ELztFUITkX

life, Pál Almási Balogh.1 It is an uncensored version of the lectures, before the author’s revisions in the course of the preparation of the text for an imagined international scholarly audience. Almási Balogh’s manuscript does not contain Rozgonyi’s legal philosophy, because it was not a part of the curriculum at the college, but a course held for the local legal academy. Its other parts can be regarded as the original forms of Rozgonyi’s printed lectures, discussed above.

The lectures on the history of philosophy do not differ significantly from the printed version; its function was seemingly to offer an introduction to philosophy. The other course on psychologia, actually on epistemology or the philosophy of mind here has been divided into three equal parts after a short introduction, instead of the dual system of the printed version. The first part, de repraesentatione tranquilla, is devoted to the study of the Truth, the third one, de repraesentatione vividiore sive Thelematologia (a study on the human will), is a study of the Good, and the second one, de repraesentatione vivida seu aesthetica, is a study of Beauty. The part on aesthetics is more than a third of the whole manuscript. It consists of about handwritten 250 pages. Rozgonyi offers an overview of the Antique and Modern opinions on Beauty till Fichte and Schelling, but he expresses his sympathies with Reid and Bettie, as well as his critique of Kant, in the details of his thoughts on aesthetics. His course contains a complete poetics, with a short history of the Italian, English, French, and German literature. It is mainly the aesthetics of the Scottish common-sense philosophy, with a critique of the recent (mainly German) authors. English cultural examples are overrepresented; caricature is exemplified by William Hogarth, humor by Jonathan Swift, and natural beauty by Alexander Pope. It is the single part of the manuscript when Hungarian texts and several modern words from other languages are found within the Latin text (e.g. “burlesque,” short contents of novels in Hungarian, e.g. that of Don Quixote, jokes, and anecdotes as examples of the genres of humour, and, rarely, several theoretical sentences in Hungarian).2 The presence and distinguished place of aesthetics in Rozgonyi’s lectures and the almost total absence of it from the printed work mirror a clearly opposite system of ideas. In the present phase of research, we can offer little more than hypotheses concerning the causes of this discrepancy.

7. Conclusion

In this paper, it was discussed first the intellectual context of József Rozgonyi’s critique of Kant as a framework for his aesthetical thinking; its main elements were the structural turn of the public sphere of scholars and the distinguished place of the Scottish common sense-tradition on Rozgonyi’s phi-

1See: Rozgonyi 1812–1813.

2E.g. "In nature often has appeared terrible confusions, but a beautiful entity has become from it, finally" (my translation).

41

losophical horizon. It was described the marginal position of aesthetics both in

Rozgonyi’s critique of Kant and in the Hungarian debate on Kant in general.

The problem of the historiography of philosophy is that it was an epoch of the rise of aesthetics as an academic discipline of philosophy at the same time, and seemingly there was no interaction between these phenomena. In the analysis of the manuscript and the printed version of his late synthetic works, I showed

Rozgonyi’s ambiguous relationship with aesthetics, and a new problem emerged from the disharmony of the two versions concerning the role of aesthetics. One could well hypothesize that one of the causes of this lies in Rozgonyi’s notion of philosophy in its strict sense, and the – perhaps misguided – perceptions of the international target audience. As his intellectual last will and testament, he wanted to formulate an epistemological opinion as a hard core of his philosophy, without any soft appendices. Another possible cause was the connection between his aesthetical lectures and the national cultures and national languages, especially Hungarian. When he was purifying his manuscript of the Hungarian particularities while preparing it for an international audience, he dropped the aesthetical chapters, which contained a relatively large number of Hungarian references. In the chapters concerning epistemology and moral philosophy, he did not face this problem. All the special Hungarian problems of the philosophical historiography of the reception of Kant are the parts of the insufficient intellectual map of the traditional history of philosophy, mentioned in the chapter the 7th of the present paper.

References

1.Beattie, James: An Essay on the Nature and Immutability of the Truth, in Opposition to Sophistry and Scepticism. 6th revised edition. Dilly, London, 1778.

2.Budai, Ferenc: A’ Kánt szerént való filosofiának rostálgatása levelekbenn [Selection of Kant’s philosophy in letters]. Wéber, Pozsony, 1801.

3.Guba, Ágoston: A Dubia magyar fordítása elé [Before the Hungarian translation of Dubia]. In Rozgonyi 1792. 20–22.

4.Horvath, Ioannes Baptista: Declaratio infirmitatis fundamentorum operis Kantiani Critik der reinen Vernunft. Egyetemi Nyomda, Buda, 1797.

5.Kant, Immanuel: Opera ad philosophiam criticam. Vol. I–IV. Latine vertit Fredericus Gottlob Born. Schwickert, Leipzig, 1796–1798.

6.Kazinczy, Ferenc (the foreword written by): Prof. Tiszt. Márton István úrnak Ker. Morális Kathekhismus nevű munkájára írtt recensiók az azokra tett feleletekkel egybekötve [Reviews and criticisms concerning István Márton’s work entitled Christian moral Catechism bound with the answers to them]

Pichler Antal, Béts [Vienna], 1818.

42

7.Mester, Béla: The Role of Aesthetics in the Works of a Professor at a Calvinist College: A Case Study on József Rozgonyi (1756–1823). In: Balogh, Piroska – Fórizs Gergely (eds.) Anthropologische Ästhetik in Mitteleuropa

1750–1850 / Anthropological Aesthetics in Central Europe 1750–1850. Wehrhahn Verlag, Hannover, 2018. 197–210.

8.N.N: Dubia de initiis transcendentalis idealismi Kantiani, ad viros clarissimos Jacob et Reinhold. Novi ecclesiastico-scholastiti Annales Evangelicorum August. Et Helvet. Confessionis in Austriaca Monarchia, Vol. 1/2. 1793. 60–89.

9.Rozgonyi, Josephus: Dubia de Initiis transcendentalis idealism Kantiani, ad viros clarissimos Jacob et Reinhold. Matthias Trattner, Pest, 1792.

10.Rozgonyi, József, Responsio ad immodesti anonymi recensentis, crises, contra Dubia de initiis transcendentalis idealism Kantiani. Nádaskay, Sárospatak, 1816.

11.Rozgonyi, Josephus: Clarissimi Domini Josephini Rozgonyi. Philosophiae in Coll. Helv. Conf. Addict. S. Patakiensi Professons Publici Ordinarii; Philosophia universalis. Descripta, & plurimis Interpretationibus, Exemplis & Notis, in publicis praelectionibus connotatis aucta per P[aulum] B.[alogh] de A.[lmás] Tomus continens Psychologiam. S. Patakini 1812/1813. [Manuscript in the Archive of the Library of the University of Budapest, archival code: F27.]

12.[Rozgonyi, József]: A’ pap és a’ doctor a’ sínlődő Kánt körül [The Priest and the Doctor around the Dying Kant]. Pest. 1819.

13.Rozgonyi, Josephus: Aphorismi psychologiae empiricae et rationalis perpetua Philosophiae Criticae ratione habita a Josepho Rozgony, Incl. Zempliniensis etc. Comitatuum Tab. Jud. Assessere, et in ill. Collegio Ref. S. Patak. Philosophiae Professore. in usum Scolae suae scripti. Nádaskay, Sárospatak, 1819.

14.Rozgonyi, József: Aristippus védelme [In Defense of Aristippus].

Tudományos Gyűjtemény [Scientific Collection], Vol. 6/7. 1822. 52–61.

15.Rozgonyi, Josephus: Aphorismi juris naturae, perpetua juris Romani, Hungaraici, juris naturae Kantiani ratione habita. Nádaskay, Sárospatak,

1822.

16.Rozgonyi, Josephi: Dubia de Initiis transcendentalis idealism Kantiani / Rozgonyi, József: Kétségek a kanti transcendentális idealizmus alapvetéseivel kapcsolatban. Translated by Ágoston Guba; the translation supervised by Szabolcs Kondákor; the notes and bibliography written and compiled by Ágoston Guba and Béla Mester; the Latin text edited by Ágoston Guba and Gábor Gángó. Gondolat Kiadó – MTA Bölcsészettudományi Kutatóközpont, Filozófiai Intézet, Budapest, 2017.

17.Schulze, Gottlob Ernst: Aenesidemus, oder über die Fundamente der von dem Herrn Professor Reinhold in Jena gelieferten Elementarphiloso-

43

phie. Nebst einer Vertheidigung des Skepticismus gegen die Anmaaßungen der

Vernunftkritik. Helmstedt, Fleckeisen, 1792.

18.Schulze, Erst Gottlob: [A letter to József Rozgonyi]. Tudományos Gyűjtemény [Scientific Collection], Vol. 1/11. 1817. 121–122.

19.[Schulze, Gottlob Ernst]: Aphorismi psychologiae empiricae et rationalis perpetua philosophiae criticae ratione. Göttingische gelehrte Anzeigen, Vol. 3, 1821. pp. 1998–2000.

20.Waibel, Violetta L. (ed.): Detours: Approaches to Immanuel Kant in Vienna, in Austria, and in Eastern Europe. Vienna University Press, Vienna, 2015.

21.Waibel, Violetta L. (ed.) Umwege: Annärungen an Immanuel Kant in Wien, in Österreich und in Osteuropa. Vienna University Press, Wien, 2015.

44

УДК 316.7 ББК 60.55.2

В. Д. Шинкаренко

Институт экономики и права (филиал) Образовательного учреждения профсоюзов высшего образования

«Академия труда и социальных отношений» в г. Севастополе Севастополь, Россия

СОВРЕМЕННЫЕ ФОРМЫ ДИАЛОГА СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ПРОСТРАНСТВ

Аннотация. Появление капитализма привело к формированию новых общественных отношений как внутри отдельной взятой страны, так всей мировой цивилизации. Войны нового типа, развязанные мировым капиталом в ХХ веке, получили не только невиданный до этого массовый масштаб с гибелью десятков миллионов людей, но и привели к возникновению новой идеологии, направленной на полное уничтожение народов, проживающих на захваченных территориях, чего никогда раньше не было в истории. Эта идеология нашла отражение в неолиберализме и направлена на уничтожение не народов, а их национальных культур, на создание нового человека без прошлого. Все превратилось в товар, а товар для своего распространения требует устранение всяких этических и нравственных ценностей. Традиционные ценности стали преградой для превращения всего того, что можно продать в товар. Диалог культур заменен на процессы глобализации и антиглобализации.

Ключевые слова: глобализация, традиционная культура, массовая культура, ценности, либерализм, товар, потребности.

V. D .Shinkarenko

Institute of Economics and Law

Branch of the Academy of Labor

and Social Relations in Sevastopol

Sevastopol, Russia

MODERN FORMS OF DIALOGUE OF SOCIO-CULTURAL SPACES

Abstract. The emergence of capitalism has led to the formation of new social relations both within a single country and the entire world civilization. Wars of a new type, unleashed by world capital in the twentieth century, received not only unprecedented mass scale with the death of tens of millions of people, but also a new ideology aimed at the complete destruction of peoples living in the occupied territories, which has never been in history. This ideology is reflected in neoliberalism and is aimed at the destruction not of peoples, but of their national cultures, at the creation of a new person without a past. Everything has turned into a product, and the product for its distribution requires the elimination of all ethical and moral values. Traditional values have become a barrier to turning everything that can be sold into a com-

45

modity. Culture dialogue has been replaced by globalization and anti-globalization processes.

Key words: globalization, traditional culture, mass culture, values, liberalism, commodity, needs.

Развитие науки и техники оказывает сильное влияние на трансформацию всей мировой цивилизации. Традиционный уклад общества непрерывно трансформируется под влиянием не только научно-технического прогресса, но и под воздействием различных теорий общественного устройства и деятельности самого человека. Не изменение существующей практики за счет понимания и усовершенствования самой практики, а изменение практики за счет теоретических построений стало нормой всех современных социокультурных преобразований и революций. В основе эволюционных и революционных изменений общества лежат действия самого индивида как производителя материальных благ и как индивида, создающего новое знание, которое используется для проведения этих же изменений. Возникают новые и отмирают старые идеи об устройстве общества, культуры, экономики, политики, права. Одни теории овладевают массами, когда другие теории отходят на второй план, и все это происходит не по какой-то высшей воле, а в результате действий больших масс людей. В любом обществе существуют творцы, создатели идей, активные сторонники и пропагандисты этих идей и масса, охваченная идеями, готовая к переустройству общества, попавшая под влияние идей.

Современные экономически развитые государства избрали либеральный путь развития, который, как пишет Ф. Фукуяма в работе «Конец истории и последний человек» [4], является концом мировой истории и полной победой либерализма и капитализма. Очевидно, что либерализм не является высшей стадией развития капитализма и всего общества в целом, т.к. никуда не ушли в прошлое противоречия между разными странами и государствами. Поэтому говорить о каком-то «конце истории» не приходится. Преданный и отвергнутый социализм ещё не сказал своего последнего слова в истории мировой цивилизации. Возврат к идеям социализма при построении более справедливой модели общества просто неизбежен. Развитие науки и техники остановить невозможно, и поэтому новое знание об устройстве мира и создание новых технологий заставит мир меняться в ту или иную сторону с нарастающей скоростью. Тем более что современная форма неолиберального капитализма породила большое количество проблем в обществе и в окружающей среде. Современная экономика уже давно перешла от рыночной теории, основанной на справедливой конкуренции, к силовой конкуренции, навязанной военной мощью, – от запугивания вторжением войск вплоть до реальных военных действий. Мир непрерывно балансирует на грани широкомасштабной мировой войны. Либеральная идеология не может рассматриваться ни как основа для справедливой мировой общественной системы, ни как успешное экономиче-

46

ское и политическое развитие мировой цивилизации и, тем более, ни как «конец истории».

Цивилизация находится не только на грани собственного уничтожения, но и на путях поиска и рождения новой, более совершенной экономической модели и новой модели более справедливого общества. Мировая цивилизация в своем развитии подошла к некоей крайней точке. Идет активный поиск новых идей для переустройства общества, и появилась тенденция ухода от глобальной мировой системы к региональной, основанной на национальных вековых социокультурных традициях. Агрессивная экспансия американских ценностей встречает по всему миру сопротивление им в той или иной форме. Мировая цивилизация от глобальных проектов по созданию надгосударственных структур и передачи им от государств части своих полномочий постепенно, чтобы не потерять свою национальную и культурную идентичность, переходит к укреплению национальных государств с их национальными традициями.

Даже самое простое общество обладает своей социальной структурой, в основе которой лежит простейшее разделение труда. Не все люди одинаковы по своим способностям, и это отличие заставляет общество дифференцироваться и отбирать для выполнения той или иной работы наиболее способных и подготовленных индивидов. Чем более сложным является общество, тем меньше эти принципы соблюдаются в иерархии различных управляющих структур, т.е. не всегда наиболее способные и хорошо образованные занимают различные высокие управляющие должности в соответствии с их образованием, опытом, знаниями и способностями. В идеальном обществе лучшие умы должны управлять этим обществом, т.к. они наиболее приспособлены для этих целей. В реальном обществе власть и управление устроены не идеально, а на основе ряда человеческих факторов, таких, как кровнородственные связи, личная преданность и т.д., а способности, опыт и образование часто играют второстепенную роль.

Человеческое общество – это прежде всего, продукт человеческих взаимоотношений между людьми, которые основываются не только на неких искусственных внешних факторах, таких, как власть, богатство, деньги, различные занимаемые должности, но и самых разнообразных человеческих отношениях: дружбе, уважении, партнерстве, конкуренции, терпимости и т.д. Современное общество основывается на существовании мощной экономики, которая обеспечивает материальное существование человека и одновременно состоит из различных по численности экономических организаций, объединяющих индивидов в общее экономическое пространство в той или иной степени. В человеческом обществе практически нет естественного отбора наиболее приспособленных индивидов, а существует и хорошо развит искусственный отбор, когда для различных потребностей общества выращиваются необходимые трудовые силы,

47

встраивающиеся, как винтики, в общественную экономическую машину. «Социальный дарвинизм», когда в обществе побеждает сильнейший, заменен на управляемый элитами искусственный отбор. Наиболее успешными являются наиболее приспособленные с точки зрения требований общества,

иэту приспособляемость получают индивиды, получившие лучшее воспитание и образование, а также имеющие необходимые связи для карьерного роста. Если естественный отбор направлен на повышение конкурентоспособности индивидов между собой, то искусственный отбор направлен на консервацию существующего в обществе неравенства, и тем самым он тормозит развитие общества.

На формирование индивидов в обществе в первую очередь влияют несколько уровней традиционных ценностей, располагающихся друг над другом, как в пирамиде. Основой или основанием любого общества являются религиозные ценности, которые формируют первичную поведенческую матрицу национальных взаимоотношений между индивидами, принадлежащими к одному народу или стране. В многонациональных обществах, где одновременно существуют несколько религий, формируется поведенческая матрица многонационального народа на основе общих ценностей, поддерживающихся этими религиями. Ко второй группе относятся традиционные социокультурные этические ценности, сформировавшиеся под воздействием религии, но утратившие прямую связь с религией

идля своего авторитета не ссылающиеся на неё, а всецело опирающиеся на традицию предков. Они формируют вторичную поведенческую матрицу общественных отношений. К этой традиционной группе ценностей относятся также фольклор, история, литература, культура, а в современном обществе - ещё и наука и техника. Следующий уровень общественных ценностей формирует массовая культура, и чем более развиты в обществе масс-медиа, тем большее влияние массовая культура оказывает на этическое поведение индивидов. На вершине этой пирамиды, несомненно, находится власть с её мощной системой массовой пропаганды, которая часто уже не опирается на традиционные ценности.

Если первые два поведенческих слоя пирамиды связаны прочно между собой веками, то следующие два слоя меняются достаточно быстро даже при жизни одного поколения. Именно эти два наиболее молодых слоя очень часто вступают в конфликт с существующими вековыми основами общества, и именно эти два слоя используются для формирования пропаганды всего того нового, что противоречит существующим традициям. Из истории известно, что если религию не удавалось возглавить правящим элитам, то она подвергалась разного рода гонениям, вплоть до создания атеистических обществ. Когда для укрепления власти используется история, то она подвергается наиболее частым атакам идеологии. Это приводит к тому, что историческим, уже не существующим, событиям придается виртуальный статус пролонгированного существования. Обществу навя-

48

зывается политическая дискуссия об избранности существующей власти или её неизбежном логическом следовании после предыдущей. Для большей убедительности создаются псевдонаучные труды о несправедливой, преступной политике, о массовых преступлениях и зверствах уже не существующих политических режимов только с одной целью укрепления власти и унижения народного духа.

Российская история в ХХ веке пережила как минимум два полных исторических переворота, и поэтому можно сказать, что Россия – это страна не только с непредсказуемым прошлым, но и с таким же непредсказуемым будущим. Современная литература помимо своих высоких художественных качеств является носителем неких «народных» образов, поддерживающих или борющихся с существующей в обществе властью. Поэтому сама литература также независимо от своего желания или нежелания служит инструментом идеологии. При смене политического и экономического курса страны одни общепризнанные классики литературы тихо убираются из школьных программ, а на их место приходят новые «классики», которые часто страдают низким литературным качеством, но зато обладают несомненными идеологическими достоинствами для власти. Любое историческое событие имеет свою логику, и эта логика зачастую не только не совпадает с современной, но и вовсе не известна, т.к. все очевидное в прошлом становится тайным в будущем. Способ, когда вырываются события из исторического контекста и им даются нужные современные трактовки, не отвечающие исторической правде, является скорее художественной литературой, чем историей. Исследование того, что такое «хорошо» или «плохо» – это не предмет исследования исторической науки, а предмет религии и философии. Для исторической науки важно, исследуя прошлое, объяснять его, исходя из логики причинно-следственной связей событий того времени, а не с точки зрения современной политической пропаганды.

Современная экономическая цивилизация столкнулась с тем, что традиционные рыночные инструменты теряют свою эффективность. Свободная конкуренция как основа рыночной экономики осталась теоретическим построением в эпоху господства корпораций. Корпорации обрели не только национальное, но и мировое господство, что привело к развитию новой формы капитализма – либеральной и неолиберальной, где основой является уже не производство, а мировая финансовая система. Новая экономическая форма капитализма привела к рождению и новой экономики. Политика и экономика теснейшим образом оказались связаны между собой. Для получения конкурентного доминирования стали применяться все средства и инструменты. К таким инструментам относится и война, которая в XXI веке приобрела различные формы. Война является древним занятием человечества, и оно приобрело достаточно много опыта в военном искусстве на протяжении своей длительной истории. Прямая агрессия од-

49

ной страны против другой и есть война, но прежде чем она начнется, всегда происходят различные подготовительные действия. Современное развитие общества требует непрерывного потребления ресурсов, а недостаток этих ресурсов вынуждает приобретать их на мировом рынке. Это первый путь. Есть и другой путь, когда более мощная в военном плане страна оказывает сильное давление на другую страну, чтобы взять под контроль её природные ресурсы.

Господство в современном мире и над миром требует современной высокоразвитой инновационной экономики и необходимых ресурсов – от природных до высокообразованного населения, которое и обеспечивает этот успех. Соответственно, для защиты своих территорий и ценностей требуется такая же высокооснащенная современным вооружением армия. Когда внешние противоречия между странами достигают определенного уровня, то начинается новый этап в отношениях между ними. Это война за господство над ресурсами. Война начинается с санкций, а затем и с прямых угроз экономическим конкурентам. Эти угрозы начинаются с различных обвинений и угроз в масс-медиа, а затем переходят к резкому ухудшению дипломатических отношений. Если конкурент или соперник не испугался угроз и не капитулировал, то после этого начинаются открытые боевые действия.

В XXI веке к традиционной форме ведения войны добавились новые формы – гибридные или мягкие войны без прямых массовых боевых столкновений, но с достижением определенных конечных результатов, где воюют в основном не государственные армии, а частные военные компании (ЧВК). Создание надгосударственных структур и мировое распределение труда привело к появлению стран с сильной экономической зависимостью, которая является следствием того, что только лишь часть необходимых товаров производится в стране, и, тем самым, эти страны не способны обеспечить себя всем необходимым. Такое зависимое положение страны ведет к тому, что в случае возникновения политических разногласий между странами, против нее можгут быть использованы элементы гибридных военных действий, таких, как экономические санкции. Основная цель экономических санкций заключается в снижении жизненного уровня всего населения страны и как следствие этого – резкий рост недовольства всего населения страны существующей властью. Массовое недовольство используется для смены власти в стране путем открытых массовых выступлений против власти с требованиями, чтобы она подала в отставку. Когда протесты заставят власть уступить, назначаются досрочные выборы. Благодаря этому, к власти приходит необходимая, оппозиционная существующей власти, политическая сила. Смена власти – это конечный результат в гибридной войне. Инструментами гибридных войн являются не только экономические санкции, но и информационные действия, культурная экспансия чужих ценностей, разрушение промышленно-

50