2. Послушество

Институт послухов был известен не только Русской Правде, но и Псковской Судной Грамоте. Однако послу­хи по Судной Грамоте существенно отличались от поспу­хов Русской Правды. Известно, что послухами в эпоху Киевской Руси считались не очевидцы событий, а лишь свидетели «доброй славы» той или иной стороны, тогда как по Судной Грамоте послухи уже являются очевид­цами. Таким образом, понятия видока и послуха слились в одно понятие послуха как очевидца факта. Это подтвер­ждается ст. 20 послух истца, при отсутствии других доказательств, должен был выходить на судебный поединок с ответчи­ком. Если при этом ответчиком оказывался престарелый, малолетний, увечный, поп или монах, то он мог выста­вить вместо себя наемного бойца, на что послух не имел права (ст. 21). ст. 22). Послухов могли выставлять не только истцы, но и от­ветчики. Если ответчик не выставлял послуха, то суд должен был направить на место происшествия приставов для расследования (ст. 24).

2. Письменные документы

• К письменным документам относились: записи, рядницы и доски. Записи представляли собой письменные договоры, заключенные между сторонами, копии которых сдава­лись на хранение в архив Троицкого собора. Рядницами назывались платежные расписки, в которых указывалась сумма долга или торговой ссуды. ст. 32 и 38).

• Доска в отличие от записи была простым домаш­ним договором, написанным на доске. Копия такого до­говора не сдавалась в архив Троицкого собора.

• некоторых случаях она не считалась достоверным докумен­том. (.Так, по ст. 30 давать деньги в долг по доске можно было в сумме до рубля включительно

2. Поличное

Бесспорным доказательством вины вора являлось об­наружение у него краденой вещи («полишное»). При обнаружении кра­денных вещей соучастник подлежал привлечению к от­ветственности за кражу (ст. 60). Лицо, подозреваемое в краже, было обязано допу­стить пристава в свой дом для производства обыска, в противном случае подозреваемый привлекался к ответ­ственности как вор (ст. 57).

2. Присяга («рота»)

• Присяга как судебное доказательство применялась в тех случаях, когда стороны не могли представить суду других, более веских доказательств, например, свиде­тельских показаний, письменных документов и т. д. ст. 65).

• Псковская Грамота знает так называемую «вольную рогу». Она применялась в тех случаях, когда на кого-ли­бо падало обвинение в краже, но других улик не было

• В таком же порядке освобождались от ответственно­сти лица, подозреваемые в поджоге (ст. 116).

• Ответчик, не явившийся в срок для принесения су­дебной присяги, проигрывал дело (ст. 99)

2. Судебный поединок («поле»)

Поле, как и присяга, применялось в тех случаях, ког­да в распоряжении сторон не было других, более веских доказательств, например, в спорах о земле, о невозвра­щении вещей, отданных на хранение, о торговом займе, о долге по поручительству, по делам о побоях, грабеже и вырывании бороды. Как правило, ответчику предо­ставлялось право решать, какой вид доказательства дол­жен быть применен на суде — клятва или судебный пое­динок. Судная Грамота знает лишь один случай, когда дело решалось судебным поединком не по желанию от­ветчика, а по указанию суда. Это имело место в спорах о лесных участках, находившихся в межах двух вла­дельцев (ст. 10

Престарелый или малолетний ответчик, увечный, поп или монах имели право выставить за себя наемного бой­ца (ст. 21).

Женщины, выступавшие в суде в качестве истца и ответчика, должны были сами выйти на судебный поеди­нок (ст. 119).

Побежденная сторона должна была уплатить князю и приставам пошлину. Но если истец убивал в поединке ответчика, он терял право на удовлетворение своих пре­тензий и должен был ограничиться тем, что брал доспе­хи и другое одеяние убитого. Если же стороны, не выхо­дя на поле, мирились, то ответчик платил приставам все­го лишь половину продажи, а князю ничего не платил (ст. 37).