Издательский договор

37.1. Издательский договор есть договор, по которому одно лицо (автор или его правопреемник) уступает другому (издателю) свое авторское право с обязательством последнего издать, т.е. путем печатания или иным техническим способом размножить и путем продажи распространить данное литературное, художественное или музыкальное произведение.

Издательский договор вызван к жизни с одной стороны, дороговизной печатания, а с другой-имущественной недостаточностью большинства авторов; они не издают сами своих произведена не потому, что не желают, а потому что не могут этого делать. Благодаря этому авторы подвергаются самой безжалостной эксплуатации со стороны издателей. Законодательство, конечно, стремится оградить их от этого хищничества, но во многих случаях, например, в урегулировании гонорара, оно бессильно, а в других-слишком широко проявляет тенденции, создавать диспозитивные нормы и воздерживаться от создания норм запретительных и повелительных; давая простор "соглашению" оно отдает авторов в жертву капиталистам; законодатель нередко и не задумывается над некоторыми сторонами этого вопроса, например, над тем, как гарантировать автора от напечатания быть может вдесятеро большего числа экземпляров (явление очень распространенное), чем выговорено в договор.

Лица, участвующие в издательском договор, суть: автор и издатель, как сам автор, так и его юридически преемник могут вступать в этот договор. Но ведь издатель тоже правопреемник автора, и возникает вопрос, может ли он уступать свое право издания другому лицу? Законодательство допускает такую уступку, но лишь с согласия автора *(1122). Что касается издателя, то вовсе не требуется, чтобы это непременно был или содержатель типографы или книгопродавец. в действительности в большинстве случаев в роли издателей выступает это лицо, но юридически в этом нет надобности-издатель может и заказать печатание и сдать продажу произведения на комиссию.

Предметом издательского договора является авторское право *(1123), но далеко не в полном его объеме, а с теми ограничениями, которые вызываются специальною целью договора-права, вне этой цели лежащие, сохраняются за автором. Цель договора размножение и распространение произведения и сами выражения "размножение" и "распространение" должны быть понимаемы в тесном смысле; размножено произведение может быть лишь в данной форме, а именно литературное произведение только на том языке, на каком оно написано-так что право перевода сохраняется за автором *(1124) в той форме, какая придана произведению автором его, так что право переделки повествовательного произведения в драматическое и, наоборот, драматического в повествовательное сохраняется за автором *(1125). Распространение должно быть понимаемо только как продажа экземпляров и под него не подойдет ни публичное чтение автором своего литературного произведения, ни публичное исполнение драматического музыкального или музыкально-драматического произведения *(1126), - это сохраняется за автором.

Совершается издательский договор письменно-словесный силы не имеет. Применяют в этом случае вышеизложенные общие правила о договорах об уступке авторского права *(1127).

Права и обязанности контрагентов по издательскому договору заключаются в следующем. Автор обязан предоставить произведение в распоряжение издателя *(1128) в условленное время и место и в целом виде или по частям. Взять оригинал обратно и отказаться от опубликования своего произведения он может лишь по уважительным причинам, от перечисления коих закон отказывается; предвидеть и перечислить их невозможно; если уже приступлено к печатанию или оно уже закончено, то автор обязан возместить издателю все понесенные им издержки *(1129). Во все время существования договора автор обязан воздерживаться от издания или уступки издания своего произведения, разве бы он его настолько переработал, что оно может быть признано новым произведением *(1130); но ему не возбраняется уступленное издателю литературное произведение через три года, а художественное или музыкальное через десять лет по выходе их в свете поместить в полном собрании своих сочинении *(1131). Издать свое произведение вновь автор может беспрепятственно во 1-х, когда оно распродано и, во 2-х, когда со времени появления в свет прошло 5 лет *(1132). Что касается издателя, то он обязан издать произведение а) в надлежащем виде *(1133); для автора, как творца произведения, издание последнего в приличном, принятом в данное время, виде вопрос большой важности; насколько отцу тяжело видеть дитя свое неряшливо, грязно одетым, на столько же и автору тяжело видеть свое произведение безобразно изданным; б) в надлежащем числе изданий и экземпляров; если в договоре на этот счет никаких указании не имеется, то издатель литературного или художественного произведения имеет право на одно издание в количестве не свыше тысячи двухсот экземпляров, а издатель нот-не свыше двухсот экземпляров *(1134); в) в надлежащее время; при отсутствии соглашения издатель обязан выпустить в свет произведение в срок соответственный обстоятельствам и во всяком случат, не позже трех лет со времени заключения договора или получения произведения, если оно передано позже *(1135). Наконец, издатель обязан принять все обычно соблюдаемый меры к распространению произведения *(1136).

Прекращается издательский договор кроме общих способов прекращения обязательств, во 1-х, вышеуказанным истечением сроков, распродажей издания и отказом от опубликования и, во 2-х, выкупом автором оставшихся не распроданных экземпляров по цене, назначенной для их продажи *(1137).

Заем

§ 38. Заем представляет собою такое соглашение воли двух лиц, по которому одно, веритель или заимодавец, обязывается безмездно или за известное вознаграждено предоставить другому в собственность какой-либо предмет, определяемый не индивидуально, а мерою, весом или счетом, а другое лицо, должник или заемщик, в известный срок возвратить ему такой же предмет, не тот же самый, а того же качества и в том же количестве *(1138). Но по наружному проявлению договора в действительности и по определениям о нем законодательства, заем не вполне соответствует нашему понятию об этом договоре, а только одной стороне нашего понятия. в действительности обыкновенно бывает, что когда одно лицо занимает у другого деньги или другой какой-либо предмет, исполнение со стороны заимодавца следует немедленно за заключением договора, так что, если нет исполнения, не принимается и заключение договора. Например, А обращается к В с просьбою о деньгах и В изъявляет coглacie на просьбу; все-таки не считается, что договор заключен, а он заключен, когда В выдаст А занимаемую сумму. Нет, однако же, никакого препятствия заключить и таким образом, что одно лицо обязывается дать в заем другому такую-то денежную сумму, а другое лицо обязывается возвратить ее тогда-то, и если факт заключения договора, словесно или письменно, не подлежит сомнению или спорам, то справедливо, что заимобратель вправе требовать от заимодавца передачи себе занятой суммы. И заключенный таким образом договор не будет лишь pactum de pacto contrahendo, не будет находиться к займу в таком же отношении, как запродажа к купле-продаже, а будет самим договором займа, потому что по существу займа не требуется, чтобы исполнеые со стороны заимодавца немедленно следовало за заключением договора, хотя, конечно, может быть заключен и такой договор, который действительно будет договором о будущем заключении займа, pactum de mutuo contrahendo, точно так же, как запродажа есть pactum de emtionevenditione contrahenda. Например, в настоящее время купец не нуждается в деньгах, но они понадобятся ему тогда-то, и вот он заключил с другим лицом договор, по которому лицо это обязывается тогда-то заключить с ним заем на такую-то сумму, а в противном случае платит такую-то неустойку. Точно также, и по определениям нашего законодательства о займе, он соответствует только одной стороне нашего понятия о договоре. Законодательство устанавливает для займа известную (обязательную для займов на сумму свыше 30 рублей), форму, определяет, именно, заемное письмо, как форму для совершения займа *(1139); форма же заемного письма такая: "занял я", говорит должник, "у такого-то такую-то сумму денег, которую и обязуюсь возвратить тогда-то"; так что в заемном письме только и говорится об обязательстве должника, о возвращена суммы, а не говорится об обязательстве заимодавца. Такая форма заемного письма образовалась, конечно, оттого, что чаще всего обязательство заимодавца исполняется уже при самом заключении договора, совпадает с ним и нет надобности об обязательстве заимодавца говорить еще в заемном письме. Тем не менее, однако же, данная форма заемного письма видоизменяет первоначальную характеристику договора. Настоящая же форма займа должна бы быть такая: "такие-то лица, А и В заключают договор, по которому А обязывается выдать В такое-то имущество, а В обязывается тогда-то возвратить это имущество, т.е. имущество такого же качества и в том же количестве". При такой форме и заимодавец являлся бы лицом обязанным, тогда как при существующей форме лицом обязанным является только должник.

Заем бывает возмездный или безмездный. Вознаграждение заимодавца со стороны должника обыкновенно определяется процентами с занятой суммы и тогда называется ростом. Но возмездие за заем может быть определено и действительно определяется иногда иначе. Так, иногда заем заключается без условия о росте, но должник обязывается, в виде вознаграждения за заем, предоставить верителю какую-либо вещь *(1140). Но условие о возмездие не составляет существенной принадлежности займа: он может быть и безмездный. Большею частью, однако, заем бывает возмездный, и возмездие составляет рост *(1141). По этому воззрению, проценты являются не случайною, а обыкновенною принадлежностью сделки займа (naturalia negotii). Но это воззрите совершенно ошибочно и противоречить прямому определению законодательства *(1142). Рост по займу соответствует цене при купле-продаже: как цена есть эквивалент продаваемой вещи, так рост составляет эквивалент пользования капиталом в течение известного времени. из политической экономии известно, что цена предмета определяется отношением спроса к предложение по данному предмету. Точно также, и цена капитала, отдаваемого в заем, определяется отношением между предложением капиталов и спросом на них, так что цена капитала, рост по займу, выше или ниже, смотря по количеству капиталов, предлагаемых в заем, и большему или меньшему спросу на них. Конечно, эта цена капитала, установляемая экономическими законами, несколько видоизменяется еще по соображению большего или меньшего риска, какому подвергается веритель, отдавая капитал в руки должника, так что большая или меньшая вероятность исправности должника также имеет влияние на величину роста. И рост, таким образом, слагается, собственно из двух частей-вознаграждения за предоставление капитала в пользование на известное время и страховой премии, вознаграждения за риск, связанный с передачею капитала в руки должника. Но все-таки отношение между предложением капиталов и спросом на них в нормальных случаях составляет главный элемент, которым определяется величина роста. Между тем наше законодательство, подобно многим другим, находило до 1879 года возможным положительно установить maximum роста и определило его шестью процентами в годе, которые и назывались указными процентами, также указным, ростом: превышение же законного maximum'a, условие о большем росте, законодательство признавало лихвою, проступком, подвергающим заимодавца взыскание денежного штрафа. Но экономическое положена нашего отечества таково, что капиталы ценятся дороже указного роста, так что только в редких случаях по займу платилось 6%, обыкновенно же 8% или 10%. Но так как проценты выше шести считались лихвою и для заимодавца влекли за собою штраф, то в действительности оказывалась необходимость ложным путем обходит определение законодательства о maximum'е роста. И это достигалось тем, что из занимаемой суммы заранее вычитался рост, условленный между контрагентами, так что в заемном письме значилось, что заем производится безмездно, а на деле должник получал от заимодавца значащуюся в заемном письме сумму только за вычетом процентов. Или, так как этот прием удобен только при займах на короткие сроки, при займах же на сроки более продолжительные он оказывается неудобным, потому что заемщику тогда придется получить уже очень небольшую часть занимаемой суммы, прибегали обыкновенно еще к такому приему: в заемном письме прописывалось, что заем производится за указные проценты, но сумма займа означалась большая, нежели о какой условились контрагенты,- прибавлялась такая сумма, которая вместе с указными процентами, имеющими нарости к сроку займа, равняется 8% или 10% действительно занимаемого капитала. И тот, и другой прием были вполне достаточны для обеспечения заимодавца, ибо чрезвычайно трудно доказать, что занята, действительно, не та сумма, которая значится в заемном письме, а меньшая. И потому чрезвычайно редко, можно сказать, только по исключению, применялось к делу определение законодательства о лихве, тогда как по экономическим условиям нашего быта, как уже сказано, рост по займу только редко не превышает указного роста. (Эти соображения, между прочим, заставили законодателя в 1879 г. отказаться от установления maximum'a процентов и предоставить определение их размера взаимному соглашению договаривающихся стороне *(1143). Тем не менее указный рост, также в размере 6%, сохранил известное юридическое значение, и притом в двояком отношении: 1) уплачиваются узаконенные 6% в двух случаях: когда' в обязательстве размер роста не определен и когда должник не уплатить условленного роста не менее как за годе; в последнем случае с него взыскивают узаконенный рост с условленных процентов, со дня просрочки *(1144); 2) если размер роста превышает узаконенные 6%, то должнику дается льгота: он имеет право уплатить долг до срока-кредитор обязан принять платеж и притом с процентами только по день платежа; но установив эту льготу в пользу должника, законодательство приняло во внимание интересы заимодавца, лишающегося вознаграждения за пользование своим капиталом: воспользоваться правом досрочной уплаты должник может лишь по истечении шести месяцев с заключения займа, при чем за три месяца до того он должен письменно заявить заимодавцу о своем намерении произвести досрочную уплату *(1145).

Признавая свободу в определении размера роста, законодательство не упускает из виду возможности злоупотребления этою свободою). Справедливо, что рост по займу, эта цена на капиталы, определяется экономическими законами и не подчиняется определению положительного законодательства, точно так же, как и цена каждого другого предмета. Но справедливо и то, что заключение займа может быть сопряжено с ростовщичеством: очень нередко лицо, занимающее деньги, находится в обстоятельствах чрезвычайно затруднительных, при которых легко вынудит его на такие условия, на какие при других обстоятельствах лицо не согласилось бы. Действительно, есть люди, которые пользуются такими обстоятельствами и выговаривают себе громадные проценты, иногда 5°/о, 10°/о в месяц, а иногда и в неделю. Разумеется, такие сделки, по безнравственности их, заслуживают осуждения. (И вот законодательство признает заем, при известных условиях ростовгцическим, а именно: а) когда прямо определен или скрыть, включением в капитал или в виде неустойки и т.п., чрезмерный рост, т.е. превышающий 120/o в годе, б) когда заемщик был вынужден стесненными обстоятельствами, известными заимодавцу, принять тягостные для него условия займа. Если уголовным судом заем будет признан ростовщическим, то заимодавец подлежит тюремному заключению, а иногда, сверх того, и денежному штрафу, если же подобные займы даются в виде промысла, то виновный подлежит даже лишению праве и ссылке. Вместе с тем ростовщическое обязательство уничтожается и заимодавец может требовать уплаты лишь действительно данного взаймы капитала без процентов *(1146). Заем совершается (или словесно на сумму до 30 руб. и может быть доказан свидетелями *(1147), или письменно) в форме заемного письма. Оно представляется в двух видах: в виде кртестного или нотариального заемного письма и в виде домового или домагиняго *(1148). Различие между тем и другим заключается в том, что по крепостному заемному письму не допускается споръ о безденежности, т.е. должник против заимодавца, предъявляющаго крепостное заемное письмо, не может возразить, что он не получил денег и потому не обязан производит платеж, тогда как по домовому заемному письму такое возражение допускается и, если справедливость его будет доказана, должник освобождается от обязательства платежа *(1149). Различие, следовательно, между крепостным и домовым заемным письмом практическое: в действительности нередко выдаются заемные письма, которые можно считать безденежными, но если письмо облечено в форму нотариального акта, то уже нет спора о его безденежности. Итак, крепостное заемное письмо есть акт нотариальный; домовое же пишется должником, подписывается, и является им у нотариуса не позднее семи дней от составления, если должник живет в городе, и не позднее месяца, если он пребывает в уезде *(1150). (Явка эта отмечается нотариусом на самом заемном письме *(1151) и имеет то практическое значение, что заимодавец по неявленному заемному письму при взыскании лишается трехпроцентной законной неустойки и при конкурсе не получает удовлетворения, равного с прочими кредиторами, а удовлетворяется из остатка *(1152). Заемное письмо пишется на гербовой бумаге определенного достоинства, по количеству занимаемой суммы и обыкновенно в такой форме. "Занял я", говорить должник, "у такого-то такую-то сумму денег, за такие-то проценты (или без процентов), каковую сумму и обязуюсь уплатить тогда-то, а буде на срок не заплачу, то волен он, заимодавец, поступить со мною по законам" *(1153). По совершении заемного письма, оно передается заимодавцу, после чего, именно, договор и считается восприявшим начало. Конечно, должник не передаст заимодавцу заемного письма, не получив от него денег, так что эти два действия,- получение денег и передача заимодавцу заемного письма,-так же близки между собою, как плата цены за имущество и передача купчей крепости. Но можно ли безусловно считать договор заключенным по передаче заемного письма заимодавцу? С другой стороны, необходимы ли безусловно для существования займа (свыше 30 руб.) совершение и передача заемного письма? Положим, должник не получил денег. Ему приходится доказать, что заем не состоялся. Но как доказать это? Разве и заимодавец согласится признать акт не состоявшимся? Но тогда должнику нет затруднения обратно получить заемное письмо. Однако же, если будет доказано, что деньги, действительно, не были выданы должнику, то суде должен признать, что он не обязан удовлетворять заимодавца, потому что займа на деле не было *(1154). Конечно, по крепостному заемному письму должник не вправе возражать о его безденежности и суде не войдет в рассмотрение доказательств должника, а обратить внимание только на то, что заемное письмо совершено порядком нотариальным *(1155). Но тем не менее и крепостное заемное письмо не имеет силы безусловного доказательства совершения займа: в иных случаях, как увидим, и оно может быть опорочено.

Отсюда видно, что с существованием заемного письма не связывается безусловно признание займа, и что если даже, по соображениям формальным, с существованием крепостного заемного письма связывается признание займа, то не во всех случаях, а только иногда игнорируется его безденежность. И это совершенно сообразно существу займа, как договора, по которому обязывается и та и другая сторона, если заимодавец не исполнил обязательства, вызывающего за собою обязательство должника, то и должник не обязан производит исполнение по договору. С другой стороны, признание займа (свыше 30 руб.) возможно и независимо от заемного письма. Действительно, в юридическом быту существует очень много займов без заемных писем, а по счетам, распискам; но счета и расписки только доказательства существования займа, а не формы его совершения. Даже очень нередко крупный заем совершается словесно: без всяких формальностей: одно лицо занимает у другого деньги, и договор не оставляет по себе никакого следа. Но тем не менее, если существование такого займа будет доказано собственным признанием должника, то он будет присужден к обязательству удовлетворить заимодавца: суде не вправе признать иск неосновательным потому только, что претензия истца по займу не подтверждается заемным письмом; все, что может сделать суде, это взыскать с участников договора гербовый штраф. Все это ведет к тому заключению, что заемное письмо не составляет безусловно корпуса договора займа (свыше 30 руб.), как купчая крепость составляет безусловно корпус купли-продажи недвижимого имущества, а что заем есть нечто самостоятельно существующее, не связанное безусловно с заемным письмом. Если по заемному письму и заключают о существовали займа, то все-таки не безусловно. Заемное письмо таким образом, хотя и признано общею формою займа, ближайшим образом обеспечивает взыскание по займу на случаи неисправности должника, затрудняет спор с его стороны, налагает на него обязательство доказывать основательность возражений, устраняющих существование долга, тогда как без заемного письма положение заимодавца более затруднительно, потому что тогда ему приходится доказывать существование займа. Кроме того, при неисправности должника только заимодавец, имеющий заемное письмо, независимо от предварительного соглашения, вправе требовать от должника платежа неустойки и процентов на занятую сумму со дня просрочки, при несостоятельности же должника участвует в конкурсе вместе с другими заимодавцами *(1156). Данная форма займа, заемное письмо, служить нередко и для других долговых обязательств, возникающих независимо от займа. Само законодательство, имея в виду, что форма договора займа не всегда соответствует существу юридического отношения между верителем и должником, допускает выдачу заемного письма и независимо от займа, а вследствие другого долгового обязательства, существующего между лицами. Например, законодательство допускает выдачу заемного письма вместо платы по счету *(1157), хотя долг по счету указывает не на то, что должник занял у верителя какую-то сумму, а на то, что должник забрал у верителя товаров на такую-то сумму. Законодательство даже вынуждает обращать долг по счету, в течение полугода со времени подписания его должником в долг по заемному письму *(1158). Конечно, действие долгового денежного обязательства одинаково с действием займа, и поэтому может быть употреблена для него форма займа. Например, совершается разделе наследства, одному из сонаследников достается меньшая доля, и другие сонаследники обязываются выдать ему тогда-то такую-то сумму денег, что и обеспечивают выдачею заемного письма. Или, например, при продаже недвижимого имущества в кредит в купчей крепости все-таки пишется, что деньги получены; продавец же обеспечивается в действительном платеже, их выдачею от покупателя заемного письма, в котором значится, будто покупщик занял у продавца эту сумму (пену имущества). в обоих этих случаях, равно как и во всех подобных, хотя займа на деле и не было, выдача заемного письма признается, однако же, законною, потому что все-таки есть долговое обязательство, по поводу которого выдано заемное письмо, обязательство, соответствующее займу. Но если займа не было произведено на деле, не было и другого обязательства, которое бы соответствовало займу, то заемное письмо считается безденежным, и обязательство должника, основывающееся на нем, признается ничтожным *(1159). Точно также, когда долг, по займу или по другому основанию, считается предосудительным, не заслуживающим охранения со стороны закона или даже заслуживающим преследования с его стороны, заемное письмо признается недействительным *(1160). Так, когда заемное письмо предъявляется ко взысканию, должнику стоит только доказать, что занятая сумма не была передана ему от заимодавца, и заемное письмо, по его безденежности, признается ничтожным, разве истец докажет, что до выдачи заемного письма ответчике состоял ему должным по долговому обязательству, соответствующему займу. Равным образом, заем по игре законодательство признает ничтожным *(1161). Под займом по игре разумеются два вида займа: 1) долг проигравшего выигравшему: тут, собственно, ноте займа, а долговое обязательство; но так как заемное письмо составляет форму, удобную для каждого долгового обязательства, то в практике обязательство по игре встречается, именно, под формою заемного письма; 2) заем по игре-действительный заем, произведенный для того, чтобы употребить занятые деньги на игру или заплатить долг по игре. в том и другом случае заемное письмо считается безденежным, разве в последнем случае будет доказано, что заем произведен для игры без ведома о том заимодавца *(1162). Значит ли это, что долг по игре считается недействительным, или только заем по игре считается предосудительным и потому признается ничтожным? Если само долговое обязательство по игре ничтожно, то и платеж, будучи произведен, может быть потребован обратно. Но в законодательстве относительно долгового обязательства, возникшего по игре, нет такого определения, которое бы уполномочивало на обратное требование заплаченного, а законодательство определяение только, что заемное письмо, выданное по игре, безденежно, следовательно, ему только отказывается в значении, самое же обязательство, возникшее по игре, независимо от займа, не считается ничтожным. Воззрение законодательства на долговое обязательство по игре таково, что, пока игра производится на наличные деньги, она может быть допущена,-запрещаются у нас только азартные игры, но вообще игра на интерес не запрещается, как карточная, так и другие игры,-но когда игра производится в кредит, то она уже предосудительна. Законодательство имеет в виду, что игра человека, не имеющего чем заплатить проигрыш, как и заем, сделанный для игры, легкомысленны, и что, как скоро игра происходит в кредит или занимаются деньги для того, чтобы вести игру, игрок более рискуете, легче решается на проигрыш, нежели когда ему приходится расплачиваться наличными деньгами. Вместе с тем законодательство имеет в виду, что есть люди, которые пользуются таким легкомыслием, приглашают играть в кредит, рассчитывая тем побудит другого к большему проигрышу, будучи уверены, что рано или поздно они все-таки получать выигрыш. Наконец, и нравственное чувство порядочного человека запрещает основывать долговые претензии на игре, самом праздном и дешевом способе приобретения имущественных средств, осуждает расчеты на средства играющего, когда и в наличности у него их нет. И вот, по всем этим соображениям, законодательство отказывает в охранении долговым обязательствам возникшим по игре.

Другое дело, что в действительности эти обстоятельства исполняются, и исполняются, быть может, добросовестнее, чем другие обязательства именно потому, что законодательство отказывает им в охранении, следовательно, исполнение их составляет дело совести и чести: очень нередко мы видим, что иные люди, вовсе не скрупулезные насчет обязательств, совершенно аккуратны в очищении долгов по игре. Но очень естественно, что законодательство не разделяет такого взгляда и остается при своем отказе в охранении долговых обязательств, возникших по игре. Однако же, только немногие из этих обязательств подходят под определения законодательства: трудно доказать, как они возникли и потому чрезвычайно редко заемные письма, выданные по игре, признаются безденежными и следовательно, ничтожными. Точно также не признаются действительными заемные письма, выданные для прикрытия взяточничества *(1163): законодательство постановляет, что чиновники ни на свое. ни на чужое имя не могут брать заемные письма от лиц, состоящих под следствием *(1164). Наконец, считаются недействительными заемные письма, выданные несостоятельным должником подложно, в ущерб верителям, для возвращения ему имущества, которое должно бы идти на удовлетворение кредиторов *(1165) в действительности операция эта обрабатывается так: лицо видит, что дела его идут плохо; ему хочется обмануть кредиторов, не заплатить им долги, не только из всего своего имущества, но и из того, которое он объявить при несостоятельности: и вот он безденежно выдает заемные письма своим приятелям с тем, чтобы они, по получении по таким заемным письмам удовлетворения из конкурсной массы, возвратили ему полученное, все или за вычетом некоторой части в собственную пользу. в обоих последних случаях заемные письма выдаются безденежно, следовательно, они ничтожны уже по своей безденежности. Но о недействительности тех и других законодательство постановляет еще особо, и это постановление не только не лишнее, но имеет весьма важное практическое значение. Припомним, что спор о безденежности крепостного заемного письма не допускается; следовательно, стоило бы только, для прикрытия лихоимственных изворотов или к ущербу кредиторов, выдать крепостное заемное письмо и цель была бы достигнута. Но при существовали особого закона о недействительности заемных писем, выданных для прикрытия взяточничества или в ущерб кредиторам, цель еще не будет достигнута выдачею крепостного заемного письма: если спор о безденежности его не допускается, то есть возможность опорочить заемное письмо по другому основанию, по прикрытия им взяточничества, по выдаче в ущерб кредиторам, результат в гражданском отношении будет один и тот же-заемное письмо будет признано не подлежащим удовлетворению, ничтожным.

Права верителя по займу следующие: 1) он вправь требовать от должника удовлетворения по заемному письму *(1166). Об этом правь заимодавца здесь говорить, собственно, нечего: оно вполне соответствует общему праву верителя на получение удовлетворения по обязательству, т.е. удовлетворение по займу должно быть произведено сполна, в надлежащее время, в надлежащем месте. Если контрагенты договорились так, что платежу должен предшествовать платеж роста в годичные или другие сроки, то с наступлением каждого такого срока заимодавец вправе требовать платежа выговоренного роста. 2) Заимодавцу принадлежит, по отношению к должнику, право зачесть долг, т.е. покрыть им другое долговое обязательство, по которому сам заимодавец является должником. Юридическое воззрение действительности не представляет никакого сомнения насчет существования этого права, хотя в законодательстве нет на то прямого указания. Но, конечно, и здесь зачет может иметь место лишь при известных условиях, с которыми познакомимся впоследствии, когда будем говорить о прекращена обязательств. 3) Заимодавец может принадлежащее ему право по займу, как и право по каждому почти другому обязательству, уступить другому лицу. Уступка эта совершается или посредством особого акта, или посредством передаточной надписи, на заемном письме *(1167), и совершается по займу чаще, нежели по другим договорам. (Надпись должна быть явлена нотариусу к засвидетельствование в те же сроки, как являются домовые заемные письма; неявка ее влечет за собою те же последствия, как и неявка домовых заемных писем *(1168)). Но когда заемное письмо имеет виде закладного акта, когда заем обеспечен залогом, то передача права по займу не допускается без согласия должника; при согласии же его совершается не иначе, как посредством особого акта, а не передаточною надписью *(1169): законодательство имеет в виду, что при займе, обеспеченном залогом должнику не все равно, кому бы ни состоять должным, кому бы не предоставить право залога.

(4) Заимодавец имеет право дать должнику отсрочку, сделав соответствующую надпись на заемном письме или, если оно не находится при заимодавце, выдав в том особую расписку с обязательством, при первой возможности, заменить ее надписью *(1170); если по выдаче такой расписки, заимодавец, не заменив ее надписью, передаст заемное письмо другому лицу, то должник не обязан платить цессюнарию; последний может предъявить свое обратное требование к заимодавцу-цеденту *(1171). 5) Заимодавец вправе, при желании должника, обратить бессрочное обязательство в срочное, тоже без совершения нового акта, а ограничиваясь или надписью или временною распискою *(1172). 6) При неисправности должника заимодавец может тотчас же прибегнуть к законной защите для принуждения должника к удовлетворению: волен заимодавец поступить с должником, который в срок не платитъ, по закону. Но заимодавец может и не прибегать тотчас же при неисправности должника ко взыскание, а может отложить его до другого времени; только тогда он должен принять некоторую меру для полного охранения своего права. Меру эту составляет явка заемного письма по срок: в течение трех месяцев со дня просрочки заимодавец должен заявить о неплатеже по заемному письму нотариусу, и это-то заявление называется явкою по сроке *(1173), также протестом *(1174). Явка по сроке имеет то практическое значение, что при несостоятельности должника заемные письма, не явленные по сроке, удовлетворяются уже после заемных писем, надлежащим образом засвидетельствованных и явленных по сроке. Однако же упущение явки встречается нередко в действительности, во-первых, потому, что с явкою заемных писем по сроку законодательство связывает взыскание нотариальных издержек *(1175); во-вторых, нередко потому, что должник обещает заимодавцу непременно удовлетворить его, просит не оглашать его, должника, неисправность; заимодавец соглашается, ожидает исполнения по договору со стороны должника, и в этом ожидании проходит срок явки (три месяца), после которого она, хотя бы и была сделана, уже не имеет значение для заимодавца, не гарантирует его права на удовлетворение наравне с заемными письмами, явленными по сроке в течение установленного для того времени. Или заимодавец может немедленно требовать удовлетворения по заемному письму *(1176). Но только по исключению он обязан дать ход взысканию. Так, когда должник объявляется несостоятельным, то полагается известный срок, в течение которого заимодавец должен представить свое долговое обязательство на несостоятельного должника к взысканию даже и тогда, когда бы срок требования и не наступил еще: в противном случай заимодавец не получает удовлетворения из наличного имущества несостоятельного должника, или получает его только уже по удовлетворении требований, предъявленных в срок. В практике нередко встречается также, что наследники умершего лица вызывают кредиторов его предъявить им долговые претензии на наследодателя к такому-то сроку, причем объявляют, что кто к назначенному сроку долговую претензию не предъявит, не получит удовлетворение. Но эти выводы не так страшны, как кажутся с первого взгляда; если только заимодавец обережет себя от действия давности, что нисколько не зависит от произвола должника, - то каковы бы ни были угрозы наследников, заимодавец во всякое время может требовать удовлетворения и нет ему надобности соблюдать срок, назначенный наследниками. Наследники не могут даже отказаться от платежа процентов по заемному письму потому только, что заимодавец не представил его к взысканию; если наследники настоятельно хотят очистить долговое обязательство наследодателя, то их дело отыскать заимодавца или представить долговую сумму в суд *(1177). При производстве взыскания заимодавец удовлетворяется как в капитальной сумме, так и в процентах на нее, какие были выговорены *(1178). Кроме того, в его пользу взыскиваются с должника указанные проценты на занятую сумму, хотя бы они и не были выговорены, со времени просрочки по день платежа и единовременно 3% этой суммы (или неуплаченной ее части), в виде штрафа, неустойки за неисправность, также независимо от соглашения между контрагентами *(1179).

Этот указанный рост и эта законная неустойка по заемному письму объясняются тем, что в редких случаях заимодавец может доказать, какой именно он претерпевает убыток вследствие неисправности должника; вот поэтому-то законодательство постановляет, что, независимо от всяких доказательств убытка, неисправность должника имеет для него последствием обязательство платить указанный рост со времени просрочки по день платежа и, кроме того, заплатить неустойку *(1180). Трудно только сказать, почему именно три процента составляют законную неустойку, тем более, что эти три процента взимаются единовременно. Но разумеется, по взаимному соглашению контрагентов может быть определено и иное последствие неисправности должника: обязательство платить неустойку может быть устранено, может быть и усилено против законного. Само взыскание по заемному письму производится на общем основании из движимого и недвижимого, наличного и долгового имущества неисправного должника.

Права должника: 1) он не только обязан в срок удовлетворить заимодавца, но и вправе заплатить ему в срок: должник может требовать, чтобы заимодавец в срок заемного письма принял от него платеж, а в противном случае может представить долговую сумму в суд и тем разрешить обязательство и устранить от себя последствие просрочки *(1181). (Обязанность удовлетворить заимодавца по смерти должника переходит на его наследников; раз приняв наследство, они отвечают всем своим имуществом; исключение составляют бессрочные заемные обязательства: по бессрочному заемному обязательству наследник отвечает лишь в пределах принятого им наследства, но отнюдь не собственным имуществом *(1182). 2) Подобно заимодавцу, и должник может произвести зачет и тем удовлетворить заимодавца. 3) Должник может произвести платеж и до срока при условиях, выше указанных). 4) По производстве полного платежа по заемному письму, равно как и по уплате части долга, должник вправе требовать от заимодавца расписки в получении платежа, которая может быть сделана или на самом заемном письме, или выдана в виде отдельного акта *(1183). Собственно платеж и выдача расписки в получении его должны происходить одновременно; но так как трудно соблюсти полную одновременность обоих действий и так как, все-таки, заимодавец заявляет в расписке, что он получил платеж, то в действительности обыкновенно платеж предшествует выдаче расписки, хотя, впрочем, нередко также расписка в получении платежа предшествует выдаче денег, - такова, напр., практика казенных мест. Если бы заимодавец, получив деньги, отказал должнику в выдаче расписки, или должник отказался бы произвести платеж, после того как заимодавцем сделана уже на заемном письме отметка о получении его, то следует немедленно объявить о случившемся полиции, которая и возбуждает уголовное преследование *(1184). Конечно, не всегда сторона потерпевшая имеет возможность доказать присвоение или мошенничество, так что не всегда она может рассчитывать на успех. Поэтому лучше всего производить платеж в присутствии свидетелей, на которых бы, в случае надобности можно было сослаться. Но нельзя сказать, что отказ заимодавца в выдаче расписки рождает для должника право требовать платеж обратно: если до платежа заимодавец отказал в выдаче расписки, то, конечно, должник может не производить платежа, может принять отказ заимодавца за отказ в принятии самого платежа; но тогда отказ последовал уже по получении платежа, то должник может требовать только расписку. (Кроме расписки доказательством платежа служит и внешний вид акта: наддранное заемное письмо дает основание предположения, что платеж произведен; предположение это, однако, может быть разрушено доказательством противного *(1185).

Заем прекращается общими способами прекращения обязательств платежом, отречением заимодавца от своего права, прощением долга, по давности и т.д. В особенности здесь приходится сказать несколько слов только о давности. Она и по отношению к займу следует общим правилам, начинается со времени неисправности должника, то есть с того времени, как заимодавец вправе требовать платежа, а платеж не производится. Но платеж части долга считается фактом, прерывающим течение давности *(1186). Так, если в течение шести лет со времени просрочки должник не заплатил долга, то по истечении еще четырех лет его обязательство и вовсе прекратится; но если по истечении шести лет должник уплачивает заимодавцу часть долга, то обязательство заплатить остальное прекратится для должника только по истечении еще десяти лет со времени уплаты. И это очень естественно, ибо мы знаем, что прекращение обязательства по давности сводится к давности иска: по истечении десятилетнего срока со времени просрочки обязательства иск по нему устраняется *(1187), а с этим связывается и то последствие, что должник освобождается от взыскания долга. Но если должник в течение давностного срока иска, уплачивает часть долга, то это достаточно оправдывает заимодавца в не предъявлении иска он не пренебрегает своим правом, он считаете долг за должником, принимает платеж и только по снисхождению не предъявляет против него иска. Вот почему в этом случае законодательство считает срок давности со времени последнего платежа. (Спрашивается, с какого же времени считать срок давности по бессрочным заемным обязательствам? Законодательство дает прямой ответ на этот вопрос: со дня предъявления самого обязательства к взысканию *(1188). Следовательно, одного бесплодного обращения заимодавца к должнику с требованием платежа еще не достаточно - должник считается повинным в просрочке лишь по неуплате долга после предъявления к нему иска; с этого момента и исчисляется течение давности. Практическое значение этого правила то, что, сколько бы лет заимодавец ни воздерживался от предъявлена иска по бессрочному обязательству, он права своего не теряет, и, с другой стороны, раз предъявив иск, теряет свое право вследствие "нахождения по делу" в течение десяти лет. Первый из этих выводов, однако, в применении своем ограничивается пределами жизни должника: по смерти его заимодавец может потерять свое право вследствие давности, если "оставит его в безгласности", т.е. не предъявить иска в течение десяти лет со времени смерти заемщика *(1189). Наконец, спорным является вопрос: вовсе ли освобождается должник от обязательства по давности иска или заимодавец независимо от иска может получить удовлетворение по обязательству и по истечении срока давности? Так, когда сам заимодавец оказывается должным своему бывшему должнику, то, по мнению одних, имеет место зачет, тогда как, по мнению других, с истечением давностного срока иска по обязательству прекращается самое право на удовлетворение по этому обязательству. (Ни то, ни другое решение вопроса в такой безусловной форме неверно - все зависит от желания должника; вопрос о давности иска не возводится нашим законодательством в вопрос права публичности, что уже видно из прямого запрещение суду ex officio возбуждать этот вопрос *(1190); если должник желает воспользоваться выгодами давностного прекращение иска, он ими пользуется, не желает - не пользуется. Так и в данном случае: если должник согласен на зачет, тогда требование зачитывается, если не согласен - право на удовлетворение почитается прекратившимся и о зачете не может быть речи).