10029

ступность, на которую в процессе криминологической профилактики оказывается направленное и ненаправленное воздействие через ее причинный комплекс. Являясь прямым результатом действия причин, условий, иных криминологических детерминант, преступность не может не испытывать на себе последствий воздействия на ее корневую систему (подобно тому, как манипуляции с корнями дерева отнюдь не бесследны для него самого).

Наконец, объект третьего порядка — общественные отношения, блага и ценности, охраняемые уголовным (применительно к преступлениям) либо иным законом (когда речь идет о связанных с преступностью правонарушениях некриминального свойства). Устраняя, ослабляя вред, ущерб, который мог быть причинен преступлениями и правонарушениями этим отношениям, благам и ценностям, меры криминологической профилактики предохраняют их от ржавчины, эрозии, разрушения, способствуют их сохранению, «безбедному» существованию и нормальному развитию.

§5. Место органов, исполняющих наказания,

впрофилактике рецидивной преступности

Впоследние годы криминальная обстановка в стране продолжает оставаться напряженной. Устойчивый характер приобретают тенденции роста тяжких преступлений, вооруженности, профессионализма и организованности преступников, развитие межрегиональных и транснациональных связей преступных сообществ. Нарастает число дерзких по замыслу и квалифицированных по исполнению преступлений. Активно развивается наркобизнес. Расширение масштабов преступных проявлений отмечается во всех сферах экономики, особенно банковской, кредит- но-финансовой, внешнеэкономической. Практически не снижается рецидивная преступность.

Несмотря на снижение зарегистрированных рецидивных преступлений в исправительных учреждениях за последние годы, актуальность предупреждения рецидивной преступности в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы обуславливается особенностями, присущими рецидивным преступлениям

исвязанным главным образом с личностью осужденного, соци-

201

ально-психологические качества которого накладывают свой отпечаток не только на действия по подготовке к совершению преступлений, но и на поведение вообще и крайне отрицательно влияют на всех осужденных, отбывающих наказания и в целом — на уголовно-исполнительный процесс в исправительных учреждениях.

Повышенная опасность преступлений, совершаемых осужденными, заключается в том, что они совершаются преимущественно в составе групп с особой дерзостью, причиняют большой физический, моральный и материальный вред.

Профессиональное функционирование системы исправительных учреждений по предупреждению рецидивной преступности возможно лишь при условии глубокого, всестороннего анализа причин ее порождающих, и условий, способствующих совершению преступлений в исправительных учреждениях, постоянного получения информации о поведении осужденных, непрерывного планирования предупредительных мер.

Важное практическое значение в настоящее время имеет обеспечение комплексного подхода к предупреждению рецидивной преступности, в частности: улучшение качества и полноты информации о причинах и условиях совершения преступлений осужденными; внесение изменений и дополнений в законодательство по борьбе с рецидивной преступностью; повышение роли различных комиссий местных органов власти и общественных организаций в предупреждении рецидивной преступности.

Весьма важным вопросом в более успешном предупреждении рецидивной преступности является подготовка достаточного числа специалистов по вопросам предупреждения преступности как в целом, так и предупреждения рецидивной преступности в учебных заведениях Федеральной службы исполнения наказаний, МВД, на специальных факультетах с профилактической направленностью.

Большую помощь в приобретении знаний по вопросам предупредительной работы могут оказать занятия в системе служебной подготовки, проводимые территориальными органами уго- ловно-исполнительной системы и милиции.

202

логических катастроф и тем пышнее расцветала на этой благодатной почве преступность.

Если попытаться теоретически осмыслить, почему обществу не удается избавиться от преступности, то можно найти несколько причин:

—общество не знает всех факторов преступности, поэтому не устраняет их, а те соответственно продолжают генерировать преступность;

—общество не нашло способов эффективного воздействия на эти факторы (устранения или блокирования их);

—у общества не достает возможностей устранить крими-

ногенные факторы, несмотря на то, что и сами эти факторы

испособы эффективного воздействия на них открыты наукой

ипроверены практикой.

Большинство факторов преступности и мер их локализации известны людям. Причем многое из того, что порой преподносится как «открытие» сегодняшнего дня, использовалось в практике воздействия на преступность уже в глубокой древности. В тот или иной исторический период, в той или иной стране криминогенные факторы удавалось полностью или частично устранять. Правда, сконструировать такую систему воздействия на преступность, которая избавила бы общество от всех причин и условий антисоциальных проявлений, а также блокировала бы криминальные склонности неисправимых, не удалось еще никому. Однако синтез различных находок в сфере противодействия преступности является тем перспективным направлением, которое позволит последовательно повышать эффективность антикриминальной деятельности. Мировая практика представляет целый спектр антикриминогенных мер, различных по степени жесткости, по требуемым для их реализации материальным затратам и по степени эффективности.

Задача ученых-криминологов заключается в обеспечении политиков эффективной стратегией воздействия на преступность, стратегией, которая позволила бы с максимальной результативностью распределить ресурсы общества в противостоянии социальному злу. Одним из направлений в решении этой задачи является изучение мирового опыта в данной сфере. С определенной долей условности этот опыт, зафиксированный в различных источниках, мы называем зарубежной криминологией. Она аккумулировала результаты обширной теоретической и практической

204

деятельности в области противостояния общества и преступности. Ее изучение, анализ эффективности различных методов

ивозможностей их адаптации к нашим условиям — важное направление криминологических исследований. Изучение практикуемых у различных народов методов воздействия на преступность необходимо для выявления рациональных подходов и общих закономерностей противоборства с социальным злом. Анализ деятельности антикриминальных структур различных государств позволяет отыскать направление, в котором во всех общественных системах развивалась соответствующая практика. Выявление общесоциальных закономерностей, фундаментальных принципов успеха в противостоянии преступности может оказаться той путеводной нитью, которая даст возможность найти оптимальные решения проблем декриминализации общества.

Зарубежная криминология — весьма многоплановое явление, объединяющее самые различные теории причин преступности и мер воздействия на это антисоциальное явление. Для того, чтобы не запутаться во всем многообразии различных теорий

иподходов, их обычно классифицируют по тем или иным признакам.

Одна из наиболее распространенных в странах Западной Европы классификаций выделяет три направления криминологической мысли, три школы криминологии:

—классическая школа (Беккариа, Бентам, Фейербах);

—антропологическая школа (Ломброзо);

—социологическая школа (Ферри, Дюркгейм, Сатерленд). Эта классификация послужила основой для многих иссле-

дований, и большинство ученых используют ее до сего времени с определенными модификациями 1.

Один из основоположников американской криминологии Эдвин Сатерленд выделял следующие школы криминологии:

—классическую;

—социалистическую;

—типологическую;

—картографическую;

—психиатрическую;

—социологическую.

1 См.: Криминология. — СПб.,1991.

205

Видный американский криминолог Верной Фокс все криминологические подходы классифицирует на три группы (он их называет моделями):

—регулятивная, или контрольная, модель, которая придает основное значение правовым мерам воздействия на преступника

—выявлению преступления, аресту, судебному разбирательству и наказанию;

—психогенная модель, которая придает основное значение индивидуальным особенностям преступника, рассматриваемого как социально неприспособленное лицо, нуждающееся в индивидуальных мерах некарательного воздействия;

—социогенная модель, которая придает основное значение социальным факторам, таким как социальная дезорганизация,

конфликт норм, отчуждение, ограниченный доступ к образованию и профессиональному продвижению, отсутствие работы 1.

Похожую классификацию мы находим у А.М. Яковлева:

—теологическая модель;

—рационалистическая модель;

—антропологическая модель;

—психиатрическая модель 2.

В отечественной криминологии наиболее распространенным было деление всех зарубежных криминологических концепций на биологические, биосоциальные и социологические. Эта классификация не лишена оснований. Основной водораздел между криминологическими теориями проходит в двух плоскостях. Во-первых, их можно разделить на две большие группы в зависимости от того, признают их авторы и сторонники значительную роль биологических факторов в генезисе преступного поведения или нет. Соответственно, в этой плоскости можно выделить теории биологической и социологической ориентации. Во-вторых, все подходы к воздействию на преступность можно разделить на радикальные и умеренные в зависимости от того, предполагается ли коренное изменение социальной системы для достижения положительных результатов в борьбе с криминальным феноменом либо существующий социальный порядок рассматривается как константа, в рамках которой необходимо изыскать возможности для снижения или стабилизации преступности.

1См.: Фокс, В. Введение в криминологию. — М., 1980. — С. 308.

2См.: Яковлев, А.М. Теория криминологии и социальная практи-

ка. — М., 1985.

206

§ 2. Биосоциальные теории причин преступности

Без преувеличения можно сказать, что проблема причин преступности является центральной для криминологии. То или иное решение этой проблемы определяет научное содержание криминологической теории и ее практическую направленность.

Выявление причин преступности помогает познать сущность любого общественного и государственного устройства и, прежде всего, его пороки, обычно маскируемые власть придержащими. «Преступность не самая значительная сторона в социальной жизни, но преступность обладает иным весьма важным свойством: она отражает и резюмирует все влияние окружающей среды, — писал И.И. Трайнин, — оттого преступность неубывающая, а тем более преступность растущая — грозное свидетельство неблагополучия всамихосновахсовременного общества».

Характерно, что эта мысль была высказана на рубеже 20-х — 30-х годов нашего столетия, когда отечественная криминология

с исследования (на первых порах просто констатации) причин преступности. Правда, предпринимались попытки обосновать возможность существования преступности и без причин, внутренне присущих данному (социалистическому) обществу.

Все многообразие взглядов на причины преступности можно свести к двум основным направлениям (школам, концепциям): 1) социологическому и 2) биологическому.

Первое направление нередко отождествляют с марксистской концепцией причин преступности, хотя оно возникло за несколько столетий до рождения К. Маркса и Ф. Энгельса. Так, Т. Мор указал на причинную обусловленность (детерминированность) преступности определенными социальными явлениями, и, прежде всего, частной собственностью, порождающей глубокие антагонизмы в обществе. Аналогичные суждения высказали Т. Кампанелла, Д. Верас, Ж. Мелье и другие мыслители. При этом вопреки высказанному в криминологической литературе мнению, что социалисты-утописты ХVI—ХVII веков считали частную собственность единственной детерминантой преступности, они определяли круг криминогенных факторов значительно шире. Так Т. Мор в своей «Утопии» (1516 г.) писал: «Разве не посылают прямо на разбой своих поклонников, после предварительно-

207

го быстрого опустошения их кошельков, все эти харчевни, притоны, публичные дома и еще раз публичные дома в виде винных и пивных лавок, наконец, столько бесчестных игр…?»

Конечно, наиболее отточенными выглядят суждения о природе преступности и ее причинах в работах основоположников марксизма. Например, вполне современна следующая констатация Маркса: «Пауперизм с увеличивающей скоростью порождает пауперизм. Но в той же мере, в какой растет пауперизм, растет и преступность и деморализуется самый источник жизни народа — молодежь». Не менее актуальными для нашей действительности выглядят выводы Ф. Энгельса о преступности: «Рабочий жил в нужде и нищете и видел, что другим людям живется лучше, чем ему. Ему было непонятно, почему именно он, делающий для общества больше, чем богатый бездельник, должен терпеть такие лишения. Нужда к тому же побеждала его традиционное уважение к собственности — он воровал…»

Что касается биологической концепции причин преступности, то следует отметить, что она редко формулируется криминологами в чистом, нерафинированном виде. Пожалуй, лишь ее «отец» Ч. Ломброзо, да и то на первом этапе своих исследований, исповедал ее в таком качестве. «Внезапно, однажды утром мрачного декабрьского дня, я обнаружил на черепе каторжника целую серию ненормальностей аналогичную тем, которые имеются у низших позвоночных, — писал он. — При виде этих странных ненормальностей — как будто новый свет озарил темную равнину до самого горизонта — я осознал, что проблема сущности и происхождения преступников была разрешена для меня». В окарикатуренном виде та же идея была выражена в книге тифлисского криминолога М. Шарашидзе «Типы уголовных преступников Тифлиса», относящейся к тому периоду 20-х — начала 30-х годов 20 века, когда идеи Ломброзо нашли известное число сторонников в среде отечественных криминологов (в большинстве случаев — не юристов). М. Шарашидзе давал, скажем, такую характеристику вору: «Вор… вызывает особенное отвращение. Его можно моментально опознать. Его характеризует выпяченное вперед рыло одного животного, и он не смеет смотреть прямо в глаза. Его глаза подобны глазам козла, залезшего в огород». Грузинский, коллега вряд ли дожил до наших дней. Иначе он смог бы воочию убедиться, сколь респектабельно может выглядеть современный вор (особенно сверхкрупный) и с каким досто-

208

инство он глядит в глаза, в частности, с экрана телевизора миллионов своих сограждан.

Вцелом же биологические теории причин преступности не получили широкого распространения в криминологии (особенно отечественной). Их сторонники в своем большинстве признают значимость социальных факторов, поэтому такие теории правильнее будет называть биосоциальными, или социальнобиологическими (в зависимости от того, какому началу — биологическому или социальному — отдается приоритет).

Ввозрожденной в 50-е годы отечественной криминологии подавляющее большинство ученых объявляли себя последовательными проводниками социального понимания преступности.

Иэто понятно, поскольку признание роли биологического фактора влекло за собой обвинение в антимарксизме.

Пожалуй, лишь саратовский профессор И.С. Ной решился обнародовать, а потом неуклонно отстаивать отличную от господствовавшей точки зрения позицию «… В социалистическом обществе социальная среда уже не может выступать тем внешним фактором, который сам по себе способен обусловить преступное поведение, как это имеет место в эксплуататорском обществе…и причины преступности в обществе, строящем коммунизм, очевидно, следует искать в явлениях иного порядка.» Констатируя вместе с тем социальную природу современной ему преступности и ее закономерный характер, И.С. Ной считал необходимым указать, что «социальная природа преступности вовсе не означает поиска ее причин с обязательным учетом экономических условий жизни людей».

Сейчас легко говорить об ошибочности этих суждений. Но в годы, когда наука находилась под пристальным надзором неистовых ревнителей чистоты идеологии, именно И.С. Ной, вызвав на себя «огонь» критики, вольно или невольно позволил иным сказать об обществе «победившего социализма» столько, сколько в ином контексте сказать было бы вряд ли возможно. В получении заслуженной Государственной премии ведущими советскими

криминологами немалую роль сыграли труды и воззрения И.С. Ноя.

Сходное значение имели биокриминологические теории на Западе. Критикуя утверждения о существовании прирожденных преступных качеств у человека, американские ученые Д. Валлерстайн и К. Уайл еще в 40-х годах провели исследование, в ходе которого были опрощены 1020 мужчин и 678 женщин, прожи-

209

вающих в Нью-Йорке и принадлежащих, в основном, к высшим социально-экономическим группам. 91 процент опрошенных ответил, что они в течение своей жизни совершили по меньшей мере одно преступление, причем к уголовной ответственности за это они никогда не привлекались.

В постперестроечное время, когда биосоциальные взгляды на преступность потеряли свою опасность для одобряемого властью миропонимания и, напротив, даже желательны для нее, следовало бы, казалось, ожидать оживления соответствующей концепции. Однако в давний спор между представлениями двух школ вмешалась сама жизнь, властно указав на абсолютное превосходство социальных факторов. Этот спор, конечно, затих не навсегда и возобновится при стабилизации в стране (что произойдет, очевидно, не скоро).

Главным и, думается, неопровержимым аргументом сторонников социологического подхода к объяснению причин преступности является переживаемый ныне беспрецедентный для: этого века (не считая 1917—1920 г.) рост преступности. Никакими изменениями человеческого организма, а тем более его генотипа, этот взрыв преступности не объяснить.

Приведем лишь несколько показателей. Если в 1977 году

вРоссийской Федерации было зарегистрировано чуть более 824 тыс. преступлений, а в 1987 году — около 1185 тыс., то в 1993 году эта величина приблизилась к 2800 тыс. Одновременно росли тяжесть преступлений, их суммарный вред для общества. Если

в1987 году от различных преступлений погибло 25 706 человек, то в 1991 году число погибших составило 44 365 человек, а в 1993 году — уже 75 365 человек.

Правда, эта прогрессия неожиданно для многих была прервана в 1994 году когда массив преступлений сократился, по сравнению с 1993 года, на 6 процентов и составил около 2,6 млн. Однако анализ данных официальной статистики показывает, что это снижение является во многом искусственным, оно указывает лишь на увеличение доли незарегистрированных, латентных преступлений.

Вот тому доказательства. При отмеченном сокращении общего числа выявленных преступлений число умышленных убийств (их латентность является сравнительно незначительной) увеличилась с 29,2 тыс. в 1993 году до 32,3 тыс. в 1994 году. Или возьмем два крупнейших города России — Петербург и Москву. Известно, что криминогенные факторы в столище России дейст-

210