710
.pdf
Рис. 1 |
Рис. 2 |
Побывав на месте строительства, где работали наши сотрудники, у меня созрела мысль о целесообразности на оставшихся участках работ по строительству метро, где работы продолжались осуществляться открытым способом, изменить принятую технологию строительства. Вообще не отрывать котлован. Блоки конструкций проходных тоннелей и станции метро вначале изготовлять в виде кессонов непосредственно на проезжей части проспекта, а потом опускать их до проектного положения при помощи общеизвестных методов, применяемым при кессонных работах. Сущность предложенного решения изображена на прилагаемом рисунке.
При этом грунт под конструкциями метро, (перегонными тоннелями и станциями) изготовленными в виде кессонов, можно было выбирать даже вручную, лопатами, и его никуда не надо было отвозить, а подавать сразу вверх, на перекрытия кессонов. Под весом этого грунта и тяжестью непосредственно сооружаемых конструкций, элементы сооружаемого метро должны были постепенно опускаться вниз до проектного положения. Предполагалось, что при такой технологии работ, при строительстве
191
должны были несопоставимо уменьшиться как общий объем разрабатываемого грунта, так и его объем при транспортных работах по его перевозке. А главное – должна была полностью исключена опасность повреждения домов, уже построенных по обе стороны улицы, под которой строилось метро.
С целью реализации такого метода строительства метро в Новосибирске в последующем, мы вдвоем со Славиным, руководителем лаборатории тоннелей и метрополитенов в СибЦНИИСе, посетили главного инженера Новосибирского метростроя. Сейчас точно не помню, кто это был в то время. Кажется, это был Балаклеевский Н.П. В разговоре, который проходил в его кабинете, принимали участие кроме нас двоих со Славиным, еще дополнительно несколько человек, видимо, это были работники технического отдела его управления.
Все согласились с целесообразностью использования такого способа. Однако реализовать его в тот период оказалось уже невозможно. Во-первых, само предложение уже опоздало. Для его осуществления, необходимо было, чтобы этот способ строительства был заранее предусмотрен в самих конструкциях элементов сооружения. В конструкциях проходных тоннелей, в конструкциях элементов станции. А к этому времени выполненные проектные работы ушли уже далеко вперед. И главное, как нам показалось, сами строители не были заинтересованы в снижении стоимости строительства, которая была уже определена. Заказчика же эта проблема не волновала вообще. Он был согласен на любые условия, лишь бы метро строилось, а выделенные на его строительство средства были полностью освоены. К тому же, так получилось, что представитель заказчика в происшедшем разговоре по этому вопросу вообще участия не принимал.
Свой очередной отпуск 1979 г. мы с Машей провели снова на Юге. По уже отлаженной профсоюзной организацией нашего головного института системе нам удалось получить две путевки в какой-то захудалый дом отдыха в Минеральных водах. Там, с большим трудом, нам удалось приобрести одну курсовку для Машиного лечения в санатории. Но это мало чем помогло. Машин диабет продолжал прогрессировать и после этого лечения. Домой мы возвращались поездом специально через Харьков. В Харькове, на перроне вокзала, нас встречал Сережа, который то-
192
гда завершал учебу в Харьковском военном училище. Встречали нас и старшие Богаенки – дядя Саша и тетя Таня. На вокзале я невольно обратил внимание на симпатичную девушку, стоявшую на перроне в стороне от встречавших нас родственников, и я даже подумал: «Вот, хорошо было бы, если бы у Сережи была бы такая невеста».
Как потом оказалось, это и была Лена – будущая Сережина жена.
Осенью Сережа закончил учебу в училище и в нарядной, парадной форме лейтенанта приехал к нам в городок. Вместе с ним приехала и Лена. Она еще была студенткой, ей предстояло еще год, а может быть и больше, учиться в институте.
Первым делом Сережа с Леной пошли к Чевалковым, у которых в тот период находились в отпуске их старший сын Сережа с женой Галей. Через час Сережа с Леной возвратились домой. Лена – зареванная, с лицом, опухшим от слез.
– Что произошло? – заволновалась Маша.
Объяснение последовало от Лены. Оказывается, Сережа Чевалков спросил Лену:
–На каких правах ты сюда приехала?
–Ну, и стоило от этого расстраиваться. Это дело поправимое, – успокоила Маша.
–Устроим свадьбу! Пиши телеграмму родителям, – скомандовала Маша Лене.
Родители Лены жили и работали где-то в Магаданской области на золотоносном прииске в районе Омсукчана. Для них телеграмма была, как снег на голову. Однако через день пришла ответная телеграмма и через несколько дней они уже были у нас в Академгородке.
Родители: отец – Павел Андреевич Омельченко, геолог, мать – Нина Ивановна, врач.
Жених им понравился. В качестве подарка состоятельный отец невесты подарил жениху большой дорогой в то время транзисторный приемник со встроенным в него магнитофоном. Свадьбу сыграли у нас дома.
193
Родители жены Сережи погостили у нас неделю. У Павла Андреевича была тоже автомашина, но «Запорожец». Он, пользуясь, случаем пребывания в Новосибирске, попросил меня помочь ему в приобретении ряда частей для ремонта двигателя его автомобиля. И мы на моем «Москвиче» поехали по плотине Новосибирской ГЭС на левый берег города, где в то время располагался магазин автозапчастей. По пути, перед выездом на плотину, на бензоколонке, полностью заправили бензобак машины.
Внезапно начался сильный дождь, лило как из ведра. Но это нас не остановило.
Находясь где-то в средней части плотины, в зеркало заднего обзора я увидел, как на плотину вслед за нами, выехал рейсовый пассажирский автобус. Ехал он на очень большой скорости. Его буквально мотало из стороны в сторону. Создавалось впечатление, что за рулем автобуса сидит не трезвый водитель, и который имеет явное намерение нас обогнать. Где-то на середине плотины, автобус, уклоняясь от столкновения с металлической опорой высоковольтной линии, установленной на левой обочине плоти-
194
ны, куда его, видимо, занесло на мокрой и скользкой дороге, круто повернул вправо, направляясь прямо поперек нашего движения. Последовал удар, и я почувствовал, как наша машина поднимается в воздух. Резко запахло бензином.
«Сейчас рванет», мелькнула мысль у меня. Но взрыва не последовало. Видимо, из-за дождя, мокрой дороги и счастливого отсутствия искры. Наша машина опрокинулась на крышу и перевернулась на другой бок.
– Живы? – громко с тревогой спросил я своих пассажиров. В машине кроме меня, находились: Павел Андреевич, мой теперь уже родственник, моя мама и сотрудник нашего института Рафаевич Лев Абрамович. Павел Андреевич сидел на переднем сиденье, рядом со мной, высунув локоть правой руки в окошко дверцы машины. Мама и Рафаевич сидели на заднем сиденье.
Все были живы и целы. Один только Павел Андреевич сильно поцарапал локоть правой руки о бетон дороги при опрокидывании нашей машины. Несмотря на травму, он изловчился и сумел первым вылезть через меня в переднюю, с моей стороны, дверку машины.
Нас сразу же окружили водители и пассажиры проезжающих мимо машин. Все пытались нам оказать всяческую помощь. Автобус же, нас опрокинувший, с места происшествия не останавливаясь, скрылся. Однако был задержан на въезде на мост самой станции её дежурными, являвшимися невольными свидетелями происшествия. Позже, при расследовании, оказалось, что автобус вообще в это время был пустым. А его водитель, торопясь на обед, на большой скорости и на мокрой дороге не справился с управлением.
В процессе разбора событий, связанных с этим дорожным происшествием в ГАИ, не оказался бесполезным мой, к этому времени уже двадцатилетний водительский стаж. Благодаря приобретенному опыту, в трудную минуту, я не растерялся. Успел правильно составить и оформить акт о происшествии, и собрать необходимые подписи свидетелей. В результате, уже при дальнейшем разборе дела в ГАИ, виновным в происшествии был признан водитель автобуса, а автохозяйство, которому принадлежал
195
автобус, возместило мне все мои затраты по ремонту машины, составленные по моим расчетам.
Сережина же свадьба всем нам, Сереже и его новым родственникам в первую очередь, естественно, запомнилась на всю жизнь.
Итак, Сережина свадьба оказалась завершающим аккордом его учебы в училище. После окончания училища, Сережа получил назначение в воинскую часть, дислоцированную вблизи города Хмельницкий. На место службы Сережа поехал один. Лена осталась в Харькове. Ей предстояло ещё более года учиться в институте. Перевод Сережи из училища непосредственно уже на воинскую службу в часть, совпал и с изменениями и в судьбе Николая. Николаю было присвоено очередное воинское офицерское звание, ион с повышением был тоже переведен в другую воинскую часть. К нашему удовольствию – ближе к дому. Новое место службы Николая теперь оказалось совсем рядом – вблизи города Барнаула, на расстоянии всего трехчасового от нас проезда автобусом.
Не произошло существенных перемен за этот прошедший год и в нашей с Машей служебной деятельности.
Наш институт по-прежнему организовывал свою работу по плану, формируемому министерством, однако количество исследовательских работ, выполняемых по прямым хозяйственным договорам (по так называемому плану Д-ЦНИС) неуклонно увеличивалось. Такое положение приветствовалось и поощрялось головным институтом.
Ряд ведущих сотрудников института, защитивших диссертации и получивших ученую степень, ушли из института на более высоко оплачиваемую преподавательскую работу. Главным образом в НИИЖТ, на кафедры родственных специальностей по их прежней работе в СибЦНИИСе. Ушли из института Фугенфиров А.А., Третьяков Ю.М., Раинчик, Палькин Ю.С., а еще раньше Половинкин А.И. Уволился и перешел в НИИЖТ и руководитель отделения Земляного полотна Бредюк Г.П. Его должность занял Цернант А.А.
Руководствуясь велением времени и потребностями исследовательских работ. СибЦНИИС настойчиво добивался от головного института выделения нам современных средств вычислитель-
196
ной техники. Нам было уже известно, что в некоторых отделениях ЦНИИСа уже появились компьютеры. И нам была выделена вычислительная машина НАИРИ. Реализовать её возможности в научных целях мы не сумели. И её для использования определили в бухгалтерию. В лабораториях института стало ощущаться отсутствие специалистов, способных использовать возможности новых вычислительных средств.
Находясь в одной из командировок, кажется в Хабаровске, тоже связанных со строительством БАМ, А.А. Цернант, уже исполняя обязанности руководителя Отделения земляного полотна, пригласил на работу в свое отделение молодого инженера Басса Бориса Яковлевича, уже имеющего опыт работы на компьютере. Как мне представляется, наблюдая это со стороны, Борис Яковлевич оказался способным инженером и целесообразным кадровым приобретением для института.
Вэтот период меня опять избрали секретарем партийного бюро института. Наверное, это происходило потому, что партийная организация в институте была сравнительно малочисленной.
Итак получалось, что на этой общественной работе я опять сменил Б.Е. Славина. А до этого, после Г.П. Бредюка, который был секретарем партийного бюро, и после его перехода в НИИЖТ на преподавательскую работу, секретарем партбюро был избран я. Выходило, что мы со Славиным чередовались в исполнении этой должности. Это, конечно, был непорядок. И он был отмечен едким стишком в стенной газете. Надо отдать должное: коллектив сотрудников института был очень дружным и с твердо сложившимися демократическими традициями.
Кроме работ по оказанию помощи строительству метро к нам в институт стали обращаться за помощью и другие строительные организации Новосибирска. Сотрудники лаборатории зданий, лаборатории оснований и фундаментов организовывали работы по укреплению фундамента строящегося на намытом грунте нового высотного здания Новосибирского обкома КПСС, фундамента под 24 этажном административном здании по ул. Депутатская, 48, и на других стройках.
Вэтот период мною было разработано и подано четыре заявки на изобретения, по которым в 1980 г. институту были выданы
197
авторские свидетельства №№ 787582, 796606, 800300, 846641. Из этих изобретений больше всего у меня было надежд на реализацию изобретения № 846641. Этим изобретением предлагалась свая корневидной конструкции. На приведенных ниже фотографиях 1, 2 изображены: вид предлагаемой сваи в процессе лабораторного исследования её модели. Сущность идеи изобретения заключалась в том, что головная часть сваи, забитой вначале в заранее пробуренную скважину на определенную глубину, при дальнейшем её погружении приобретает корневидную форму. Этим устройством сваи значительно увеличивается её несущая способность, чем достигается определенная экономия стоимости строительства, особенно на слабых грунтах. Это хорошо видно на фотографиях модели сваи до ее погружения в грунт и по достижению ею проектного положения. На фотографии 3 показан процесс погружения уже опытного образца такой сваи в грунт.
Фото 1 |
Фото 2 |
198
Наступивший 1980 г. не внес принципиальных изменений в моей работе в институте и в характер исследовательских работ подразделений подведомственного мне отделения. Продолжались работы по дальнейшему совершенствованию конструкций, применяемых в дорожном строительстве, по совершенствованию технических средств, применяемых в строительных работах, выполняемых средствами гидромехаизации, в частности, фрез земснарядов, водоотводных колодцев и др. Начались работы по внедрению металлических гофрированных водо-
Фото 3 пропускных труб. По работам тематики отделения мною было подано три заявки на изобретения. Авторские свидетельства (№№ 912835, 943372, 933861) по этим заявкам институтом были получены уже в 1982 г.
Не произошло существенных изменений в 1980 г. и в Машиной работе. Она по-прежнему совмещала работу и в отделении больницы и в инфекционном отделении поликлиники.
Отпуск 1980 г. нам с Машей посчастливилось провести в Болгарии. Путевки для отдыха за границей Маше удалось купить в профкоме Сибирского отделения. Путевками предусматривалось кроме отдыха на берегу Черного моря, на так называемом Солнечном берегу, еще и посещения международного конкурса эстрадной песни под названием «Золотой Орфей». Отдых в Болгарии нам очень понравился. Прежде всего, отношением к нам болгарского населения, не говоря уже о работниках курортного учреждения. Русских в Болгарии называли «братушками». Жили мы в прекрасном, современном отеле. Его фотография прилагается.
199
Поражала чистота, внимание и предрасположенность к нам, отдыхающим, приехавшим из России. Кормили нас вкусно и обильно. Корме нас с Машей в нашей группе были еще Нина Пляшник и женщина – врач из городка.
Концертный зал, где проходил конкурс, под названием «Золотой Орфей», поражал своими размерами. Был он под открытым небом. Под крышей, выполненной в виде огромной ракушки, была только сцена. Всё было очень хорошо радиофицировано. Концерт можно было отлично слушать и за пределами зала. Конкурс длился несколько вечеров. Выступало много талантливых певцов и певческих коллективов. Запомнился прекрасный хор югославских партизан. Алла Пугачева выступала в заключительном отделении. Ее выступление было подлинным триумфом. Особенно хорошо она исполнила балладу «Арлекино».
В Болгарии мы посетили еще город Бургас, Варну, курорт «Золотой берег» и Софию.
Несмотря на то, что обменных денег у нас было очень мало, мы сделали там несколько хороших покупок. Маша купила себе вполне приличные туфли, плед. Я купил два пласта цигейкового меха, в Болгарии используемых в качестве подстилок на спинки сидений в автомобилях. Хорошо знакомый Тамаре Моисеевне
200