iiIHrQQkgU

стата1 естественный прирост населения РФ исчисляется в отрицательных величинах (–120,1/–775,3 тыс. чел.), тогда как миграционный рассматривается как положительный (+235,8/+208,1 тыс. чел.) (данные прогноза на 2017 и 2030 соответственно). Иными словами, мигранты нужны России, несмотря на популярность принципиально иной установки, выражаемой лозунгом «Россия для русских»2. Причем исследователи отмечают, что нужна не только трудовая миграция, значимая в экономическом аспекте, но требуется и увеличение численности мигрантов, переселяющихся в Россию на постоянное место жительства, что решит или хотя бы снизит остроту проблемы депопуляции страны, то есть, с точки зрения мигрантологии, «иммиграция для страны – это не вопрос выбора, а вопрос необходимости»3. Безусловно значимой в данном аспекте становится проблема адаптации мигрантов, которая имеет свою специфику.

Основные теории социальной адаптации сложились в рамках различных научных концепций, которые последовательно дополняли друг друга, уточняя и внося новые аспекты в понимание процесса адаптации.

Одной из первых концепций, ставшей своего рода базисом теории социальной адаптации, стали идеи Э. Дюркгейма4, который предложил рассматривать адаптацию индивида в обществе, основываясь на критерии нормативности. Иными словами, общество принимает индивида при условии разделения этим индивидом тех норм и стандартов, которые в принимающем обществе являются нормативными, одобряемыми. В противном случае – поведение индивида рассматривается как «патология» и отвергается принимающим сообществом. Ключевым понятием для теории Э. Дюргейма является понятие «нормы», что является как несомненным плюсом его концепции, поскольку дает возможность характеризовать как общество, так и поведенческие особенности адаптирующегося, обладает своего рода универсальностью. Э. Дюргейм рассматривает норму не как абстракцию, а как вполне реальный образец поведения, моральный кодекс.

Понятие адаптации рассматривается Э. Дюргеймом с точки зрения общества, а не индивидуума: сильное здоровое общество, по мнению уче-

1Изменение численности населения по вариантам прогноза. URL: http://www. gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/demography/#.

2Даффлон Д. Молодежь в России: портрет поколения на переломе // Вестник общественного мнения. Сентябрь-октябрь 2008, № 5 (97); Кожевникова Г.В. Под знаком политического террора. Радикальный национализм в России и противодействие ему в 2009 г. URL: http://www.sova-center.ru/racism-xenophobia/publications/2010/02/d17889/;

Иностранные мигранты в России: как снизить межнациональную напряженность? ВЦИОМ, пресс-выпуск № 984, 23.06.2008. URL: http://wciom.ru/arkhiv/tema-tiche- skiiarkhiv/item/single/10303.html?no_cache=1&cHash=60ac7edfef&print=1; Россия для русских или для всех россиян? Левада-Центр, 07.12.2009. URL: http://www.levada.ru/ press/2009120702.html.

3Мукомель В.И. Указ. соч. С. 32

4Дюркгейм Э. Ценностные и реальные суждения // Соц. исследования. 1991. № 2.

91

ного, может существовать при условии определенной жесткости норм, их устойчивости, а гибкость норм свидетельствует о патологии в общественном развитии. Отсутствие или недостаточность жестких нерушимых норм в обществе получило в концепции Э. Дюргейма название «аномии». Насколько данная теория применима для характеристики миграционных процессов современного мира в свете идей как «плавильного котла», так, и особенно, концепции мультикультурализма – вопрос крайне неоднозначный. С одной стороны, проблемы современной Европы в свете теории Э. Дюргейма, объяснимы именно слабостью и размытостью норм, с другой – ведут к выводу о противоречии между нормальным порядком вещей и декларируемыми обществом ценностями.

Важным аспектом понимания адаптации по Э. Дюргейму, является отсутствие разделения понятий адаптации и социализации, которые рассматриваются ученым как синонимы. Иными словами, адаптация – это и есть социализация, принятие норм общества индивидом, восприятие этих норм как собственных. Таким образом, человек, по Э. Дюргейму, адаптирован, если нормы обществаявляются для него и внутренней (этической,личной) нормой.

Само понятие «нормы» было уточнено в свою очередь М. Вебером, который стал рассматривать ее в аспекте рациональности1. Рациональность образа действий или поведение того или иного индивида могут быть признаны «нормой» в обществе, даже если такой вариант поведения в обществе рассматривается как «патологический», что подразумевает не только влияние общества на индивида, но и обратное влияние. В концепции М. Вебера первично не общество, а человек, но человек, чье поведение рационально и может быть принято обществом, даже если это поведение представляет новую для общества модель. При этом логично, что М. Вебер допускает множественность и даже противоречивость норм в обществе2.

Попыткой выстроить своего рода баланс между интересами общества и индивида может быть названа концепция социальной адаптации Т. Парсонcа, получившая наименование «равновесного общества»3. С его точки зрения, если индивиды стремятся усваивать и соблюдать доминирующие в обществе социальные нормы, формируется стабильное общество, а если начинают доминировать установки на индивидуальные потребности, возникают условия для социального конфликта. Таким образом, Т. Парсонc рассматривает адаптацию как баланс ожиданий индивида и социальной среды. Важно, что ученый оперирует именно понятием социальной среды, а не общества, поскольку круг взаимодействия индивида ограничен и не включает всего общества. Но даже в рамках такого ограничен-

1Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии // Избранные произведе-

ния М., 1990.

2Там же.

3Парсонс Т. Функциональная теория измерения // Американская социологическая мысль. М., 1994.

92

ного взаимодействия равновесие не может быть достигнуто раз и навсегда, поскольку ученый учитывает изменчивость, динамичность как социальных норм, так и потребностей индивида.

Отметим, что концепция Т. Парсонcа безусловно может быть интерпретируема в аспекте миграционной проблематики: прежде всего, значимо понимание роли социальной среды как фактора адаптации, так как стабильность/динамичность ее состояния отражается на миграционных стратегиях прибывающих, которые достаточно устойчивы даже во временном плане. Так, отметим, что азербайджанская диаспора сформировалась в нестабильные 90-е, что во многом определило экономический успех на севере переселенцев с юга, поскольку отсутствие или размытость социальных норм того времени не могло воспрепятствовать использованию различных, в том числе и неодобряемых обществом, путей создания бизнеса и достижения определенного уровня власти в регионе. Кроме того, теория Т. Парсонcа наталкивает на мысль о том, что контроль уровня толерантности принимающего общества и лояльности мигрантов осуществим посредством измерения и анализа структуры потребностей прибывающих и местных.

Именно динамичность, изменчивость и даже более того, конфликтность норм стали объектом внимания в теории Р. Мертона. Дисбаланс в структуре норм общества, множественность этих норм, их распад Р. Мертон назвал аномией. Поскольку ученый в качестве отправной точки взял разбалансированное общество, то и понимание социальной адаптации вовсе не обязательно предполагает в его концепции усвоение индивидом социальных норм, несмотря на определенную зависимость процесса адаптации от них. Ученый рассматривает противоречие между «требуемыми законными целями для всех членов общества»1 и институциональными средствами их достижения. Конфликт между желаемым и допустимым, институционально достижимым, формирует как девиантное поведение, так и потребность в адаптации. Пять типов поведения, выделяемых Р. Мертоном, свойственных индивидуумам разных социальных страт, – конформность, инновация, ритуализм, бегство и мятеж2 – в полной мере подходят для описания моделей адаптации мигрантов.

Так, конформность, в целом, характерна для мигрантов, ищущих социального одобрения, и потому стремящихся следовать одобряемым целям и избирать допустимые обществом стратегии достижения целей, однако зачастую их знание как целей, так и средств, относительно, субъективно, пропущено через культурный и социальный опыт собственной страны, а не страны приема. В результате, даже максимально выраженное желание слиться с местными приводит к поведенческим диссонансам, и модель по-

1Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М., 2006. C. 245.

2Там же. С. 254–277.

93

ведения оказывается скорее близка стратегии инновации, где используются институционально недопустимые социумом средства, например, подкуп, использование родственных связей.

Ритуализм, на наш взгляд, является доминирующей моделью поведения мигрантов на этапе адаптации. Он обусловлен стремлением избежать рисков посредством отказа от притязаний, когда отдается предпочтение типичным для мигрантов вариантам низкооплачиваемой работы, характерна боязнь как-либо бороться за свои права. Особенно эта модель свойственна тем мигрантам, которые прибыли из бывших «горячих точек», сталкивались с угрозами их экономическому и жизненному благополучию.

Модель бегства мигрантов возникает как в первичный этап адаптации (в виде попытки обустроить внутри страны приема «собственную изолированную страну»), так и наблюдается в моделях второго/третьего поколения приезжих, болезненно ощущающих свою инаковость.

С точки зрения принимающего общества, наиболее опасна пятая мертоновская модель – мятеж. Возникая как реакция приспособления к системе, где законные в принимающем сообществе нормы становятся препятствием к желаемым целям, стратегия «мятежа» связана со стремлением изменить устои этого общества, зачастую насильственно.

Миграционный процесс обусловлен потребностью человека в локализации – нахождении оптимального пространства для жизни, приспособлении под это пространство. Отметим, что перспективным направлением исследования является не только анализ пространственных представлений мигрантов, но и временных. Пространственно-временной континуум жизни, или, вслед за М.М. Бахтиным1, «хронотоп», это система проекций про- странственно-временных координат в сознании человека, отраженная в его культуре, поведении и отношении к действительности.

Опираясь на концепцию этоса, специфической комбинации отношений человека со временем и пространством К. Лалива Д’Эпинэ, отметим значимость для адаптации индивида в социальной реальности региона как пространственного (ощущения региона как «дома», степени удовлетворенности проживанием в определенном месте), так и временного измерения, включающего в себя отношение индивида к роли времени в его жизни, наличия связей человека с историей. В случае Мурманской области важно учесть и специфику временного измерения приграничья, которая, по В.С. Морозовой, отмечает его принципиальный «динамизм», трансформирующий «религиозные догматы и стереотипы ведения традиционных форм хозяйствования населения»2.

1Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике. URL: http://smalt.karelia.ru/~filolog/lit/bahhron.pdf.

2Морозова В.С. Культурфилософский анализ понятия «этнокультурный ландшафт» как проекции региональной культуры в социокультурном пространстве приграничного взаимодействия РФ-КНР // Вестник ЧитГУ. 2012. № 6 (85) С. 103.

94

Учитывая, что пространственно-временные координаты являются наиболее значимыми элементами картины мира, возникает необходимость сосредоточения внимания на понятии хронотопов миграции, под которым мы понимаем культурно обработанную устойчивую позицию (отношение), сквозь которую человек осваивает новую для себя социальную реальность, воспринимая и характеризуя ее тем или иным образом. Так, мигранты, покидая родину и попадая в кардинально отличающиеся от прежней жизни условия воспринимают их тем или иным образом, осмысливая, характеризуя, принимая или отвергая. Изучение хронотопических представлений разных масштабов и уровней в практическом отношении, с точки зрения Д.Г. Горина, расширяет возможности выстраивания более эффективной интеграционной политики1.

Анализ восприятия новых жизненных координат мигрантами с разным миграционным статусом и сроком проживания в регионе даст возможность выявлять факторы притяжения и выталкивания, охарактеризовать миграционные стратегии прибывающих.

Процесс адаптации мигрантов исследователи связывают с теорией культурного шока2, которая позволяет выстроить кривую процесса адапта-

ции. Так, в работе J.E. Gullahorn и J.T. Gullahorn3 выделяются:

Начальный этап адаптации, для которого характерно оптимистическое видение будущего, повышение эмоционального фона. На этом этапе мигранты, сталкиваясь с новой для них реальностью, отмечают исключительно позитивные впечатления (так, мигранты, первично сдающие экзамен на патент в Мурманске, говорят о том, как им нравится снег и зима, о том, как красив и уютен Мурманск, как доброжелательны мурманчане и т.п.).

Второй этап характеризуется резким понижением эмоционального фона: пережитые трудности, накапливаясь, создают основания для депрессивных состояний, разочарования, что проявляется в негативных оценках климата, например, актуализации ностальгических чувств, раздражении по поводу трудностей, связанных с работой, оформлением документов.

Третий этап – это своеобразный кризис, проявляющийся в фрустрации, дезориентации, ощущением безнадежности («мне никто не поможет, я же здесь лишний, чужой»).

1Горин Д.Г. Смысловое освоение пространства и времени в цивилизационной динамике российской культуры: дис. ... д-ра филос. наук. Москва, 2003.

2Furnham A., Bochner S. Culture Shock: Psychological reactions to unfamiliar environments.

London and New York, 1986; Beiser M., Unemployment, underemployment and depressive affect among Southeast Asian refugees. Psychological Medicine, 1993. Р. 731–743; Searle W. & Ward C. The prediction of psychological and sociocultural adjustment, 1993. Р. 449–464; Triandis H.C. Culture and social behavior. N.Y. etc.: McGrawHill, 1994.

3Gullahorn J.E., Gullahorn J.T. An extension of the U-curve hypothesis. JournalofSocialIssues. 1963. 19 (3). P. 33–47.

95

Четвертый этап связан с привыканием к новому пространству, формированием новых социальных связей и ростом оптимизма.

На пятом этапе мигрант адаптируется, выстаивается оптимальный для личности баланс внешнего и внутреннего.

Теория культурного шока имеет важное практическое значение, поскольку определяет болевые точки адаптационного процесса. Так, чаще всего определяя свой функционал, институты, целью которых является способствование успешной адаптации мигрантов, ориентированы на оказание помощи мигрантам в первичной адаптации, тогда как исследователи отмечают, что наиболее болезненным для переселенца является третий кризисный этап, приходящийся на конец первого года проживания в новой стране. Бесспорно, что первичная адаптация значима, и помощь на данном этапе необходима, но ограничение деятельности организаций именно первичной адаптацией в свете теорий культурного шока нельзя признать оправданным решением.

Кроме того, что теория культурного шока имеет практическое значение, связанное с процессами обучения и социальной работы с мигрантами, ее теоретическая интерпретация дала исследователям видение уровней и этапов адаптации.

Так, в статье А.В. Клюева «Процессы и уровни социокультурной адаптации мигрантов в современном российском обществе» представлены три уровня включения мигранта в социокультурный процесс1. По мнению исследователя, первый уровень свойственен трудовым мигрантам, в задачу которых входят заработок и минимум освоенных поведенческих норм, необходимых для коммуникации на рабочем месте и решения проблем легализации, регистрации, оформления документов в миграционных службах. К.С. Мокин формируемые на данном уровне нормы поведения назвал «субкультурой прагматиков, рассматривающих местное окружение как объект своих экономических притязаний»2. По мнению А.В. Клюева, при этом мигранты, в основном, ориентированы на общение в рамках своей этнической группы, культурно-бытовые потребности также удовлетворяются в этнических рамках, что имеет как положительное значение (шоковое влияние принимающей культуры нивелируется за счет формирования альтернативной, своей, среды), так отрицательное, поскольку способствует изоляции мигрантов. Так, мигранты ориентированы на свои же «мигрантские», этнические кафе. В Мурманске, например, есть армянская пекарнякафе «Ереван», традиционные азербайджанские кафе сформировались в

1Клюев А.В. Процессы и уровни социокультурной адаптации мигрантов в современ-

ном российском обществе. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/protsessy-i-urovni-sotsio- kulturnoy-adaptatsii-migrantov-v-sovremennom-rossiyskom-obschestve.

2Мокин К.С. О понимании властями субкультуры мигрантов // ЭтноФото. Блог Инсти-

тута этнологии и антропологии РАН. URL: http://ethno-photo.livejournal.com/13157. html.

96

промышленной зоне города, узбекские кафе есть и в центре города, и на рынках.

Второй уровень – это собственно начало адаптационного процесса, когда мигранты приспосабливаются к принимающей среде, начинают общаться с местными, причем на языке страны приема. Так, подавляющее большинство наших респондентов отметили, что русский язык выучили на работе, общаясь с русскими коллегами, часть – вступила в брак (чаще неофициальный) с местными женщинами.

Третий уровень, интеграция/аккультурация, представляет собой длительный процесс взаимовлияния культур. Данный этап чаще всего проживается теми мигрантами, которые ориентированы на закрепление в России.

При этом представляется важным рассмотреть существующие условия адаптации мигрантов. Под условиями будем понимать совокупность факторов, влияющих на протекание адаптационного процесса: отношение принимающего сообщества, миграционную политику государства, деятельность институтов адаптации.

В аспекте миграционной политики государства отметим, что миграционное законодательство в РФ носит ограничительный характер, проявляющийся в установлении языкового ценза и лимитировании сроков легализации. Проблемы, как правило, возникают уже на самых ранних этапах адаптации: согласно российскому законодательству1 трудовой мигрант в течение месяца должен подготовить разрешительные документы на работу (для оформления патента), предполагающие сдачу экзамена на знание русского языка, оформление страхового медицинского полиса, регистрацию по месту жительства и т.п. Быстрое решение данных вопросов гарантирует возможность трудоустройства. В противном случае, мигрант либо платит штраф (от 10 до 15 тыс. рублей), либо должен выехать за пределы РФ, чтобы получить дополнительный месяц на решение данных проблем. Данная ситуация чревата тем, что спрос мигрантов на быструю легализацию формирует условия для возникновения и успешной деятельности различных теневых бизнес-структур, обеспечивающих решение данных вопросов на коммерческой и, зачастую, не вполне легальной основе. С учетом того, что

1 ФЗ 109 «О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации» (ред. от 28.11.2015); ФЗ 114 «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» (ред. от 30.12.2015, с изм. от 16.02.2016); ФЗ 115 «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» (ред. от 30.12.2015); Трудовой кодекс РФ. ТК РФ глава 50.1: Особенности регулирования труда работников, являющихся иностранными гражданами или лицами без гражданства (введена Федеральным законом от 01.12.2014 № 409-ФЗ); Договор о Евразийском экономическом союзе (Подписан в г. Астане 29.05.2014) (ред. от 08.05.2015); Трудовая миграция раздел XXVI Договора о Евразийском экономическом союзе (ред. от 08.05.2015) // Миграционное законодательство. Основные законы, регламентирующие жизнь и работу иностранных граждан в России // Alliance-Migration. URL: http://all-migration.ru/services/addservices/info/zakon/2017.

97

данная модель весьма распространена в странах исхода мигрантов, а коррупция воспринимается приезжими как привычное явление, то средства достижения целей уже на первом этапе адаптации у части мигрантов расходятся с нормативными в принимающем сообществе, что, естественно, успешной адаптации не способствует.

Важно отметить, что адаптационный процесс во многом зависит от характеристик того социального пространства, в которое попадает мигрант. Характеризуя особенности Севера, А.В. Головнев1 отмечает исторически сложившиеся на Севере традиции номадности, кочевничества, которые создают условия для миграционной активности населения. Важным фактором адаптации становится выстраивание моделей взаимодействия с природой, формирование умения подстраиваться под сезоны, погоду и местный менталитет. Для северян миграция стала вполне естественной моделью жизни, когда каждый может оказаться в совершенно иных условиях под влиянием разных обстоятельств и статичность, укорененность, закрепленность имеют здесь весьма относительную ценность, что наиболее точно и ярко сформулировано А.А. Хлевовым: «сколько бы ни был обжит твой персональный угол он может быть покинут, и покинут относительно безболезненно»2. Разделяя понимание севера как культуры движения, акцент в понимании адаптации в условиях севера представляется возможным сделать на формировании ментальных поведенческих моделей взаимодействия с социальным пространством, определяющих успешность адаптации на севере.

Первой моделью поведения является социально-пространственная изоляция, когда социальные связи ограничены семьей или узким рабочим коллективом, за пределами которого мигрант не выходит. Данная модель характерна, например, для женщин из традиционных мусульманских семей, когда дом является единственным социальным пространством, где женщина чувствует себя уверенно и защищенно, а посещение других мест возможно исключительно с мужчиной. Аналогична ситуация с трудовыми мигрантами на ранних этапах адаптации3, когда мигрант снимает жилье вместе с такими же мигрантами или живет в общежитии при работе, тру-

1Головнёв А.В. Антропология движения (древности Северной Евразии). Екатеринбург: УрО РАН; «Волот», 2009. С. 19.

2Хлевов А.А. Предвестники викингов. Северная Европа в I–VIII вв. СПб.: Евразия, 2002. С. 305–306.

3Приведем в подтверждение наблюдения М.С. Савоскул: «Этнические мигранты из Средней Азии сложно интегрируются в принимающее сообщество, в большинстве случаев их общение ограничено социальными связями внутри миграционного сообщества, «выходят» в российское общество они только в случае необходимости – покупка продуктов и товаров, посещение врача, посещение школы, если в семье мигранта есть ребенок, и т.д. Любое взаимодействие с представителями администрации или работодателем в большинстве случаев происходит через посредника, в качестве которого часто выступают осевшие в России соотечественники» (Савоскул М.С. Стратегии адаптации этнических мигрантов в локальных сообществах // Мониторинг. 2011. № 5 (105)).

98

дится в этническом коллективе. Особенно такая модель характерна для тех мигрантов, которых организованно завозят в РФ для осуществления трудовой деятельности близким к вахтовому методу. Чаще всего изолированные мигранты не знают русский язык и не испытывают потребности в адаптации.

Второй ментальной моделью поведения является «расширенная семья», или группа с открытыми границами, когда мигрант начинает взаимодействие с местными, стремится к общению, расширяет границы своего существования, осваивая новые маршруты, посещая открытые городские мероприятия. Данная модель характерна для мигрантов, самостоятельно приехавших в регион и ищущих работу, а также молодых активных жен- щин-мигранток, которые отказываются от жестких поведенческих норм страны исхода, стремятся выглядеть как местные. Часто стимулом к изменениям и расширению границ семьи становятся дети, посещающие детский сад или школу. Важным фактором становится и обучение самих взрослых мигрантов.

Третья модель – мост к адаптации через формирование временной идентичности – характерна для возрастных мигрантов, которые выстраивают вокруг себя некий временный мир, когда все надежды и установки связаны с прошлым («я – гражданин Советского Союза»), либо с будущим (чаще всего, планы связаны с возвращением на родину, но это возвращение постоянно откладывается, человек ощущает себя здесь временным, но эта временность зачастую затягивается на десятки лет1). Весьма частотна такая модель среди мигрантов, уже оформляющих гражданство РФ, но имеющих весьма узкий круг общения и не принимающих севера как места для проживания.

Принятие нового социального пространства и утрата миграционной модели поведения связана с финальной стадией адаптации, когда мигрант обретает новый дом. Культурная идентичность при этом трансформируется, на родине мигранта уже называют северянином, хотя сами адаптанты с трудом замечают изменения. Характерным показателем при этом является включенность в традиционные для северян социально-культурные и бытовые практики, преобладание социальных связей с местными над социальными связями с этническим окружением.

Отторжение традиций принимающего сообщества, неприятие соци- ально-культурного пространства севера, безусловно, также характерны для

1Так, например, М.С. Савоскул отмечает, что «невозможно провести жесткое разграничение между теми, кто приехал на несколько месяцев и является действительно типичным временным трудовым мигрантом, и теми, кто приехал как временный трудовой мигрант и остался жить в России»: Савоскул М.С. Стратегии адаптации этнических мигрантов в локальных сообществах // Мониторинг. 2011. № 5 (105). Научная библиотека КиберЛенинка: URL: http://cyberleninka.ru/article/n/strategii-adaptatsii-etni- cheskih-migrantov-v-lokalnyh-soobschestvah#ixzz4auUvKlWv.

99

мигрантов, особенно при возникновении фрустрации и острых ностальгических чувствах, одиночестве. Данная модель либо способствует тому, что мигрант не приспосабливается и покидает север, либо переживается как трудный период, чаще всего сопряженный с болезнями и акклиматизацией.

Поведенческая модель трансформации, когда мигранты пытаются менять социально-культурную модель региона по своему усмотрению и законам, представляется самой опасной, поскольку вызывает достаточно агрессивную реакцию местного населения (так, например, идея строительства мечети вызвала протесты местного населения1), а, зачастую, и представителей этнических сообществ. Ярким примером последнего стало происшествие 2014 г. с молодой мурманчанкой, азербайджанской девушкой, которую похитили по азербайджанским обычаям с целью брака. Семья была шокирована ситуацией, нарушила этнические традиции, приняв изнасилованную дочь в дом, подала на похитителя заявление в полицию, что было бы невозможно в сельской местности Азербайджана, откуда семья и приехала.

Нужно сказать, что социально-культурное пространство севера является активным адаптирующим фактором, который трансформирует привычки, связанные с одеждой (прибывающие зимой мигранты очень часто начинают носить т.н. «лыжные» костюмы, причем как мужчины, так и девушки), питанием (например, азербайджанцы не только готовят, но и сами едят шашлык из свинины), влияют на то, что и религиозные установки становятся гибче (невозможность соблюдать правила Рамадана из-за полярного дня привела к формированию системы условностей (так, мусульмане ориентируются в приеме пищи на время по Мекке), что постепенно заставляет мигрантов принимать северные модели поведения.

Список литературы

1.Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике [Электронный ресурс]. URL: http://smalt.karelia.ru/~filolog/lit/ bahhron.pdf.

2.Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии // Избр. произведения. М., 1990.

3.Головнёв А. В. Антропология движения (древности Северной Евразии). Екатеринбург: УрО РАН; «Волот», 2009. 496 с. [Электронный ресурс]. URL: http://ethnobs.ru/Anthropology_of_movement.pdf.

4.Горин Д.Г. Смысловое освоение пространства н времени в цивилизационной динамике российской культуры: дис. ... д-ра филос. наук. М., 2003. 321 с.

5.Даффлон Д. Молодежь в России: портрет поколения на переломе // Вестник общественного мнения. Сентябрь-октябрь 2008. № 5 (97).

1Суровцев С. Три храма. Мусульманская мечеть. Региональное информационное агентство Би-порт: URL: http://www.b-port.com/smi/1/2087/39831.html.

100