Глава 30 Удар исподтишка

Ouop lqeg gs zkds ulv V deds zq lus DS urqstsn’t wwiaps ? [136]

Заканчивалась весна 1994 года. Я все так же жил под маской Эрика Вайса и работал в юридической компании в Денвере. Довольно часто мне доводилось тратить весь обеденный перерыв на разговоры по сотовому телефону. Это было задолго до тех времен, когда на каждом шагу можно встретить людей, наслаждающихся свободой общения, которую дарит беспроводная связь. В те времена мобильная связь все еще стоила по доллару за минуту разговора. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что вызывал массу подозрений, когда так много болтал по сотовому телефону, и это с учетом того, что моя зарплата составляла всего 28 000 долларов в год.

Как-то раз меня и всех сотрудников IT-отдела пригласили на официальный обеде Элейн и ее боссом Говардом Дженкинсом. Мы вяло обменивались репликами, и вдруг Дженкинс спросил меня: «Эрик, вы учились в колледже в штате Вашингтон, да? Оттуда было далеко до Сиэтла?»

Я-то думал, что провел достаточно много предварительных исследований, чтобы обеспечить себе прикрытие, например, выучил имена профессоров, которые преподавали в Элленсбурге в годы, когда я, согласно моему резюме, учился, и т. д. Однако на этот вопрос я не мог ответить даже приблизительно. Я сделал вид, что поперхнулся, пробормотал какое-то извинение и, не переставая кашлять, поспешил в уборную.

Закрывшись в кабинке, я позвонил с сотового телефона в Центральный вашингтонский университет. Мне ответила дама из регистрационного отдела. Я сказал ей, что планирую подать документы в университет, но хотел бы знать, как долго оттуда ехать на машине до Сиэтла. «Где-то часа два, – ответила она, – в час пик немного медленнее».

Я отправился обратно на обед, еще раз извинился за отлучку, сказал, что просто какой-то кусок попал не в то горло. Когда Говард взглянул на меня, я сказал: «Извините, на чем мы остановились?»

Он повторил вопрос.

«А, часа два, если без пробок», – ответил я. Потом улыбнулся и спросил, бывал ли он в Сиэтле. С того момента и до окончания обеда никто уже не задавал мне никаких острых вопросов.

Не считая моих волнений о том, чтобы обеспечить себе хорошее прикрытие, работа текла вполне гладко уже больше года. Потом мне нанесли неожиданный удар. Как-то вечером я взглянул на стол Элейн, где осталось много разных рабочих бумаг. Я просмотрел открытую папку, в которой лежал макет объявления в рубрику «Приглашаем на работу». Оказалось, идет поиск сотрудника в IT-отдел. Описание должностных обязанностей в точности совпадало с задачами Даррена или с моими.

Это был очень тревожный звоночек. Элейн ни разу не упоминала о том, что фирма собирается нанять еще одного сотрудника. Это могло означать только одно: она или ее начальство готовились уволить одного из нас. Однако чьи дни на этой работе были сочтены?

Я немедленно стал докапываться до ответа. Чем больше я находил, тем более сложными начинали казаться коварные планы, которые плелись у меня за спиной. Я уже знал, что у Элейн были крупные проблемы с Дарреном, так как она случайно услышала, как он консультирует постороннего клиента в рабочее время. Потом в переписке между Джинджер и Элейн я обнаружил еще одну явную улику. В письме проскочила фраза: «Эрик все время засиживается на работе и напряженно чем-то занимается, но я не знаю, чем».

Этой информации мне было мало. После работы я направился в кабинет менеджера по кадрам, который находился на 41-м этаже. Несколько дней назад я отыскал этот кабинет. Обычно ночные сторожа, заступая на смену, открывали все двери в здании. Вот и отлично. Я затаился в здании и надеялся, что еще не разучился подбирать замки.

Рамочный замок [137] на архивном шкафу менеджера по кадрам поддался со второй попытки. Прекрасно. Я вытащил свое личное дело и обнаружил, что решение уже принято. После того как все вернутся на работу после выходных, на которые приходится День памяти, мне сообщат, что я уволен.

Почему? Просто Элейн думала, что я консультирую собственных клиентов в рабочее время. Ирония судьбы заключалась в том, что это было, пожалуй, единственное предосудительное дело, которым я не занимался на работе. Возможно, она пришла к такому выводу, наблюдая, как много я говорю по сотовому телефону во время обеда или других перерывов. К сожалению, она была совершенно неправа.

Разгадывая, кого же уволят, я достал дело Даррена и выяснил, что его также планировалось выгнать. Кроме того, у начальства были неопровержимые доказательства того, что Даррен консультирует сторонних клиентов. Гораздо хуже, что он занимался этим в рабочее время. Казалось, что мы с ним просто попали под одну гребенку. Они знали , что Даррен нарушает правила, и, вероятно, полагали, даже не имея никаких доказательств, что и я занимаюсь тем же.

На следующий день, выуживая информацию, я спросил Джинджер в лоб: «Знаешь, я слышал, начальство ищет нового человека в IT-отдел. Ты не знаешь, кого будут увольнять?» Через несколько минут она переадресовала мой вопрос Элейн, а потом не прошло и часа, как мне сказали, что Говард Дженкинс прямо сейчас хочет видеть меня в кабинете Мэгги Лейн, менеджера по кадрам. «Это же тупо , – подумал я. – Язык мой – враг мой».

...

Если бы я знал, что развязка случится так скоро, то потратил бы все выходные на заметание следов, стирая с компьютера все, что можно было бы мне инкриминировать.

Если бы я знал, что развязка случится так скоро, то потратил бы все выходные на заметание следов, стирая с компьютера все (а там было много разных файлов), что можно было бы мне инкриминировать.

Момент истины наступил именно сейчас.

Япобросал магнитные ленты, дискеты и все, о чем успел вспомнить,

вогромный черный пакет, стащил его вниз и бросил в контейнер для мусора, который стоял на другой стороне улицы, – между ним и нашим зданием находилась парковка.

Когда я вернулся, Элейн была в гневе. «Вас ждут!» – сказала она. Я ответил, что у меня заболел живот, поэтому немного задержался.

Меня обвинили в том, что я консультировал сторонних клиентов в рабочее время. Все попытки включить дурака успехом не увенчались. Я говорил: «Никого я не консультировал, правда. Где доказательства?» Однако начальство не поддалось. Меня уволили.

Вот так по мановению руки я остался без каких-либо доходов. Кроме того, я волновался, что юридическая фирма, возможно, уже изучила мое

прошлое либо налоговое управление обнаружило, что тот номер социального страхования, которым я пользовался, принадлежал настоящему Эрику Вайсу.

Я опасался ночевать дома и нашел мотель в Черри-Крик, в моем любимом районе Денвера. На следующее утро я взял напрокат 14футовый грузовичок в компании U-Haul [138] , свалил туда свои пожитки, а на пути обратно в мотель остановился у организации, где брал напрокат мебель. Здесь я рассказал историю о том, что у меня экстренные семейные обстоятельства, отдал ключ от квартиры, оплатил счета и поручил рабочим из проката мебели забрать их кровать, стол, буфет, телевизор и т. д.

...

Заволновавшись, что сейчас сюда съедутся полицейские и начнут разбираться с ДТП, я предложил возместить ущерб прямо на месте.

Подъезжая к мотелю, я не заметил, что грузовик высоковат и он не заедет на крытую автостоянку мотеля. Поэтому я врезался в навес. Заволновавшись, что сейчас сюда съедутся полицейские и начнут разбираться с ДТП, я предложил возместить ущерб прямо на месте. Хозяин мотеля заломил цену в 500 баксов. Может быть, она была честной, а может, и нет, но я все равно заплатил, невзирая на то, как ужасно было оставаться совсем без средств к существованию. Моя небрежность дорого мне обходилась, но в эти 500 долларов также включалась надбавка за то, чтобы не рисковать и не вступать в разговор с полицейским.

Следующей моей задачей было начисто стереть всю информацию с компьютера, на котором я работал в юридической фирме. Однако как это сделать, если я там больше не работаю?

Через пару недель Элейн сказала, что разрешит мне зайти и забрать личные файлы на дискеты. Личные файлы, естественно, представляли собой все те несметные залежи исходного кода, которые я добыл во время недавних хакерских вылазок. Пока я копировал файлы, она сидела рядом со мной и озабоченно смотрела на то, как я переношу каждый файл на дискету, а затем аккуратно удаляю их. Чтобы пустить ее по ложному

следу, я создал на компьютере папку «Эрик» и стал переносить все файлы туда, а не удалять их. Позже мне пришлось бы либо удаленно подключиться к компьютеру, либо проскользнуть в здание и удалить все файлы в этом каталоге.

Через некоторое время я собрался с силами и решил позвонить Джинджер с предложением «Давай не будем теряться». На самом же деле я надеялся собрать определенную полезную информацию. Пока мы разговаривали, она упомянула, что у нее возникли проблемы с системой BSDI [139] , через которую юридическая фирма выходила в Интернет. Именно я устанавливал и поддерживал эту систему.

Я смог проконсультировать ее по телефону. Пока мы с Джинджер исправляли проблему, я попросил ее напечатать:

...

nc-l-p 53-e/bin/sh &

Джинджер не догадалась, что эта команда предоставляет мне полный административный доступ к шлюзовому хосту всей фирмы. Набрав эту команду, она, сама того не зная, запустила программу под названием netcat, которая предоставила для меня административную оболочку, так называемый рутшелл, на порту 53. Я мог подключиться к этому порту и работать со всеми привилегиями, при этом не требовалось указывать пароль. Ни о чем не подозревая, Джинджер собственноручно сделала для меня простой бэкдор с административными правами доступа.

Войдя в сеть фирмы, я, запустив программу ведения телефонных счетов, которая применялась в моей бывшей компании, сразу же подключился к компьютерной системе AViiON Data General. Я сначала подключился к системе AViiON ради безопасности. Если после моего увольнения начальство решило изменить пароли на кластере VMS, группе основных компьютерных систем компании, то при любой попытке войти в систему VMS с неправильным паролем я бы активировал систему тревожного оповещения, она бы срабатывала при неудачной попытке входа. Это произошло бы прямо на шлюзе, который стоял между корпоративной сетью и Интернетом. Напротив, входя в кластер VMS через систему AViiON, я гарантировал, что попытка ввода неверного пароля якобы будет совершена внутри фирмы. Поэтому от интернет-

шлюза не придет никакого тревожного оповещения. В противном случае в попытке вторжения заподозрили бы именно меня, так как именно я имел доступ к этой системе.

Я успешно вошел в систему VMS и удаленно подключил к ней жесткий диск от моей старенькой рабочей станции. Таким образом, я получил доступ к моим файлам и надежно стер все потенциальные улики против себя.

Потом я просмотрел переписку Элейн: хотел узнать, упоминается ли там мое имя. Изучая ее почту, я обнаружил, что фирма пыталась подготовиться дать мне отпор, если бы я подал в суд по поводу незаконного увольнения. У меня были на это основания, но, конечно же, я не мог пойти на такой риск. Лиз было поручено записать все ее наблюдения, которые могли бы подтвердить, что я действительно консультировал сторонних клиентов в рабочее время. Вот что она ответила:

...

«Относительно консультаций, которые Эрик мог оказывать сторонним клиентам, мне ничего конкретного неизвестно. Он всегда был очень занят, но я не представляю, чем именно он занимался. Он много говорил по сотовому телефону и много работал на своем компьютере».

Это была вся информация, которую начальство могло получить от сотрудников и использовать как основание для моего увольнения. Тем не менее эта находка была просто сказочной, так как она означала, что мои бывшие боссы не узнали ровно ничего о том, кто я такой и чем занимаюсь.

Я решил: буду проверять деловую переписку компании в течение нескольких следующих месяцев, чтобы убедиться, что у них не появится больше никаких сведений обо мне. Действительно, ничего важного и не выплыло.

По-прежнему я оставался в статусе «бывшего товарища по работе» и время от времени названивал Джинджер, чтобы узнавать последние новости, обсуждаемые в корпоративной курилке. После того как я

упомянул, что могу заявить о своем увольнении, она подтвердила: на фирме волнуются, как бы я не подал за это в суд.

Итак, очевидно, что после того, как меня уволили, начальство решило провести проверку и выяснить, можно ли придумать объяснение, почему меня все-таки выгнали. Разумеется, у меня не было никаких причин оплачивать в Лас-Вегасе автоответчик, принадлежавший липовой фирме Green Valley Systems, поэтому если бы начальство решило перепроверить информацию о моем предыдущем месте работы, то стало бы известно, что компании Green Valley Systems не существует. Появились бы другие вопросы.

Когда я в следующий раз позвонил Джинджер, она, полагаю, подумала, что сообщает мне совершенно убойную новость: «Фирма навела кое-какие справки. Знаешь, Эрик… оказывается, ты не существуешь!»

Вот так. Закончилась вторая жизнь Эрика Вайса.

Терять мне было нечего. Я сказал Джинджер, что я частный детектив и меня наняли, чтобы я собрал улики против фирмы. Потом добавил: «Мне запрещено обсуждать эту тему».

Потом я продолжил: «Одно только могу тебе сказать. Все прослушивается: жучки стоят в кабинете Элейн и под подвесным потолком в компьютерной». Я подумал, что теперь она побежит, нет, помчится к Элейн, чтобы поделиться новостями. Надеялся, что такая тактическая дезинформация заставит усомниться в историях, которые я рассказывал Джинджер ранее и начальство не будет знать, чему верить.

Каждый день я проверял аккаунт де Пэйна в Netcom, надеясь, что он оставил мне какие-то сообщения. Мы защищали нашу переписку с помощью шифровальной программы PGP (сокращенно от Pretty Good Privacy [140] ).

Как-то раз я увидел сообщение, расшифровал его и прочел: «ЛИТТМАНА НАВЕСТИЛИ ДВОЕ АГЕНТОВ ФБР!!!» Это меня не на шутку испугало, так как с Литтманом я разговаривал по телефону: он писал обо мне статью для журнала «Плейбой». На самом деле сначала он говорил, что это будет просто статья, но в ходе работы добился заключения контракта на целую книгу обо мне, и ничего об этом не сказал. Конечно, я без проблем согласился дать ему интервью для статьи в «Плейбой». Однако Лнттман так и не признался, что, кроме того, пишет книгу о моей жизни. Я узнал об этом только после того, как меня арестовали в Рэйли. Ранее я отклонил предложение Джона Маркоффа и

его жены Кэти Хэфнер, которые хотели вместе со мной написать такую же книгу. Я бы никогда не согласился беседовать и с Литтманом, если бы он сказал, что пишет мою биографию.

...

Я планировал пустить корни в Денвере как заправский местный житель. Очень хотелось остаться.

Денвер мне по-настоящему нравился. Вот-вот я готов был стать новым человеком, но на этот раз Брайаном Мериллом. В тот момент я носился с идеей начать все заново: новая работа, квартира с арендованной мебелью, машиной напрокат и т. д. Я планировал пустить корни в Денвере как заправский местный житель. Очень хотелось остаться. Я просто собирался переехать в другой район города и начать там жить как совершенно новая личность.

Потом же я представил, как окажусь в ресторане с каким-нибудь новым коллегой, с девушкой, которую приглашу на свидание, либо, в конце концов, с женой, а мимо пройдет кто-то, улыбнется до ушей, протянет руку и скажет: «Привет, Эрик!» Раз или два я мог бы сказать, что человек обознался, но потом…

Нет, играть в такую игру я не готов.

Через пару дней я уложил одежду и прочие пожитки в U-Haul, выехал из Денвера и направился на юго-запад, в Лас-Вегас. Я собирался навестить маму и бабушку, подумать, что делать дальше.

Когда я вновь заселился в съемную квартиру в Budget Harbor Suites, меня не оставляло жуткое ощущение дежавю. Я засел в комнате и погрузился в поиски нового места, где хотел бы жить.

Постоянно я был начеку. Ни на минуту не мог забыть, сколько опасностей подстерегало меня в Лас-Вегасе. Когда я был в тюрьме, мне казалось, что любой парень, который попал туда и которого не сдала подружка или жена, оказывался повязан именно тогда, когда наносил визит жене, матери, другому члену семьи или близкому другу. Однако я не мог оказаться в городе и не провести какое-то время с мамой и бабушкой. Именно ради них, несмотря на постоянно грозившую опасность, я вернулся в Лас-Вегас.

Я вооружился моей верной системой раннего оповещения – любительским радио, что было слегка модифицировано и позволяло мне передавать и принимать сигналы на всех частотах, которые использовались различными федеральными агентствами.

Меня страшно бесило, что весь трафик этих организаций был зашифрован. Разумеется, я знал, когда кто-то из таких агентов оказывался поблизости, но совершенно не представлял, обо мне шел разговор или о ком-то еще. Я попробовал позвонить в местный офис компании Motorola, представился агентом ФБР и попытался выудить какие-нибудь подсказки, которые помогли бы мне получить ключ к этому шифру. Бесполезно. Сотрудник Motorola сказал, что ничем не может помочь мне по телефону. «Вы можете подойти к нам с вашим устройством для ввода криптографических ключей…»

Ага, конечно. Прихожу в местный филиал Motorola и говорю: «Я агент ФБР…» Что дальше? «Извините, забыл на работе удостоверение?» Не годится.

Как же мне взломать шифр ФБР? Я немного поразмыслил и придумал план Б.

...

На ретрансляторах была задана входная частота, чтобы получать сообщения агентов, и выходная, на которой агенты слушали сообщения.

Чтобы агенты могли связываться на больших расстояниях, на возвышенных местах были установлены специальные ретрансляторы, передававшие сигнал друг от друга. Рации агентов передавали сигнал на одной частоте, а принимали на другой. На ретрансляторах была задана входная частота, чтобы получать сообщения агентов, и выходная, на которой агенты слушали сообщения. Желая узнать, нет ли поблизости агента, я просто отслеживал силу сигнала на входной частоте ретранслятора.

Такая система позволяла мне немного поиграть. Услышав любой шум, который мог означать обмен сообщениями, я нажимал кнопку «Передача». Мое устройство начинало генерировать радиосигнал на той же частоте, а сигнал агента забивали помехи.

В таком случае один агент не мог понять, что пытается передать другой. Через две или три попытки агентам надоедала эта возня с рацией. Очень живо себе представлял, как кто-то из них говорит: «Какая-то ерунда с рацией. Давай по обычной связи».

Они переключали рации из зашифрованного в обычный режим – и я мог слышать двоих собеседников! Даже сегодня мне смешно вспоминать, как легко обошел это шифрование и даже не взламывал никакого кода.

Если бы я хоть раз услышал, как кто-то произносит по радио слово «Митник», это бы означало, что меня по-прежнему ищут, и я бы спешно исчез. Однако услышать это слово мне так и не довелось.

Этот финт я применял всякий раз, когда был в Лас-Вегасе. Можете себе представить, насколько спокойнее мне стало жить. Федералы меня так и не выследили. Я мог сколько угодно представлять себе, как они сетуют друг другу о том, какая же паршивая в этих рациях функция зашифрованных переговоров, и всякий раз решают обойтись без шифра. Извините, уважаемая компания Motorola, возможно, они винили в этом вас.

Все время в Лас-Вегасе я не переставал задавать себе вопрос: «Куда дальше?» Я хотел найти какое-то место, где было бы много работы для технарей, но Силиконовая долина даже не рассматривалась, поскольку для меня возвращение в Калифорнию повлекло за собой неприятности.

Яузнал, что, хотя в Сиэтле часто идет дождь, в редкие погожие дни там очень красиво, особенно в районе озера Вашингтон. Кроме того, в городе была масса различных кофеен и ресторанчиков с тайской кухней. Наверное, вам кажется, что это очень странный фактор при выборе места для переезда, но я в те годы был страстным поклонником тайской кухни и кофе и остаюсь им до сих пор.

С учетом того, что в пригороде Сиэтла, Редмонде, находились основные структуры компании Microsoft, неудивительно, что этот город давно уже был очагом высоких технологий на северо-западе. Взвесив все за и против, я решил, что Сиэтл – тот город, в который я переберусь.

Якупил билет в один конец на поезд в компании Amtrak, попрощался с мамой, бабушкой, через два дня сел в поезд и отправился в Сиэтл, на вокзал Кинг-Стрит. В мой новый набор документов входили водительские права, карта социального страхования, а также обычные причиндалы, которые помогали завоевать доверие, – все это принадлежало Брайану Мериллу. Я нашел подходящий мотель и остановился в нем под новым именем.