!!Экзамен зачет 2023 год / 120839_E6690_belov_v_a_cennye_bumagi_v_rossiyskom_grazhdanskom_prave

тельных сертификатов могут быть только физические лица, а депозитных — юридические, резиденты страны банка-эмитента. Такие различия могут быть отнесены к компетенции подзаконного акта, но не ГК, и даже не Закона о ценных бумагах.

Определение приватизационных ценных бумаг

Нам представляется, что ГК поставил невыполни­ мую задачу — определить понятие "приватизационные ценные бумаги". Дело в том, что всякая ценная бума­ га — это всегда носитель, корпус субъективного права конкретного лица, но не носитель абстрактного права, "права вообще". Именно таким был приватизационный чек — ваучер, удостоверявший право его держателя на "долю в государственной собственности, стоимостью 10 тысяч рублей". Никаких субъективных прав из ваучера не вытекало — нельзя было потребовать на его основа­ нии выплаты от государства тех же 10 тысяч, невоз­ можно было потребовать ни имущества, ни ценных бумаг на эту стоимость, без выполнения определенных условий — победы на чековом аукционе, участии в закрытой подписке и пр.

А это означает, что правоотношения, связанные с приватизацией государственной собственности, по­ рождались вовсе не ваучером. Его наличие или отсут­ ствие было лишь одним из элементов сложного юриди­ ческого состава, который мог повлечь изменение соб­ ственника того или иного конкретного имущества. Между тем известно, что ценные бумаги не только до­ казательство наличия определенного права, но и само­ достаточное основание его возникновения.

Сказанное заставляет думать, что применявшийся в России приватизационный чек (ваучер) являлся, по своей правовой природе, не ценной бумагой, а денеж­ ным суррогатом — документом, использование которо­ го в качестве средства платежа обязательно при опреде­ ленных обстоятельствах1. В случае с ваучером такими

1 Обращаем внимание читателей на следующее обстоятельство: те признаки, которые были выше перечислены как характеристика категории "ценные бумаги", имеют безусловно необходимый харак­ тер. Отсутствие хотя бы одного из них лишает документ статуса

обстоятельствами были необходимость оплаты прива­ тизируемого госимущества или акций приватизируемых предприятий.

Дальнейшее исследование проблемы позволит пока­ зать, что выпуск "приватизационных бумаг" и невозмо­ жен, и нецелесообразен. Действительно, вряд ли можно придумать единый вид ценных бумаг, каждая из кото­ рых воплощала бы право собственности частного лица на конкретную часть, комплекс имущества, ранее при­ надлежавший государству. Возможен выпуск многих и многих видов таких бумаг, число которых определяется количеством приватизируемых предприятий (имущест­ венных комплексов). Но ценные бумаги, удостоверяю­ щие право собственности на конкретное имущество или право участия в конкретном предприятии, не есть ли это, соответственно, товарораспорядительные бумаги (типа коносамента или варранта) и акции? Нужны ли бумаги — их заменяющие или дублирующие?

Наша позиция вполне объясняет и наш отказ от формулировки определения "приватизационных бу­ маг", а также — надежду на то, что упоминание о них в ГК умрет также благополучно, как обыкновенно уми­ рают в России действительно необходимые и грамот­ ные юридические нормы.

К сожалению, вероятность появления в будущем за­ конов об отдельных видах ценных бумаг, в том числе приватизационных, конечно же, исключать нельзя.

ценной бумаги, как бы его ни хотелось придать ей определенным лицам. Так произошло и с ваучером — Указ Президента объявил, что это государственная ценная бумага; такая же надпись помеща­ лась и на самом чеке. Но, как мы доказали, отдельно взятый ваучер не воплощал сам по себе никаких субъективных прав. Можно ли считать ценной бумагой предмет, которому не присуща одна из ключевых характеристик этого понятия?

Статья 144. Требования к ценной бумаге

/ Виды прав, которые удостоверяются ценными бумагами, обязательные реквизиты ценных бумаг, требования к форме ценной бумаги и другие необходимые требования определяются законом или в установленном им по­ рядке

(Соответствующей нормы * Основах не содержало**.).

Вопрос о содержании и природе прав, которые мо­ гут быть инкорпорированы в ценной бумаге, был рас­ смотрен нами ранее, в комментарии к норме статьи 142

— о понятии и признаках ценных бумаг. Здесь мы за­ тронем вопрос о понятии, составе и далее — о юриди­ ческом значении реквизитов ценной бумаги.

Определение и состав реквизитов ценной бумаги

Под реквизитами понимается совокупность сведений о фактических обстоятельствах такого рода, что отсут­ ствие сведений хотя бы об одном из них лишает инфор­ мационную запись статуса документа. Наличие же дан­ ных обо всех обстоятельствах, предусмотренных зако­ нодательством для данного вида документов (реквизи­ тов) автоматически придает данной информационной записи статус документа вне зависимости от стремления лица, которое составило эту запись.

Действующее российское законодательство идет по пути установления перечня реквизитов для каждой кон­ кретной ценной бумаги. Однако, на основе анализа этих перечней, а также исходя из требований логики, здравого смысла и общеправовых конструкций, можно выделить те реквизиты, которые являются общими для всех без исключения ценных бумаг.

а) наименование лица, составившего данную инфор-

мационную запись (лица-эмитента или должника); б) указание местонахождения должника; в) дату составления и дату выдачи (эмиссии); г) наименование кредитора; д) способ передачи документа;

е) содержание инкорпорируемого права; ж) срок исполнения по бумаге; з) основание выдачи бумаги;

и) подпись эмитента (для юридических лиц — под­ пись ответственного лица и печать).

Для отдельных ценных бумаг законодательством и обычной практикой могут предусматриваться иные специальные реквизиты. Если документ прямо назван ценной бумагой в законодательстве (замечание акту­ ально с позиции de lege ferenda, ибо сегодня все ценные бумаги только тогда ценные бумаги, когда об этом прямо сказано в законодательстве), все ее реквизиты могут предусматриваться только в том нормативном акте, который объявил документ ценной бумагой.

Из вышеприведенных правил законодательство мо­ жет делать (для конкретных ценных бумаг) следующие исключения.

Соотношение дат составления и эмиссии

Существует возможность указания лишь одной даты составления документа, каковая предполагается и да­ той его эмиссии (например, в векселе, чеке).

Существует и обратная презумпция, основанная на возможность указания лишь одной даты эмиссии доку­ мента, каковая предполагается и датой его составления (например, на акции, облигации).

Могут ли данные презумпции опровергаться заинте­ ресованными лицами? Однозначного ответа на этот вопрос дать нельзя, можно говорить лишь о конкрет­ ном случае. Попытка же формулировки общего прави­ ла de lege lata должна иметь, по-видимому, своим ре­ зультатом следующую норму: опровержение таких пре­ зумпций допускается только со стороны лиц, сумевших доказать недобросовестность держателя документа, либо обосновывающих опровержением данных презум­ пций факт такой недобросовестности.

De lege ferenda же эта попытка должна, как нам представляется, получить законодательную защиту во всех случаях ее реализации.

Наименования лиц — участников правоотношений, связанных с ценной бумагой

Наименование должника, кредитора, а также любых иных лиц, подписавших ценную бумагу, должны быть указаны разборчиво и содержать достаточно данных для однозначной и несомненной индивидуализации субъекта. В противном случае может быть не обнару­ жено лица, выдавшего бумагу, что может лишить кре­ дитора по ней ожидаемого им исполнения.

Если же при попытке получить исполнение обнару­ жится несколько субъектов, подпадающих под призна­ ки лица-должника, бумага может быть предъявлена для исполнения любому из них. Лицо, от которого было потребовано исполнение, может отказаться от него лишь в случае, если он докажет, что данная ценная бу­ мага им не выдавалась. В противном случае он может быть принужден к исполнению в судебном порядке.

Правильность и разборчивость указания признаков, индивидуализирующих кредитора, имеет своей целью устранение возможного в будущем спора между несколькими претендентами о праве на бумагу.

Вообще говоря, изложенные здесь правила могут быть предметом рекомендаций, толкований, коммента­ риев, но не правового регулирования. Действительно, можно заметить, что правильность и однозначность обозначения наименований лиц — участников право­ отношений, связанных с ценной бумагой, всегда связана исключительно с охраной интересов кредитора. Задача и право последнего — потребовать от должника или своего правопредшественника снабжения бумаги имен­ но такими — правильными, четкими и однозначны­ ми — обозначениями собственных наименований. Если они отказываются это сделать, спрашивается, зачем тогда вообще приобретать такую ценную бумагу? Ведь сам факт отказа поместить в нее индивидуализирующие участника обозначения говорит о намерении последне­ го самоустраниться из правоотношений по бумаге.

Вряд ли вступление в такие правоотношения будет со­ ответствовать интересам приобретателя бумаги.

Указание способа передачи документа

Способ передачи документа должен указываться лишь в тех документах, способ обозначения кредитора в которых не определяет однозначно способа их пере­ дачи.

С позиции будущего законодательства, которое, не­ сомненно, должно сохранить подход ГК и не содержать закрытого перечня ценных бумаг, а напротив — долж­ но признавать за участниками гражданского оборота право выпускать всякие ценные бумаги, хотя бы и не предусмотренные в законодательстве и не встре­ чающиеся в обычной практике, можно также заметить, что данные документы также непременно требуют обо­ значения способа их передачи.

Связь способа обозначения кредитора по бумаге со способом ее передачи образует специфический способ легитимации держателя бумаги, о чем будет сказано далее.

Содержание воплощаемого в бумаге права

В случаях, прямо предусмотренных законодатель­ ством, документ может не содержать указания на со­ держание воплощаемого в нем права, в связи с указани­ ем на содержание обязанности или связи с закреплени­ ем воплощаемого права в законодательстве.

Это отступление от общего правила основано на не­ бесспорном тезисе о том, что существование всякой обязанности предполагает существование корреспон­ дирующего ей субъективного права. Если обратный тезис (каждому субъективному праву корреспондирует юридическая обязанность конкретного лица, а если таковой нет — это не право) давно доказан и несомнен­ но правилен, то приведенное утверждение еще требует своего обоснования.

Мы видим следующую возможность такого обоснования. Содер­ жание всякой односторонней сделки (в том числе — составления (по другому взгляду — выдачи) ценной бумаги) заключается в распоря­ жении лицом-эмитентом принадлежащими ему элементами правоспо­ собности. Такое распоряжение состоит в отчуждении одного или

статус, кроме векселей и чеков. Таким образом, все ценные бумаги должны быть каузальными, за исключе­ нием векселей и чеков, для которых законом допущена абстрактная природа. Эмиссия иных абстрактных цен­ ных бумаг, следовательно, недопустима. .

Различие между абстрактными и каузальными бумагами (как, впрочем, сделками, обязательствами и договорами), заключается вовсе не в отсутствии-наличии основания выдачи бумаги (соверше­ ния сделки, принятия обязательства, заключения договора), а в тех функциях, которые выполняет это основание (кауза) в соответ­ ствующих правоотношениях. Безосновательных, в прямом смысле этого слова, действий не бывает. Никто не обязывается только затем, чтобы обязываться; никто не выдает ценной бумаги просто из стрем­ ления выдать бумагу.

Различие между абстрактными и каузальными бумагами также и не в том, что при абстрактной бумаге должник лишен права заявлять кредитору возражения, основанные на каких-либо иных обстоя­ тельствах, кроме текста самой бумаги. Это не так. Даже должник по векселю может противопоставить кредитору возражения, основан­ ные на их личных, хотя бы и вневексельных правоотношениях. Основное требование к таким возражениям — их известность как должнику, так и кредитору. То есть корнем таких возражений долж­ но быть имеющееся между ними правоотношение.

Поэтому следует согласиться с авторами, усматривающими раз­ личие абстрактных и каузальных (материальных) бумаг в различном распределении бремени доказывания наличности основания приня­ тия на себя обязательства по ценной бумаге. Если кредитор желает реализовать права, приобретенные им по договору или каузальной бумаге, он должен доказать, что должник, принимая на себя коррес­ пондирующие его правам обязанности, имел на это соответствующее основание'. Если же кредитор требует реализации своих прав, выте­ кающих из легитимирующей его абстрактной ценной бумаги (или иной абстрактной сделки — например, цессии, делегации), то он не обязан доказывать существование и действительность своих прав, они предполагаются существующими и действительными.

Наоборот, должник по каузальной сделке может не производить исполнения до тех пор, пока лицо-кредитор не докажет наличие и действительность основания возникновения своих прав. Должник же

по абстрактной сделке, желающий снять с себя бремя исполнения

обязательства, должен сам доказать, что права кредитора безоснова­ тельны, а потому не подлежат осуществлению и защите.

1 В англо-американском праве существует понятие "considaration" — встречное удовлетворение. Мало заключить договор (достиг­ нуть соглашения о правах и обязанностях). Необходимо, - чтобы каждая сторона получила от другой встречное удовлетворение. В сущности, вопрос об основании сделки лежит за пределами собствен­ но права или выводит последнее в иную область — область справед­ ливости.

Отметка о режиме публичной достоверности

De lege ferenda указание на согласие подчинить до­ кумент режиму публичной достоверности должно со­ держаться лишь в тех документах, которые не рассмат­ риваются законодательством или обычной практикой в качестве ценных бумаг. Наличие такого указания в документах, рассматриваемых в качестве ценных бумаг законодательством или обычной практикой необяза­ тельно: будучи названными ценными бумагами законо­ дателем, эти документы автоматически оказались наде­ ленными режимом публичной достоверности.

Отсутствие такого указания в документах, не рас­ сматриваемых законодательством или обычной прак­ тикой в качестве ценных бумаг, означает несогласие эмитента подчинять этот документ режиму публичной достоверности, и, следовательно, невозможность при­ менения к такому документу норм законодательства о ценных бумагах.

2 Отсутствие обязательных реквизитов ценной бумаги или несоответ­ ствие ценной бумаги установленной для нее форме влечет ее ничтожность

(Соответствует норма пункта 3 статьи 31 Основ:

"Ценная бумага должна содержать предусмотренные законодательством реквизиты Отсутствие обязательных реквизитов влечет недействитель­ ность ценной бумаги" )

Комментируемая норма устанавливает юридическое значение реквизитов ценной бумаги. Отсутствие хотя бы одного из реквизитов, предусмотренных законода­ тельством для ценной бумаги данного вида "или несо­ ответствие ценной бумаги установленной для нее фор­ ме" (мы бы взяли формулировку из кавычек в скобки, предварительно вычеркнув "или"), влечет ее ничтож­ ность.

В случае, если будущим законодательством будет принята точка зрения о предоставлении участникам гражданского оборота возможности самостоятельно объявлять какие-либо документы ценными бумагами, комментируемая формулировка будет означать также и то, что:

—заявление или соглашение заинтересованных лиц

отом, что некий документ, не соответствующий пере­ численным признакам является ценной бумагой, не

имеет юридической силы;

— документ, подпадающий под перечисленные признаки, признается ценной бумагой и подпадает под действие норм соответствующего законодательства, даже если в его отношении не было заявления о призна­ нии его ценной бумагой.