G6cl1hAYir

цифичность в сравнении с другими общностями и формирует чувство «они».

Итак, подведем итог всему вышесказанному. Основными путями формирования личности являются процессы социализации и индивидуализации. Социализация личности подразделяется на социумизацию, этнизацию и культуризацию. Индивидуализация личности складывается из самоопределения, самопроявления и самодостаточности. Этническая идентификация как осознание личностью своей принадлежности к определенной этнической общности необходима для удовлетворения двух противоречивых потребностей: потребности в самобытности и независимости от других людей и в то же время потребности в принадлежности к группе. В стабильном обществе необходимость этнической идентификации находится в скрытом состоянии, актуализируется же она в нестабильном обществе, в ситуации межнационального конфликта.

РУССКИЕ И СУДЬБА РОССИИ

Россию (а также ее «наследника» – СССР) со времен Ивана Грозного отличает от стран Запада неравномерность исторического развития, «рваный ритм». История России примечательна и поучительна прежде всего тем, что все попытки русских приблизиться к Европе по уровню цивилизованности оплачивались чрезвычайно дорого, однако в целом были малоуспешны. Кратковременные (иногда, впрочем, блестящие) успехи достигались в отдельных сферах деятельности, но были непрочны. И во все времена явно отставало хозяйство по уровню технологии, качеству продукта, экономичности.

Параллельно с указанными особенностями исторического развития России существует еще одно любопытное явление, а именно стереотип, отражающий русский характер. Попробуем разобраться, существует ли взаимосвязь между особенностями развития России и чертами русского этнического характера и каков ее механизм? Какие факторы сильнее всего повлияли на формирование русского этнического характера и на российскую историю? Почему «историческая судьба русского народа была несчастной и страдальческой и развивался он катастрофическим темпом, через прерывность и изменение типа цивилизации» (Н. Бердяев)? Действительно ли, «умом Россию не понять, аршином общим не измерить» (Ф. Тютчев)?

Эти вопросы с особой остротой встают перед русским народом сегодня, при переходе к рыночной цивилизации. Возможно, наша версия исторического развития России окажется не бесспорной. Но ясно одно, что если на эти (или подобные) вопросы не будут получены адекватные ответы, будущее России останется весьма туманным, а такая неопределенность таит в себе угрозу не только для русских людей, но, может быть, и для

61

всего мира. Основные позиции можно представить несколькими положениями.

1.Существует взаимосвязь между особенностями развития России и русским этническим характером. И в этом убеждении мы следуем за такими выдающимися деятелями русской науки и культуры, как П. Чаадаев, С. Соловьев, С. Булгаков, Д. Лихачев.

2.Опираясь на высказывания П. Чаадаева и Э. Фромма, полагавших каждый в свое время, что существует общий западноевропейский социальный характер (который Фромм назвал «рыночным»), мы выдвигаем следующую гипотезу: русский характер является особым социальным характером, сформировавшимся в специфических условиях российского общества; в противоположность западноевропейскому характеру его можно назвать «нерыночным».

3.Следует отказаться от описания русского этнического характера с помощью нравственно-психологических черт типа «добрый – злой», «храбрый – трусливый», «трудолюбивый – ленивый», «щедрый – скупой» и т.д. до бесконечности. Такое описание малопродуктивно,

ибо нелегко достоверно установить наличие подобных черт у како- го-либо народа. А если даже попытаться сделать это останется неясным генезис этих черт. Следовательно, непонятно, можно ли на них воздействовать и способствуют они или препятствуют движению России к рыночной цивилизации.

Для понимания сущности этнического русского характера очень важно также то, как узакониваются притязания индивидов на ту или иную ценность. Существуют два основных способа, с помощью которых человек признается законным обладателем какой-либо из них (можно назвать их «способами получения социального признания»). Первый – «личный» – через экспертов или судей (каковыми могут быть все члены данного сообщества), признающих право именно этого конкретного индивида на обладание властью, богатством, почестями, мастерством и т. д. Примерами такой процедуры могут быть: выборы президента, присуждение ученой степени, оглашение завещания и т.п. Второй – «безличный» – через рынок, когда притязания субъекта узакониваются с помощью акта купли-продажи. Могут существовать разные комбинации обоих способов, но принципиально они отличаются тем, что экспертиза оценивает именно этого конкретного человека, а для рынка конкретный человек сам по себе безразличен и имеет значение лишь как носитель какой-то социальной функции.

Характер народа не есть нечто застывшее, данное раз и навсегда. Он может меняться по мере изменения общества, оказывая, в свою очередь, влияние на этот процесс. Наиболее существенное изменение характера происходит тогда, когда перестраивается структура этнических ценностей, т.е. или в нее вводятся новые ценности, или из нее выбывают прежние, или меняется иерархия ценностей.

62

Перестройка ценностей может включать в себя «переоценку ценностей» (т.е. идеологическое обоснование отказа от старых и необходимости принятия новых ценностей), массовую пропаганду неизбежности и полезности изменений и, наконец, властное введение в жизнь (или искоренение из нее) образцов деятельности, утверждающих соответствующие ценности.

Однако реально народный характер изменится тогда, когда социальные нормы, соответствующие измененной структуре ценностей, станут восприниматься как естественные и привычные.

Развитие России существенно отличалось от европейского. Рынок как способ получения социального признания никогда не был ведущим. А экспертиза, как правило, была бюрократической. Не были доступны большинству русских людей ведущие ценности рыночной цивилизации (мастерство, дело, богатство). Два важнейших фактора определили подобную ситуацию:

1.«Домашний» характер государственного хозяйства России («домашний» понимается, по М. Веберу, как «рассчитанный на внутреннее потребление»).

2.Общинный характер хозяйства русских крестьян. Напомним, что даже «деловые люди» царской России (заводчики, купцы, фабриканты) не были вполне свободны в ведении предприятия. Государь «жаловал» их землей, природными ресурсами, рабочей силой (например, крепостные рабочие Урала), обязывая выполнять государствен-

ный заказ, но в случае невыполнения его мог лишить владельца пожалованной собственности. В системе государственного хозяйства ведущей ценностью, обеспечивающей социальную значимость, была власть, нередко связанная с воинской славой.

Русская сельская община, несомненно, самородное, спонтанно возникшее социальное явление, сложившееся на определенном этапе развития российского общества и использованное самодержавным государством в своих целях. Образно говоря, община была «кузницей» русского народного характера, поскольку Россия представляла собой «огромное мужицкое царство» (Н. Бердяев), а жили русские мужики по преимуществу общине. Жизнедеятельность общины, формировавшая русский характер, определялась фундаментальными общинными ценностями, имевшими мало общего с ценностями рыночной цивилизации.

Древнейшая и важнейшая ценность русской общины – сама община, «мир» как основа и предпосылка существования любого человека. Ради «мира» человек должен был быть готов жертвовать всем. Только подчинение интересов индивида интересам общины позволило людям выжить в качестве русских, а русскому народу сохраниться в качестве самобытного этноса в период складывания Московского государства.

Вторая общинная ценность – справедливость, понимаемая как изначальное социальное равенство людей, основанное на экономическом ра-

63

венстве по отношению к земле. По мнению крестьян, земля – «божья», и каждый имеет право на свою долю природных богатств, находящихся в распоряжении общины. Сама по себе эта ценность инструментальная, но в общине она приобрела статус целевой.

Наконец, третья ценность, признанная общиной, – индивид, человек как биологическое существо, жизнь которого нужна «миру» для продолжения существования общины, и как субъект деятельности, «труженик», чей труд облегчает общее бремя. Исходя из этой ценности, имеющей две ипостаси (биологическую и социальную), нельзя дать человеку умереть с голоду, особенно если это ребенок (ибо «кормится сирота – растет миру работник»). Кроме того, можно назвать такую дополнительную ценность, как власть «мира». Она подкреплялась всеми общинными традициями. Таким образом, в фундаменте русской общины нет ценностей, стимулирующих хозяйственную, рыночно ориентированную деятельность.

Социальную значимость в общине человек мог получить через власть (в рамках общины), славу (известность), знание (в специфической форме народной мудрости), святость. Кроме того, значимость достигалась с помощью природных качеств (красота, сила, ум). В целом же русский народ никогда не был рыночным или, как выражался Н. Бердяев, «буржуазным» народом. И действительно, он не мог быть таким народом уже потому, что ему в условиях общины на законных и нравственно оправданных основаниях была недоступна первейшая ценность буржуазного общества – дело. Следование принципу справедливости влекло такую ужасающую раздробленность земельных участков, что о рациональном, тем более рыночно ориентированном хозяйстве и речи быть не могло.

Почему же развитие России имело такой «рваный ритм»? Мы исходим из того, что основным фактором общественного развития является энергия общественного духа. В нормальных условиях она складывается из деятельностной энергии индивидов, стремящихся к социальной значимости. За счет такой энергии развивалось буржуазное общество. В России же названная энергия никогда не была основным источником развития, хотя в царское время в той или иной степени служила общему благу. Россия развивалась за счет разрешения внешнего противоречия между «передовыми» Европой, Америкой и Японией и «отсталой» Россией, которой постоянно нужно было кого-то «догонять».

Основным источником энергии для развития всегда была «жертвенная энергия» массы людей, направляемая административной властью к ка- кой-либо общественной цели (выход к морю, победа над иноземным захватчиком, индустриализация, строительство самого справедливого общества в мире и т.п.). Что касается советского периода, то тип развития общества в целом не изменился по сравнению с царской Россией, только после периода НЭПа была полностью устранена струя рыночно ориентированной деятельности, которая, пусть относительно слабая, в царское время

64

имелась. Иначе говоря, развитие за счет принесения личности в жертву общественным интересам (т.е. превращения личности в социальное ничтожество) стало абсолютно господствующим.

В настоящее время, когда Россия пытается перейти к рыночной цивилизации, основная задача, встающая перед русским народом, заключается в изменении собственного этнического (а в действительности, социального) характера. Миллионы людей должны усвоить ценности рыночной цивилизации и связанные с ними образцы деятельности и поведения. Для русских (и других россиян) должны стать привычными и естественными совсем иные, чем прежде, социальные нормы. Это невозможно сделать за короткое время. Привычка, как известно, «вторая натура». Отдельный человек не всегда способен справиться со своими привычками (вспомним яркий художественный образ И.И. Обломова, которого даже любовь не смогла в конечном счете поднять с постели). Если же речь идет о силе привычки десятков и даже сотен миллионов людей, трудно не согласиться со словами В. Ленина, что это – «самая страшная сила». С этим должны считаться реалистично мыслящие политики. Для ввода в этнический русский характер ценностей и норм рыночной цивилизации потребуется, вероятно, не одно поколение.

Литература

1.Бердяев Н.А. Судьба России. – М.: Сварог и К, 1997 (1918).

2.Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М.: Сварог и К, 1997(1955).

3.Воронове А.О., Смирнов П.И. Россия и русские. Характер народа и судьба страны. – СПб.: Лениздат, 1992.

4.Братусь Б.С. Психология. Нравственность. Культура. – М.: Изд-во МГУ, 1994.

5.Веселый А. Россия, кровью умытая. – М.: Художественная литература, 1990.

6.Вильяме Дж. А. Взгляд американца на российскую ситуацию // Социс. – 1993. – № 2. – С. 13–20.

7.Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер // Вопросы философии. – 1995. – № 6. – С. 111–122.

8.Гнатенко П.И. Национальный характер. – Днепропетровск: Сталкер, 1992.

9.Гнатенко П.И. Национальный характер: мифы и реальность. – Киев: Вища школа, 1984.

10.Городилов С.А. Жизненные ценности и национальный характер российских немцев // Этническая психология и общество. Материалы 1-й конференции секции этнической психологии при Российском психологическом обществе. – М.: Старый сад, 1997. – С. 439–440.

11. Гудков Л.Д. Русское национальное сознание и его динамика (1989–1995 гг.) // Социологические чтения. Вып. 1. Современные социологические теории и подходы. Диалог между Россией и Западом: Сб. материалов международного семинара. – М.: Институт «Открытое общество», Институт социологии РАН, Британский социологический клуб в Москве, 1996. – С. 22–49.

12.Давыдов Ю.Н. Две бездны – два лица России // Вопросы философии. – 1991. – № 8.

– С. 75–89.

13.Данилевский Н.Я. Россия и Европа (1871). – М.: Книга, 1991.

14.Дилигенский Г. Российские архетипы и современность // Сегодня. – 1996. –

65

5 июля. – С. 5.

15.Дружинин В.Н. Психология семьи. – М.: Изд-во КСП, 1996.

16.Ильин И.А. О России. – М.: Латерна Вита, 1991.

17.Лихачев Д.С. О национальном характере русских // Вопросы философии. – 1990. – № 4. – С. 3–7.

18.Лосский И.О. Характер русского народа: В 2 кн. – М.: Политиздат, 1990.

19.Платонов О.А. Русская цивилизация. – М.: Роман-газета, 1995.

20.Рисмен Д. Некоторые типы характера и общество // Социс. – 1993. – № 3. – С. 121–129.

21.Сухарев В.О., Сухарев М.В. Психология народов и наций. – Донецк: Сталкер, 1997.

22.Фромм Э. Иметь или быть? – М.: Прогресс, 1986.

23.Фромм Э. Бегство от свободы. – М.: Прогресс, 1990.

24.Чернышевский Д. В. Русская идея // Культура русских и немцев в Поволжском регионе / Авт. введения и науч. ред. С.И. Замогильный. – Саратов: Слово, 1993. – Вып. 1. – С. 106–113.

25.Щербатов М.М. О повреждении нравов в России. – М.: Тип. ЦБНТИ, 1991.

66

МЕЖЭТНИЧЕСКАЯ КОММУНИКАЦИЯ

ВЕРБАЛЬНОЕ МЕЖКУЛЬТУРНОЕ ОБЩЕНИЕ

Психолингвистический подход к описанию национального характера В. Гумбольдта. Теория лингвистического детерминизма Э. Сэпира и Б. Уорфа. Проявление межкультурных различий в языке и фольклоре. Взаимосвязь языка, мировидения и культуры. Язык как средство категоризации, упорядочения опыта и конструирования человеком мира.

Зависимость семантики понятий от культурной специфики опыта, которым обладают люди относительно обозначаемого словом объекта, явления. Экспериментальное исследование представлений русских и американцев о России и США. Стили вербального общения, присущие разным культурам: краткий, сжатый, вычурный. Переговоры: практическое применение знаний особенностей межкультурного общения при осуществлении международных контактов. Этапы межкультурного диалога. Установление контакта с представителем другой культуры. Русский национальный характер в языке и фольклоре. Различия американской и русской деловых культур, проявляющиеся в языке.

МЕЖКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ НЕВЕРБАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Невербальная коммуникация и культура. Культурная обусловленность форм невербальной коммуникации. Формы невербальной коммуникации:

∙кинетика (язык тела);

∙проксемика (пространство, дистанция);

∙позы, манера держаться;

∙мимика; жесты;

∙контакт взглядов; паралингвистика (громкая – тихая речь; быстрая –

медленная речь; многословие – лаконичность – молчание), физиогномика.

Межкультурные особенности мимики, улыбки, жестов. Влияние пространства и времени на формирование межкультурных различий. Межкультурное исследование невербальной коммуникации русских и немцев. Чувство времени в разных культурах. Моноактивные, полиактивные и реактивные культуры. Территориальное поведение человека. Пространственная активность, социальная дистанция человека. Биологические особенности территориального поведения индивида. Развитие чувства территориальности. Личностные особенности и территориальное поведение, функции территориального поведения.

67

ЭТНИЧЕСКИЕ ЭКСПЕКТАЦИИ И НОРМАТИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Вотечественной этносоциологической и этнопсихологической литературе большинство авторов ставят вопрос об «объективной властности этнических норм», т.е. о том, насколько нормы обусловливают социальное поведение «человека этнического», независимо от каких бы то ни было типов «конвенций» или «авторитетности», субъективных воль, желаний и предпочтений индивидов и общностей.

Основное назначение и действие этнических норм состоит в обеспечении существования и функционирования этноса в качестве организованного целого, а ее участников в качестве членов организационной системы, занимающих определенное положение в ее функциональной, операциональной и статусной структурах и обеспечивающих существование этноса как единого целого.

Социальное взаимодействие людей обусловлено множеством факторов, среди которых этнические экспектации (или ожидания) имеют особое значение. Выступая в определенной роли, каждый человек обладает правами по отношению к другим участникам взаимодействия. Его права образуют ожидания, обращенные к другим участникам и побуждающие их что-то делать ради него. Поскольку роли взаимосвязаны, то экспектации обязательно взаимодополнительны. Что составляет право для одного партнера – является обязанностью для другого. Суть социальных ролей заключается в том, чтобы исполнять обязанности, которые налагаются определенной ролью, и осуществлять свои права по отношению к другим.

Вэтнической психологии такой подход находит самое широкое применение. Ведь идентификация субъекта с определенным этносом и осознание себя как представителя этноса, этнической группы начинается прежде всего с принятия роли представителя данной этнической группы.

Множественность обусловливающих реальный процесс этнического взаимодействия объективных и субъективных факторов предопределяет то, что функционально-ролевая структура группы «стремится» к социальной адекватности, к соответствию объективным требованиям более мощных социальных систем. Это предполагает наличие в разной степени осознанной критической оценки членами этнической группы как собственной функциональной роли в структуре взаимодействия, так и самой структуры

вцелом.

Поскольку функционально-ролевая структура группы в значительной степени мобильна, то степень ее полноты, адекватность персонификации ролей возможностям и способам действий исполнителей закономерно продуцируют определенную степень напряженности и конфликтогенности межличностных и межэтнических отношений, особенно когда этнофоры не адекватны в своем поведении существующим этническим экспектациям и ролям. Таким образом, кооперация может протекать без помех в том слу-

68

чае, если ясно определены роли, и эти определения в достаточной степени разделяются всеми участниками и обязательны в организованном взаимодействии.

При анализе социального взаимодействия индивидов норма выступает как эталон, образец, регулирующий психологические механизмы деятельности, как организационно-структурный «параметр», компонент «планов» поведения, как образ, регулирующий процесс деятельности. К механизмам такой регуляции относятся: сопоставление реального поведения и образца, оценка отклонения, выбор альтернативных вариантов поведения с учетом заданной нормы, выбор самого образца (нормы), сопоставление результатов деятельности с заданными образцами.

Воздействие на поведение человека через сознание путем прямого представления нормы в словесной формулировке – один из важнейших каналов социализации индивида и приобретения им знаний о нормах. Но и этот путь, и структурные преобразования внутреннего мира личности под влиянием социальных норм наиболее эффективны при организации условий, форм, способов поведения, в которых заложены, объективированы необходимые социальные нормы, в частности нормы этнические.

Таковыми обычно являются как стихийно складывающиеся, так и исторически детерминированные этнические нормы поведения. С учетом этнических норм могут быть специально организованы конкретные условия деятельности и поведения человека, а в более широком контексте –эт- нической группы и общности. Ведь формирование личности и ее субъективного мира протекает в конкретных, частных условиях, в непосредственном окружении и главным образом в прямом контакте и во взаимоотношениях с членами реальных групп.

Каждый член этнической группы выполняет множество обязанностей. Одни из них четко нормированы предписаниями (например, должностными инструкциями); другие регулируются распоряжениями, приказами руководителей, референтных лидеров; третьи обусловлены определенным социально-психологическим статусом каждого члена группы. Выполнение обязанностей контролируется, и если они не выполняются, применяются соответствующие санкции. При этом мера исполнения членом группы ролевых предписаний может зависеть и от того, в какой степени этим предписаниям следуют другие члены социальной или этнической группы.

Принятие роли – это сложный процесс, включающий в себя прежде всего идентификацию с другим человеком. Только вообразив себя на месте другого, человек может представить его внутреннее состояние. Однако способность человека постигать поведение других, ограничена его культурой и личным опытом.

Изучение же психологических механизмов функционирования этнических обычаев и норм может осуществляться по двум направлениям: как

69

анализ механизмов социальной нормативной регуляции индивидуального поведения и как исследование механизмов трансформации индивидуального поведения в элементы совместной деятельности членов этнической группы. Проблема психологических механизмов достаточно детально разработана социальными психологами. Особое внимание обращено на регуляцию поведения индивида посредством выработанных в обществе и группе норм, образцов, стереотипов и пр.

Большинство положений о природе социальных норм тяготеет к одному из двух полюсов: конвенциальному или авторитарному. При «конвенциальной» трактовке социальные нормы сводятся к правилам, результатам договора, соглашения, сделки. При «авторитарной» трактовке они считаются навязанными авторитетом, обычно речь идет о «надгрупповой» сущности, «надчеловеческом» содержании норм, о привнесении их извне, об их априорности, стабильности. Если в одних общностях вырабатываются и действуют нормы, опирающиеся на всевозможные формы авторитета (от группового лидера до абсолюта), а в других – конвенциальные нормы (нормы-соглашения, нормы-сделки, нормы-правила), то истоки этого следует искать в объективных условиях. Содержание норм во многом определяется не только характером группового взаимодействия, но и социальными этническими факторами.

Социальные психологи, конфликтологи, юристы уделяют большое внимание разработке средств такого согласования и анализу причин, вызывающих аномальное, отклоняющееся, противонормное поведение. Противоречие между функциональными влечениями, мотивами человека и функциональными требованиями общества неизбежно вызывает конфликт при социализации личности.

Низкая мотивация превращает человека в автомат, повинующийся внешним импульсам и стимулам. Взаимосвязь мотивации и нормативной регуляции в конфликтной ситуации возможна в двух случаях:

1) когда выполнение ролей и следование нормам направлены на достижение личного статуса; 2) когда общество представляет лицам, занимающим определенный статус, социальные награды.

Существуют ситуации, когда мотивация к несогласию с нормами несравненно сильнее, чем мотивация к согласию с ними. В этих случаях исследователи обращаются к теории социального контроля. Оказывается, что наличия высокой мотивации личности недостаточно для обеспечения следования нормам, необходимо привлечение вырабатываемых обществом средств внешнего принуждения и побуждения. Стремление к «согласию с нормами» может привести к возникновению глубоких конфликтов личности с нормативными требованиями социума, если имеет место фрустрация влечений, которая в итоге разрушает побудительную мотивацию и приводит к несогласию с социальными нормами, в том числе этническими. Фрустрация побуждений и влечений может стать базисом для мотивации

70