mikulenok_iua_gorodskaia_povsednevnost_v_rannem_sovetskom_ob

112

идеологии в сознание обывателя. Дискуссии 1920-х годов, касающиеся

«жилищного вопроса» показали, что идеальным вариантом расселения партийные лидеры считали дом-коммуну, в котором бы совместно жили люди с общими интересами, ресурсами и собственностью. Эта идея была особенно популярна среди рабочей молодежи. В 1923 году 40 % молодых рабочих, проживало в коммунах. Молодые люди организовывали коммуны в старых фабричных казармах, комнатах, в университетах. Например, в

Ростове-на-Дону одна из коммун была организована в ванной комнате. Один из коммунаров вспоминает: «Поселились в ванной комнате какой-то коммунальной квартиры, один спал на подоконнике, двое на полу, ванна занималась по очереди». В такой форме общежития все было общее: посуда, одежда, еда353.

В советской действительности дом-коммуна трансформировался в коммунальную квартиру. Н.Б. Лебина дала следующее определение коммунальной квартире: «Некий тип жилища, находящегося в распоряжении сразу нескольких граждан»354. И действительно, коммунальная квартира – это сообщество людей, которые были вынуждены жить друг с другом на общей территории. Так, в одной из комнат в квартире супругов Грассе жило пять жильцов: четыре студента и рабочий. Комната была разделена с помощью шкафов355. В одном доме, квартире или комнате жили люди никак не связанные между собой: рабочие, служащие, «бывшие», интеллигенция и партийные работники. Общий быт, по замыслу партийной элиты, должен был уничтожить индивидуализм, сформировать в умах обывателя чувство коллективизма. С одной стороны, коммунальная квартира позволила снизить остроту жилищного кризиса и расселить нуждающихся. С другой стороны,

такая форма расселения, как никакая другая, соответствовала советской идеологии и была мощным средством социального контроля. Семейная

353См: Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города.

354Там же.

355Обертрейс Ю. «Бывшие» и «излишнее»… С. 86.

113

жизнь, умонастроения, гражданская позиция, трудовая деятельность и уровень благосостояния находились под пристальным контролем власти.

Коммунальная квартира практически не оставляла личного пространства. Общая кухня, ванная и комнаты лишали возможности уединиться. Соседи знали друг о друге практически все. Интимная жизнь

(разводы, свадьбы, любовники), пороки (пьянство, измены,

рукоприкладство), политические взгляды – становились достоянием всего дома. Советская власть быстро понимает, как можно использовать данную

«особенность» коммунальных квартир. В каждом доме появляется свой осведомитель, который следил за «моральным» обликом жильцов. Так,

одним из таких «блюстителей» нравов была некая Рысева, которая проживала в г. Краснодаре. Она каждую неделю докладывала «важные» сведения, услышанные не только от жильцов дома, но и на работе. Однако в скором времени ее работа с ЧК прекратилась356. Из материалов дела не удалось установить, что послужило причиной разрыва ее осведомительских отношений с чекистами. Как правило, роль осведомителя исполнял заведующий домом. В его обязанности входило решение экономических вопросов, учет и регистрация жильцов, учет жилой площади, а также исполнение обязанностей, возложенных отделом управления. За особую старательность и успешность «по управлению» домом жилищный отдел выдавал заведующему домом ежемесячное добавочное премиальное вознаграждение357.

Квартира, которую занимала одна семья, с легкостью могла превратиться в коммунальную. Ш. Фицпатрик дает описание типичной коммунальной квартиры 1920-х годов: «Водопровода в комнате не было;

простынями или занавесками выгораживались уголки, где спали и сидели два-три поколения; продукты зимой вывешивались в мешках за окно. Общие раковины, уборные, ванные и кухонные приспособления располагались либо

356 ЦДНИКК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 167. Л. 88.

357Жилищное законодательств… С. 200.

114

на ничейной территории между жилыми комнатами, либо внизу, в

неотапливаемых, завешанных бельем сенях»358.

Коммунальная квартира отражала и эмоциональное состояние жильцов.

Атмосфера общего быта, грязь, беспорядок не располагали к созданию

уютного домашнего очага, более того, способствовали формированию чувства дискомфорта, депрессии и апатии, которые переносились и на место жительства. Здесь уместно сослаться на концепцию американского психолога Уильяма Джеймса, который включал в структуру личности не только пристрастия, убеждения и интересы, но и личные вещи. Убранство дома он считал элементом физического Я359. И действительно, дом для его обитателей

является не просто их отражением, но и отражением их психологического комфорта.

Особенно заметной психологическая атмосфера в коммуналке была для приезжих, не знакомых с такой формой общежития. Подтверждение этому можно найти, например, в личном фонде кубанского писателя Ю.В.

Сальникова. Приехав в 20-е годы в Москву, он был крайне удивлен манерами жильцов одного из московских домов, в котором проживала его тетя Паня.

Сальников пишет в своем письме к родителям: «В комнате у нее [тети Пани]

тесно и неряшливо, хотя, по-моему, совсем необязательно тесноте должна сопутствовать неряшливость. Однако все какое-то запыленное. Кровать,

диван, мутно-зеленая кажущаяся грязной скатерть из грубой материи, на подоконнике, покрытом пылью, лежат засыпанные зубным порошком мыльница и зубная щетка, а около окна стол с зеркалом и на нижней полке

<…> Потом мы ходили в парк им. Горького. Спускаясь по грязной лестнице,

я раздавил какую-то скользкую массу, кем-то благоразумно сброшенную с

358См: Фицпатрик Ш. Указ. соч. С. 60.

359 Цит. по: Фрейджер Р. Теории личности и личностный рост / Р. Фрейджер, Д. Фэйдимен. http://bookap.info/genpsy/terlich/load/doc.shtm. (дата обращения 2.07.2015).

115

террасы в момент уборки кухни, и чуть не упал. Тетя Паня заметила, что

такие уж у них несознательные жильцы и сама боязливо обошла серый комок, оказавшийся картошкой»360. Очевидно, беспорядок в комнатах и грязь

в местах общего пользования в какой-то мере отражали внутреннее состояние тети Пани и всех жильцов дома.

В менталитете обывателя 1920-х годов дом перестал быть местом отдыха, спокойствия, защиты и «семейного очага». Он превратился в

социальный институт общежития. Не случайно в заявлениях граждан в контрольные органы и во всех официальных документах, относящихся к

«жилищному вопросу» (декреты, постановления, распоряжения и

инструкции), исчезает термин «дом». Он был заменен «жилой площадью».

В повседневности 1920-х годов дом стал все явственнее отражать психологическое состояние его жильцов. Внутренняя неорганизованность в

стране, постоянные стрессы, эмоциональные переживания и бытовой

дискомфорт горожан отражались и на состоянии их жилища. Нежелание что-

либо делать по благоустройству дома, приводить жилье в порядок формировалось из ощущения реальной и психологической разрухи.

Вместе с тем следует отметить, что не все жильцы приводили свои

коммунальной квартиры, в которой жила ее подруга Ольга Полянова,

представительница интеллигенции: «Мы зашли в длинный, душный коридор с тусклым освящением, который был заставлен мебелью и инструментами.

Велосипед был подвешен к потолку. Там же стояли лопата, умывальник и самовар. В конце коридора налево находилась кухня, где стояли семь столов,

семь плит. На кухне стоял ужасный запах керосина. Напротив кухни был общий туалет с общей ванной. Она [Ольга] включила свет, ее комната была маленьким оазисом комфорта и культуры. На столе в центре комнаты стояли книги, в одном углу диван, в другом шкаф. На стенах висели многочисленные

360 ГАКК. Ф. Р-1682. Оп. 1. Д. 34. Л. 19.

117

ухватами, сковородками, кочергами, хлебными лопатами, в дыму, в пару плывут потные, засаленные. А в комнатах – неубранные постели <…>»363.

И неудивительно, что такая атмосфера порождала конфликты. Одно

неосторожное слово, взгляд, случайное прикосновение становились

поводом для начала конфликта, который потом было очень трудно

приостановить. Например, жильцы одного из домов Ростова-на-Дону

смогли уладить свой конфликт, который сопровождался бесконечными доносами друг на друга, только в суде. «Обращаюсь к Вам товарищ

занимающего должность инспектора РКИ в городе Ростов-на-Дону, который в течение 12 месяцев терроризирует всю мою семью. Мне 60 лет. Проживаю в Ростове 4 года, занимаю две комнаты со своей семьей и 12 месяцев тому назад вселился в эту же квартиру некий гражданин Клейсберг, член партии и именующий себя инспектором РКИ. С первого момента вселения по сие время он издевается, преследует, ругается, делает ложные доносы ни на чем не основанные, тащит меня по судам. Создает против меня дело о выселении.

Опираясь на свою партийность и мою беспартийность»364.

Оказывается, причиной этого конфликта стала ванная комната и электрический счетчик. В квартире, в которой проживали неуживчивые соседи, был установлен общий счетчик учета электроэнергии, которым пользовались как Клейсберг, так и Коваленко. Однако Коваленко решил, что если счетчик зарегистрирован на его соседа, то ему совершенно необязательно платить за электричество. С разрешения директора Донгиса Клейсберг обрезал провода, которые шли к комнате Коваленко, в результате чего его комната оказалась обесточенной365.

363Зарубин В.Я. Общежитие. М., 1923. С. 67.

364ГАРО. Ф. Р-1185. Оп. 1. Д. 944. Л. 490.

365ГАРО. Ф. Р-1185. Оп. 1. Д. 944. 487.

118

Психологическая несовместимость жильцов муниципализированных

домовладений и сама атмосфера коммунальный квартиры провоцировали

конфликты, которые усугублялись навязанной новой властью «классовой ненавистью». В средствах массовой информации наряду с объективными причинами жилищного кризиса говорилось и о роли «бывших» в росте

«жилищного голода»: «Тихо и неслышно, как-то бочком пробрался и уютно расположился в лучших жилищах Питера нэпман, а любая пролетарская

«жилищный кризис бьет более всего по рабочему люду, мыкающемуся по

данный момент решить «жилищный вопрос». С одной стороны, этим власть как бы оправдывала себя, с другой – внедряла в массы новую идеологию классового господства.

Неспособность правительства решить «жилищный вопрос» в интересах граждан стала причиной так называемых «жилищных войн» между соседями.

Скандалы, доносы, клевета, попытки выселения, пьяные ссоры и вредительство прочно вошли в городскую повседневность 1920-х годов.

Личная неприязнь друг к другу стала катализатором жилищных конфликтов. «В г. Краснодаре по Комсомольской улице в доме 26 проживает член РКП(б)

Сулименко П.В. Означенный “товарищ”, являясь Председателем жилколлектива, на почве личных счетов вот уже в течение 2-х с лишним лет ведет борьбу с жильцами, занимаясь систематическим их выкуриванием из квартиры. У него в Жилсоюзе свои люди. Сулименко в ничем не

366Валевский Н. Борьба за жилище (письмо из Петрограда)… С. 2.

367Жилищный вопрос // Красное знамя. 1923. № 161. С. 1.

368С. Кр. Где же выход? (К жилищному вопросу)… С. 1.

120

ценам. Во-первых, владелец домовладения терял чистую прибыль, а

зачастую сдача в аренду жилплощади была его единственным реальным доходом. В то время найти работу с клеймом «бывший» или «буржуа»,

мягко говоря, было непросто. Во-вторых, владелец был обязан содержать дом, производить при необходимости капитальный ремонт и выплачивать налоги с домовладения. И неудивительно, что хозяева отказывались брать

«советскую» плату и при любой возможности старались ее повысить.

Рабочие же в свою очередь отстаивали свои права и активно боролись с теми,

кто пытался эти права нарушить. Некий анонимный гражданин писал в своей жалобе: «Со дня моего приезда из Минвод в Краснодар я жил со своей семьей [жена и ребенок]. Сперва как-то было хорошо, домохозяин не притеснял меня, не предъявлял такие гнусные условия, как теперь. Так прожив с 1921 года по времени, но вот недавно, последняя, ослепленная личными выгодами, не имея сарая и, вдобавок, цементный пол, отчего часто болен, отобрала у меня последний чердак, где я складывал дрова. Квартира у меня до невозможности негодная для жилья: в двух шагах от уборной,

низкий потолок, цементный пол, без коридора, без сарая»372.

По меткому замечанию М.Г. Мееровича, в советском государстве жилье стало средством управления людьми373. Оно выступало в роли «кнута или пряника» в организационном управлении. Власть, наделяя квадратными метрами более «ценных» для нее граждан, отнимала их у других. Поэтому власти было важно сохранить контроль над этим сектором. Любые попытки нарушить существующий порядок распределения квадратных метров или квартирной платы строго пресекались. Уголовный кодекс РСФСР в редакции 1922 года предусматривал наказание за взимание квартирной платы сверх нормы, а также выселение рабочих и служащих в виде штрафа, размер которого в УК РСФСР не обозначался, и принудительными работами

372ГАКК. Ф. Р-990. Оп. 2. Д. 570. Л. 274.

373Меерович М.Г. Наказание жилищем… С. 5.