KAYLhQ2NP2

Также являются значимыми в изучении проблемы актовый материал и хозяйственные документы монастырей Поморья, в частности, вкладная книга Кандалакшского монастыря 1562/63–1687 гг. [17].

Саамские объединения в русских источниках XVI–XVIII вв. носят названия погостов. По мнению исследователей, за этим определением стояло соседское объединение, состоявшее из нескольких хозяйств (веж) и владевшее своей территорией [20, С. 84–86; 26, С. 106–107]. Погосты не были постоянными поселениями, как сельские и городские поселения русских. Кочевой образ жизни саамов предполагал наличие нескольких (не менее двух) стойбищ, служивших местом обитания в зимний и летний периоды. Писцовая книга не определяет границ саамских погостов, ограничиваясь перечнем промысловых владений: озер и рек, прибрежных морских тоней. Исключение составляют погосты, владевшие угодьями по побережью Баренцева моря (Вороненский, Нявдемский, Пазрецкий).

Все саамские погосты в писцовой книге 1608–1611 гг. были объединены в крупные территориальные образования, называвшиеся Терской, Верхней (Кончанской) и Лешей лопью. Происхождение и функции этих образований остаются неясными. Наиболее вероятным представляется мнение об их связи с данническими округами, но и оно нуждается в аргументации

[19, С. 137].

Погосты не были устойчивыми объединениями. Известны случаи объединения нескольких погостов в один1. Чем был вызван этот процесс, сказать сложно. Всего писцовой книгой фиксируется двадцать саамских погостов2.

Составлено по: [22, С. 430–432, 434, 438–439, 447–451, 452–458, 462].

Численность саамов-налогоплательщиков в начале XVII в. превосходила русское население Кольского уезда. По данным писцовой книги

1Так, в один погост объединились Мотовский, Китовский, Урский и Лицкий. См.: [19,

С. 103–104].

2Терская лопь: погосты Вороненский, Норецкий, Понойский, Ловозерский, Кондола, Юрозеро. Верхняя лопь: погосты Масельга, Йокостров, Бабинский, Нотозерский, Сонгельский, Пазрецкий, Нявдемский, Мотовский, Китовский, Муномашский, Печенгский. Лешая лопь: погосты Пяозеро, Рува, Орьеозеро.

20

1608–1611 гг., в пяти русских поселениях1 насчитывалось 319 налогоплательщиков2. При этом, надо учитывать то, что ежегодно на побережье Баренцева и Белого морей для участия в рыбных и звериных морских промыслах приходили сезонные промышленники из Поморья. Постоянное и пришлое русское население в совокупности по численности в разы превосходило коренных обитателей Кольского п-ова.

В зависимости от местонахождения угодий саамские погосты могут быть распределены на две группы: прибрежная зона Баренцева и Белого морей и континентальная часть Кольского п-ова. Соотношение этих групп было следующим.

Составлено по: [22, С. 430–432, 434, 438–439, 447–451, 452–458, 462].

Таким образом, 40% саамских погостов вели хозяйственную деятельность в прибрежной морской зоне. Нужно отметить, что дифференциация погостов в зависимости от места ведения хозяйственной деятельности условна, поскольку саамские погосты первой группы занимались охотой и рыболовством в континентальной части полуострова.

Писцовая книга конкретизирует объекты морской добычи саамских погостов (треска и палтус), а также места ведения промысла. Так, саамы Муномашского погоста добывали рыбу на о-ве Кильдин, а Понойского погоста

– в устье р. Йоканьга [22, С. 430–432, 449–450]. Оба места находятся на восточном побережье Баренцева моря. На западном побережье вели промысел саамы Печенгского (становище Немецкое), Мотовского и Китовского (становище Лопские Куванцы), Нявдемского (губа Нявдома) погостов [22,

С. 434, 438, 457–458].

1Кольский острог, волости – Порья Губа, Княжая Губа, Ковда, Кереть с погостами Чупа и Черная Река.

2Количество подсчитано по итоговым данным писцовой книги. См.: [22, С. 416, 445–447, 451–452, 458–468].

21

Писцовая книга не учитывает занятия погостов первой хозяйственной группы в добыче морского зверя. Охота саамов на морского зверя зафиксирована в заёмных кабалах саамов Йоканьгского погоста 1630-х гг., содержащих обязательство выплаты долга, взятого у старцев Антониево-Сийского монастыря шкурами и салом морских животных [13–15].

Саамы второй хозяйственной группы ловили рыбу на озерах и реках, включая такие крупные, как Ловозеро (Вороненский, Ловозерский погосты), Умбозеро (Кондала, Масельгский погосты) и Имандра (Бабинский, Екостровский погосты).

Доходным был только один вид рыбы – семга. Добычей семги были заняты шесть погостов, два из которых относятся ко второй хозяйственной группе (Нотозерский и Сонгельский), а четыре – к первой (Вороненский, Понойский, Пазрецкий, Нявдемский). Семгу ловили в реках Тулома, Поной и Паз-река, впадающих в морские губы Баренцева и Белого морей, а также в Нявдомском заливе. Погосты Нотозерский и Сонгельский занимались ловом семги совместно.

Формы эксплуатации водных ресурсов саамскими погостами были различны. Только пять саамских погостов использовали тоневую1 форму промысловой деятельности, характерную для хозяйства русских волостей Поморья. Все эти погосты относились к первой хозяйственной группе, а общее количество тоней составляло 30 [22, С. 430–432, 449–450, 457–458]. По данным Н. Дергачева, в середине XIX в. саамским обществам принадлежало 172 тони [12, С. 51]. Противоречия между данными исследователя и писцовой книги нет, поскольку Дергачев под тоней подразумевал любой водоем или прибрежный участок, где ловили рыбу. Напротив, в писцовой книге тоня – это только прибрежный рыболовный участок.

Сезон добычи трески и палтуса на Мурманском берегу приходился на весну–лето, что зафиксировано и писцовой книгой.

Добыча семги производилась с помощью заборов – специальных конструкций, перегораживавших реку и служивших ловушкой для идущей из моря на нерест рыбы. Заборы устраивали все погосты, кроме Нявдемского. Так, Нотозерский погост ставил заборы на реках Туломе, Шовне и Пак-реке.

Иногда писцовая книга уточняет, что лов «белой рыбы» на озерах производился осенью. Это соответствует поздним этнографическим данным, согласно которым с осени до ранней зимы саамы наряду с охотой рыбачили на озерах [20, С. 36].

В челобитной2 саамов Нотозерского погоста конкретизируются виды добывавшихся речных рыб. Так, приезжавшим в погост даньщикам в постные дни выдавалось по 10 сигов и 1 щуке [11].

1Тоня – рыболовный участок.

2Текст челобитной излагается в царской грамоте воеводе Кольского острога С.Г. Одадурову, датированной 22 мая 1606 г.

22

Незначительную информацию содержит писцовая книга об охоте. Так, в источнике употребляется клишированный оборот: саамы «на лесу зверь бьют и птицы ловят». Конкретизируется один из видов охоты для Нотозерского и Сонгельского погостов: на реках и ручейках били бобров [7, л. 106; 22, С. 455–457]. Внимание к этому виду охоты, полагаем, связано с доходностью промысла, дававшего погостам средства для уплаты податей.

Косвенные данные об охоте содержат сведения писцовой книги о лопарской дани. Как и с других народов Крайнего Севера и Сибири, с саамов взималась дань шкурками ценных пушных зверей. Одно из ранних свидетельств встречаем в грамотах Василия III сборщикам лопской дани, датированных 1517 г. Даньщик и сопровождавшие его люди (переводчик и слуги) получали в подношение шкурки пушных зверей (белки, куницы, песца, лисы) [4, С. 130, 133]. Обычай получать поминок (подношение) от саамов сохранился и в начале XVII в. В челобитной саамов Нотозерского и Сонгельского погостов, поданной царю Василию Шуйскому, сообщалось, что еще во времена Ивана Грозного был установлен размер поминка: по «лисице красной» с погоста. Приезжавшие из Кольского острога к саамам даньщики брали поминок выше установленного размера [11].

Писцовая книга 1574–1575 гг. устанавливала размер дани пушниной, собиравшейся с податной единицы – лука. Дань пушниной сохранилась и в следующем кадастре начала XVII в. Плату составляли шкурки белки и песца. Дань белкой платил только Муномашский погост, песцом – погосты Вороненский, Кондала, Ловозерский, Норецкий, Понойский. Остальные погосты уплачивали дань деньгами. Дань мехами могла заменяться уплатой денег: белка равнялась 3 ден., а песец – 1 алт. 4 ден.

Обратим внимание на то, что погосты, платившие дань мехами, находились в восточной части полуострова. Возможно, прибыльным делом добыча пушнины была только здесь. Чем была вызвана замена пушной дани денежной, сказать сложно. Можно высказать различные предположения: сокращение численности пушного зверя, невысокое качество меха, вытеснение продукцией других регионов Московского государства, где осуществлялся сбор ясака. Не вызывает сомнений одно: замена натуральной дани денежной способствовала уравниванию социального положения саамов с русским населением Кольского уезда, платившим денежную подать.

Наряду с данью пушниной с саамских погостов взималась и дань оленьими шкурами (ровдугами и постелями)1. По данным писцовой книги 1574–1575 гг., эту дань платили 8 погостов, по материалам книги А.И. Михалкова – 10 погостов [8, С. 30; 22, С. 431, 448–450, 452–457]. Этот вид подати также имел денежный эквивалент – 3 алт. 2 ден. за шкуру.

1 Ровдуга (ролдуга) – замша, выделенная из оленьей шкуры; постель – шкура оленя, использовавшаяся для спанья.

23

Сделанные наблюдения позволяют раскрыть те черты хозяйственного уклада саамских погостов, на которые не обращалось внимания в историографии. Так, дань пушниной, охватывавшая только погосты восточной части полуострова, дает основание предполагать, что этот вид охоты не был широко распространен. Охота на пушного зверя могла возникнуть как следствие контактов саамов с русскими. Известно, что в саамском костюме мех ценных пушных зверей использовался только в качестве декоративных элементов1. Основным материалом для пошива верхней одежды и головных уборов служила оленья шкура.

Напротив, уплата дани олениной значительным числом погостов свидетельствует о распространенности этого вида охоты. Не исключено, что для уплаты дани использовались и шкуры домашних оленей.

Знание саамами оленеводства отразилось в ряде источников XVI в. Грамоты Василия III сборщикам лопарской дани обязывают саамов предоставлять оленьи подводы [4, С. 130, 133]. Значительный материал о саамском оленеводстве содержит и вкладная книга Кандалакшского монастыря. Это относится к записям второй половины XVI в. о саамских вкладах оленями [17, С. 77, 98]. Также неоднократно вклады оленями совершали русские. Очевидно, что оленеводство было заимствовано русскими крестьянами у саамов. В записях упоминаются саамские названия предметов оленьей упряжи (игна) и саней (кережа), в которые впрягались олени.

Нельзя исключать, что развитию оленеводства у саамов могла способствовать и государственная политика в регионе. Саамы, наряду с крестьянами поморских волостей, посадскими людьми Колы и монастырями, обязаны были нести подводную повинность. В летнее время подводы давались судами и гребцами для сплава по рекам и озерам, в зимнее – оленями. Так, саамы Нотозерского погоста в конце XVI в. давали подводы «на три дороги»: к Варгавской стороне, Бабинскому погосту и Кольскому острогу [9].

Хозяйственное развитие саамских погостов зависело и от наличия инкорпорированных в их структуру пришлых участников. Кем они были? Вопервых, это посадские люди Кольского острога и крестьяне Кандалакшской волости. Они вели хозяйственную деятельность в Муномашском и Нотозерском погостах. Во-вторых, сезонные промышленники с Двины и Карельского берега Поморья, участвовавшие в промысле на Мурманском берегу на землях Норецкого/Семиостровского погоста. В-третьих, Троицкий Печенгский монастырь, который занимался добычей семги на р. Туломе и в прибрежных реках и бухтах Баренцева моря, владельцами которых были нотозерские, пазрецкие и нявдемские саамы.

1 Подробнее о саамском костюме см.: [20, с. 120–131].

24

Таблица 3

Саамские погосты с инкорпорированными участниками в начале XVII в.

Составлено по: [22, С. 430–432, 434, 438–439, 447–451, 452–458, 462].

Неучтенными в таблице остались два погоста Верхней лопи (Мотовский и Китовский), которые еще во второй половине XVI в. были переданы в вотчинное владение Троицкого Печенгского монастыря.

Таким образом, количество погостов с инкорпорированными участниками составляло менее половины.

По типам хозяйств погосты с инкорпорированными участниками относились как к первому хозяйственному типу (7 погостов), так и ко второму (1 погост). Особая ситуация сложилась с владениями саамов Понойского погоста, которые еще в конце XVI в. передали часть своих сёмужьих угодий (р. Поной и Лахта – бухта Белого моря) причту местной церкви1. С возникновением русской Понойской волости эти угодья оказались в совместном владении крестьян, церкви и саамов.

Главной причиной появления инкорпорированных элементов явился промысел семги. Высокая стоимость этого вида рыбы привлекала русских промышленников и монастыри к участию в хозяйственной жизни саамских погостов.

Появление инкорпорированных элементов меняло хозяйственный уклад саамских погостов. Речь, конечно же, не идет о появлении новых видов промысловой деятельности. Изменения происходили в формах экономических отношений. Так, высокая стоимость семги, а также спрос на рыбу мурманского промысла втягивали саамов в международную и региональную торговлю, происходившую на побережье Баренцева моря. По сообщению английского путешественника С. Бэрроу, побывавшего на Русском Севере в 1557 г., в становище Кегор на п-ове Рыбачий саамы торговали рыбой [2, С. 124]. Об участии саамов Пазрецкого погоста в торговле на Мурманском берегу сообщает поданная ими в 1595 г. на царское имя челобитная. В ней приведены расценки на треску: сотня рыб стоила 20 ал. [30, С. 286].

1 Не позднее 1573/74 г. на р. Поной был поставлен храм во имя апостолов Петра и Павла, которому терские саамы передали половину реки «с рыбною ловлею». См.: [10].

25

Включение в саамские погосты инкорпорированных элементов могло повлечь утрату промысловых угодий, как постоянную, так и временную. Троицким Печенгским монастырем в 1570–1590-х гг. были полностью выкуплены угодья Мотовского, Китовского, Урского и Лицкого погостов, а также семужьи участки на р. Туломе, принадлежавшие саамам Нотозерского погоста [21]. Посадские люди Колы в 1604–1605 гг. выкупили у саамов Муномашского погоста доли семужьих угодий на р. Териберка и Орловка на восточном побережье Баренцева моря [6].

Использовалась и аренда саамских угодий. В 1601 г. Троицкий Печенгский монастырь оформил аренду на семужьи угодья Нотозерского и Сонгельского погостов, которыми пользовался уже десять лет [24]. В качестве компенсации за аренду монастырь обязался платить ряд податей саамских погостов.

Покупка и аренда саамских угодий подрывали целостность хозяйственного комплекса погостов, что порождало конфликты.

Таким образом, анализ материалов XVI – начала XVII в. позволяет выделить две хозяйственные группы погостов: ведущие деятельность в прибрежной морской зоне и в континентальной части полуострова. Основу благосостояния обоих типов хозяйств составляло рыболовство, но первая хозяйственная группа была вовлечена в экономические отношения, не характерные для саамских обществ: международную и региональную торговлю, куплю-продажу и аренду угодий. Одним из факторов, способствовавших этому, была прибыльность добычи семги.

Государственные интересы также могут рассматриваться в качестве фактора воздействия на хозяйственные занятия саамов. Так, сбор дани пушниной стимулировал развитие этого вида охоты в восточной части региона. Возложение на саамов подводной повинности закрепляло развитие оленеводства.

Хозяйственные занятия саамов, таким образом, состояли из ряда компонентов: традиционной системы охотничьего и рыболовного хозяйства, несвойственных этой системе товарно-денежных отношений (торговли и распоряжения угодьями), государственных повинностей, стимулировавших отдельные виды хозяйственной деятельности (охоту на пушного зверя и оленеводство).

Литература

1.Алымов В.К. Оленеводство Мурманского округа // Мурманское общество краеведения. Доклады и сообщения. Вып. II. Мурманск: [б. и.], 1928. С. 35–52.

2.Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М.: ОГИЗ, 1936. 315 с.

3.Верещагин В. Очерки Архангельской губернии. Архангельск: Типография Якова Трея, 1849. 409 с.

26

4.Возгрин В.Е., Шаскольский И.П., Шрадер Т.А. Грамоты великого князя Василия III сборщикам дани в лопской земле // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. XXVI. СПб: Дмитрий Буланин, 1998. С. 125–135.

5.Волков Н.Н. Российские саамы: Историко-этнографические очерки. Каутекейно: Саамский институт, 1996. 106 с.

6.Выписка из купчих грамот на териберские угодья саамских погостов. 1577/78–1618 гг. // Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 1201. Оп. 4. Д. 7. Л. 1–2 об.

7.Выписка из писцовых книг Василия Агалина на погосты Сонгельский и Нотозерский. 1574 г. // РГАДА. Ф. 125. Оп. 1. 1695 г. Д. 45. Л. 101–108.

8.Выпись из писцовых книг Василия Агалина 7082-го на погост Норицкий. 1574 г. // Сборник материалов по истории Кольского полуострова в XVI–XVII вв. (СМИКП). Л.: Изд-во АН СССР, 1930. № 5. С. 29–30.

9.Грамота Бориса Годунова кольскому воеводе об удовлетворении челобитной саами Нотозерского и Соньяльского погостов. 1601 г. апреля 18 // Kansallisarkisto (Государственный архив Финляндии). Rulla RP–44. № 1. [Нумерация листов отсутствует].

10.Грамота с прочетом царя Ивана Васильевича к Мурманскому морю даньщикам Нечаю Попову и Василию Кисляку о поручении слугам Троице-Сергиева монастыря устроить к храму святых апостол Петра и Павла на реке Поное попа, дьячка и пономаря и об отдаче половины реки Поноя в оброчное владение Троице-Сергиеву монастырю. 1581 г. апреля 16 // Сборник грамот Коллегии Экономии. Т. II. Л.: Изд-во АН

СССР, 1929. № 139. Стб. 462–463.

11.Грамота царя Василия Ивановича Шуйского кольскому воеводе об удовлетворении челобитной Нотозерского и Сонялского погостов о сохранении прежних размеров дани. 1606 г. мая 22 // Kansallisarkisto (Государственный архив Финляндии). Rulla RP– 44. № 3. [Нумерация листов отсутствует].

12.Дергачев Н. Русская Лапландия. Статистический, географический и этнографический очерки. Архангельск: Типография губернского правления, 1877. 298 с.

13.Заемная кабала еконгских лопарей Антониеву Сийскому монастырю на 20 рублей. 1638 г. июня 24 // СМИКП. № 42. С. 77–78.

14.Заемная кабала еконгского лопаря Ефрема Семенова сына Антониеву Сийскому монастырю на 2 рубля. 1632 г. августа 3 // СМИКП. № 37. С. 72.

15.Заемная кабала еконгского лопаря Саввы Титова Антониеву Сийскому монастырю на 46 алт. 4 деньги. 1631 г. апреля 1 // СМИКП. № 34. С. 69.

16.Калинин И.М. Торговые сношения лопарей с русскими в половине XVII в. // Известия Русского географического общества. 1929. № 1. С. 59–76.

17.Кандалакшский монастырь в XVI–XVIII веках: исследования и материалы: в 2 ч. / Авт.-сост. С.А. Никонов, Л.В. Пушкина. Ч. 2: Вкладная книга Кандалакшского Пречистенского монастыря 1562/63–1687 гг. Мурманск: МГГУ, 2013. 207 с.

18.Кольский Север: Энциклопедические очерки. Мурманск: «Доброхот», 2012. 504 с.

19.Кучинский М.Г. Саами Кольского уезда в XVI–XVIII веках: Модель социальной структуры. Каутекейно: Саамская высшая школа, 2008. 261 с.

20.Лукьянченко Т.В. Материальная культура саамов Кольского полуострова конца XIX

– XX вв. М.: «Наука», 1971. 165 с.

21.Никонов С.А. Промысловые владения Троицкого Печенгского монастыря на Мурманском берегу во второй половине XVI – середине XVII века // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. № 1 (146). Февраль, 2015. Серия: Общественные и гуманитарные науки. С. 7–12.

22.Писцовая книга Кольского уезда 1608–1611 гг. (Выписка из писцовой книги Алая Михалкова 116, 117, 119 гг.) // Харузин Н.Н. Русские лопари (Очерки прошлого и

27

современного быта). М.: Высочайше утвержденное Товарищество скоропечатни А.А. Левинсон, 1890. Приложение 2. С. 409–462.

23.Пошман фон, А. Архангельская губерния в хозяйственном, коммерческом, философском, историческом, топографическом, статистическом, физическом и нравственном обозрении. Т. 1. Архангельск: [б. и.], 1802. 194 с.

24.Список с мировой записи игумена Печенгского монастыря Антония с лопарями Нотозерского и Сонгельского погостов. 1600/1601 г. // РГАДА. Ф. 125. Оп. 1. 1684 г.

Д. 58. Л. 24–25.

25.Топографическое и историческое описание города Колы. 1797 г. / Овсянников О.В. Север Кольского полуострова – контактная зона XVI в. // Исторические связи Русского Севера и Норвегии (к 200-летию города Вардё). Архангельск: [б. и.], 1989.

С. 11–26.

26.Ушаков И.Ф. Избранные произведения в 3-х т.: Историко-краеведческие исследования. Т. 1: Кольская земля. Мурманск: Мурманское книжное издательство, 1997. 648 с.

27.Харузин Н.Н. Русские лопари (Очерки прошлого и современного быта). М.: Высочайше утвержденное Товарищество скоропечатни А.А. Левинсон, 1890. 472 с.

28.Чарнолуский В.В. Заметки о пастьбе и организации стада у лопарей // Кольский сборник. Труды антрополого-этнографического отряда Кольской экспедиции. Л.: Изд-во АН СССР, 1930. С. 23–70.

29.Чарнолуский В.В. Материалы по быту лопарей. Опыт определения кочевого состояния лопарей восточной части Кольского полуострова. Л.: Изд-во государственного Русского географического общества, 1930. 176 с.

30.Челобитная лопарей Пазрецкой волости царю Феодору Ивановичу с жалобою на притеснения, которые они терпят от датских даньщиков Иосифа Мортенсзона и Ивана из Варгава. 1595 г., июля 22 // Русская историческая библиотека. Т. XVI. СПб: Товарищество «Печатня С.П. Яковлева», 1897. С. 285–286.

31.Черняков З.В. Очерки этнографии саамов. Rovaniemi: University of Lapland, 1998. 110 с.

28

УДК 94:[629.52/.53:639.2](470.1/.2)"1860/1919"

ББК 39.42г

Д.А. Панов

ФГБОУ ВО «Мурманский арктический государственный университет» г. Мурманск, Россия

ПРОМЫСЛОВЫЕ СУДА МУРМАНСКИХ РЫБНЫХ ПРОМЫСЛОВ В 1860–1919 ГГ.

Аннотация. В статье обобщается имеющийся на сегодня материал, касающийся истории традиционного поморского судостроения применительно к мурманским рыбным промыслам в дореволюционный период. Приводятся данные о типах основных судов, применяемых поморами на Мурмане.

Ключевые слова: шняка, ёла, коч, вица, раньшина, карбас, лодья, Мур-

ман.

D.A. Panov

Murmansk Arctic State University

Murmansk, Russia

COMMERCIAL VESSELS OF THE MURMANSK FISHERIES

IN 1860–1819

Abstract. In article the material which is available for today concerning history of traditional Pomor shipbuilding in relation to the Murmansk fisheries is generalized. Data on types of the main vessels used by Pomors on Murman are provided.

Key words: shnyaka, ate, ram, wiza, ranshina, karbas, lodya, Murman.

Суровые климатические условия, постоянная борьба за существование диктовали участникам мурманских рыбных промыслов поморам формирование всего жизненного уклада. Вследствие постоянного соприкосновения с морем, поморами была разработана система ориентации и заложены основы северной арктической астронавигации, специфическая система судостроения.

К одной из особенностей поморского судостроения может относиться способ шитья лодок вицей. Неправильно было бы считать, что крепеж бортных досок вицей – гибкими, пропаренными прутьями можжевельника или ели, свидетельствовал о низкой культуре кораблестроительной техники поморов. Наоборот, как показывала мореходная практика, железные крепле-

29