книги / Мифы древних славян

144

РОЖДЕНИЕ БОГИНЬ И БОГОВ

Обзор археологической мозаики за полторы тысячи лет жизни праславянского мира дал нам много отдельных сведений и намё­ ков на культы и мифологические образы славянства. Датиро­ ванный, а следовательно, соотносимый с определённой истори­ ческой конкретностью, но, к сожалению, очень фрагментарный археологический материал всегда оживал, когда удавалось осве­ тить его более красочными и многогранными этнографическими наблюдениями. В этом хронологически последовательном обзоре нам недоставало письменных исторических источников, которые могли бы раскрыть всё богатство мировоззрения, выраженного в мифологических образах и повествованиях. Но их, к сожалению, и не будет, таких подробных, желательных нам письменных свидетельств средневековых авторов, заставших славянское язы­ чество во всём его расцвете.

В отличие от греческой мифологии, которая уже с VII в. до н. э. стала объектом (а, может быть, в какой-то степени и жертвой) литературной обработки и творческого обогащения жрецами, поэ­ тами, писателями и специальными мифографами, славянская ми­ фология, как жизнь богов осталась неописанной.

Русские средневековые писатели — летописцы и церковные проповедники — следовали традициям древнехристианских отцов церкви, которые бичевали и высмеивали античное язычество, но не описывали его, так как оно было вокруг, въяве, всем види­ мо и знакомо. Точно так же поступали и древнерусские авторы. Они обращались к той аудитории, которая была полна языческих помыслов, действий, постоянных колдовских заклинаний, которая избегала церковной службы и охотно участвовала в красочных и хмельных разгульных и всенародных языческих игрищах. Поэто­ му они тоже не столько описывали, сколько порицали.

Люди в XI веке живут, «не слушая божественных словес, но аще плясцй или гудци или ин хто игрецъ позовёть на игрище

146

ВЫШИТЫИ КАЛЕНДАРЬ С ОБОЗНАЧЕНИЕМ ПРАВОСЛАВНЫХ И ЯЗЫЧЕСКИХ ПРАЗД~ НИКОВ

дождю и ветром дышющю, или въялици, то все приемлем радуяся, позоры дея на пагубу душам. А в церкви покрову сущю и заветрию дивну, и не хотятъ прити на поученье, лениться»1.

Естественно, что по отношению к этим участникам и зрителям «идольских сборищ» не было надобности в описании тех самых языческих обрядов, от которых их стремились отвлечь. Поэтому мы остались почти без подробных сведений о языческих бытовых обрядах и тем более о богослужении.

Несколько иначе обстояло дело у западных славян. Там с язы­ чеством, являвшимся государственной религией в ряде княжеств, встречались миссионеры-иноземцы, которые должны были отчи­ таться перед римской курией в успехах своей проповеди и обра­ щении язычников-славян в христианство. Католическим миссио­ нерам и епископам вновь обращённых стран важно было пока­ зать, и показать красочно, в какой бездне заблуждений находи­ лись их подопечные ранее. Поэтому в их сочинениях фиксируются многотысячные языческин празднества, описываются идолы и хра­ мы славянских божеств, их нынешний вид, иногда функции бо­ гов и ритуал.

Но мифологии как таковой и зти авторы не раскрывают.

В XV—XVII вв. славянские историки уже преодолели прене­ брежение своих предшественников к мифологическим представ­ лениям предков и стали собирать письменные и этнографические данные о языческих богах и деталях культа. К сожалению, в этих

147

ренессансных сочинениях разных авторов, будь то поляк Ян Длугош или русский автор Густынской летописи, главной мыслью бы­ ло сопоставление с международным стандартом, таким, как греко­ римская мифология. В славянском пантеоне важно было найти точное соответствие Юпитеру, Марсу, Артемиде или Церере. При этом недостаточная осведомлённость как в античной, так и в славянской мифологии передко приводила авторов к таким сбли­ жениям, которые никак не могут помочь нам в выяснении истин­ ной сущности этих божеств.

По существу мы из общей суммы славянских и иноземных источников можем почерпнуть лишь перечень имён славянских богов и богинь.

Русские летописи называют богов, культ которых учредил князь Владимир в 980 г., — это Перун, Стрибог, Даждьбог, Хоре, Симаргл и богиня Макошь. Кроме того, упоминается Велес, Сварог, Род и рожаницы. Этнография уже в XVII в. добавила не­ сколько мифологических персонажей вроде Лады и Лели. Но всё это только одни имена.

Католические миссионеры в западнославянских землях назы­ вают Слатовита, Сварожича, Яровита, Деву, Живу, Радогоста и др.

Мы далеко не всегда знаем функции этих богов, степень рас­ пространённости их культов. Лингвисты крайне противоречиво толкуют этимологию и семантику этих имён. Не всегда учитыва­ ется, что одно и то же божество могло иметь несколько имён. Обращаясь к наиболее разработанной греческой мифологии, мы видим, что один и тот же бог неба назывался то Ураном, то Кроносом, то Зевсом. По поводу римского Юпитера Блаженный Августин писал, что язычники представляли себе его весьма многообразно:

«Юпитер всемогущий, прародитель царей, вещей и богов. Он же и мать богов, бог единый и весь...»

«Они называли его победителем, Непобедимым, Помощником, Возбудителем, Остановителем, Стоногим, Опрокидывателем, Под­ порою, Кормильцем, Сосцепитателем и многими другими имена­ ми, которые пересчитывать было бы долго».

Учитывая обилие разных имён у одного и того же божества, накопившееся за многие столетия существования культа, мы должны осторожнее судить о количестве славянских богов. Но, пожалуй, самым трудным является определение времени возник­ новения представлений о том или ином божестве. Поэтому подроб­ ное рассмотрение всех материалов о средневековых славянских богах отложим до того, когда наше изложение подведёт нас к сред­ невековью. Будем только помнить, что церковные писатели XI — XII вв. застали уже «смерть богов», а рождение их теряется, оче­ видно, в глубинах весьма отдалённой первобытности.

Точное определение новшеств в религиозной сфере крайне затруднено недостаточностью надёжных хронологических ориенти­ ровок и установленной выше размытостью конечных фаз всех

148

ИЗОБРАЖЕНИЕ РОЖАНИЦ в позе рожающей женщины в русской вышивке

религиозных представлений. Так, например, можно предполагать, что к изучаемому времени древняя матриархальная вера в двух рожаниц, в двух хозяек мира (возникшая в охотничьем обществе и перешедшая в земледельческое) уже утратила свою первенствую­ щую позицию и уступила место единовластному патриархальному Роду, но материал о двух рожаницах (и притом в самой архаич­

149

ной форме — в виде двух лосих) будет встречаться нам вплоть до конца XIX в. н. э.

Кроме того, любое новое явление, появившись в сознании лю­ дей, не сразу отражалось в их долговечных, но часто второстепен­ ных вещественных источниках, которые в той или иной мере доживают до нас и доступны изучению, как, например, орнамент на керамике или металле.

Зарождение славянской мифологии мы должны рассматри­ вать на совершенно ином историческом фоне, чем привычные нам первые века Киевской Руси. Быть может, только один Перун был выдвинут на место славянского Зевса очень поздно, одновремен­ но с развитием русской государственности. Эта мысль Е. В. Анич­ кова мне представляется верной и плодотворной. Весь же осталь­ ной сонм богов должен быть тщательно рассмотрен не только с позиций предхристианского средневековья, а, как показал ана­ лиз данных о Свароге и Даждьбоге, и на фоне исторической жизни праславян II —I тысячелетий до н. э.

Следует поставить вопрос о степени одновременности или разновременности появления и персонификации тех или иных представлений. Ведь средневековые перечни богов и отдельные упоминания их в X —XII вв. дают нам ту этнографическую сум­ марную картину, которая после анализа может оказаться резуль­ татом естественного накопления в памяти людей представлений, возникавших в разные эпохи на протяжении тысячелетий.

Заранее следует оговориться, что на достижение полной яс­ ности у нас надежды нет: слишком фрагментарен материал сред­ невековых славянских источников и слишком много трудностей как в его осмыслении, так и в привлечении сопоставительного материала других народов.

Первая .трудность. На примере тех народов, мифология кото­ рых известна нам во многих (даже слишком многих) подроб­ ностях, как, например, древних греков, мы явно ощущаем наличие двух социально обусловленных комплексов представлений: вопервых, это верхушечная жреческая система, нередко искусствен­ но сплетённая из разных культов и сравнительно быстро эволю­ ционирующая, а во вторых,— народная, глубинная религия, более архаичная, традиционная, в известной мере инертная и более аморфная. В только что упомянутом «пантеоне Владимира» (явно дружинно-княжеском подборе богов) отсутствуют такие устойчи­ вые в народной среде божества, как Род, порицаемый церковни­ ками вплоть до XVI в., или Велес, которому русские крестьяне оставляли последнюю жменю колосьев на поле («Волосу на бород­ ку») вплоть до XX века.

Вторая трудность состоит в расположении на временной сет­ ке матриархальных и патриархальных божеств. Частично это свя­ зано и с проблемой социальных различий: в перечне 980 г. есть только одно божество — Макошь, и оно поставлено на самом последнем месте, после священной собаки "Симаргла. А в народ-

150

пых верованиях женское божество, ассоциируемое с «мать-сырой- землёй», с плодоносящей силой земли, жило и в языческой и в христианской форме (богородица, «матушка-владычица») как главный персонаж аграрного культа вплоть до XX в.

Кроме того, правильное восприятие степени значимости и исконности матриархальных или патриархальных божеств серьёз­ но затруднено самими авторами древних источников, жрецами, историками, поэтами и реформаторами. Естественно исторически сложившееся многообразие архаичных религиозных форм и обра­ зов во многих случаях ещё в древности было заменено стройной искусственной системой. Древние систематизаторы действовали с позиций давным-давно утвердившегося патриархата. Поэтому главным искажением в их исторических картинах было забвение матриархальной стадии мышления, искусственная постановка в истоки теогонии мужского начала вместо женского. Индийские брахманы создали генеалогию богов, у основания которой стоит четырёхликий Брахма, а Бесконечная Адити, Мать богов, оказа­ лась лишь внучкой Брахмы (дочерью Дахши). Заратуштра (VII— VI вв. до н. з.) поставил во главе божественной системы богамужчину — Ахура-Мазду; греческий Олимп Гомера, Гесиода и позднейших авторов представлен нам как сонм богов под несомнен­ ным главенством Зевса, сына Кроноса, внука Урана. И наш рус­ ский автор XII в. называет первым божеством Рода, а женщинрожаниц ставит в подчинённое Роду положение.

Однако во всех случаях сквозь позднейшую искусственную патриархальную схему проглядывают черты устойчивых древних представлений о космическом женском божестве, о Великой Ма­ тери Мира, будет ли это Гея, породившая Урана, или Мать Богов Адити, или Рея, Кибела, Астарта или просто Ма, Ма-Дивия.

В первобытной патриархальной среде и в условиях дружин­ ного строя и государственности, когда власть принадлежала муж­ чинам, первичное женское божество утрачивало своё первенствую­ щее положение и в генеалогии, и в действующей системе рели­ гиозных представлений.

Создавалось новое, устойчивое распределение функций, кото­ рое схематически выглядит так: небом и миром управляет муж­ ское божество, а уделом женского божества остаётся земля, зем­ ная природа, плодородие возделанной почвы.

В связи с социальной стратификацией архаичное женское бо­ жество благодаря своей аграрной сущности остаётся главным народным божеством, а бог неба, небесный громовержец — богом вождей, царём богов и нередко супругом богини земли.

Третья трудность состоит в эволюции функций того или иного божественного образа. Мы располагаем большим количеством примеров, когда божество с определённым именем или мельчает с веками, теряя свои функции, постепенно сходит на нет, или же, наоборот, сохраняя своё прежнее имя, «отбирает» функции дру­ гих богов, становится многозначительным, выдвигается на видное

151

ТРИПОЛЬСКИЕ СТАТУЭТКИ С ОТПЕЧАТКАМИ ЗЕРЕН ИЛИ СО ЗНАКАМИ ЗАСЕЯННОГО ПОЛЯ

РИТУАЛЬНЫЕ СТАТУЭТКИ, СВЯЗАННЫЕ С АГРАРНЫМ КУЛЬТОМ

место в пантеоне. Одно имя нередко вытесняет другое полностью при сохранении прежних функций старого божества. Нередко наблюдается слияние двух или нескольких (постепенно) божеств в одно.

Четвёртая трудность заключается в этнической стороне вопро­ са: древние переселения народов, скрещения племён, покоре­ ние одних народов другими неизбежно сопровождались слиянием сходных культов, заменой имён божеств или увеличением коли­ чества имён у одного божества, почитавшегося несколькими пле­ менами.

Пятая трудность состоит в неравномерности исторического развития: соседние и даже родственные народы достигают той или иной стадии развития в разное время и проходят зту стадию разным темпом в разные по длительности сроки. Всё это, разу­ меется, ещё больше запутывает историю возникновения представ­ лений о тех или иных божествах и в особенности затрудняет срав­ нительное рассмотрение религиозных представлений и использо­ вание сравнительного материала других народов.

Но несмотря на зти трудности и предостережения мы не имеем права отказаться от сопоставления скудного славянского мате­ риала с мифологическим богатством других индоевропейских на­ родов, и прежде всего греков. Поступим по примеру Яна Длугоша и возьмём в качестве материала хорошо известную нам мифоло­ гию античного мира. Греческая мифология ценна для нас, вопервых, своей детальной разработанностью, точным обозначением функций божеств, во-вторых, тем, что она прослеживается на протяжении почти двух тысячелетий и при известном усилии сквозь густую чащу позднейших литературно-поэтических домыс­ лов удаётся рассмотреть действительную эволюцию воззрений, как народных, так и жреческих. В-третьих, необходимо отметить, что при всём различии исторических путей славянства и гре­ ческого мира между ними не было непроходимой пропасти: дорийцы до переселения жили в сравнительной близости от праславян, а в классическую эпоху праславяне-борисфениты вели на­ столько регулярную торговлю с греками в самой Ольвии (в «Тор­ жище борисфенитов»), что здесь открывались возможности и для религиозных контактов.

Античная религия и мифология давно уже перестали представ­ ляться нам в их литературном позднем оформлении как Олимп, населённый пирующими или суетящимися по своим делам богами со строго определёнными функциями. Работы А. Ф. Лосева под­ вели итог ряду исследований, показывающих необычайную слож­ ность античных мифологических образов, их глубокие первобыт­ ные корни и причудливую динамику их исторического бытия.

В первой из названных работ, написанной ещё до расшифров­ ки крито-микенского письма, автор с достаточной прозорливостью углубляет хронологически олимпийских богов в яркий критомикенский мир. Публикация расшифрованных кносских и пилос-

153