710
.pdfобнаружил папку доносов, в том числе и донос лично на себя, стоивший ему восьми лет лагерей.
Вот что такое, помимо всего прочего, сталинизм!
Итак, в моем понимании первым обстоятельством, способствовавшем осуществлению реставрации капитализма в первом, после Парижской Коммуны, государстве трудящихся, были чудовищные преступления сталинизма. Сама возможность этих преступлений в Советском Союзе поколебала доверие очень многих граждан страны к строю, считавшемуся советским, социалистическим.
К сожалению, преступления сталинизма должным образом не оценены до настоящего времени. Это обстоятельство, к сожалению, широко используется силами враждебно настроенными против установления в нашей стране власти большинства народа, против обеспечения в стране подлинной демократии. С этой целью в конце 2010 г. по центральному телевидению страны было организовано провокационное пропагандистское шоу под названием «Имя России» и «Суд истории», в котором была осуществлена попытка представить чудовищные преступления Сталина и созданную им атмосферу сталинизма за сущность советского строя.
Однако, как показали результаты голосования телезрителей, несмотря на высочайший профессионализм организаторов этого провокационного шоу, им на этот раз обмануть граждан страны не удалось. Это и вынудило организаторов шоу, отрицательно воспринятого большинством граждан, на время закрыть этот пропагандистский спектакль. Закрыть, но не совсем. Провокационный спектакль в новых, более изощренных формах, продолжается.
В связи с этим остается совершенно непонятной и нелогичной позиция руководства КПРФ и ее лидера Зюганова Г.А., издавшего книгу «Сталин и современность», и некоторых других руководителей партии, считающейся идеологической наследницей партии большевиков, понесшей наибольшие потери от сталинизма в физическом отношении. В борьбе за власть Сталиным была истреблена не только вся Ленинская гвардия большевиков, но и практически вся ее смена – все руководство комсомола – КИМ. Примером тому является организованное руководством
111
КПРФ торжественное чествование столетия со дня рождения Сталина.
Казалось бы, руководство КПРФ должно было бы, объединившись с другими общественными силами левого направления
ив первую очередь молодежными, поддержать предложения прогрессивных деятелей культуры (писателей, кинорежиссеров и др.)
ивыступить инициатором в проведении суда (типа Нюренбергского) над Сталиным и сталинизмом. По ныне действующим правовым нормативам. И этим способствовать восстановлению доверия народа к коммунистической партии и коммунистической идеологии вообще.
Без этого партии коммунистов трудно рассчитывать на поддержку народных масс и, в частности, на очередных выборах в Государственную Думу, поскольку в стране нет семьи, прямо или косвенно, не пострадавшей от сталинизма.
Считаю, что время поставить в этом затянувшемся деле недостающие точки над «и» давно созрело. Тем более что проведения беспристрастного суда с целью восстановления справедливости, как об этом сообщалось в печати, требует и внук Сталина, сын Якова Джугашвили.
Итак, первой и главной причиной, обусловившей возможность реставрации капитализма в нашей стране, являлись преступления Сталина, предопределившие последующую деятельность руководства коммунистической партии в Советском Союзе
иобщественную жизнь в нем.
Пока же руководство КПРФ сознательно уклоняется от объективного объяснения общественности мотивов сталинских репрессий, тенденциозно подтасовывая события того времени во внутренней и внешней политике страны. И таким образом оказывается в одной лодке с теми силами, которые всячески препятствуют восстановлению в стране власти, деятельность которой была бы направлена на защиту и в интересах народного большинства.
Вторым обстоятельством, обеспечившим возможность реставрации капитализма в Советском Союзе, по моему представлению, явилось тщательно спланированное и, можно подозревать, хорошо оплаченное внешним монополистическим капиталом предательство представителей высшего руководства комму-
112
нистической партии Советского Союза (Горбачева М.С. и Яковлева А.Н.), осуществивших в процессе «перестройки» под видом проведения залоговых аукционов и приватизации, передачу в стране социалистической собственности на средства производства в частные руки. Особенно коварным поступком при этом явилось предательство Ельцина Б.Н., избранного Первым Президентом России, обманным путем подменившего текст содержания конституции Российского государства, в верности которой он принес торжественную присягу. Этим своим предательством Ельцин Б.Н. формально узаконил превращение России из государства социалистического в государство капиталистическое, а свою роль в истории запечатлел, как личность клятвопреступника.
Оба эти предательства жизненных интересов трудовой части населения государства стали, как я полагаю, возможными в результате полной некомпетентности лиц, оказавшихся после сталинских репрессий в роли высшего руководства правящей партии в государстве, в теории и практике идеологии диалектического материализма. В идеологии, положенной В.И. Лениным, в качестве теоретического обоснования построения государства рабочих и крестьян. Показательным в этом отношении является случай, как-то промелькнувший в печати. Однажды Брежнев Л.И., знакомясь с проектом выступления, подготовленного для него аппаратом помощников, вычеркнул целый раздел, провозгласив при этом: «Никто не поверит в то, что к этому мог додуматься Леонид Брежнев»… Но это попутно.
В результате предательства высшего руководства коммунистической партии Советского Союза и предательства первого Президента России Ельцина Б.Н. наша страна оказалась отброшенной назад на целую ступень, как в истории развития, так и в отношении состояния ее социально-экономического положения.
Однако вернемся снова к моим воспоминаниям. Вернемся снова назад на 40 лет к периоду того времени.
Как я писал, в печати появились сообщения о приписках в отчетности по жилищному строительству в Новосибирске. Естественно, я ожидал, что повинным в приписках попытаются обвинить прежде меня, как ближе всех соприкасавшегося со строительством жилья и его вводом в эксплуатацию. Однако, неожи-
113
данно для меня, были приняты совсем другие меры. Со всего города на завершение работ по строительству массива «Березовая Роща» были срочно переброшены строительные бригады разной специализации, и работа на этой стройке закипела. В результате, в октябре 1971 г. массив «Березовая Роща» был достроен и к концу месяца заселен. У меня сложилось мнение, что это было сделано в соответствии с прямым распоряжением А.П. Филатова, правильно оценившим состояние дел в жилищном строительстве, сложившимся в городе в тот период. Подтверждением тому является тот факт, что далее, с целью предотвращения подобных явлений в будущем, горком партии обязал происшедший случай с приписками обсудить на специальном заседании исполкома Горсовета с участием руководителей районов и руководителей строительных организаций. Доклад по этому вопросу был поручен Овчинникову П.П. Выступление Петра Прокофьевича было острым, объективным и эмоциональным. Пришлось выступать и мне. Однако по реакции Севастьянова И.П. и еще кое-кого из руководства строительных организаций у меня сложилось впечатление, что мое выступление многими было воспринято болезненно и отрицательно. Особенно требование о необходимости усиления контроля над качеством строительных работ со стороны УКСа Горисполкома и Тупицына в частности. О том, что дело обстояло именно так, я почувствовал уже через несколько дней, отчетливо осознавая, что в команду чиновников, работавших в горисполкоме и горкоме, и ставших за ряд лет единомышленниками, моя личность явно не вписывалась. Об этом свидетельствовал уже сам факт, что моя фамилия не была включена в число кандидатов, выдвигаемых в депутаты городского Совета.
Однако для объективности следует отметить, что этот факт в то время меня совсем не беспокоил. Даже наоборот. Меня в то время беспокоило положение со здоровьем у Маши. У нее стал сильно прогрессировать диабет. Пришлось даже специально по этому вопросу обращаться к руководству за помощью.
И нам выделили две путевки. На этот раз в хороший санаторий в Железноводске. И, что было для нас совершенно неожиданным, – дополнительно к путевкам в санаторий нам выделили еще и денежное пособие на лечение в размере моего двухмесячного оклада.
114
И мы поехали в Минеральные воды.
Выше я писал, что две Машины сестры – Оля и Тася с мужьями (так удачно, с нашей точки зрения, перебравшиеся из Сибири на юг и поселившиеся в Аксае на Дону вблизи Ростова) решили разъехаться.
Оля с Геннадием решили вернуться на родину в Сибирь, в Кемерово. Тася же с другим Геннадием, ее мужем, Кузнецовым, возвращаться в Сибирь не захотели. Они решили продолжить поиск счастья на юге. После долгих поисков они себе купили половину одноэтажного домика в южном городке под названием Сла- вянск-на-Кубани. В 30–35 км от Азовского моря. Судя по их описаниям, место это оказалось райским во всех отношениях. И по климату, и по условиям жизни. Домик они приобрели на берегу реки Протока, впадающей в Кубань. Как они писали, все у них было, как в кинофильме «Кубанские казаки».
Особенно они хвалили базары. Обилие на них продовольствия и цены. Это было в то еще трудное время.
И мы с Машей, несмотря на ограниченность времени, не устояли перед соблазном их настойчивых приглашений. По пути домой из Минеральных вод мы к ним заехали на несколько дней.
Об этом мы потом не пожалели.
Несмотря на строгое предупреждение Таси ничего на базаре не покупать (дома все есть), мы с базара притащили огромного живого сазана, длиной, наверное, более метра.
Подворье Кузнецовых было маленьким, но отлично ухоженным. Обильно плодоносил крупный виноград. Было много кур.
Домой мы доехали без приключений. Дома я первым делом принялся за газеты. Из накопившихся газет я узнал о результатах прошедших выборов и о новом составе городского Совета. Узнал, что новым начальником Управления жилищным хозяйством Горисполкома назначен Галь Леонид Гурьевич, до этого работавший председателем Первомайского Райисполкома.
Первым делом я позвонил домой своему бывшему главному инженеру Михалицыну Анатолию Андреевичу. Между нами состоялся обстоятельный разговор. Как выяснилось, коллектив Управления на происшедшие в нем перемены отреагировал отри-
115
цательно. По этому поводу Овчинникову П.П. пришлось проводить даже специальное собрание.
На вопрос Анатолия Андреевича, что я собираюсь делать в создавшихся условиях, я ответил, что пока еще не решил.
Вечером, того же дня, мне домой позвонил Арнольд Николаевич Висягин. Мой близкий друг и однокашник по учебе в НИВИТе. Его интересовал тот же вопрос: что я собираюсь делать? Арнольд Николаевич совсем недавно заведовал строительным отделом Новосибирского Обкома партии. Но, не найдя взаимопонимания с первым секретарем обкома Горячевым Ф.С., он перешел на работу в создававшуюся в то время Новосибирскую Академию Сельскохозяйственных наук на должность, аналогичную должности Белянина Б.В. в СО АН СССР. Узнав о состоянии, в котором я теперь оказался, Арнольд Николаевич предложил мне подумать о переходе на работу к нему, в хозяйство, которым он теперь руководил.
Дружеское внимание Арнольда Николаевича меня очень тронуло. Для меня он оставался прежним надежным другом, предложение меня в принципе вполне устраивало. Я дал согласие.
Время летело стремительно. Уже в следующий понедельник я поехал в Новосибирск за трудовой книжкой. В горисполкоме я, прежде всего, зашел к Овчинникову. Петр Прокофьевич вышел из-за стола.
–Мне стыдно тебе в глаза смотреть. Но поверь, я в этом не повинен, – с грустью сказал Петр Прокофьевич. Оставайся в Управлении главным инженером.
–Зачем это мне нужно, – сказал я.
–Я тебя понимаю. Наверное, так будет правильно, – ответил Петр Прокофьевич. И мы дружески пожали друг другу руки.
Так закончился еще один период моей жизни. Чиновник из меня не получился.
Вечером того же дня мне домой позвонил Славин Б.Е.:
–Владимир Прокофьевич, как ты смотришь, если завтра мы приедем к тебе целой комиссией. Есть серьезный разговор.
–Я всегда рад вас видеть. Жду.
Утром следующего дня у меня действительно была уже целая компания. Приехали: новый директор СибЦНИИСа, им оказался Корякин Борис Викторович, до этого работавший у Славина в ла-
116
боратории тоннелей и недавно защитивший кандидатскую диссертацию. Славин Борис Ефимович, сейчас, как секретарь партийного бюро института. Ученый секретарь института Руленко Борис Васильевич и Баранов Геннадий Никитович, теперь заместитель директора института, в свое время сменивший меня на этой должности.
Разговор начал Корякин:
–Владимир Прокофьевич! Мы приехали к Вам с предложением – возвращайтесь назад в институт. У нас открывается еще одно отделение. Отделение транспортных сооружений и конструкций. Это пять научных направлений, пять лабораторий: лаборатория портового строительства и гидромеханизации, лаборатория строительства тоннелей и метрополитенов, лаборатория водопропускных труб, лаборатория исследований по основаниям
ифундаментам и лаборатория по совершенствованию зданий транспортного назначения.
Мы приехали предложить Вам возглавить это отделение.
–Но это научная работа. Руководить таким отделением, как я представляю, должен научный сотрудник с ученой степенью и званием. У меня же их нет.
–Пусть это Вас не волнует. Ваше назначение на эту должность уже согласовано на всех уровнях, включая Главное техническое управление министерства. У нас теперь будет два отделения. Второе отделение – тоже пять лабораторий. Для руководства этим отделением тоже подобран опытный производственник и тоже без ученой степени.
Подумав и посоветовавшись с друзьями и Машей, я согласился.
Так начался последний период в моей производственной деятельности. Научный или околонаучный.
Итак, год 1972.
Надо признаться, что приступая к работе на новом для меня поприще, я испытывал глубокое беспокойство. С теми задачами, с которыми предстояло иметь дело, я был знаком только в общих чертах. Я не только не был специалистом в направлении деятельности лабораторий, теперь волею случая оказавшихся в моем
117
введении, но и вообще был далек от направленности деятельности производств, отвечающих наименованиям лабораторий. Поэтому, чтобы как-то справиться с новым теперь для меня делом, я возлагал надежду на то, что такими знающими специалистами должны были быть руководители этих лабораторий.
25 последующих лет показали, что выбранная мною тогда позиция оказалась правильной.
Прежде всего, я решил разобраться с теми проблемами и конкретными задачами, которые были поставлены перед отделением его заказчиком – Главным техническим управлением Министерства Транспортного Строительства.
На 1972 г. задания были конкретно определены планом науч- но-исследовательских и опытно-экспериментальных работ. План НИР мы получали из головного Института ЦНИИСа, из Москвы в отпечатанном в типографии виде с грифом об утверждении его министерством.
По каждой позиции плана исполнителями составлялась рабочая программа с календарным планом исполнения. Каждая рабочая программа до ее утверждения директором института рассматривалась и обсуждалась на заседании ученого Совета отделения.
Большую помощь в организации и проведении ученых советов отделения мне, как начинающему руководителю, оказывал Д.В. Рощупкин, хорошо знавший технологию этого процесса, до этого много лет проработавший в головном Институте и совсем недавно бывший директором нашего филиала.
Прошло с этого времени более 40 лет, многое забылось. Поэтому постараюсь остановиться в первую очередь на том, что наиболее запомнилось.
Самой большой в отделении была лаборатория портового строительства и технологии гидромеханизации в строительном производстве, руководил ею Дмитрий Васильевич Рощупкин. Это был высококвалифицированный специалист. Имея ученую степень кандидата наук и опыт практической работы в уже сложившемся научно-исследовательском коллективе головного института в Москве, Дмитрий Васильевич, сменив Алексея Емельяновича Новикова на посту директора института, сумел за сравнительно короткий период времени превратить СибЦНИС в настоящий
118
научно-исследовательский институт. По направленности своей научной деятельности Дмитрий Васильевич специализировался на процессах гидромеханизации. Исследования в этой отрасли осуществлялись по трем направлениям. Прежде всего, разрабатывались конструкции фрез и всасывающих устройств землесосных снарядов. К этому времени Дмитрий Васильевич уже имел несколько авторских свидетельств на изобретения по конструкциям этих устройств. Кроме того, в лаборатории проводились исследования и по технологии производства земляных работ методами гидромеханизации в суровых климатических условиях Сибири.
Непосредственно исследования и разработки в лаборатории осуществлялись талантливыми и инициативными инженерами, главным образом выпускниками Новосибирских вузов. Ими были Петров Ю.М., Попов Ю.А., Цернант А.А., Кузнецов Ю.М. и Пименов В.Т. Впоследствии первые трое стали докторами технических наук. Тогда же все они были еще совсем молодыми инженерами, только после студенческой скамьи, стремящимися к быстрому успеху, и ревностно относящимися к успехам друг друга. Особенно, если работали в смежных областях.
В этой связи припоминаются трения, сложившиеся в тот период между Цернантом А.А. и Поповым Ю.А. Дело касалось авторства подготавливаемых рекомендаций по технологии зимнего намыва грунтов земснарядами. Припоминаются также, что именно в этот период в лаборатории произошли и другие трения по авторству. В частности, по заявке на устройство фрезы земснаряда, возникшие даже между Д.В. Рощупкиным и Ю.М. Петровым.
Вторым научно-исследовательским направлением, в котором работали сотрудники лаборатории гидромеханизации и портового строительства, были исследования, связанные с разработкой по укреплению причальных стенок портовых сооружений. В этом направлении работали выпускники Новосибирского Института речного транспорта Половинкин Александр Иванович, Якунин Александр Емельянович, Жданов Юрий Каземирович, Савинов Александр Михайлович и Бронников. Особенно одаренным в этой группе молодых инженеров, в моем представлении, был Половинкин А.И.
Лаборатория тесно сотрудничала с проектно-конструкторским бюро института и механическими мастерскими, где разрабатыва-
119
лись и изготовлялись опытные образцы устройств по новым техническим решениям, предложенным сотрудниками лаборатории.
Второй в отделении транспортных сооружений и конструкций по численности сотрудников была лаборатория строительства тоннелей и метрополитенов. Руководителем этой лаборатории был Борис Ефимович Славин, тоже выпускник факультета «Мосты и тоннели» НИВИТа, окончивший аспирантуру в головном нашем институте в Москве и завершающий работу над диссертацией. Бориса Ефимовича я знал еще по учебе в институте. В то время это был очень способный студент, поступивший в НИВИТ, не имея аттестата об окончании средней школы. Все экзамены по программе средней школы он сдал экстерном. В бытность мою слушателем НИВИТа, Славин учился на несколько курсов младше.
Лаборатория тоннелей и метрополитенов в этот период занималась проблемой внедрения анкерной крепи в тоннельных обделках на строительстве тоннелей железнодорожной линии АбаканТайшет, а также разработкой рекомендаций по конкретным заданиям Головного института и Главного технического управления министерства в обеспечение предстоящего строительства тоннелей на БАМе. В лаборатории сложился дружный творческий коллектив молодых инициативных научных сотрудников. Ими были Фугенфиров А.А., Третьяков Ю.Н., Третьякова Г.С., Казаков В.П., Петров Г.Ф., Протасов Н.Н., Мышкина Г.П. До перехода на должность директора института в этой лаборатории работал и Корякин Б.В. Со временем четверо из них (Фугенфиров А.А., Третьяков Ю.Н., Казаков В.П и Корякин Б.В.) защитили диссертации и стали кандидатами технических наук. В том, что это произошло, считаю главной заслугой руководителя лаборатории Славина Б.Е.
Лабораторией зданий транспортного назначения в тот период руководил И.А. Диковский. Он тоже был выпускником НИИЖТа, окончившим институт несколькими годами позже меня, но к этому времени уже успевшим защитить кандидатскую диссертацию. Настоящие воспоминания не являются подробным анализом деятельности каждого подразделения отделения, к работе которого я стал в какой-то степени причастен, а являются поверхностным перечнем того, что осталось в моей памяти более чем через 40 лет после происшедших событий.
120