищества или общества содержатся положения, свидетельствующие о том, что в уставный (складочный) капитал учредителем (участником) передавались права лишь владения и (или) пользования соответствующим имуществом. Во всех иных случаях условия учредительного договора хозяйственного товарищества или устава хозяйственного общества, предусматривающие право учредителя (участника) изъять внесенное им в качестве вклада имущество в натуре при выходе из состава хозяйственного товарищества или общества, должны признаваться недействительными, если такая возможность не предусмотрена законом (п. 17 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8. См. также: п. 18 Обзора практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 28 апреля 1997 г. N 13 // Вестник ВАС РФ. 1997. N 7)). Вклады в складочный капитал товариществ на вере, вносимые вкладчиками, также не являются исключением, поскольку имущество, внесенное вкладчиком в складочный капитал товарищества на вере, переходит в собственность товарищества (см. Постановление Президиума ВАС РФ от 5 июня 2001 г. N 10667/00 // Вестник ВАС РФ. 2001. N 11. С. 38 - 40).

Разграничение имущественных вкладов, внесенных в оплату основного капитала и собственно основного капитала, с одной стороны, а также основного капитала и имущества хозяйственного товарищества или общества - с другой, приводит к важному практическому выводу: от коммерческой организации не требуется сохранять в натуре имущество, переданное в оплату основного капитала, оно может быть отчуждено другим лицам по различным основаниям, при этом размер основного капитала не изменяется каким-либо образом. Однако это также не означает, что коммерческая организация вправе распоряжаться принадлежащим ей имуществом без каких-либо ограничений, поскольку действующее гражданское законодательство предусматривает набор различных правовых мер, направленных на поддержание минимальной имущественной обеспеченности: требование соответствия стоимости чистых активов уставному (складочному) капиталу для хозяйственных обществ (товариществ), неограниченная имущественная ответственность товарищей по обязательствам хозяйственных товариществ, участниками которых они являются, нормы, направленные на предупреждение несостоятельности (банкротства), и проч. Комплекс указанных мер, по мысли законодателя, хотя и не обязывает юридическое лицо сохранять в натуре имущество, переданное учредителями, однако тем самым приводит к тому, что организации по общему правилу должно принадлежать имущество, как минимум, соответствующее размеру ее основного капитала.

2. В п. 2 называются организационно-правовые формы хозяйственных товариществ, создание которых допускается отечественным правопорядком. Некоторые зарубежные системы корпоративного права не признают статуса юридического лица за хозяйственными товариществами, относя подобные образования лишь к многосторонним договорам, к участникам которых предъявляются специальные требования (участники должны обладать статусом коммерсанта или являться юридическими лицами торгового права). Однако ГК относит хозяйственные товарищества к юридическим лицам, выделяя специальные организационно-правовые формы подобных товариществ.

При этом ГК называет известные еще со времен средневековых итальянских республик формы товариществ, являющихся наиболее концентрированным выражением конструкции союза лиц (персонального товарищества): полное товарищество и товарищество на вере, или коммандитное товарищество (коммандита, комменда). Учитывая, что для ГК принципиальным является положение, согласно которому перечень допустимых организационно-правовых форм коммерческих организаций устанавливается Кодексом (см. п. 2 комментария к ст. 50), буквальное содержание п. 2 комментируемой статьи исключает возможность выделения в российском праве в качестве самостоятельной организационно-правовой формы так называемой акционерной коммандиты, получившей распространение в гражданском праве Франции, или коммандитного общества с ограниченной ответственностью, широко известного немецкому праву. В отечественных условиях допускается существование некого аналога акционерной коммандиты (однако без права выпуска ею акций - п. 7 ст. 66) или коммандитного общества с ограниченной ответственностью, когда единственным полным товарищем коммандитного товарищества остается соответственно акционерное общество или общество с ограниченной ответственностью, однако подобный паллиатив не рассматривается ГК в качестве самостоятельной организационно-правовой формы, а кроме того, подобная коммандита не может быть создана изначально с одним участником (полным товарищем), а лишь образована при выходе полных товарищей, в результате которого остается лишь один участник (п. 1 ст. 86).

3. В п. 3 комментируемой статьи закрепляются организационно-правовые формы хозяйственных обществ: акционерное общество (АО), общество с ограниченной ответственностью (ООО) и общество с дополнительной ответственностью (ОДО). Кодекс объединил одним понятием хозяйственного общества близкие по своему существу организационно-правовые формы коммерческих организаций. В качестве определяющего сущностного момента, позволяющего сгруппировать указанные организационно-правовые формы, выступает то, что подобные юридические лица не являются персональными союзами лиц, а представляют собой корпорации, соединение капиталов (АО) или форму, в отечественных условиях получившую характер переходной от союза лиц к союзам капиталов (ООО и ОДО). Организации, относящиеся к союзам капиталов, являются наиболее развитыми и завершенными с эволюционной точки зрения формами юридического лица, они венчают собой развитие рассматриваемой сферы права и законодательства.

4. Требованиям, которые предъявляются к участникам хозяйственных товариществ и обществ, посвящен п. 4 комментируемой статьи.

В зависимости от того, связывает ли гражданское законодательство вопрос существования личности юридического лица с составом его участников, коммерческие организации подразделяются на организации с постоянным и переменным составом участников. В организациях с переменным составом смена участников, в том числе прекращение участия одного лица или появление нового участника, не отражается каким-либо существенным образом на личности самого юридического лица; в организациях же с постоянным составом участников, напротив, изменение в составе лиц, участвующих в такой организации, может повлечь ее прекращение. Как правило, организациями с постоянным составом участников являются лишь союзы лиц, в то время как объединения капиталов и прочие квазикорпоративные образования - организациями с переменным составом участников. Однако в российском гражданском праве не только все хозяйственные общества, но также и хозяйственные товарищества относятся к организациям с переменным составом участников, поскольку изменения в составе участников не отражаются на существовании юридического лица.

Признаками организаций с постоянным составом участников могут обладать в отечественном праве лишь полные и коммандитные товарищества в ситуации, когда их учредительными договорами не предусмотрена возможность продолжить свою деятельность в случае выхода или смерти кого-либо из участников товарищества, признания одного из них безвестно отсутствующим, недееспособным или ограниченно дееспособным либо несостоятельным (банкротом), открытия в отношении одного из участников реорганизационных процедур по решению суда, ликвидации участвующего в товариществе юридического лица либо обращения кредитором одного из участников взыскания на часть имущества, соответствующую его доле в складочном капитале (п. 1 ст. 76, п. 5 ст. 82, ст. 81, п. 2 ст. 86 ГК). Во всех остальных случаях хозяйственные товарищества и общества представляют собой организации с переменным составом участников, а потому допускается в принципе неограниченная возможность (если на то, конечно, согласны существующие участники) изменения состава их участников.

Кодекс закрепляет принципиально различные подходы в отношении того, кто может являться участником хозяйственных товариществ и обществ: участником хозяйственных обществ и вкладчиком коммандитного товарищества может быть, в принципе, любое лицо, в то же время в хозяйственном товариществе вправе участвовать лишь юридические лица торгового права (коммерческие организации) или индивидуальные предприниматели. Ограничение круга лиц, которые могут быть участниками хозяйственных товариществ, по мысли законодателя, призвано, вероятно, обеспечить надлежащий уровень осмотрительности при ведении дел хозяйственного товарищества (участники полного товарищества и полные товарищи коммандитного товарищества согласно п. 1 ст. 72 и п. 1 ст. 84 ГК вправе самостоятельно вести дела товарищества), а также более высокий уровень обеспеченности интересов кредиторов хозяйственного товарищества в случае, когда возникает вопрос ответственности товарищей по обязательствам товарищества. То же самое, по существу, ограничение повторяется на уровне специального закона: участие некоммерческих организаций в хозяйственных товариществах ограничено п. 2 ст. 24 Закона о некоммерческих организациях, предусмотревшим право некоммерческих организаций выступать лишь в качестве вкладчиков товариществ на вере.

Напротив, участниками хозяйственного общества могут быть любые физические и юридические лица, при этом отечественному законодательству о юридических лицах не свойственно ограничение на участие в хозяйственном обществе по принципу резидентства, т.е. участниками могут быть не только российские лица, но также юридические лица, образованные в соответствии с законодательством зарубежных государств, иностранные граждане (подданные) и лица без гражданства.

Между тем учреждения ограничиваются даже в праве участвовать в хозяйственных обществах и являться вкладчиками в товариществах на вере: для этого учреждению необходимо получить разрешение собственника, если иное не установлено законом. Очевидно, что подобное ограничение проистекает из конструкции ограниченного вещного права, права оперативного управления, на котором за учреждением закрепляется имущество (см. комментарий к ст. ст. 296, 298), направленного на ограничение прав учреждения по распоряжению закрепленным за ним имуществом.

Ограничения на участие в хозяйственных обществах, установленные для государственных и муниципальных органов, проистекают из регулирующей политики государства в области имущественного оборота: во-первых, участие того или иного лица в коммерческой организации предполагает передачу имущества от одного лица другому, а потому широкое участие государственных или муниципальных органов в хозяйственных товариществах и обществах могло бы приводить к неконтролируемому перетеканию государственного или муниципального имущества в частную собственность в обход законодательства о приватизации; во-вторых, неограниченное участие публично-правовых образований в коммерческих организациях неизбежно влекло бы возникновение конфликта интересов между государством (муниципальными образованиями), наделенным средствами влияния на хозяйственную деятельность, и теми коммерческими организациями, в которых участвует государство (муниципальные образования), с одной стороны, и прочими участниками хозяйственного оборота - с другой. Очевидно, что при допущении широкой свободы государства (муниципалитетов) участвовать в хозяйственных товариществах и обществах подобные организации находились бы в преимущественном положении по сравнению с прочими хозяйственными товариществами и обществами.

Итак, ГК исключает, в принципе, возможность участия государственных органов или органов местного самоуправления в хозяйственных товариществах и закрепляет общий запрет на участие в хозяйственных обществах, а также на право быть вкладчиком в товариществах на вере, при этом исключение из общего запрета может устанавливаться федеральным законом. Примерами подобных исключений являются положения ст. 80 БК и гл. IV Закона о приватизации 2001 г. Нарушение указанных запретов влечет очень серьезные последствия: акт о государственной регистрации соответствующих юридических лиц может быть признан недействительным, за исключением случаев, когда право учреждать хозяйственные общества было предоставлено соответствующим государственным органам или органам местного самоуправления федеральным законом, а также иными правовыми актами, изданными до введения ГК в действие; сделки, связанные с приобретением после введения в действие Кодекса (1 января 1995 г.) государственными органами или органами местного самоуправления, не уполномоченными на то в соответствии с законом, акций акционерных обществ либо долей в уставном капитале иных хозяйственных обществ, являются ничтожными в силу ст. 168 ГК (п. 26 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8).

При этом следует помнить, что государственные органы и органы местного самоуправления вправе выступать в качестве участников (учредителей, акционеров) лишь открытых акционерных обществ (п. 4 ст. 7, п. 1 ст. 10 Закона об АО).

Разработчики ГК сохранили за законодателем возможность в будущем ограничить или исключить право отдельных категорий граждан участвовать в хозяйственных товариществах и обществах, за исключением ОАО. Данное положение объясняется патерналистским стремлением закрепить в отношении отдельных категорий граждан механизм, обеспечивающий более высокий уровень защиты их прав и законных интересов, поскольку именно организационно-правовая форма ОАО предполагает возможность реализации наиболее серьезной защиты прав инвестора, а потому в отдельных сферах хозяйствования граждане по тем или иным причинам могут ограничиваться в свободе участия в хозяйственных товариществах и обществах.

Несмотря на то что в п. 4 ст. 66 говорится лишь об участниках хозяйственных товариществ и обществ, содержащиеся в нем правила равно применимы как к участникам, включая акционеров и вкладчиков, так и к учредителям подобных юридических лиц. В отличие от ГК специальные федеральные законы, посвященные отдельным организационно-правовым формам юридических лиц, проводят терминологическое различие между учредителями и участниками: учредителями признаются лица, принявшие решение о создании в форме учреждения организации и в то же время становящиеся после государственной регистрации юридического лица участниками (акционерами) юридического лица; к подобным лицам можно и далее применять наименование учредитель, даже если они впоследствии перестанут быть участниками соответствующего юридического лица. Иное дело права и обязанности таких лиц: права и обязанности лица как учредителя прекращаются с исполнением обязанностей, связанных с учреждением хозяйственного товарищества или общества. Права и обязанности лица как участника (акционера, вкладчика) возникают с момента государственной регистрации юридического лица и действуют, в принципе, бессрочно (за исключением случая, когда юридическое лицо создается на срок - в таком случае права участника действуют в течение срока существования юридического лица).

5. Норма п. 5 комментируемой статьи направлена на развитие позиции отечественного законодателя, касающейся самостоятельности личности юридических лиц: в российском законодательстве последовательно проводится теория фикции юридического лица, предполагающая максимально возможное уравнивание юридических лиц с лицами физическими в области правосубъектности. Соответственно, законодатель не только допускает существование в гражданском обороте искусственно созданных образований, которыми являются юридические лица, но также разрешает юридическим лицам выступать учредителями и участниками иных организаций, вводя некоторые ограничения в этой части. Так, ГК ограничивает право юридического лица участвовать в хозяйственном товариществе только одним товариществом (п. 2 ст. 69, п. 3 ст. 82 ГК), а также ограничивает возможность создания или существования хозяйственного общества с одним лицом: хозяйственное общество не может иметь в качестве единственного участника (акционера) другое хозяйственное общество, состоящее из одного лица (п. 2 ст. 88, п. 6 ст. 98 ГК).

Введение первого из указанных ограничений направлено на поддержание платежеспособности и реальной обеспеченности интересов кредиторов хозяйственного товарищества. Ограничение на участие в хозяйственных обществах юридических лиц, состоящих из одного лица, преследует цель предотвращения злоупотреблений правом на создание корпоративных оболочек, которые бы позволяли недобросовестным участникам оборота уклоняться от ответственности по обязательствам, скрывать имущество от кредиторов и проч.

Однако общий запрет на участие хозяйственных обществ, состоящих из одного лица, в качестве единственного участника других хозяйственных обществ крайне негативно отражается на хозяйственных обществах, образующих холдинг, если головное общество создается в процессе приватизации, в результате которого в собственности государства закрепляется 100% акций такого общества, - при наличии указанного запрета создание холдинга оказывается невозможным.

Совершенно не разработанным в ГК остается также вопрос ограничения перекрестного участия одних общественных товариществ и обществ в других. Подобная проблема имеет значение главным образом для хозяйственных обществ, поскольку в существующей редакции Кодекса, как и в других федеральных законах, регламентирующих деятельность отдельных видов хозяйственных обществ, отсутствуют какие-либо нормы, устанавливающие запрет на прямое взаимное участие одного хозяйственного общества в уставном капитале другого общества, являющегося участником этого общества (за исключением случаев, предусмотренных п. 2 ст. 88, п. 6 ст. 98 ГК), вследствие чего на практике возникает множество нарушений прав и законных интересов участников (акционеров) хозяйственных обществ, связанных с выводом активов и трансфертным ценообразованием.

6. Несмотря на то что в п. 6 рассматриваемой статьи идет речь о вкладе в имущество хозяйственного товарищества или общества, данная норма посвящена тому, какие виды имущества могут вноситься в качестве вклада в оплату основного капитала (уставного (складочного) капитала) хозяйственного товарищества и общества (единственным исключением в этом случае является институт взносов в имущество обществ с ограниченной ответственностью, предусматриваемый ст. 27 Закона об ООО, - норма п. 6 ст. 66 ГК распространима на такие вклады). При этом законодатель предусматривает довольно либеральные правила на сей счет, допуская внесение в качестве подобных вкладов денег, прочих вещей, включая ценные бумаги, а также имущественные права или иные права, которые могут быть оценены в деньгах.

Между тем п. 6 комментируемой статьи оставляет открытым ответ на вопрос о допустимости оплаты основного капитала коммерческой организации услугами или еще не выполненными работами. Из лексического толкования ст. 128 ГК следует, что услуги и работы составляют самостоятельную группу объектов гражданских прав, которая не охватывается понятием имущества, а потому ни услуги, ни не выполненные еще работы (если работа выполнена, то появляется материализованный результат, вещь, которая может передаваться в качестве вклада) не могут быть формой оплаты основного капитала хозяйственного товарищества или общества. При этом законодатель, закрепляя ограниченный перечень видов имущества, разрешаемого передаче в качестве вклада, придерживался, вероятно, известного ряду европейских стран принципа: в оплату основного капитала должно поступать имущество, а услуги и прочие действия личного характера могут быть доставлены хозяйственному товариществу или обществу в будущем его участниками или исполнительными органами в порядке управления таким хозяйственным товариществом или обществом.

Поскольку п. 6 ст. 66 исчерпывающим образом закрепляет перечень имущества, допускаемого внесению в качестве вклада в оплату основного капитала, то прочие объекты гражданских прав, поименованные в ст. 128 ГК, но не указанные в п. 6, не могут стать вкладом в основной капитал хозяйственного товарищества или общества. Так, высшие судебные инстанции разъяснили, что собственно объект интеллектуальной собственности (патент, объект авторского права, включая программу для ЭВМ, и т.п.) или "ноу-хау" подобным вкладом быть не может, однако в качестве вклада может быть признано право пользования таким объектом, передаваемое обществу или товариществу в соответствии с лицензионным договором, который должен быть зарегистрирован в порядке, предусмотренном законодательством (п. 17 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8). Таким образом, право пользования указанными объектами, как и любое иное имущественное право, имеющее денежную оценку, может быть передано в качестве вклада в уставный (складочный) капитал.

При рассмотрении вопросов, связанных с формированием основных капиталов коммерческих организаций, следует учитывать положения п. 6 ст. 3 Федерального закона от 25 октября 2001 г. "О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации" (СЗ РФ. 2001. N 44. Ст. 4148; 2003. N 28. Ст. 2875), согласно которому отныне не допускается внесение права постоянного (бессрочного) пользования земельными участками в уставные (складочные) капиталы коммерческих организаций, а ранее внесенные в качестве такого вклада указанные права могут быть переоформлены на иное право в порядке, установленном федеральным законом.

На случай, когда учредителями (участниками, акционерами) вносятся в оплату основного капитала неденежные вклады, Кодекс предусматривает необходимость их денежной оценки, т.е. определения их стоимостного выражения в рублях. При этом подобная оценка проводится по соглашению между учредителями (участниками, акционерами), что вполне понятно: если указанные лица допускают внесение неденежных вкладов в оплату основного капитала, то именно им следует определить, по какой стоимости такие вклады будут приниматься, соответственно, какая часть основного капитала организации и контроля над ней будет приходиться на вклад.

Между тем законодатель ограничивает возможность учредителей (участников, акционеров) свободно определять стоимость неденежных вкладов, а потому в целях защиты прав и законных интересов кредиторов хозяйственного товарищества и общества ГК предусматривает возможность закрепления в специальном законе случаев, когда денежная оценка неденежных вкладов, произведенная учредителями (участниками, акционерами), подлежит проверке независимым оценщиком. Случаи, о которых идет речь в п. 6 рассматриваемой статьи, закрепляются в п. 2 ст. 15 Закона об ООО и п. 3 ст. 34 Закона об АО.

Так, стоимость неденежного вклада в 200 МРОТ является для общества с ограниченной или дополнительной ответственностью тем порогом, после которого законодатель ограничивает возможность учредителей самостоятельно проводить денежную оценку неденежных вкладов, поскольку п. 2 ст. 15 Закона об ООО предусматривает обязанность привлечения независимого оценщика в случае, когда номинальная стоимость (увеличение номинальной стоимости) доли участника хозяйственного общества в уставном капитале, оплачиваемой неденежным вкладом, составляет более 200 МРОТ, установленных федеральным законом на дату представления документов для государственной регистрации общества или соответствующих изменений в его устав. При этом номинальная стоимость (увеличение номинальной стоимости) доли участника, оплачиваемой неденежным вкладом, не может превышать сумму оценки вклада, определенную независимым оценщиком.

Для акционерных обществ вообще отсутствуют какие-либо ограничения по размеру стоимости вклада (вкладов), вносимого в оплату размещаемых акций, поскольку в п. 3 ст. 34 Закона об АО указывается на обязательность привлечения независимого оценщика для определения рыночной стоимости имущества, вносимого в оплату акций, если они оплачиваются неденежными средствами, вне зависимости от стоимости неденежного вклада. При этом величина денежной оценки имущества, произведенной учредителями общества или в соответствующих случаях советом директоров акционерного общества, не может быть выше величины оценки, произведенной независимым оценщиком.

7. Включение в текст комментируемой статьи нормы п. 7, согласно которой хозяйственные товарищества и общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью не вправе выпускать акции, не имеет какого-либо принципиального значения, а продиктовано, скорее, историческими предпосылками, поскольку на момент разработки и принятия Кодекса система законодательства о юридических лицах не была сформирована, что на практике, в принципе, не исключало возможности выпуска акций юридическими лицами, не являющимися акционерными обществами. Подобное недоразумение было исправлено и предотвращено раз и навсегда указанной нормой. Кроме того, введение запрета на выпуск акций какими-либо коммерческими организациями, за исключением акционерных обществ, исключает появление в отечественном правопорядке формы акционерной коммандиты, получившей распространение в некоторых государствах континентальной Европы.

Статья 67. Права и обязанности участников хозяйственного товарищества или общества

Комментарий к статье 67

1. В п. 1 комментируемой статьи предусматривается примерный перечень основных прав, предоставляемых участникам хозяйственных товариществ и обществ. Несмотря на то что в Кодексе в данном случае говорится лишь о правах участников хозяйственных товариществ и обществ, правами, предусматриваемыми п. 1, наделяются не только участники, но также и учредители хозяйственных товариществ и обществ, акционеры, в том числе владельцы привилегированных акций (за исключениями, предусмотренными Законом об АО) и вкладчики коммандитных товариществ.

В доктрине до настоящего времени не выработано какой-либо устоявшейся точки зрения о природе прав, предоставляемых участнику хозяйственного товарищества или общества в связи с участием в такой организации. Выделение в литературе корпоративных прав в отдельную группу обусловлено тем, что подобные права на первый взгляд не укладываются в двухчленную классификацию гражданских прав "вещные - обязательственные". Вызывает также трудности отнесение корпоративных прав к имущественным или неимущественным, поскольку некоторые из корпоративных прав, например право на участие в распределении прибыли, относятся к имущественным, в то время как другие, к примеру право на получение информации, в одних случаях могут рассматриваться как неимущественные права, а в других - как неимущественные, но связанные с имущественными правами. Представляется, что при квалификации корпоративных прав, предоставляемых в связи с участием в коммерческой организации, следует исходить из назначения всей совокупности таких прав, а не рассматривать их по отдельности.

При подобном подходе корпоративные права, предоставляемые участнику (учредителю, акционеру, вкладчику) хозяйственного товарищества или общества, следует относить к правам, вытекающим из относительно-правовых отношений, причем имеющих обязательственную природу; при этом соответствующее обязательство возникает не из договора, а из сложного юридико-фактического состава, появляющегося в результате приобретения прав участника (учредителя, акционера, вкладчика) хозяйственного товарищества или общества. Обязательство, возникающее в связи с таким участием, в свою очередь, имеет особую специфику, обладает свойственным всему корпоративному праву организационным характером, что отличает его от двусторонних обязательств, вытекающих по общему правилу из сделок (договоров), причинения вреда или неосновательного обогащения.

Отнесение корпоративных отношений к обязательственно-правовым порождает существенный практический вопрос: каким образом нормы общей части обязательственного права (разд. III ГК) соотносятся с рассматриваемыми отношениями, возможно ли применение правил, посвященных обязательствам, к подобным отношениям? Представляется, что специфические основания возникновения указанных обязательственно-правовых отношений и их содержание "перекрывают" общие положения обязательственного права настолько, что применение подобных норм исключается, на место общих норм, посвященных обязательствам, приходят специальные правила, учитывающие специфику внутрифирменных, корпоративных отношений. Таким образом, общие положения об обязательствах оказываются применимыми лишь для внешних отношений, в которые хозяйственное товарищество или общество вступает в качестве стороны обязательственно-правового отношения, субъекта права; в то же время внутренние отношения, возникающие между участниками хозяйственного товарищества или общества по поводу управления юридическим лицом либо осуществления им хозяйственной деятельности, между участниками и хозяйственным товариществом или обществом могут быть для целей научного анализа описаны в категориях обязательственного права, но регламентируются специальными нормами, содержащимися в законодательстве о юридических лицах.

Организационное правоотношение, возникающее в данном случае, очень схоже с обязательством из многосторонней сделки, где также отсутствует противопоставление воль двух лиц; как в организационном правоотношении, так и в обязательстве из многосторонней сделки нет четкого конфликта интересов двух сторон, напротив, содержание подобных правоотношений и поведение лиц, участвующих в них, направлено на достижение некоторой общей цели.

Корпоративные права, кроме того, по своему содержанию являются имущественными правами, что с очевидностью вытекает из их назначения и становится понятным при рассмотрении таких прав в их совокупности. То, что отдельные корпоративные права можно квалифицировать как неимущественные (неимущественные, но связанные с имущественными, либо неимущественные, но не относящиеся к личным неимущественным правам), вовсе не опровергает общего для всех корпоративных прав имущественного характера, поскольку отдельные права, имеющие неимущественный характер, не представляют собой самостоятельных прав, а являются лишь одними из правомочий, которые предоставляются участнику хозяйственного товарищества или общества в связи с участием в такой организации и направлены на реализацию всего комплекса корпоративных прав. Подобные права не могут отчуждаться отдельно от иных корпоративных прав, они не имеют какого-либо самостоятельного значения в отрыве от прочих прав. Таким образом, можно вести речь о том, что отдельные права, или правомочия, предоставляемые участнику хозяйственного товарищества или общества, обладают свойствами секундарных прав, т.е. правомочий, создающих предпосылки для реализации иных прав, а секундарные права, рассматриваемые сами по себе, в доктрине гражданского права оказываются за рамками устоявшихся классификаций прав.

Таким образом, корпоративные права проистекают из относительно-правовых организационных правоотношений, относятся к обязательственно-правовым, имущественным правам.

В п. 1 рассматриваемой статьи называется лишь ряд наиболее принципиальных корпоративных прав, которые, по мысли законодателя, вероятно, должны очертить примерные границы тех правомочий, которые предоставляются лицу в связи с участием в хозяйственном товариществе или обществе.

Первым среди основополагающих прав участника хозяйственного товарищества или общества названо право участвовать в управлении делами товарищества или общества. Выделение подобного права в качестве одного из основополагающих вполне понятно исходя из инструментального характера юридического лица: если коммерческая организация представляет собой правовую конструкцию, посредством которой осуществляется ведение предпринимательской деятельности, то инвесторы, ради которых создается и существует подобная организация, должны иметь реальную возможность управлять юридическим лицом, реализовывать принадлежащие им права корпоративного контроля.

Между тем Кодекс предусматривает возможность участия в хозяйственных товариществах и обществах лиц, составляющих некоторую ограниченную часть от общего числа участников, которые устраняются от участия в управлении делами товарищества или общества, однако взамен этого получают более или менее гарантированную возможность участвовать в распределении дохода от деятельности юридического лица. Необходимость выделения отдельной группы лиц, которых можно обозначить как финансовых участников, проистекает из экономической основы корпоративных финансов. Среди таких лиц Кодекс прямо называет вкладчиков товарищества на вере (п. 2 ст. 84), а также отсылает к Закону об акционерных обществах, поскольку собственно ГК не указывает, какие акционеры не могут участвовать в управлении делами акционерного общества. В свою очередь, Закон об АО, во-первых, предусматривает возможность выпуска привилегированных акций, сумма номинальных стоимостей всех типов которых не может превышать 25% уставного капитала общества, владельцы которых по общему правилу не участвуют в общих собраниях акционеров, за исключением голосования при принятии решения о реорганизации или ликвидации общества, когда принимаемыми решениями ограничиваются права владельцев привилегированных акций, а также в случаях, когда по таким акциям не выплачивались дивиденды (см. комментарий к ст. ст. 99, 103 ГК); во-вторых, названный Закон ограничивает возможность участия в управлении делами общества тех акционеров, которые не полностью оплатили принадлежащие им акции, поскольку акция, принадлежащая учредителю акционерного общества, по общему правилу (если иное не предусмотрено уставом) не предоставляет права голоса до момента ее полной оплаты (см. п. 1 ст. 34 Закона об АО).

Следующим правом участника хозяйственного товарищества или общества, специально выделяемым Кодексом, является право на информацию, которое выражается в возможности ознакомления с бухгалтерскими книгами и иной документацией хозяйственного товарищества или общества.

Право на информацию проистекает из базового принципа регулирования деятельности коммерческих организаций - требования раскрытия информации. Поскольку юридическое лицо представляет собой правовую конструкцию, которая подвержена влиянию отдельных лиц (контролирующих акционеров (участников), управленцев и проч.), то сокрытие (умышленное или по небрежности) отдельных сведений о текущей деятельности юридического лица лишает прочих участников возможности принимать адекватные решения, связанные с деятельностью юридического лица. В отсутствие информации об имущественном положении организации, совершаемых ею сделок участники подобной организации не в состоянии оценить эффективность действий отдельных органов юридического лица, а также это открывает возможности для различных злоупотреблений тем, кто располагает данными о реальном положении дел в организации. Для того чтобы предотвратить возможные негативные последствия так называемой информационной асимметрии, в законодательство, посвященное деятельности юридических лиц и фондовых рынков, вводятся требования, направленные на раскрытие информации, связанной с деятельностью юридических лиц. Кодекс закрепляет набор лишь самых общих требований по раскрытию информации, в том числе указанное право на ознакомление с бухгалтерскими книгами и иной документацией (абз. 3 п. 1 ст. 67), обязанности публикации отчетности ООО в случаях, предусмотренных законом (п. 5 ст. 91), уведомления кредиторов хозяйственного общества при уменьшении его уставного капитала (п. 5 ст. 90, п. 1 ст. 101), публикации сведений акционерным обществом (п. 1 ст. 97, п. 5 ст. 103).

Право на информацию, предусматриваемое п. 1 ст. 67 ГК, толкуется в судебно-арбитражной практике довольно широко. Так, не имеет значения мотив, в силу которого участник (акционер) желает ознакомиться с указанными документами (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 18 ноября 2002 г. N А56-15780/02); публикация сведений хозяйственным товариществом или обществом не лишает участника (акционера) права на получение указанных документов (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 22 мая 2000 г. N КГ-А40/1982-00); такие документы не могут относиться к банковской тайне (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 20 ноября 2002 г. N Ф04/4244-959/А46-2002). Норма п. 1 ст. 67 ГК правом требовать предоставления информации и документации наделяет участника (акционера) по отношению к товариществу или обществу, но не наоборот; следовательно, юридическое лицо по общему правилу не вправе требовать от своего участника - юридического лица предоставления учредительных документов (их копий) участника тому лицу, в котором оно участвует (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 10 апреля 2002 г. N КГ-А40/1280-02).

Комментируемая норма п. 1 ст. 67 предусматривает право участника хозяйственного товарищества или общества на получение информации о деятельности товарищества или общества, ознакомление с его бухгалтерскими книгами и иной документацией в установленном учредительными документами порядке. Из буквального текста рассматриваемой нормы следует, что порядок такого ознакомления должен определяться учредительными документами хозяйственного товарищества или общества и, поскольку иное не установлено Кодексом, это право не может быть ограничено на уровне специальных законов. Между тем данная норма породила множество споров в правоприменительной практике.

Согласно п. 3 ст. 71 ГК каждый участник полного товарищества независимо от того, уполномочен ли он на ведение дел товарищества, вправе знакомиться со всей документацией по ведению дел, отказ от подобного права или какие-либо его ограничения не допускаются. Аналогичная норма применима к полным товарищам товарищества на вере в силу п. 1 ст. 84 ГК. Кодекс умалчивает об объеме информации, которая должна быть доступна участнику общества с ограниченной или дополнительной ответственностью, однако специальный закон открывает участнику ООО доступ практически к любым документам (ср. п. 1 ст. 8, п. 3 ст. 12 Закона об ООО), а значит, такая же возможность действует и для обществ с дополнительной ответственностью (см. комментарий к ст. 95).

Однако в случае с акционерными обществами ситуация с возможностью получения информации о деятельности юридического лица оказалась более сложной: Кодекс не предусмотрел каких-либо специальных норм, касающихся права акционеров на информацию. Однако на уровне специального закона право акционера на информацию было существенно ограничено в сравнении с тем, как оно зафиксировано в п. 1 ст. 67 ГК. Согласно п. 1 ст. 91 Закона об АО все акционеры имеют право знакомиться с документами, связанными с деятельностью общества (перечень таких документов указан в п. 1 ст. 89 названного Закона), однако к документам бухгалтерского учета и протоколам заседаний коллегиального исполнительного органа имеют право доступа лишь акционеры (акционер), имеющие в совокупности не менее 25% голосующих акций.

Очевидно, что поскольку п. 1 ст. 67 ГК не предусмотрено иное, то специальный закон в силу п. 2 ст. 3 ГК не должен ограничивать право акционеров на доступ к информации. Данное противоречие неоднократно подвергалось критике, однако скорее не по существу нормы, ограничивающей право на информацию, а именно за формально-юридическое противоречие ГК.

Между тем ограничение, введенное специальным законом, как представляется, верно по существу, поскольку предотвращает недобросовестное использование внутренней информации, которая становится доступной в том случае, когда для этого достаточно приобрести всего одну акцию. Именно для предотвращения подобных злоупотреблений право акционеров на доступ к информации может быть ограничено. Вместе с тем указанное противоречие п. 1 ст. 67 и норм специального закона опасно с политико-правовой точки зрения, поскольку в судебно-арбитражной практике начал складываться подход, в силу которого суды рассматривают норму п. 1 ст. 67 ГК как задающую лишь общие рамки права на получение информации, которое может быть ограничено специальным законом <*>, и, соответственно, приоритет п. 1 ст. 67 над нормой специального закона отвергается, что в более отдаленной перспективе может привести к нивелированию нормы п. 2 ст. 3 ГК. Возможным вариантом исправления подобного положения могло бы стать включение в ГК оговорки, допускающей ограничение на уровне специального закона права участника хозяйственного общества (или только АО) на получение информации.

--------------------------------

<*> См., например: Постановления Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 12 июля 2001 г. N Ф04/2007-214/А67-2001, Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 3 января 2002 г. N А 57-8920/01-6, Федерального арбитражного суда Московского округа от 16 августа 2001 г. N КГ-А41/4253-01, от 5 декабря 2001 г. N КГ-А40/7013-01, от 14 марта 2003 г. N КГ-А40/1041-03, от 22 августа 2000 г. N КГ-А40/3972-00, Федерального арбитражного суда Уральского округа от 13 февраля 2003 г. N Ф09-196/03-ГК, от 4 июня 2003 г. N Ф09-1360/2003-ГК, от 14 февраля 2001 г. N Ф09-108/2001-ГК, от 13 мая 2003 г. N Ф09-1159/03-ГК, Федерального арбитражного суда Центрального округа от 16 апреля 2003 г. N А23-3295/02Г-17-297, Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 20 февраля 2002 г. N АЗЗ-10854/01-С1-Ф02-273/2002-С2. Указанному перечню дел, где так или иначе приоритет был отдан норме специального закона над требованием п. 1 ст. 67 ГК, противостоит лишь один судебный акт, при вынесении которого суд в силу п. 2 ст. 3 ГК руководствовался п. 1 ст. 67 вне зависимости от того, что предусматривает специальный закон (см. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 20 ноября 2000 г N 2364).

Однако если в одних случаях право доступа к внутренним документам акционерного общества ограничивается на уровне специального закона, то в других ситуациях специальные законы, напротив, предусматривают особые правила, касающиеся раскрытия информации. Так, при публичном размещении (путем открытой подписки) или публичном обращении ценных бумаг их эмитент не просто должен соблюдать п. 1 ст. 67 ГК, но обеспечить доступ любым заинтересованным лицам к информации, содержащейся в проспекте ценных бумаг, а также соблюдать порядок раскрытия информации, предусмотренный ст. ст. 23, 30 Закона о рынке ценных бумаг.

В отличие от двух предыдущих прав, имеющих общее значение для хозяйственных товариществ, обществ и всех коммерческих организаций, а также и некоммерческих организаций, право участвовать в распределении прибыли является принципиальным моментом лишь для коммерческих организаций. Принципиальным отличием некоммерческих организаций от коммерческих является запрет на распределение прибыли в пользу участников некоммерческих организаций или иных заранее определенных лиц. Он вытекает из логики построения законодательства о юридических лицах, поскольку в противном случае под видом некоммерческих организаций допускалось бы участие в обороте правовых сущностей, в которых не обеспечивалась бы защита инвестиций, но которые могли наделяться всеми признаками корпораций. Из указанного критерия разграничения юридических лиц на два типа вытекает также следующий, не менее существенный, признак различия между коммерческими и некоммерческими организациями: в то время как коммерческие организации создаются для ведения предпринимательской деятельности, а потому призваны максимально возможным образом служить интересам своих внутренних инвесторов (участников, акционеров и проч.), некоммерческие организации формально-юридически не имеют внутренних инвесторов, т.е. лиц, которые в обмен на вложения в имущество организации получают известные права требования к юридическому лицу (см. комментарий к ст. 48 ГК), пропорциональные сделанным вложениям и позволяющие осуществлять управление такой организацией.

Соответственно, внутренние инвесторы (участники, акционеры) коммерческих организаций в большей или меньшей степени наделяются возможностью возврата своих инвестиций либо путем предъявления требования непосредственно к юридическому лицу о предоставлении соответствующей компенсации или возврата произведенных вложений, когда такая возможность предусматривается законом, либо путем отчуждения другому лицу прав участия (долей в основном капитале, акций) в юридическом лице. Некоммерческие организации лишены внутренних инвесторов в указанном значении, поскольку для подобных организаций не только не предусматривается механизм возврата инвестиций или предоставления прав корпоративного контроля пропорционально сделанным имущественным вложениям, но, более того, законодатель, как правило, запрещает подобные механизмы в отношении некоммерческих организаций.

Исходя из указанных соображений становится понятным, почему в п. 1 ст. 67 не только закрепляется право участников на участие в распределении прибыли, но также специально оговаривается право на получение в случае ликвидации хозяйственного товарищества или общества части имущества, оставшегося после расчетов с кредиторами, или его стоимости. Это право является одним из проявлений механизма возврата вложенных инвестиций. Возврат имущества в таком случае осуществляется prorate доле (вкладу) в основном капитале и допускается лишь после того, как будут окончены расчеты с кредиторами. Распределение имущества юридического лица между его участниками или акционерами осуществляется в определенной законом очередности (п. 7 ст. 63 ГК, ст. 58 Закона об ООО, ст. 23 Закона об АО).

На основе принципа пропорциональности (prorate доле или вкладу в основном капитале) по общему правилу осуществляется также участие в распределении прибыли хозяйственного товарищества или общества, хотя иное, непропорциональное распределение прибыли может осуществляться в силу указаний на то в учредительных документах хозяйственного товарищества или общества с ограниченной либо дополнительной ответственностью, когда подобное отступление допускается на основании прямого указания в законе (п. 1 ст. 74 ГК, п. 2 ст. 58, п. 2 ст. 28 Закона об ООО); для акционерных обществ такая возможность не только не допускается Кодексом или Законом об АО, она, более того, не согласуется с природой акционерного общества как корпорации.

В п. 1 ст. 67 ГК закрепляется минимальный набор прав участника хозяйственного товарищества или общества, при этом предусматривается, что участники хозяйственного товарищества или общества могут иметь также другие права, предусмотренные как Кодексом в статьях, посвященных отдельным организационно-правовым формам коммерческих организаций, так и специальными законами о хозяйственных обществах, а также учредительными документами товариществ и обществ. Соответственно, Кодекс закрепляет лишь некоторый перечень прав, который может быть расширен, но не ограничен иными нормативными правовыми актами и учредительными документами хозяйственных товариществ и обществ, поскольку положения п. 1 ст. 67 ГК являются императивными. Дополнительные права, о которых упоминает Кодекс, могут либо развивать указанные выше основания правомочия участников хозяйственных товариществ и обществ, либо предоставляться отдельным участникам в силу превалирующего участия в основном капитале (права корпоративного контроля, возникающие при аккумулировании установленной части основного капитала одним участником).

2. В отличие от п. 1 ст. 67 ГК, посвященного правам участников хозяйственных товариществ и обществ, п. 2 комментируемой статьи не отличается высоким уровнем юридико-технического исполнения. Так, из двух обязанностей, называемых в п. 2 рассматриваемой статьи, первая - обязанность вносить вклады - имеет значение не для всех участников, а лишь для учредителей хозяйственных товариществ и обществ, а также участников в случае увеличения уставного капитала. При этом формулировка абз. 2 п. 2 указанной статьи не охватывает все возможные виды хозяйственных обществ, поскольку указывает на необходимость исполнения обязанности по внесению вкладов в порядке, размерах, способами и в сроки, предусмотренные учредительными документами. Между тем указанные условия, определяющие порядок внесения вкладов, в случае с акционерными обществами - одной из наиболее распространенных форм хозяйственных обществ - определяются не учредительными документами (уставом), а договором о создании общества, который учредительным документом не является (см. комментарий к ст. 98 ГК). Таким образом, буквальное содержание рассматриваемой нормы не покрывает собой процедуру учреждения акционерных обществ.

Далее, обязанность не разглашать конфиденциальную информацию о деятельности товарищества или общества носит лишь декларативный характер, не санкционируемый каким-либо образом Кодексом. На уровне специальных законов (ср. п. 1 ст. 9 Закона об ООО, а Закон об АО вовсе не предусматривает подобной обязанности акционера) данная обязанность также не подкрепляется эффективными средствами защиты, позволяющими обеспечить ее соблюдение. Специальные законы исходят лишь из возможности предъявления иска о возмещении убытков, наступивших в результате разглашения участником конфиденциальной информации.

Наконец, п. 2 ст. 67 совершенно необоснованно закрепляет формулу, отличную от п. 1 указанной статьи, в части соотношения обязанностей, указанных в п. 2, и возможностью их закрепления в иных источниках. Кодекс допускает возможность закрепления иных обязанностей участников хозяйственного товарищества или общества лишь в учредительных документах соответствующего юридического лица, умалчивая при этом о такой возможности закрепления в иных федеральных законах. При буквальном прочтении подобной нормы в свете п. 2 ст. 3 ГК может создаться впечатление, что прочие федеральные законы вовсе не могут предусматривать какие-либо иные обязанности участников хозяйственных товариществ и обществ, помимо предусмотренных п. 2 ст. 67, хотя учредительные документы хозяйственных товариществ и обществ, не являющиеся нормативными правовыми актами, подобную возможность имеют. Представляется, однако, что прочими федеральными законами также могут предусматриваться иные обязанности участников хозяйственных товариществ и обществ, даже не предусмотренные п. 2 ст. 67 ГК. Обязанности указанных участников, предусмотренные учредительными документами соответствующих юридических лиц, не могут противоречить по существу положениям п. 2 ст. 67 и нормам федеральных законов, посвященных отдельным организационно-правовым формам хозяйственных обществ. Наконец, не допускается освобождение участников от исполнения обязанностей, предусмотренных Кодексом или специальными законами, если на то отсутствует специальное указание в законе, поскольку нормы п. 2 ст. 67 ГК являются императивными.

Статья 68. Преобразование хозяйственных товариществ и обществ

Комментарий к статье 68

1. Пункт 1 комментируемой статьи предусматривает, что хозяйственные товарищества и общества одного вида могут преобразовываться в хозяйственные товарищества и общества другого вида или в производственные кооперативы по решению общего собрания участников в порядке, установленном Кодексом. Соответствующие статьи Кодекса, посвященные отдельным организационно-правовым формам хозяйственных товариществ и обществ, не содержат какого-либо детального порядка принятия решений о преобразовании юридического лица одного вида в другой, однако в них имеются нормы, посвященные возможности преобразования хозяйственных обществ и производственных кооперативов.

Так, в силу п. 2 ст. 92 ГК ООО вправе преобразоваться в АО или в производственный кооператив; согласно п. 2 ст. 104 ГК АО вправе преобразоваться в ООО или в производственный кооператив; наконец, п. 2 ст. 112 ГК предусматривает возможность преобразования производственного кооператива в хозяйственное товарищество или общество. Сравнение специальных правил ГК, посвященных преобразованию одних коммерческих организаций в другие, и п. 1 ст. 68 порождает закономерный вопрос: каким образом указанные нормы соотносятся между собой при наличии очевидных противоречий (общая норма п. 1 ст. 68 предусматривает возможность преобразования одних хозяйственных товариществ и обществ в другие без каких-либо ограничений, между тем как специальные нормы ограничивают возможность преобразования хозяйственных обществ лишь такими обществами и производственными кооперативами, оставляя в стороне хозяйственные товарищества).

Согласно общим принципам юридической техники и правилам толкования нормативных правовых актов специальная норма имеет приоритет над общей, поэтому можно предположить, что п. 2 ст. 92 и п. 2 ст. 104 будут иметь приоритет над п. 1 ст. 68, однако подобное решение лишает силы п. 1 ст. 68. Представляется, что, исходя из общих начал гражданского законодательства, коллизию специальных норм и п. 1 ст. 68 необходимо разрешить в пользу п. 1 ст. 68. Соответственно, следует понимать указанную норму в том смысле, что ГК допускает как преобразование хозяйственных товариществ и обществ одних видов в другие, а также в производственные кооперативы (п. 1 ст. 68), так и обратные процедуры преобразования производственных кооперативов в хозяйственные товарищества и общества (п. 2 ст. 112 ГК).

Решение о преобразовании юридического лица одного вида в другой принимается общим собранием участников хозяйственного товарищества или общества количеством голосов, которое предусматривается Кодексом или специальным законом (п. 1 ст. 92, п. 3 ст. 95 ГК - решение о преобразовании обществ с ограниченной или дополнительной ответственностью принимается всеми участниками единогласно; п. 1 ст. 104 ГК и п. 4 ст. 49 Закона об АО - решение о преобразовании акционерного общества в иное хозяйственное общество или хозяйственное товарищество принимается 3/4 голосов акционеров - владельцев голосующих акций, принимающих участие в общем собрании акционеров; п. 1 ст. 68, п. 1 ст. 71, п. 1 ст. 84 ГК - для хозяйственных товариществ такое решение, по общему правилу, принимается единогласно всеми участниками).

С п. 1 ст. 68 тесно связан также иной блок практических проблем, возникающих в связи с проведением так называемых смешанных реорганизаций.

Под смешанными формами реорганизации понимаются как реорганизационные процедуры, сочетающие в себе элементы различных (базовых) форм реорганизации, например выделения (разделения) и преобразования, так и участия в одной реорганизации юридических лиц разных организационно-правовых форм, причем зачастую обе указанные стороны смешанных форм реорганизации проявляются в одной процедуре, особенно когда в ней сочетаются элементы преобразования и иных форм реорганизации: в таком случае организационно-правовые формы юридических лиц, участвующих в реорганизации, рассматриваемые на входе в реорганизацию и на выходе из нее, различаются, а также производится смешение в одной реорганизационной цепочке как минимум двух (базовых) форм реорганизации.

Буквальное содержание указанной нормы посвящено одной из пяти известных ГК форм реорганизации - преобразованию, в то время прочие формы реорганизации (слияние, присоединение, выделение и разделение) остаются за рамками данной статьи. В практике неоднократно возникал вопрос о допустимости проведения единой реорганизационной процедуры, включающей в себя элементы как преобразования, так и иных форм реорганизации. При этом судебно-арбитражная практика исходит из недопустимости проведения смешанных реорганизаций только для акционерных обществ <*>, в то время как для прочих организационно-правовых форм этот вопрос остается открытым. Не решает указанной проблемы и Кодекс.

--------------------------------

<*> Как указала высшая судебная инстанция, "положения Закона об акционерных обществах, определяющие порядок их реорганизации путем слияния, присоединения, разделения или выделения (статьи 16 - 19), не предусматривают возможность проведения реорганизации этих обществ посредством объединения с юридическими лицами иных организационно-правовых форм (в том числе с обществами с ограниченной ответственностью) либо разделения их (выделения) на акционерное общество и юридическое лицо другой организационно-правовой формы" (п. 20 Постановления Пленума ВАС РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" // Вестник ВАС РФ. 2004. N 1).

С одной стороны, общедозволительный режим правового регулирования, свойственный всему гражданскому праву, если и не разрешает expresis verbis такие реорганизационные процедуры, но все же и не запрещает их, поскольку каких-либо ограничений на этот счет Кодекс не содержит. С другой стороны, п. 1 ст. 68 ГК, а также иные статьи, посвященные реорганизационным процедурам коммерческих организаций, умалчивают о подобных реорганизациях, следовательно, можно сделать вывод, что законодателем такие процедуры в принципе не приветствуются. До тех пор пока в п. 1 ст. 68 не будут внесены соответствующие изменения, вопрос о допустимости смешанных форм реорганизации в общем виде будет оставаться открытым, поскольку указанные выше разъяснения высшей судебной инстанции приняты в связи с реорганизацией акционерных обществ.

2. Норма п. 2 комментируемой статьи имеет общее значение лишь для хозяйственных товариществ, но не для обществ, поскольку закрепляет одну из гарантий защиты прав кредиторов на случай преобразования хозяйственного товарищества в хозяйственное общество или производственный кооператив. Участники полных товариществ и полные товарищи товариществ на вере солидарно несут субсидиарную ответственность своим имуществом по обязательствам хозяйственного товарищества. В таком случае преобразование хозяйственного товарищества в иную коммерческую организацию, имеющую ограниченную ответственность участников по ее обязательствам, может быть простым средством для уклонения участников хозяйственного товарищества от ответственности по обязательствам товарищества. Именно для предотвращения подобной возможности Кодекс предусматривает норму, согласно которой на участников полных товариществ и полных товарищей коммандитных товариществ возлагается бремя несения невыгодных последствий при преобразовании в хозяйственное общество или производственный кооператив: указанные участники несут субсидиарную ответственность всем своим имуществом по обязательствам хозяйственного товарищества, перешедшим к созданному в результате преобразования хозяйственному обществу или производственному кооперативу, в течение двух лет с момента осуществления преобразования. При этом даже отчуждение в рамках указанного срока прежним товарищем принадлежавших ему в созданном в результате преобразования хозяйственном обществе (производственном кооперативе) акций или долей в уставном капитале (паев) не освобождает от указанной ответственности.

Закрепленная в п. 2 ст. 68 гарантия, направленная на усиленную защиту прав кредиторов реорганизованного хозяйственного товарищества, представляет собой одно из проявлений более общей концепции, заложенной в Кодекс, которая находит свое отражение в прочих вопросах нормирования реорганизации и выражается в повышенной защите кредиторов юридического лица при реорганизации - защите, отдающей порой необоснованный приоритет интересам кредиторов, даже в ущерб интересам юридического лица либо его участников (см. комментарий к ст. 60 ГК).