CSqPo0AqRN

ческую историю, в которой море, корабль, профессия – обрамление человеческой судьбы. Создавая психологические портреты персонажей, объясняя мотивацию поступков, Романов задерживает внимание на нравственном смысле происходящего. Вот танкер «Балхаш» с поломанным двигателем в разгар Карибского кризиса идёт к Антильским островам, его курсом следует американский военный корабль, провоцируя российских моряков опасными манёврами. Рисуя экстремальную ситуацию, Романов раскрывает истоки «морского братства» и природу человеческой трусости («Тревожные сутки»). В другой повести два корабля, где капитанами старый помор и его бывший уже ученик, столкнулись в Кольском заливе, направляясь встречными курсами: «Всё, что можно было затопить, было затоплено; всё, что можно было разрушить, было разрушено; и осталось только доложить о случившемся и попытаться вытащить из перекорёженного железа оставшихся в живых людей» («Бабий узел») [Романов, 1979, с. 166]. Море «не простило» молодому капитану небрежности, погружённости в личные переживания – он виновник трагедии, поскольку капитан за всё в ответе. Жизнь и судьба капитана корабля – композиционный и сюжетный центр книги.

Древнейшая тема рока, связанного с морской стихией, соотносится в повестях с современной и острой для своего времени проблематикой. Несколько сухая производственная тема уравновешивается лирической интонацией. Шестидесятые годы – время оттепели, герои спорят о бессмысленности жёсткой дисциплины и стремлении к воле, о праве личности на свободомыслие (они слушают «Голос Америки» – единственно доступную в море радиостанцию), о приоритете образования над опытом, о выполнении плана. Однако спор поколений не перерастает в непреодолимый конфликт, поскольку молодёжь – дети войны, а «старики» – недавние фронтовики, для тех и других слово Родина – свято. Есть ещё одна особенность, которая роднит всех писателей-маринистов, её определил Артюр Рембо в стихотворении «Пьяный корабль»: «С тех пор я был омыт поэзией морей». «Поэзия моря» выразилась в стилистике книги, сочетающей натурализм, яркость деталей и событий с лирическими переживаниями и романтической символикой. И сами герои Романова, вольные, непрактичные, оторванные от земной реальности, – одновременно надёжны в море и беспомощны на суше, они подчиняются противоречивым импульсам. Наивные и эгоистичные, возвышенные, не от мира сего, они бывают непреднамеренно жестокими, резкими, а их поступки иррациональными. Эти герои «одной крови» с персонажами Мелвилла, Станюковича, Конрада, О’Нила…

Особо в повестях обозначается тема Мурманска. Воротами города в большой мир становится порт, торговый, рыбный: «На севере путина всегда, когда есть рыба, то в одном конце моря, то в другом, а то сначала в Норвежском, а потом к американскому плоскому острову Сейбл, на Джорджес-банку, к Флемиш-капу, или вообще на Патагонский шельф, или

51

в африканский Уолфиш-Бей, – всё равно: та же путина» [Романов, 1979, с. 148]. Мурманск в книге – мощный экономический центр, где работа не останавливается ни днём, ни ночью, океанские корабли швартуются и разгружаются десятками кранов, физически ощутимы ритмы времени, его ускорение, безостановочное движение. По мысли Романова, современный человек переживает внутренний драматический разлад, поскольку великие задачи, поставленные жизнью, редко совпадают с его желанием душевного покоя, любви, счастья.

Морские книги Бориса Романова сохраняют традиционные для жанра черты, однако, есть и отличие. Обычно в повестях и романах на морскую тему рассказанная история занимательна и, как новелла, венчается эффектным финалом. В повестях Романова сюжет не закончен, катарсис отсутствует, не завершены диалоги, психологическое начало преобладает над приключенческим. Становится очевидным, что для писателя главное – изобразить самоощущение человека ХХ столетия, смену поколений, выбор судьбы.

В региональной литературе появляется династия писателей Блиновых, чья жизнь связана с морем и Мурманском. Основатель династии Николай Николаевич Блинов ходил судовым механиком в Траловом флоте. Названия его книг: «Судьбы», «Люди под палубой», «И всё-таки море». Жизнь моряков и история страны, война – вот темы его произведений. Жена Н. Блинова – Александра Серапионовна Хрусталёва по профессии судовой механик. В автобиографической книге «Здесь мой причал» она как будто размышляет о своей судьбе и семье, а получается – о стране и людях. Её рассказ о женщине – судовом механике в мужском коллективе обретает остросовременный смысл, поскольку речь идёт о личной и социальной свободе, возможности выбора профессии, трудности совмещения любимого дела с традиционным семейным укладом. Однако писательница верна неизменным ценностям жизни: «Больше полувека прожили мы с мужем… Были пасмурные дни и у нас. Но наша семья всегда была крепка той внутренней связью, общностью интересов и целей, которые и составляют, по-моему, главное в жизни… Я благодарна судьбе, позволившей мне связать жизнь с морем – прямо или косвенно. И ещё я трижды благодарна судьбе, давшей мне познать семейное счастье» [Хрусталёва, 2004, ч. 2, с. 24].

Сыновья Николая Николаевича – Николай и, в особенности Борис, продолжили семейную традицию. Борис Николаевич в течение многих лет ходил в море и в то же время окончил Литературный институт имени Горького. В рассказах, повестях, очерках Б. Блинова Мурманский берег – море, город, порт, люди – модель жизни России и в советское, и перестроечное время. Писателя интересуют социальные и нравственные проблемы современности. В его творчестве ощутимо влияние Аксёнова, Трифонова, возможно, Нагибина и Казакова. Блинов укрупняет характеры людей, связанных с морской профессией: «Объёмность пространства Кольской зем-

52

ли, её открытость всем морям, ветрам и странам способствовали более вольному и широкому взгляду на мир, чем в материковой зоне. Заполярные тяжёлые зимы, шторма и морская работа воспитывали черты северного характера, без которых было не выстоять» [Блинов, 2004, ч. 2, с. 61].

Врассказе «Вершина Ян-Майена» вечная тема – «старик и море» – раскрывает быт и поэзию северной жизни: «Старик влезает в китель… Он выпрямляет его спину, подбирает живот… Старик молодеет, прямо держится голова, светлеют глаза. Он снова здоров, крепок, спокоен. Многие годы корабль был его жилищем, теперь жилище стало его кораблём. Он выходит на белое крыло мостика. В лицо дует свежий нордовый ветер. Плывёт навстречу берег залива, и снежные сопки салютуют ему открытыми створами» [Там же, с. 51].

Вповести Блинова «Последний бич» морская жизнь лишена романтики, рыбный порт становится моделью современного потребительского общества, а главный герой – бич Веня, лишившийся по пьяному делу документов и живущий в порту, является воплощением «естественного человека», робинзона с его нормативно-нравственными ценностями. В порту Веня бьётся насмерть с «сытой, наглой нечистью», а выходит – зря, ему не изменить социальные законы. Знакомые Вени, живущие за пределами порта, в городе, имеют одни материальные интересы, на вопрос о смысле жизни рассказывают о квартирах, отпусках, машинах.

Впоследних по времени повестях и рассказах писателя зло и справедливо высмеиваются меркантильные люди, он сожалеет об утраченных ими нравственных ориентирах. В этих книгах преобладает негативное отношение автора к современному поколению, положительные герои не очень убедительны в своих исканиях правды, может быть, потому что не сохранили наивность, да и просто мужское благородство, свойственные хотя бы бичу Вене.

Нравственная проблематика, испытание героев морем и профессией военного моряка в центре драматургии и киносценариев Леонида Александровича Крейна (1935–1995). Как корреспондент флотской газеты он знает и описывает будни флотской службы, бесконечные переезды и смены гарнизонов, семейные проблемы военных моряков. Он подчёркивает не только профессионализм, но и интеллигентность советских офицеров. Писатель размышляет над смыслом вечных ценностей в России 90-х годов, утратившей стабильность. В послесловии «от автора» к кинороману «Адмирал» он пишет: «И какие бы ни нагрянули новые времена, какие бы ни свершились перевороты, им не перечеркнуть эти уже состоявшиеся жизни (имеются в виду персонажи – военные моряки), не переписать набело уже сложившиеся судьбы. От этого не уйдёшь, да и не надо, нельзя уходить. Потому что было именно так, не иначе. А будет… Пусть будет лучше. Надо, просто необходимо, чтобы было лучше, светлей, человечней» [Крейн, 2004, ч. 2, с. 105].

53

Военным журналистом и офицером Северного флота был замечательный поэт Владимир Матвеев (1925–1999). Ярко выраженный романтик и лирик, он почти все свои стихотворения посвятил Северному флоту, морю и морской службе, северной природе. Сборник поэзии «Иней», изданный тиражом в мурманском издательстве в 60 000 экземпляров и раскупленный очень быстро, включает стихи с названиями «Глоток воды», «Старые корабли», «Сентябрь на флоте», «Катерники», «Новогодняя вахта», «Жена офицера», «Цвет моря», «Музыка моря»…

Писатели – маринисты являются своего рода почвенниками. Морской жизнью в их книгах определяются важнейшие смыслы бытия человека и общества. Образ моря сплетается из множества символов, и как писал Мелвилл в романе «Моби Дик»: «Воистину, мир – это корабль, взявший курс в неведомые воды открытого океана» [Мелвилл, 1961, с. 92–93]. Современный герой-моряк обладает северным характером, продолжает традиции поморов вне прямого «наследования крови». Поступки, образ мыслей, душевные свойства героев Романова и Блинова сходны с теми, что описаны в книгах Максимова и Пришвина. Морской роман в региональной литературе Кольского Севера сохраняет черты классического жанра и становится частью мировой литературы.

54

§ 2. Литература коренных жителей Кольского полуострова – саами в XX веке. Процессы самоидентификации и глобализации

Расцвет словесности, в целом, способствовал рождению современной литературы коренных жителей Кольского Севера – саамов, в 2010 году ей исполнилось 20 лет. Саамская литература существует на саамском и русском языке. Современные саамские писатели – люди не только грамотные, но и в большинстве своём с высшим образованием и опытом жизни в больших городах России. В конце 70-х годов учительница из Ловозера Александра Андреевна Антонова создаёт саамский букварь, она переводит на саамский язык книги Бажанова и Большаковой, стихи русских поэтов. И тем не менее поэзия и проза кольских саамов сохраняет свою идентичность и в содержании, и в образном строе традиционному многовековому укладу жизни, созданной ими «арктической цивилизации», где современный мир – только фон древнего уклада жизни. Исследователи саамской литературы (Пантелеева, Большакова, Смирнов) отмечают сквозные мотивы и главные темы творчества саамских писателей, по словам замечательной поэтессы Октябрины Вороновой, это «солнце, тундра, река, мать, отец, земля», и конечно, олени и сам оленный народ. Как полагает Л.Т. Пантелеева, основу духовного сознания саамского народа определяет мифотворчество. Мироощущение саамов-писателей сохраняет фольклорное начало. Первым саамским автором, написавшем книгу стихотворений об оленном народе (на русском языке), стал Аскольд Бажанов. Современный человек, всю жизнь проработавший на горно-обогатительном комбинате, Аскольд Бажанов тем не менее в своей поэзии воспевает солнце, северную природу, сполохи, у него «солнечный ветер» порождает «зелёное сияние», а над «замёрзшею тундрой всходит солнце – Большая Звезда» [Бажанов, 2004, ч. 1, с. 109–112]. В повести «Белый олень» северное сияние уносит на небо молодца, которого разыскивает невеста. В творчестве кольских саамов современная цивилизация находит отражение лишь тогда, когда угрожает извечному ладу жизни, так например, возникают темы войны и оскудения земли, тундры, но и эти темы сохраняют традиционные художественные характеристики.

Обратим внимание на творчество талантливой саамской поэтессы Октябрины Вороновой (1934–1990), которая считается первым профессиональным писателем саамской литературы, многие полагают, что «саамская литература родилась с выходом её книги стихов «Ялла» (1989). Получив высшее образование в Ленинграде, поэтесса испытала влияние не только саамской, но и русской культуры, однако язык её поэзии – родной, саамский, как и мироощущение. Русский язык, возможно, способствовал обогащению смыслов и образного строя её поэзии. Через традиции саамской культуры и фольклорные образы передаёт Октябрина Воронова основную мысль сво-

55

его творчества – любовь к родной земле и бережное её сохранение, об этом и стихотворение «Земля»:

Любому я скажу: Будь человеком, Куда б ни шёл –

Земле не навреди! [Воронова, 1995, с. 126].

А земля – это и родной дом, и первозданная северная природа, и ощущения свободы и счастья. Лирический герой поэзии Вороновой обладает тонкой и, на редкость, гармоничной душой, принимающей и красоту жизни, и посланные судьбой испытания. Когда читаешь её стихи, как будто стоишь на берегу реки или у опушки леса, вслушиваясь в шум воды и шорох деревьев, поражаясь переливам красок, интонаций, оттенков, душевных переживаний. В её поэзии есть ощущение пространства, воздуха, воли. Неудивительно, что образованная, знающая литературу Октябрина Воронова практически не использует цитаты, аллюзии и реминисценции из русской и европейской поэзии, поскольку её поэтический дар естественно отражает народное сознание и предполагает древнейшие формы одушевления природы вне чужого культурного контекста. А это означает, что в родной среде ей приходит единственно возможное саамское слово и единственно верная метафора для обозначения снега, оленя, камня, солнца, воды, ягеля, тундры… (горы – «ладони земли», «девушка порхала куропаткой», «пышный ягель тундре к лицу», наступление осени – «будто погладили лапкою лисьей нежно-зелёные платья берёз», весной «душа твоя распустится, как подснежники в лесу») [Там же, с. 42, 45, 56, 57, 68, 74]. Так, например, слово «камень» в европейской литературной традиции имеет скорее отрицательный смысл и означает «холодный, бесстрастный, жестокий». В исторической хронике Шекспира «Ричард III» люди, узнавшие о незаконном вступлении Ричарда на престол, напоминают «дышащие статуи и безъязыкие камни», поскольку не желают славить нового короля. В мифологии саами, напротив, камни – священные и загадочные существа, поэтому в стихах Вороновой «камни молчаливы, холодны, как росы студёной капли, как дыхание луны», а ещё «с камнем люди сердце сильное сравнят» [Там же, с. 83].

Саамский поэтический язык Вороновой стремится к сохранению первозданности и идентичности и самого слова, и обозначаемого им уклада жизни, к выражению стихийного чувства вне общепринятых в традиционной поэзии символов и метафор. Может быть, по этой причине, прекрасно владея русским языком, Октябрина Воронова предпочитала чужие переводы своей поэзии. На наш взгляд, лучшие переводы стихов Вороновой принадлежат прекрасному мурманскому поэту Владимиру Смирнову, который был одновременно и исследователем её поэзии. Смирнов – профессиональный литератор и самодостаточный художник, уроженец мест-

56

ного поморского посёлка Териберка, поэт очень современной тематики. Его книги – о моряках и о войне, о природе и малой родине, о дружбе, о смысле жизни. У него другой, мужественный, поэтический голос, но удивительно тонко он передаёт в переводах особенности национального мышления, образного строя и эмоциональность поэзии Октябрины Вороновой. Понимая, что иокангский диалект саамского языка исчезает, он как драгоценность сохраняет без перевода саамские слова, иногда они обозначают этнические предметы быта (пуйня – деталь оленьей упряжки). Чаще – звуковая оболочка саамского слова характеризует индивидуальность того или иного явления. Так чузи у Вороновой – полярный воробей, «маленький комочек и горсточка земли», он и поёт «чу-ди, чу-ди…» [Воронова, 1995, с. 110], он мельче и беззащитней обычной птицы, это слово и остаётся в книге. В стихотворении «Поной» Смирнов оставляет рефрен каждой строфы на саамском языке без перевода. Стихи рассказывают о главной саамской реке Поной, и выражение «олмэ – вардем – ёгкын» означает «путеводительница людей», однако звукопись саамской фразы более точно передаёт «орлиный клёкот» в шуме реки, скачущей через камни [Там же,

с. 140–141].

Появляется в саамской литературе и первый роман под названием «Алхалалалай», написанный по-русски, автор его – создатель и хранитель музея Октябрины Вороновой в Ревде, член Союза писателей России Надежда Павловна Большакова. Интересен замысел романистки объединить традиционные реалии саамской культуры с современным сюжетом и тем самым преодолеть некоторую этническую и историческую замкнутость саамского круга жизни. Действие разворачивается и в XVII веке, и в XX, сквозной в движении сюжета становится тема любви, которая рассматривается автором и в гендерном аспекте, что придаёт роману современное звучание. Создавая образ ительмена Лахэна, возлюбленного главной героини Насти, писательница сравнивает культуры немногочисленных народов России, видя в них родственные черты. Несомненно, сильной стороной романа является искреннее, эмоциональное любование автора саамским народом, его самобытным творчеством. Надежда Большакова включает саамский мир в пространство большой Родины, её герои рассуждают о сохранении идентичности саамского этноса и его культуры в глобальном мире, это тем более трудно, что носители саамского языка постепенно умирают, он уже не так востребован молодёжью, как русский.

Современная саамская литература свидетельствует, что стремление к сохранению национальной идентичности не менее активный процесс, чем некоторые разрушительные явления мультикультурности. Русская культура и язык, как видится, не подавляют саамское слово. Они скорее стимулируют новое поколение, создавшее азбуку, словари, письменность, к литературному творчеству. Художественное сознание саамского литератора, даже пишущего по-русски, отражает реалии родного мира и народной

57

культуры, и система традиционных ценностей обладает большей устойчивостью, чем принято считать. Надежда Большакова в статье «Саамской литературе – 15 лет» упоминает довольно большую группу саамских авторов, творчество которых складывается по-разному, сетует на то, что молодых среди них немного, что нет должной государственной поддержки. Однако интерес к творчеству кольских саамов велик уже хотя бы потому, что их произведения переведены на многие языки, включая финский и скандинавские, английский, немецкий и даже вепсский и мокшанский!

58

§3. Тема утраты национальных ценностей

врегиональной словесности и литературе Северных стран

Новая тема входит в литературу Кольского Севера вместе с процессами глобализации. Это тема разрушения под натиском цивилизации поморской деревни «с её многовековыми традициями, размеренной жизнью, семейными устоями. Гибнет суровая, но неповторимо прекрасная северная природа, утрачивает человек свою привязанность к отчим местам, нравственные ориентиры в этом сложном мире» [Пантелеева, 2004, ч. 2, с. 155]. Эти темы – ведущие в творчестве романиста Виталия Семёновича Маслова (1936–2001) и поэта Николая Владимировича Колычева.

Тема гибели поморской деревни в местной литературе становится своеобразным преломлением известного в современной мировой культуре явления – утраты канона, децентрализации и деконструкции традиционных ценностей. «Для мультикультурализма характерно поставить под сомнение не только понятие национально культуры, но и национальной литературной традиции», – пишет Тлостанова. И Маслов, и Колычев, воспроизводя извечный лад русской жизни, особенности национального характера русского человека, анализируют, насколько устойчивы мир и человек на Севере к разрушительным процессам глобализации, сохранятся ли язык, культура, народная мораль.

Виталий Маслов родом из поморской деревни Сёмжа, после окончания мореходного училища и нескольких лет морской практики он более двадцати лет был начальником радиостанции на атомоходе «Ленин». Всё творчество писателя, а это и рассказы, и романы, и публицистика, и стихи – посвящено изображению народной жизни северной поморской деревни, её традиционному укладу, людям, которых связывают сложные отношения (сборник «Крутая Дресва», повести «Круговая порука» и «Из рук в руки», роман «Внутренний рынок»). Его герои – поморы накрепко привязаны к родной земле и хотят сохранить и свою деревню, и связь с морем, и те нити, которые соединяют прошлое с настоящим. Гордость поморов – их мореходство, мезенцы – Кирилл и Молчан Ружниковы участвовали в открытии Тихого океана, Исай-Мезенец – Чукотки, а уж Семён Дежнев известен всем!

В рассказе «Свадьба» поморскую деревню с названием Крутая Дресва администрация объявила неперспективной, разъехались поморы, каждый нашёл свою судьбу, однако, на свадьбу собрались всем селом на малой родине, вспомнили войну и всех погибших, заспорили о судьбе Поморья. Решили возродить колхоз, но получится ли? У каждого из мужчин – офицера, капитана, штурмана – уже сложилась судьба в большом городе. Нравственное чувство, да и просто зов крови не даёт им оставить разорённым родной дом: «Не раз бывало, что непролазное безвременье и непроглядная нужда заставляли поморов заглушать в душе тот вольный ветер,

59

который гудел в крови их отцов. Но едва мало-мальски налаживалась жизнь, едва поднимался взгляд выше куска хлеба, и сразу же этот кусок вставал поперёк горла. И не масла уже не хватало, а того ветра» [Маслов, 2004, ч. 2, с. 150]. Как пишет Пантелеева, «Маслову свойственно обострённое чувство правды, которое уходит своими корнями в этический и эстетический опыт народа». Он пишет страстно и лирично, используя «живое и бесконечно многообразное в своих оттенках поморское слово» [Пантелеева, 2004, ч. 2, с. 156]. Человек, по Маслову, входит в большой мир со своей индивидуальной идентичностью, понятие народа складывается, как у Толстого, из множества судеб и волеизъявлений. В представлении писателя, глобальный мир и современная цивилизация уничтожают в человеке главное – нравственную связь с родной землёй и своим народом. Не случайно, именно Виталий Семёнович Маслов становится инициатором возрождения Праздника славянской письменности и культуры в России.

Николай Колычев, несомненно, поэт почвы, его традиции – от Кольцова, Есенина, Рубцова. Образность, метафоричность, темы и интонации его поэзии традиционно русские и христианские. Любовь к родине и жизни, страдание и сочувствие человеку, духовные искания – вот основа его стихов.

Опять под слёзным небом распростёрты Печальные дожди – по всей России.

И я брожу, с последних листьев жёлтых Сцеловывая капли дождевые.

Спаси меня, земля! Я так устал, Живя во зле. Я болен жаждой мщенья, А от тебя исходит доброта.

Прости меня и научи прощенью [Колычев, 2004, ч. 2, с. 300].

Край земли, край, моря, край света...

Вот таким тебя и люблю. Неспроста родился я в этом

Городе на самом краю [Там же, с. 305].

Лирический герой Колычева в поисках нравственного смысла жизни, её природной красоты, он отзывчив и на добро, и на чужое горе – в общем, традиционный для русской литературы персонаж, сохраняющий в своем сознании и поступках идентичность русскому национальному характеру.

Роман современной норвежской писательницы Ханне Эрставик «Любовь» рассказывает об утрате традиционных ценностных ориентиров, о разрушении глубинной модели поведения и системы архетипов, которые лежат в основе национального характера норвежцев. Эрставик создаёт впечатляющую картину мультикультурного мира, лишённого основы. Как

60