Добросовестность лица, пользующегося защитой легитимирующего факта.

В связи с формальным действием земельной книги легитимирующие факты ставят своей целью защиту добросовестных третьих лиц. Более того, не существует никакого правового интереса, который обосновывал бы обратное, а именно необходимость защиты недобросовестных лиц или лиц, не являющихся третьими, т.е. лиц, участвующих в порочных правоотношениях (порождающий расхождение между внешними фактами и материальным положением дел). Недобросовестные лица не достойны никакой защиты со стороны правопорядка, а их защита никак не повысит надежность и устойчивость оборота.

Смысл самого легитимирующего факта заключается в том, что он предоставляет защиту третьим лицам, которые положились на определенный внешний фактический состав. А недобросовестные лица под это определение не подпадают, потому что ни на какой внешний фактический состав они не полагались и полагаться не могли или не должны были, так как знали о несоответствии данного фактического состава материальному положению дел.

Кроме того, защита недобросовестных лиц с большой вероятностью вступит в конфликт с принципом единства правопорядка, а именно при защите недобросовестных лиц может получиться ситуация, при которой деяние, являющееся преступлением (мошенничество) с точки зрения уголовного права, одновременно будет основанием возникновения нового субъективного права с точки зрения другой отрасли, что не может считаться нормальной ситуацией.

Добросовестность применительно к легитимирующим фактам в общем виде – незнание о порочных отношениях.

Надежность искусственных легитимирующих фактов достаточно высока, т.е. вероятность расхождения между внешними фактами и материально-правовым положением дел не очень велика по сравнению с естественными легитимирующими фактами, а у материально управомоченного лица имеются расширенные возможности по ликвидации действия легитимирующего факта. В связи с этим для действия искусственных и естественных легитимирующих фактов предъявляются разные требования к добросовестности третьего лица:

• Для реестров достаточно того, что несоответствие между записью в реестре и материальным положением дел не следует из самого реестра и неизвестно положительным образом третьему лицу. То есть даже грубая неосторожность третьего лица не разрушает действие легитимирующего факта - записи в реестре - в пользу этого лица, если оно не знало о несоответствии.

Реестр носитъ как бы исчерпывающий характер: ничего, кроме записанного в реестр, знать не надо, если третьему лицу и так что-либо не известно; и никакой осторожности, кроме как ознакомления с тем же самым реестром, проявлять не надо.

• К естественным легитимирующим фактам: в отличие от реестра известная на основе данных естественных внешних фактов информация не может носить исчерпывающий характер и даже вряд ли в ее отношении возможна презумпция ее правильности, так как к отношениям, создающим расхождение между внешними фактами и материальными правоотношениями, такие расхождения имеют нормальный, правомерный характер и предусмотрены, наверное, всеми правопорядками (некоторые ограниченные вещные права, обязательственные договоры, связанные с передачей владения), т.е. в этом смысле вещные права на движимые вещи носят непубличный характер. В случае с реестрами такая ситуация едва ли возможна, так как реестр, несоответствие которого материальному положению дел является нормальной ситуацией, вряд ли вообще имеет смысл и, может быть, даже вреден, поскольку дезориентирует участников оборота, полагающихся на государственный статус реестра.

Именно в связи с этим при естественных легитимирующих фактах требования к добросовестности третьего лица гораздо выше: данная недобросовестность разрушается не только положительным знанием об отсутствии права собственности у владельца, но и неосторожностью (степень неосторожности, которая разрушает добросовестность, может меняться в зависимости от конкретных позитивных правопорядков).