книги / Тысячеликий герой

в руки Маху-ика; снова Маху-ика бросил Мауи вверх, пригова­ ривая: "Я брошу-подброшу - ты вверх полетишь".

Мауи полетел вверх, и Маху-ика произнес следующее закли­ нание:

Лети вверх до первого уровня, Лети вверх до второго уровня, Лети вверх до третьего уровня, Лети вверх до четвертого уровня, Лети вверх до пятого уровня, Лети, вверх до шестого уровня, Лети вверх до седьмого уровня, Лети вверх до восьмого уровня, Лети вверх до девятого уровня, Лети вверх до десятого уровня!

Мауи несколько раз перевернулся в воздухе, полетел вниз и упал рядом с Маху-ика; тогда Мауи сказал: "Все веселье до­ стается тебе!"

"Конечно же! - воскликнул Маху-ика. - А ты думаешь, что сможешь подбросить кита высоко в небо?"

"Я могу попытаться!" - ответил Мауи. И Мауи ухватился за Маху-ика и подбросил его вверх, приговаривая: "Я брошу-под­ брошу - ты вверх полетишь".

Маху-ика полетел вверх, и теперь Мауи произнес заклинание:

Лети вверх до первого уровня, Лети вверх до второго уровня, Лети вверх до третьего уровня, Лети вверх до четвертого уровня, Лети вверх до пятого уровня, Лети вверх до шестого уровня, Лети вверх до седьмого уровня, Лети вверх до восьмого уровня, Лети вверх до девятого уровня, Лети вверх - прямо в небо!

Маху-ика несколько раз перевернулся в воздухе и начал падать вниз; когда он почти достиг земли, Мауи выкрикнул сле­ дующие волшебные слова: "Тот человек, что вверху, - пусть упадет прямо на свою голову!"

Маху-ика упал; его шея сложилась в гармошку, и Маху-ика умер. Герой Мауи тут же ухватил голову великана Маху-ика и отрубил ее, затем он завладел сокровищем пламени, которое он подарил миру158.

Самой замечательной сказкой о поиске эликсира в месопотам­ ской добиблейской традиции является сказание о Гильгамеше, ле­ гендарном царе шумерского города Урука, который отправился на поиски кресса водяного, растения бессмертия, растения вечной молодости. Благополучно миновав львов, охраняющих подножия гор, и людей-скорпионов, сторожащих несущие на себе небо вершины, он оказался среди гор, в райском саду цветов, плодов и драгоценных камней. Устремившись вперед, он пришел к морю, окружающему мир. В пещере рядом с морем жила СидуриСабиту, воплощение богини Иштар, и эта женщина, пряча от него свое лицо, закрыла перед ним ворота. Но когда он расска­ зал ей свою историю, она пустила его к себе и посоветовала ему прекратить поиски и научиться довольствоваться радостями смертной жизни:

"Гильгамеш, зачем ты идешь этой дорогой? Той жизни, что ты ищешь, ты никогда не найдешь. Когда боги сотворили человека, смерть определили они человечеству в удел, а жизнь оставили в своих собственных руках. Насыть свое чрево, Гильгамеш; на­ слаждайся день и ночь; и каждый день готовь себе приятную за­ баву. И день и ночь будь весел и игрив; пусть одеяния твои будут прекрасны, тело омыто и чиста голова. Уважь дитя, что за руку тебя возьмет. Пусть будет счастлива супруга на твоей груди"159.

Но так как Гильгамеш продолжал настаивать, Сидури-Сабиту позволила ему пройти и предупредила об опасностях в пути.

Женщина посоветовала Гильгамешу отыскать перевозчика Урсанапи, которого он нашел, когда тот рубил деревья в лесу, охра­ няемый группой сопровождавших его людей. Гильгамеш разбил спутников перевозчика (они назывались "те, что радуются жизни", "те, что из камня"), и тот согласился переправить его через воды смерти. Это путешествие заняло полтора месяца. Перевозимого предупредили о том, чтобы он не дотрагивался до воды.

Далекая земля, к которой они приближались, была местом жительства Утнапишти, героя первого потопа160, который обитал здесь со своей женой в вечном мире. Утнапишти издалека заме­ тил на нескончаемых водах приближающееся одинокое малень­ кое суденышко и подумал про себя: "Почему ’те, что из камня’,

чья лодка, разбиты, и кто-то, не состоящий на службе моей, плывет в ней? Тот, что приближается: разве он не человек?"

Высадившись на берег, Гильгамешу пришлось выслушать от патриарха долгий пересказ истории о потопе. Затем Утнапишти велел своей жене испечь семь хлебов и положить их у изго­ ловья Гильгамеша, лежащего спящим у лодки. Утнапишти дотро­ нулся до Гильгамеша, тот проснулся, и хозяин велел перевозчику Урсанапи отвести гостя к бассейну помыться и дать ему чистую одежду. После этого Утнапишти открыл Гильгамешу тайну рас­ тения: "Гильгамеш, нечто тайное открою я тебе и дам тебе свое наставление: это растение подобно шиповнику в поле; шип его, как розы шип, вопьется в руку твою. Но если рука твоя до рас­ тения этого доберется, ты вернешься в родные земли".

Это растение росло на дне космического моря. Урсанапи снова вывез героя в открытое море. Гильгамеш привязал к своим ногам камни и нырнул161. Он устремился вниз, превос­ ходя все рекорды выносливости, в то время как перевозчик оставался в лодке. Достигнув дна бездонного моря, ныряльщик сорвал растение, хотя оно поранило его руку, избавился от кам­ ней и устремился к поверхности. Когда он вынырнул на повер­ хность и лодочник втащил его обратно в лодку, Гильгамеш с триумфом произнес: "Урсанапи, это то растение, с которым че­ ловек сможет обрести всю полноту жизненной силы. Я отвезу его в Урук, город овчарен... Его имя означает: ’В своей старости человек снова становится молодым’. Я отведаю его и снова обрету здоровье своей юности."

Иони поплыли через море. Когда они пристали к берегу, Гильгамеш искупался в прохладном озерце и прилег отдохнуть. Но пока он спал, змея учуяла удивительный аромат растения, метнулась вперед и утащила его. Съев растение, змея тут же обрела способность сбрасывать кожу и таким образом возвра­ щать себе молодость. А Гильгамеш, проснувшись, сел и запла­ кал, "и слезы текли по крыльям его носа"162.

Ипо сей день возможность физического бессмертия пленяет сердца людей. Утопическая пьеса Бернарда Шоу Назад к Ма­ фусаилу, написанная в 1921 г., превращает эту тему в современ­ ную социобиологическую притчу. За четыреста лет до этого более педантичный Понсе де Леон в поисках земли Бимини, где он рассчитывал найти источник юности, открывает Флориду. А за столетия до этого и на большом расстоянии от этих мест китайский философ Ко Хун провел последние годы своей долгой

Иллюстрация XIV. Бодлхисаттва (Камбоджа)

жизни, изготавливая пилюли бессмертия. "Возьмите три фунта чистой киновари, - писал он, - и один фунт белого меда. Сме­ шайте их. Высушите смесь на солнце: Затем подержите над огнем до тех пор, пока из этой смеси можно будет сформовать пилюли. Каждое утро принимайте по десять пилюль размером с конопля­ ное семя. В течение года седые волосы потемнеют, сгнившие зубы вменятся новыми, а тело станет гладким и лоснящимся. Если старик будет долгое время принимать это снадобье, то прев­ ратится в юношу. Тот, кто принимает его постоянно, будет на­ слаждаться вечной жизнью и никогда не умрет"163. Однажды в гости к одинокому экспериментатору и философу явился его друг, но все, что он нашел, - пустые одежды Ко Хуна. Старец исчез; он ушел в царство бессмертных164.

Поиск физического бессмертия берет свое начало от ошибоч­ ного понимания традиционного учения. Основная же проблема, напротив, заключается в следующем: расширить зрачок глаза, так чтобы тело, сопутствующее личности, не загораживало ноле зрения. В этом случае бессмертие воспринимается как реальный факт: "Вот оно, здесь!"165

"Все вещи находятся в процессе развития, поднимаются и воз­ вращаются. Растения расцветают, но только для того, чтобы вер­ нуться к корню. Возвращение к корню подобно поиску покоя. Поиск покоя подобен движению навстречу судьбе. Движение на­ встречу судьбе подобно вечности. Познание вечности есть прос­ ветление, а непризнание вечности несет беспорядок и зло.

Познание вечности делает человека понимающим; понима­ ние расширяет его кругозор; широкий кругозор приносит бла­ городство; благородство подобно небесам.

Небесный подобен Дао. Дао есть Вечный. Разложения тела не следует бояться" (Лао Цзы, Дао дэ цзин)ш .

У Японцев есть пословица: "Боги только смеются, когда люди молят их о богатстве". Благо, даруемое верующему, всегда соизмеримо с его достоинствами и характером его высшего жела­ ния: благо - это просто символ жизненной энергии, приземлен­ ный до уровня сиюминутных запросов. Ирония, конечно же, за­ ключается в том, что, хотя герой, завоевавший благосклонность бога, может просить его о благе полного просветления, все, чего он обычно ищет, - это продление жизни, оружие, чтобы убить соседа, или здоровье для своего ребенка.

Греки рассказывают о Царе Мидасе, которому посчастли­ вилось заслужить обещание Бахуса исполнить любое его

желание. Он попросил о том, чтобы все, к чему бы он ни при­ коснулся, превращалось в золото. Когда Мидас ушел от Бахуса, по пути для пробы он сорвал веточку дуба, и та сразу стала золотой; он поднял камень, тот превратился в золото; яблоко стало золотым самородком в его руке. В восторге он приказал устроить великолепный пир, чтобы отпраздновать это чудо. Но когда он сел за стол и коснулся пальцами жареного мяса, оно превратилось в золото; вино, коснувшись его губ, стало жидким золотом. А когда его маленькая дочь, которую он любил больше всего на свете, пришла утешить отца в его несчастье, то она превратилась в прелестную золотую статую в ту же секунду, как Мидас обнял ее.

Муки преодоления собственных ограничений есть муки ду­ ховного роста. Искусство, литература, миф и культ, философия и аскетические дисциплины являются инструментами, помогаю­ щими индивиду переступить черту своих ограниченных гори­ зонтов в нескончаемо ширящиеся сферы осознания. По мере того, как он переступает порог за порогом, одолевает дракона за драконом, величие божества, к которому он взывает для исполнения своего высочайшего желания, растет и распростра­ няется, в конце концов, на весь космос. И тогда, наконец, разум прорывается сквозь ограничивающую сферу космоса к осоз­ нанию, превосходящему все восприятия формы, - все симво­ лизации, всех богов - к осознанию неотвратимой пустоты.

Поэтому когда Данте делает последний шаг в своих духов­ ных странствиях и приближается к предельному символическо­ му видению Триединого Бога в образе Небесной Розы, ему суж­ дено испытать еще одно просветление, сделав шаг за пределы образа Отца, Сына и Святого Духа. Он пишет: "Бернард с улыб­ кой показал безгласно, что он меня взглянуть наверх зовет; но я уже так сделал самовластно. Мои глаза, с которых спал налет, все глубже и все глубже уходили в высокий свет, кото­ рый правда льет. И здесь мои прозренья упредили глагол людей; здесь отступает он, а памяти не снесть таких обилий"167.

"Туда не проникает глаз, не проникает ни речь, ни разум. Мы не знаем, не распознаем, как можно учить этому. Поистине, это отлично от познанного и выше непознанного"168.

Это высшее и предельное распятие не только героя, но и его бога. Здесь в равной мере прекращают свое существование и Сын, и Отец - как две личины, скрывающие то, чему нет имени. Ибо как плоды мечтаний, питаемые жизненной энергией одного

мечтателя, являют нам лишь смутный рисунок наложения сложно и разнонаправленно устремленных векторов одной единой силы, так и все возможные формы всех сущих миров, будь то земных или божественных, отражают вселенскую силу одной и единой непостижимой тайны: силу, которая строит атомы и управляет орбитами звезд.

Этот источник жизни образует саму сердцевину человечес­ кого индивида, и человек откроет его в себе - если сможет сор­ вать скрывающие его покровы. Языческий германский бог Один (Вотан) отдал глаз за то, чтобы разорвать пелену света, засло­ няющую знание этой бесконечной тьмы, а затем перенес ради него мучения распятия:

Знаю, висел я

вветвях на ветру девять долгих ночей, пронзенный копьем, посвященный Одину,

вжертву себе же, на дереве том, чьи корни сокрыты

внедрах неведомыхт .

Победа Будды под Деревом Бо является классическим вос­ точным примером такого подвига. Мечом своего разума он пронзил пузырь вселенной - и она превратилась в ничто. Весь мир естественного восприятия, а также континенты, небеса и преисподнии традиционных религиозных верований распались - вместе с их богами и демонами. Но чудом из чудес явилось то, что,

ираспавшись, все, однако, затем возродилось, ожило и засияло

влучезарном свете истинного бытия. Воистину, даже боги спа­ сенных небес, сливая свои голоса в дружном хоре, приветству­ ют человека-героя, который проник выше их, в ту пустоту, что была их истоком, их жизнью: "Флаги и знамена, стоящие на восточном краю мира, развернули свои полотнища до западного

края мира; а стоящие на западном краю мира - до восточного края мира; стоящие на северном краю мира - до южного края мира; а стоящие на южном краю мира - до северного края мира; в то время как те, что стояли на земле, взметнули свои полот­ нища вверх, до самого мира Брахмы; а те, что стояли в Брахмамире, опустили до самой земли. Во всех десяти тысячах миров расцвели, благоухая, деревья; деревья в садах сгибались под тя-

жестью своих плодов; на стволах других деревьев расцвели лотосы стволов; на ветвях деревьев расцвели лотосы ветвей; на лианах -- лотосы лиан; висящие лотосы - в небе; лотосы побегов пробились меж камней и поднялись семерками. Все десять тысяч миров уподобились гирлянде цветов, подброшенной в воздух, или же толстому ковру из живых цветов; между мирами все преис­ подние, протяженностью в восемь тысяч лиг, которые ранее даже свет семи солнц не в состоянии был осветить, теперь были залиты сиянием; океан глубиною в восемьдесят четыре тысячи лиг стал сладким на вкус; реки остановили свое течение; слепые от рож­ дения прозрели; калеки от рождения исцелились; а путы и кан­ далы плененных разорвались и упали"170.

Примечания

1 Apuleius, The G o ld e n Ass (Modern Library edition), pp. 131-141.

2 Knud Leem, B e s k r iv e ls e o v e r F in m a r k e n s L a p p e r V o lk er (Copenhagen, 1767), pp. 475-478.

3 Женщины могут и не определить местонахождение шамана в мире ином, в таком случае его духу не удастся вернуться в тело. Или блуждающий дух враждебного шамана может вступить с ним в поединок и сбить с пути.

работа включена в книгу: Leem, o p . c i t ., в качестве приложения с отдельной пагинацией.)

10 S v e d e n b o r g s D r ô m m a r , 1744, "Jemte andra hans anteckningar efter original-han- dskrifter meddelade af G.E.Klemming" (Stockholm, 1859), цит. в: Ignaz Jezower,

полицейский ’живет’ с ней. Они умирают вместе. Это проливает яркий свет на распространенную фантазию двойного самоубийства".

Следует также отметить, что это сновидение включает чуть ли не универсальный мифологический образ узкого, как клинок, моста, который мы встречаем в романтическом эпизоде спасения Ланселотом царицы Гиневеры из замка Царя Смерти (см.: Heinrich Zimmer, The K in g a n d th e C o r p s e , ed. J.Campbell (New York: Bollingen Series, 1948), pp.171-172; D.L.Coomaraswamy, "The Perilous Bridge of Welfare", H a r v a r d Jo u rn a l o f A s i a t ic S t u d i e s , 8).

72 Stekel, D ie S p r a c h e d e s T r a u m e s , p.287. 73 Ibid., p.286.

74 "Эта проблема не нова, - пишет К.Г.Юнг, - ибо во все времена до нас люди верили в богов в той или иной форме. Только беспримерное обеднение