10029

вуют в неменьшей, если не в большей степени, чем в Петербурге. Между тем регистрация преступлений в них существенно разнится: за 9 месяцев 1994 года в Петербурге зарегистрировано 84 707 преступлений (темп прироста +14,5 %), а в Москве — лишь 64 952 преступления (темп прироста +6,9 %). И это при том, что Москва по численности населения более чем в два раза превосходит Санкт-Петербург. Но все становится на свои места, когда мы сравним эти мегаполисы по числу умышленных убийств: за тот же период в Петербурге их зарегистрировано 748 (темп прироста +13,2 %), тогда как в Москве 1300 (темп прироста

+35,7 %).

Мы разделяем мнение рядя экспертов о том, что в России в середине 90-х годов реально совершается более 10 млн. преступлений в год. Причинами же латентности являются не только манипуляции должностных лиц правоохранительных органов со статистическими сведениями, но и все большее неверие потерпевших в возможности органов власти изобличить виновных и возместить причиненный вред, вследствие чего они избегают заявлять о случившемся.

Резюмируя наши взгляды на генезис преступности, мы считаем, что единой причиной преступности является та степень развития социальных противоречий, вызванных расколом общества на классы, которая с необходимостью способствовала появлению сначала опасных для данного устройства общества посягательств, а потом (или вместе с ним) и возникновению особой отрасли права — уголовного, подкрепленного силой государства. Эта причина подвергалась серьезным видоизменениям (модификациям) при переходе от одной общественно-экономической формации к другой, но неизменно сохраняла свою сущность. Она не потеряла своего характера и в настоящее время, продуцируя, как было отмечено, уголовно-противоправные деяния с невиданной силой (здесь уместно было отметить, что попытка искусственного «снижения» уровня преступности, как и следовало ожидать, не удалась и за два месяца 1995 года прирост преступности вновь приобрел положительное значение — +5,0 %).

Конечно, межклассовые противоречия не исчерпывают всего спектра социальных противоречий. К ним относятся также межрасовые, межконфессиональные, внутриклассовые, межличностные (в том числе между микрогруппами) и, наконец, внутриличностные противоречия, которые все вместе и каждое в отдельности влияют на состояние преступности, в том числе на ее рост.

211

§ 3. Социологические теории причин преступности

Традицию социологической криминологии в ХIХ веке заложили такие ученые, как А. Кетле, Г. Тард, Э.Дюркгейм. В ХХ веке Наибольшее распространение социологическая криминология получила в США. Одной из причин бурного развития социологического направления криминологии в США было совпадение: в 20-е годы нашего столетия в Чикагском университете сформировалась одна из крупнейших в мире социологических школ, этот же город оказался одним из эпицентров американской преступности. Преступность, которая, подобно спруту, опутала все американское общество и затрагивала все социальные слои, вынудила чикагских ученых сделать ее изучение приоритетным направлением своих научных изысканий. Руководил исследованиями профессор Эрнест Берджесс. С тех пор традиционно криминология в США считается социологической наукой и ее изучают на социологи-ческих отделениях университетов.

Интересным результатом исследований чикагских ученых был выявленный Клифордом Шоу и его сотрудниками феномен неравномерности распределения преступности по районам города: наибольший уровень преступности фиксировался в гетто и районах сосредоточения беднейших слоев населения 1. Исследователи установили корреляцию преступности с такими факторами, как величина квартирной платы, количество пропущенных уроков школьниками (в районах, где много убогих жилищ с символической квартплатой, уровень преступности наиболее высок, то же касается и пропуска уроков).

Чикагские социологи получили много интересного фактического материала, который они интерпретировали на теоретическом уровне. Они в значительной мере дали импульс процессу теоретического осмысления преступности, который в конце 30-х годов в США ознаменовался рождением ряда криминологических теорий социологического направления.

§ 4. Современные криминологические концепции воздействия на преступность

По мере того как феномен преступности все больше и больше выходит за пределы национальных рамок и государственных границ, приобретая транснациональный характер, иссле-

1 См.: Shaw, C. Delinquency Areas. — Chicago, 1929.

212

дования в области сравнительной криминологии становятся особенно актуальными. Многие ученые пришли к выводу, что к числу слабых мест науки о преступности относится то, что криминология концентрировала свое внимание на мелкомасштабных исследованиях, вместо того чтобы сосредоточиться на историческом, межкультурном анализе, который необходим для уяснения сущности феномена противостояния общества и преступности 1. Анализ мирового опыта позволяет увидеть, как идет этот процесс в различных условиях, понять, к каким результатам могут привести различные меры в зависимости от того, в каких обстоятельствах они применялись, в какую систему были включены. На этой базе становится возможной разработка оптимальных стратегий эффективного воздействия на преступность.

За тысячелетия человеческой истории выкристаллизовались следующие глобальные методы воздействия на преступность:

—воспитание;

—обеспечение удовлетворенности населения;

—социальный контроль;

—изоляция лиц, представляющих общественную опас-

ность;

—самозащита.

Как видим, методов не так уж много — велико число форм и способов их реализации.

Под воспитанием имеется в виду процесс управляемой социализации (процесс передачи опыта), стимулирование оптимального поведения при помощи поощрения, наказания и угроз. Социальными инструментами воспитания выступают семья, школа, община, религия, идеология, культура, право (установление и реализация ответственности), средства массовой информации, исправительные структуры для правонарушителей и центры коррекции для лиц, имеющих психофизиологические аномалии.

Обеспечение удовлетворенности граждан достигается, с одной стороны, формированием низких стандартов материального потребления и стереотипов высокой духовности, с другой — повышением уровня удовлетворения материальных и духовных потребностей. Мировая история показывает, что наибольшую неудовлетворенность людей вызывает социальное неравенство

инесправедливость, поэтому уже в древности справедливое го-

1См.: Эвалъд, У. Насилие в странах бывшего восточного блока // Криминологические исследования в мире. — М., 1995. — С. 131.

213

сударственное устройство и сглаживание социальных противоречий стало рассматриваться как один из основных способов обеспечения удовлетворенности населения. Практика социального реформаторства и социальных революций выступает инструментом решения этой проблемы (если реформы шли слишком медленно либо в неверном направлении, это обычно сначала вызывало рост преступности, а затем — социальный взрыв).

Социальный контроль, будучи одной из форм воспитания, одновременно выступает методом пресечения антисоциального поведения и отправным пунктом привлечения правонарушителей к ответственности. Социальный контроль осуществляется самыми разными субъектами: семьей, воспитательными учреждениями, общиной, полицейскими силами и т. д.

Изоляция лиц, признанных общественно опасными, (и даже их физическое устранение) выполняет одновременно функции угрозы и лишения возможности причинять вред обществу. Будучи наиболее критикуемым, этот метод стал неотъемлемым атрибутом практики воздействия на преступность любой социальной системы. Поэтому, отмечая значительное несовершенство, нельзя не признать его социальной значимости.

Практика самозащиты наиболее ярко иллюстрирует открытый Гете путь развития по спирали. Мы можем констатировать, что человечество сделало первый виток в развитии процесса воздействия на преступность: он начинался с самозащиты — самозащита (уже на качественно новом уровне) сегодня вновь приобрела особую актуальность.

Анализ мировой практики общественного противодействия преступности позволяет вскрыть принципы, опора на которые является условием успеха в борьбе с социальным злом. Важнейшими среди них являются:

—принцип системности;

—принцип адекватного обеспечения;

—принцип развития;

—принцип участия всех членов общества;

—принцип гуманизма.

Первый принцип предполагает использование всех методов в воздействии на преступность. Исторический опыт убедительно свидетельствует, что ставка на один из методов или на узкую группу мер (как правило, карательных) обречена на неудачу. Дееспособная социальная система разрушающего воздействия на преступность устраняет (уменьшает) у людей желание совершить

214

преступление, устраняет (уменьшает) возможности реализации преступных замыслов и обеспечивает пресечение преступной деятельности.

Суть второго принципа заключается в том, что практика разрушения преступности не может подобно работе мифического вечного двигателя возникнуть из ничего. Она должна быть в достаточной мере обеспечена: материально, идеологически, в кадровом отношении, информационно, научно и т. д. Можно выделить несколько уровней обеспечения этой деятельности: высокий, средний, удовлетворительный, низкий, неудовлетворительный. Мировая практика показывает, что результаты воздействия на преступность могут быть либо соответствующими уровню обеспечения, либо более низкими. Политики же стремятся при неудовлетворительном уровне обеспечения получить высокие результаты. Подобных достижений история не знает. Все люди должны осознать это, тогда их трудно будет обманывать пустыми обещаниями.

Принцип развития предполагает постоянное изменение системы воздействия на преступность в соответствии с изменениями социальной и криминальной реальности — лишь тогда и сама разрушающая система и уровень ее обеспечения могут быть адекватны общественной ситуации. Принципиальная схема развития системы воздействия на преступность такова:

—выявление факторов преступности;

—поиск способов их устранения либо блокирования;

—изыскание ресурсов для этого;

—комбинирование в рамках имеющихся ресурсов методов

имер воздействия по принципу их максимальной эффективности

иминимальности затрат.

Участие всех граждан в воздействии на преступность является принципиальным условием, поскольку без опоры на массы еще ни в одном государстве не удалось сконструировать действенную систему воздействия на преступность и изыскать достаточно ресурсов для ее эффективного функционирования.

Принцип гуманизма предполагает последовательное уменьшение социального зла на земле (увеличение любви и «общественного сердца» по Г. Тарду). Проще всего избавиться от преступности, уничтожив всех людей. Эта крайность показывает, что разрушение преступности — не самоцель, и далеко не все средства здесь хороши. В погоне за быстрыми результатами легко с рельсов разрушения преступности перескочить на рельсы

215

трансформации зла. И тогда сам процесс борьбы с криминальным феноменом может оказаться более общественно опасным, чем преступность. По этому поводу еще Аристотель отмечал: «Государство создается не ради того, чтобы жить, но преимущественно для того, чтобы жить счастливо» 1.

Из этого общего принципа вытекают несколько частных. Чем быстрее и чем более дешевыми средствами политики хотят расправиться с преступностью, тем более жесткие меры они вынуждены применять. Положительный эффект жестких мер весьма недолговечен, и если его не подкрепить достаточно дорогостоящей системой мер, получится результат, который в просторечии называют «шуму много, а толку мало». Экономия на борьбе с преступностью всегда очень дорого обходится обществу (причем платить приходится не только деньгами, но и человеческими жизнями, искалеченными судьбами, утраченным здоровьем).

Воздействие на преступность должно носить стабильный и поступательный характер. Если своевременно не принимать последовательных (в том числе и жестких) мер, то общество постепенно сползет в криминальный кризис. И тогда сверхжесткий репрессивный метод начинает казаться единственным средством избавления. Пренебрежение к проблемам преступности неминуемо ставит общество перед необходимостью применения чрезвычайных мер. В этом смысле мнимая гуманизация практики воздействия на преступность чревата кризисом гуманности.

Анализ современной зарубежной практики воздействия на преступность показывает, что к числу работающих криминологических концепций относятся:

— неоклассицизм (модифицированные теории Бентама

иФейербаха);

—теория уголовной политики Листа;

—психоаналитические концепции преступности;

—социобиологическая теория деструктивности;

—социологическая теория аномии (развитая на основе концепции Дюркгейма);

—концепция контроля преступности (разработанная Сатерлендом на основе положений Дюркгейма);

—теория дифференциальной связи (предложенная Сатерлендом и модифицированная его последователями);

—виктимологические теории.

1 Аристотель. Политика // Сочинения : в 4 т. — М., 1983. — Т. 4. —

С. 460.

216

Ряд криминологических теорий весьма популярны за рубежом, но их влияние на практику борьбы с преступностью минимально. Речь идет о концепции опасного состояния и социальной защиты, клинической криминологии, теории стигмы, радикальной криминологии. За рубежом стали достаточно ограниченно применять тюремное заключение, но в основе этого процесса не принятие концепции стигмы, а экономический фактор (тюрьмы переполнены, пенитенциарная система переживает кризис). Краткосрочное заключение, противоречащее идеям интеракционистов, популярно во многих странах.

Взарубежной научной среде весьма скептично отношение

кломброзианству и его различным модификациям. Однако за пределами достаточно узкого круга ученых ломброзианские теории воспринимаются с интересом (как нечто экзотическое) и отношение к ним вполне лояльное. Несмотря на то, что рекомендации неоломброзианцев не востребованы современной практикой воздействия на преступность, их опосредованное влияние велико (во многих зарубежных фильмах о преступниках центральная фигура — именно ломброзианский тип). Теории прирожденного преступника популярны и среди обывателей, и среди практических работников (как правоохранительной, так и пенитенциарной системы). Соответственно и отношение к преступникам и преступности в немалой степени зависит от этих «скандальных» криминологических теорий.

Исследования в области клинической криминологии продолжаются, хотя от широкомасштабных пенитенциарных экспериментов давно отказались. Тем не менее общество с надеждой присматривается к результатам научных работ психологов, психофизиологов, психиатров, кибернетиков. Не исключено, что будущее в воздействии на преступность во многом будет принадлежать клиницистам, если им удастся найти радикальный гуманный способ модификации поведения.

Крах социалистической системы неоднозначно сказался на развитии радикальной криминологии. В некоторых общественных кругах (в том числе среди зарубежных интеллектуалов) ее акции окончательно упали, в других же — напротив, возросли. Различные экологические движения все более радикализируются. Критика западного культа потребительства и бездуховности господствующих социальных стандартов находит все более широкую поддержку как в самих капиталистических странах, так и в развивающихся государствах (население которых не вошло в золо-

217

той миллиард и к которым западная элита вопреки кантовскому императиву относится не как к цели, а как к средству). Радикальные теории становятся все более популярны в постсоветских странах, где в 80-х годах отношение к марксизму было достаточно скептическим. Резкое падение уровня жизни, значительное социальное расслоение, основанное на злоупотреблениях, коррупции, хищениях, криминализация правящей элиты, практика разжигания военных конфликтов, в ходе которых нувориши фантастически обогащаются на крови и страданиях обездоленных, стремительный рост преступности, вызванный сменой социальной системы, — все это вновь привлекло внимание к марксизму, теориям социального равенства и справедливого построения общественных отношений. Практика имитации борьбы с преступностью, «пробуксовывания» в воздействии на различные формы проявления социального зла на фоне тотальной криминализации и мафизации общества обращает взоры многих на самый верх пирамиды власти. Государственная политика, вызывающая разрушение не преступности, а здоровых основ социума, вербует все новых и новых сторонников радикальных методов борьбы с преступностью.

Как бы то ни было, однозначно можно констатировать: теория стигмы, критическое направление и клинические концепции криминологии не стали теориями вчерашнего дня. Вполне вероятно, что в перспективе они могут стать основой социальной практики воздействия на преступность. В этой связи необходимо отметить методологическую значимость концепции Э. Фромма, который в фундаментальной научной теории материализовал извечную мечту человечества об обществе без преступности. Его идеи окрыляют многих исследователей, ведущих научный поиск в этом направлении.

Перспективы развития систем воздействия на преступность можно прогнозировать в следующих направлениях. Классическое направление продолжает выполнять фундаментальные функции. Применение классических мер, таких как полицейский контроль, привлечение к уголовной ответственности, лишение свободы, позволяет держать преступность в определенных рамках. На этой основе появляются возможности криминологического экспериментирования и поиска новых эффективных мер воздействия на преступность. Классическая школа, вероятно, еще долго будет «подстраховывать» человечество в выработке оптимальной сис-

218

темы воздействия на преступность. Наиболее вероятные пути эволюции классического направления таковы:

—постепенный отказ от бентамовской концепции пропорциональности преступления и наказания, все более широкое применение разработанных клиницистами методов прогнозирования индивидуального преступного поведения и классификации преступников, соответственно на этой основе выработка более адекватной целям разрушения преступности карательной судебной практики;

—развитие системы наказаний, не связанных с лишением свободы;

—увеличение сроков изоляции опасных преступников;

—гуманизация методов лишения свободы (превращение тюрем из рукотворного ада на земле в своеобразные приюты

счеловеческими бытовыми условиями и достаточно жестким режимом). Конечно, для гуманизации пенитенциарной системы общество должно решиться на выделение большей доли национального дохода на эти цели, возможно, в ущерб комфорту чиновников и потребительской патологии пресыщенных обитателей верхних социальных «стратов».

Одним из важнейших направлений развития антикриминальных мер классической ориентации является обеспечение неотвратимости наказания за преступления. В этом смысле огромная роль в обеспечении адекватности реагирования на преступность по классической схеме принадлежит полиции. Объективной тенденцией ее развития является дифференциация на:

—силы борьбы с серьезной преступностью;

—общественную полицию, нацеленную на борьбу с улич-

ной и бытовой преступностью, пресечение правонарушений и предупреждение криминала.

Первое крыло будет развиваться по пути наращивания технической оснащенности, уровня индивидуальной подготовленности (доведения профессионализма до виртуозности), улучшения кадрового отбора. Второе — по пути овладения новыми методиками работы, сближения с общиной, усиления ориентации на интересы и запросы жителей конкретного микрорайона, расширения штатной численности.

Важнейшим условием органической совместимости классических подходов с иными направлениями антикриминального

219

воздействия является разработка теории жестких мер реагирования на преступность. Решение этой проблемы невозможно без дальнейших углубленных исследований пределов эффективности жестких мер, сопутствующих им негативных последствий, динамики развития этих последствий. На основе этих исследований появится реальная возможность конструирования оптимальных стратегий воздействия на криминальный феномен, в которых жестким мерам по значению и по времени их применения будет отведено соответствующее место. Пока, к сожалению, наиболее распространенными являются два крайних подхода: либо граничащее с утопизмом упование на полный отказ от жестких мер, либо рассмотрение жестких мер как панацеи от всех болезней социума (основанное на ограниченном понимании сущности процессов разрушения преступности).

Концепция социальной дезорганизации постепенно трансформируется в теорию социального реформирования, воспринимая из радикального направления все новые и новые конструкции. Путь социальных реформ достаточна дорогостоящий, и эффект от этих мер не режет глаз, поэтому политики, стремящиеся «сломать хребет» преступности в сжатые сроки, обычно делают ставку не на них. Эти меры станут популярны, когда общество достигнет значительного уровня политической зрелости и криминологической грамотности. Тогда люди начнут ориентироваться не на кратковременный успех, а на устойчивые тенденции снижения уровня преступности (в этом смысле распространение криминологических знаний не только в среде профессионалов, но и среди простых граждан может оказаться действенным средством влияния на политиков).

Теория дифференциальной ассоциации развивается в направлении поиска путей формирования оптимальной культуры общества и совершенствования системы воспитания (семейного, общинного, школьного, религиозного), конструирования социальных механизмов контролирования поведения молодежи. На базе этой криминологической теории разрабатываются педагогические методики перевоспитания трудных подростков и преступников, в этом смысле она постепенно превращается в методологическую основу исправительной педагогики.

В виктимологическом течении достаточно определенно просматриваются две основных тенденции:

220