книги2 / 80

неполный перечень негативных последствий этих реформ, о которых писали славянофилы.

«Устремившись из своей тесной национальной ограды в пролом, сделанный мощною рукою Петра, русское общество, сбитое с толку, с отшибленной исторической памятью, избывшее и русского ума и живого смысла действительности, заторопилось жить чужим умом, даже не будучи в состоянии его себе усвоить. Нескладно и безобразно залепетало оно дикою смесью простонародного говора, церковнославянского языка и изуродованной иностранной речи. Чужой критериум, чужое мерило, чужие формы, чужое миросозерцание. Жизнь наводнилась ложью, призраками, абстрактами, подобиями, фасадами – и колоссальным недоразумением между народом и его так называемой «интеллигенцией» официальной и неофициальной, консервативной и либеральной, аристократической и демократической»119, – писал И.С. Аксаков.

По мнению славянофилов, в основе государственности и всей жизнедеятельности народа лежит религия. Как писал И.В. Киреевский, «Для меня душа государства есть господствующая вера народа»120. На взгляд, А.С. Хомякова, религия, основанная на вере, «есть крайний предел всего мышления человеческого: явно или тайно, разумно или инстинктивно, она в себе всегда заключает полный и окончательный вывод из его духовной жизни»121, «сущность религии есть неизменный во веки дух света, проникающий все формы земные»122. При этом, понятие веры и религии у А.С. Хомякова не являются тождественными, «ибо религия может соединять людей, но только Вера связует людей не только друг с другом, но еще и с ангелами и с самим Творцом людей и ангелов, Вера, со всею ее животворною и строительною силою, мысленною свободою и терпеливою любовью»123.

В рамках своей достаточно оригинальной историософской концепции А.С. Хомяков выделил три главных вида вероисповеданий: «многобожие (политеизм), единобожие (монотеизм) и всебожие

119 Аксаков И.С. Речь о А.С. Пушкине // Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика. М.: Современник, 1981. С.266.

120Киреевский И.В. Духовные основы русской жизни. М.: Институт русской цивилизации, 2007. С.

121См.: Хомяков А.С. «Семирамида». // Хомяков А.С. Сочинения в 2-х т. Т. 1. М.: Московский Философский Фонд, Издательство «Медиум», 1994. С. 194.

122Хомяков А.С. Несколько слов о философическом письме (напечатанном в 15 книжке «Телескопа») (Письмо к г-же Н.) // Хомяков А.С. Сочинения в 2-х т. Т. 1. М.: Московский Философский Фонд, Издательство «Медиум», 1994. С. 450.

123Хомяков А.С. Всемирная задача России. М.: Институт русской цивилизации, Благословение, 2011.С. 417.

51

(пантеизм)»124. По его мнению, «в них содержится и дуализм, который есть скрытый монотеизм (как у древних персов), или политеизм (как у некоторых гностиков), и нигилизм, в котором не видим ничего кроме измененного пантеизма125».

При этом для типологизации различных видов религий А.С. Хомяков использовал как критерий их классификации понятие нравственной свободы и необходимости126. В соответствии с этим критерием, А.С. Хомяков выделил две группы религий:

1)иранство (иракство), к которому он относил, например, религии Древнего Ирана, иудаизм и христианство;

2)кушинтство (от слова Куш – древнего наименования Нубии), к которому он, в частности, относил шиваизм, буддизм, зороастризм, эллинско-римское язычество и другие религии. Если иранство основано на предании нравственной свободы личности или на внутреннем осознании его, вкупе с представлениями о божественном сотворении мира из ничего127, то кушинство – на понятии необходимости, проистекающей из самого хода развития жизнедеятельности, вещественном восприятии и преклонении перед ней. Своеобразное

соперничество этих групп религий, составляли, по мнению А.С. Хомякова, основное содержание процесса исторического развития религиозной сферы жизнедеятельности человеческих обществ.

Следует также отметить, что А.С. Хомяков, размышляя о судьбах России, Православия и Русской Православной Церкви, исходя из основ православного вероучения, особое внимание в своих работах обращал на понимание сущности церкви, которую он определял, как тело Христово128. В его представлении, «Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати»129.

При изучении Церкви и церковной жизни, по мнению А.С. Хомякова, следует учитывать все сложности данного процесса, поскольку, «Все признаки Церкви как внутренние, так и внешние познаются только ею самою и теми, которых благодать призывает быть

124 Хомяков А.С. «Семирамида». // Хомяков А.С. Сочинения в 2-х т. Т. 1. М.: Московский Философский Фонд, Издательство «Медиум», 1994. С. 31.

125 Хомяков А.С. «Семирамида». // Хомяков А.С. Сочинения в 2-х т. Т. 1. М.: Московский Философский Фонд, Издательство «Медиум», 1994. С. 31.

126 См.: Хомяков А.С. «Семирамида». // Хомяков А.С. Сочинения в 2-х т. Т. 1. М.: Московский Философский Фонд, Издательство «Медиум», 1994. С. 188.

127 См.: Хомяков А.С. «Семирамида». // Хомяков А.С. Сочинения в 2-х т. Т. 1. М.: Московский Философский Фонд, Издательство «Медиум», 1994. С. 199.

128См.: Хомяков А.С. Церковь одна. // Хомяков А.С. Сочинения в 2-х т. Т. 2. М.: Московский Философский Фонд, Издательство «Медиум», 1994. С. 5.

129Хомяков А.С. Церковь одна. // Хомяков А.С. Сочинения в 2-х т. Т. 2. М.: Московский Философский Фонд, Издательство «Медиум», 1994. С. 5.

52

ее членами. Для чуждых же и непризванных они непонятны; ибо внешнее изменение обряда представляется непризванному изменением самого Духа, прославляющегося в обряде (как, например, при переходе ветхозаветной Церкви в новозаветную или при изменении обрядов и положений церковных со времен апостольских). Церковь и ее члены знают, внутренним знанием веры, единство и неизменность своего духа, который есть Дух Божий. Внешние же и непризванные видят и знают изменение обряда внешним знанием, не постигающим внутреннего, как

исама неизменность Божия кажется им изменяемою, в изменениях Его творений. Посему не была и не могла быть Церковь измененною, помраченною или отпадшею, ибо тогда она лишилась бы духа истины. Не могло быть никакого времени, в которое она приняла бы ложь в свои недра, в которое бы миряне, пресвитеры и епископы подчинились предписаниям и учению, несогласному с учением и духом Христовым. Не знает Церкви и чужд ей тот, кто бы сказал, что могло в ней быть такое оскудение духа Христова»130.

Размышляя о воцерковлённости, необходимости стать подвижником, на путь духовного самосовершенствования, быть вовлеченным и иметь опыт участия в жизни Церкви, А.С. Хомяков ввёл в научный оборот понятие «соборности», под которым он понимал живое, свободное и органическое единство, целостность Православной Церкви, «проявляемые в законе духовной любви»131. По его мнению, «в вопросах веры нет различия между грамотеем и невеждой, церковником

имирянином, мужчиной и женщиной, государем и подданным, господином и рабом; где, когда это нужно, по усмотрению Божию, отрок получает дар ведения, младенцу дается слово премудрости, безграмотный пастух обличает и опровергает ересь своего ученого епископа, дабы все были едины в свободном единстве живой веры, которое есть проявление Духа Божия. Таков догмат, лежащий в глубине идеи собора»132.

Естественно, что идея соборности, общинность и коллективизм, свойственные русскому народу и лежащие в основе жизнедеятельности российского общества и государства, резко контрастировали с крайним индивидуализмом западноевропейцев и религиозно-организационными формами западного христианства, к сожалению не имеющих таких

ориентиров. Как отмечал А.С. Хомяков, «Итак, очевидно, есть

130 Хомяков А.С. Церковь одна. // Хомяков А.С. Сочинения в 2-х т. Т. 2. М.: Московский Философский Фонд, Издательство «Медиум», 1994. С .6.

131 Хоружий С.С. После перерыва. Пути русской философии. СПб.: Алтейя, 1994. С. 20. 132Хомяков А.С. Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях. По поводу брошюры г. Лоранси. // Хомяков А.С. Сочинения в 2-х т. Т. 2. М.: Московский Философский Фонд, Издательство «Медиум», 1994. С. 56.

53

существенная разница между идеею Церкви, признающей себя единством органическим, живое начало которого есть Божественная благодать взаимной любви, и между идеею западных обществ, единство которых, совершенно условное, у протестантов состоит только в арифметическом итоге известного числа отдельных личностей, имеющих почти тождественные стремления и верования, а у римлян – только в стройности движений подданных полудуховного государства»

133.

По мнению славянофилов, наипервейшей задачей, стоящей перед российским обществом и государством, являлось выполнение исторической миссии русского народа, – созидателя православной империи, творца истории, носителя православного сознания. На взгляд А.С. Хомякова, «Внутренняя задача Русской земли есть проявление общества христианского, православного, скрепленного в своей вершине законом живого единства и стоящего на твердых основах общины и семьи»134. Поддерживая Православие, Православную Церковь, сохраняя свою самобытность, идентичность, традиционные устои своей жизнедеятельности, преодолевая негативные последствия реформ Петра I и раскол между народом и частью его элиты, вследствие появления «западничества», государство и общественные институты, по мнению славянофилов, должны были приложить все усилия для выхода из наметившегося духовного кризиса, без каких-либо революционных потрясений и радикальных масштабных преобразований.

Как подчеркивал И.В. Киреевский, «государственность народа должна быть проникнута его верою, т.е. Церковью, которую он исповедует»135. «Если же, сохрани Бог, в России когда-нибудь сделается что-нибудь противно Православию, то все-таки будет враждебно России столько же, сколько и вере ее. Все, что препятствует правильному и полному развитию Православия, все то препятствует развитию и благоденствию народа русского; все, что дает ложное и не чисто православное направление народному духу и образованности, – все то искажает душу России и убивает ее здоровье нравственное, гражданское и политическое. Потому, чем более будет проникаться духом Православия государственность России и ее правительство, тем здоровее будет развитие народное, тем благополучнее народ, и тем крепче его правительство, и, вместе, тем оно будет благоустроеннее,

133 Хомяков А.С. Всемирная задача России. М.: Институт русской цивилизации, Благословение, 2011.С. 101.

134 Хомяков А.С. Всемирная задача России. М.: Институт русской цивилизации, Благословение, 2011.С. 274.

135 Киреевский И.В. Духовные основы русской жизни. М.: Институт русской цивилизации, 2007. С. 107.

54

ибо благоустройство правительственное возможно только в духе народных убеждений. Если оно будет не того духу, то непременно будет стеснять свободное его выражение в жизни и слове под предлогом толерантства и, стесняя его, само будет стесняться им и утверждаться против него только насильственно, боясь каждой тени духа общественного, как привидения из другого мира»136.

Подводя итог обзору полемики славянофилов и западников, можно констатировать, что поднятая ими проблематика, не утратила своей актуальности до настоящего времени.

Фактически их полемика о истории России, роли религии и Православия, Русской Православной Церкви, особенностям их исторического пути развития, продолжается и до настоящего времени на страницах газет, экранах телевизоров, социальных сетях и научных изданиях. С шестидесятых годов XIX века она же получила свою актуализацию в работах представителей трёх идеологических направлений русской религиозной и социально-политической мысли: консерватизма, либерализма и социализма. Исходя из славянофильских позиций на сущность религиозной проблематики излагали свои воззрения представители неославянофильства и консерватизма. С позиций западничества – представители либерального и социалистического направления. И данная ситуация не изменилась до настоящего времени.

136 Киреевский И.В. Духовные основы русской жизни. М.: Институт русской цивилизации, 2007. С. 113-114.

55

1.3. ДИСКРЕДИТАЦИЯ РЕЛИГИИ И ПРАВОСЛАВИЯ ОТЕЧЕСТВЕННЫМИ ИДЕОЛОГАМИ СОЦИАЛИЗМА, АНАРХИЗМА И РЕВОЛЮЦИОННОГО МАРКСИЗМА

Формирование в среде русской интеллигенции, бюрократии и части элиты антисистемы. Введение в научный оборот и трактовка антисистемы Л.Н. Гумилевым. Критерии отнесения к антисистеме.

Анализ И.А. Ильиным нигилистских, атеистических и материалистических умонастроений, распространенные в интеллигентских кругах. П.Б. Струве о «безрелигиозности» русской интеллигенции. Особенности распространения атеистических воззрений по С.Н. Булгакову.

Осмысление религиозной проблематики социалистами А.И. Герцен об отмирании института религии при социализме. П.Л. Лавров о необходимости борьбы с институтом религии, религиозным мировосприятием и образом жизни.

Призывы к уничтожению религии анархиста М.А. Бакунина. Антирелигиозный, антицерковным и антихристианским пафос рассуждений П.А. Кропоткина о религии, христианстве и Церкви.

Радикальная система воззрений на религию революционных марксистов Г.В. Плеханова и В.И. Ленина. Религия как разновидность духовного гнета.

Разработка научно обоснованного подхода к социологическому анализу религии в обществе П.А. Сорокиным.

При изучении последующих особенностей осмысления религиозной проблематики, в рамках упомянутых трёх идеологических направлений русской религиозной и социально-политической мысли (консерватизма, либерализма, социализма), следует однозначно учитывать, к этому моменту зримо оформившиеся последствия духовного раскола XVIII века, произошедшего в образованных слоях и элите русского общества. Речь, прежде всего, идёт о формировании в среде русской интеллигенции, бюрократии и части элиты русского общества, под определённым влиянием западничества, антисистемы («Малого народа», в терминологии О. Кошена и И.Р. Шафаревича).

Антисистема, термин введенный в научный оборот термин российским обществоведом, философом Л.Н. Гумилевым, – религиозноидеологическая система с отрицательным (или негативным) миросозерцанием, способствующая сокращению жизни этноса, распаду общества, разложению и упрощению культуры. Антисистема – это системная целостность людей, негативно относящихся к своей Родине, ненавидящих

56

свою собственную нацию, её ценности и культуру, историю, традиционные религиозные, политические и социальные системы137.

Адепты антисистемы, в процентном соотношении представляющие собой ничтожное меньшинство в том или ином обществе, стремятся уничтожить посредством революций, государственных переворотов или реформ столь ненавистный им миропорядок и традицию, подчинив и поработив себе изначально несогласное с ними большинство того или иного общества.

Представители антисистемы выступают как профессиональные деструкторы, разрушительная энергия которых направлена на уничтожение традиционных основ своего государства и общества, традиционных для него религиозных, политических, социальных и экономических систем. Замыкаясь исключительно в своём интеллектуальном и духовном мире, они резко противопоставляют себя всей остальной части народа, образуя своеобразный «антинарод среди народа»138, «"Малый Народ" среди "Большого Народа"»139, позиционирует себя как «элиту», «креативный класс» среди «молчаливого большинства», т.е. окружающих их людей.

При этом, как справедливо отмечал отечественный исследователь И.Р. Шафаревич, мировоззрение такого «Малого народа» «строилось по принципу ОБРАЩЕНИЯ мировоззрения»140 "Большого народа", т.е. формирования и воспитания такого типа человека, «которому было враждебно и отвратительно то, что составляло корни нации, её духовный костяк»141. «Общества, объединявшие представителей "Малого Народа", создавали для своих членов как бы искусственный мир, в котором полностью протекала их жизнь. Если в обычном мире всё проверяется опытом (например, историческим), то здесь решает общее мнение. Реально то, что считают другие, истинно то, что они говорят, хорошо то, что они одобряют. Обычный порядок обращается: доктрина становится причиной, а не следствием жизни. Механизм образования "Малого Народа" – это то, что тогда называли "освобождением от мёрт-

137 См., подробнее: Елишев С.О. Молодежная политика религиозных сект и новообразований в российской Федерации // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и политология. 2013, №4. С. 104-118; Елишев С.О. Политика. Базовые понятия. М.: Канон+РООИ «Реабилитация», 2018. С. 247-250; Елишев С.О. О сущности «современных революций» и государственных переворотов. М.: Канон+РООИ «Реабилитация», 2017. С. 67-78.

138Шафаревич И.Р. Русский вопрос // Шафаревич И.Р. Собр. соч. в 3-х т., Т. 2. М.: Феникс, 1994. С.114.

139Шафаревич И.Р. Русский вопрос // Шафаревич И.Р. Собр. соч. в 3-х т., Т. 2. М.: Феникс, 1994. С.114.

140Шафаревич И.Р. Русский вопрос // Шафаревич И.Р. Собр. соч. в 3-х т., Т. 2. М.: Феникс, 1994. С.114.

141Шафаревич И.Р. Русский вопрос // Шафаревич И.Р. Собр. соч. в 3-х т., Т. 2. М.: Феникс, 1994. С.114.

57

вого груза", от людей, слишком подчинённых законам "Старого мира": людей чести, дела, веры. Для этого в обществах непрерывно производят «очищения» (соответствующие "чисткам" нашей эпохи). В результате создаётся всё более чистый "Малый Народ", движущийся к "свободе" в смысле всё большего освобождения от представлений "Большого Народа": от таких предрассудков, как религиозные или монархические чувства, которые можно понять только опытом духовного общения с ним»142.

Подобного рода антисистемные установки хорошо описал Ф.М. Достоевский в «Дневнике писателя», в своих размышлениях об А.И. Герцене, «Герцену как будто сама история предназначила выразить собою в самом ярком типе этот разрыв с народом огромного большинства образованного нашего сословия. В этом смысле это тип исторический. Отделясь от народа, они естественно потеряли и Бога. Беспокойные из них стали атеистами; вялые и спокойные – индифферентными. К русскому народу они питали лишь одно презрение, воображая и веруя в то же время, что любят его и желают ему всего лучшего. Они любили его отрицательно, воображая вместо него какой-то идеальный народ, – каким бы должен быть, по их понятиям, русский народ. Этот идеальный народ невольно воплощался тогда у иных передовых представителей большинства в парижскую чернь девяносто третьего года. Тогда это был самый пленительный идеал народа»143.

К сожалению, начиная с 60-х годов XIX века вплоть до настоящего времени, антисистемные мировоззренческие установки стали своеобразной визитной карточкой определённого слоя российских интеллигентов – «западников», ориентированных на ценности западноевропейской культуры.

Яркими представителями антисистемы в России в имперский период её истории являлись русские революционеры из социалистического лагеря и радикально-реформистская интеллигенция из либерального лагеря, в среде которых к тому же особую популярность приобрели материалистические, атеистические и нигилистские воззрения и взгляды.

Представители этих кругов крайне отрицательно относятся к идее самобытности, своеобразия, уникальности путей развития русской культуры, цивилизации, государственности; стремятся навязать русской нации формы западной культуры, социальной практики и политического устройства, отвергая систему ценностей и традиционных устоев жизнедеятельности русского общества. Достаточно хорошо охарактеризовал подобного рода цели и устремления представителей этих общно-

142Шафаревич И.Р. Русский вопрос // Шафаревич И.Р. Собр. соч. в 3-х т., Т. 2. М.: Феникс, 1994. С.114.

143Достоевский Ф.М. Дневник писателя. В 2 т. Т. 1. М.: Книжный клуб 36,6, 2011. С.47.

58

стей, в одном из своих выступлений премьер-министр П.А. Столыпин, полемизируя со своими оппонентами: «Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!»144.

По мнению российского философа И.А. Ильина, отменно обозначившего антисистемные установки и мировоззренческую позицию этого слоя российской интеллигенции, русские революционеры – эти «"просвещенные" неверы, они совершенно не видели драгоценного своеобразия русского Православия, не понимали его мирового смысла и его творческого значения для всей русской культуры»145.

Анализируя нигилистские, атеистические и материалистические умонастроения, распространенные в интеллигентских кругах, И.А. Ильин отмечал, что: «В действительности первый признак ответственного и вдумчивого человека состоит в том, что он умеет различать, во что надо веровать и чего нельзя принимать на веру. Именно этого русская радикальная интеллигенция никогда не умела. Ей, с самого Вольтера, все казалось, что в религии вера неуместна, а верить надо в радикальные политические лозунги. "Просвещенный" человек не может принимать всерьез Евангелие, учение Христа и традицию Церкви, если он это делает, то он или "чудак", которому можно дать снисхождение, или "корыстный лицемер", которого надо осмеять и разоблачить. "Просвещенный" человек должен прилепиться сердцем, воображением, мыслью и волею

– к тезисам западного демократизма, республиканства и, конечно, социализма. Он должен благоговейно читать пошлости Писарева, наивности Чернышевского, сентиментальные вирши Некрасова, сумбуры Михайловского и Лаврова, невежественные глупости народовольческих брошюр и мертвую, абстрактную трескотню марксистской литературы. В это надо верить; и по вере – делать; а для дела – жертвовать»146.

На взгляд П.Б. Струве, одного из авторов сборника «Вехи», авторы которого осмысляли роль русской интеллигенции в революционных событиях 1905-1907 гг., «идейной формой» этой (антисистемной) части русской интеллигенции стало «её отщепенство, её отчуждение от государства и враждебность к нему»147. При этом, по его мнению, для этого «интеллигентского отщепенства характерны не только его противогосударственный характер, но и его безрелигиозность»148. «Русская интелли-

144Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия… М.: Молодая гвардия, 1991. С. 96.

145Ильин И.А. Наши задачи. Собр. соч. в 10 т. Т.2 Кн. 1. М.: Русская Книга. 1993. С. 130.

146Ильин И.А. Наши задачи. Собр. соч. в 10 т. Т.2 Кн. 2. М.: Русская Книга. 1993. С. 137.

147Струве П.Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. 4-е издание. М.: Типолитография тов. И.Н. Кушнарев и К. 1909. С. 160.

148Струве П.Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. 4- е издание. М.: Типолитография тов. И.Н. Кушнарев и К. 1909. С. 160.

59

генция, – писал П.Б. Струве, – будучи безрелигиозной в том неформальном смысле, который мы отстаиваем, в то же время была мечтательна, неделовита, легкомысленна в политике. Легковерие без веры, борьба без творчества, фанатизм без энтузиазма, нетерпимость без благоговения, – словом, тут была и есть налицо вся форма религиозности без ее содержания»149.

С.Н. Булгаков, ещё один из авторов сборника «Вехи», характеризуя распространение атеистических воззрений в этой среде, подчеркивал, что: «как всякая общественная среда вырабатывает свои привычки, свои особые верования, так и традиционный атеизм русской интеллигенции сделался само собою разумеющеюся ее особенностью, о которой даже не говорят, как бы признаком хорошего тона. Известная образованность, просвещенность есть в глазах нашей интеллигенции синоним религиозного индифферентизма и отрицания. Об этом нет споров среди разных фракций, партий, "направлений", это все их объединяет. Этим пропитана насквозь, до дна, скудная интеллигентская культура, с ее газетами, журналами, направлениями, программами, нравами, предрассудками, подобно тому как дыханием окисляется кровь, распространяющаяся потом по всему организму»150.

При этом, по мнению С.Н. Булгакова, «в русском атеизме больше всего поражает его догматизм, то, можно сказать, религиозное легкомыслие, с которым он принимается. Ведь до последнего времени религиозной проблемы, во всей ее огромной и исключительной важности и жгучести, русское "образованное" общество просто не замечало и не понимало, религией же интересовалось вообще лишь постольку, поскольку это связывалось с политикой или же с проповедью атеизма. Поразительно невежество нашей интеллигенции в вопросах религии. Я говорю это не для обвинения, ибо это имеет, может быть, и достаточное историческое оправдание, но для диагноза ее духовного состояния. Наша интеллигенция по отношению к религии просто еще не вышла из отроческого возраста, она еще не думала серьезно о религии и не дала себе сознательного религиозного самоопределения, она не жила еще религиозной мыслью и остается поэтому, строго говоря, не выше религии, как думает о себе сама, но вне религии»151.

Естественно, что появление антисистемы и соответствующего мировоззрения, как уже стало ясно из приведённых высказываний автори-

149Струве П.Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. 4-е издание. М.: Типолитография тов. И.Н. Кушнарев и К. 1909. С. 167.

150Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. 4-е издание. М.: Типолитография тов. И.Н. Кушнарев и К. 1909. С. 30.

151Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. 4-е издание. М.: Типолитография тов. И.Н. Кушнарев и К. 1909. С. 32.

60