!!Экзамен зачет 2023 год / Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства

<4> Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 23.04.2002 N А54-1962/01-С6; Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от

24.01.2000 N А06-1177-12/99.

В другом деле был установлен факт подделки доверенности, на основании которой было получено исполнение. При этом, несмотря на прекращение уголовного дела, возбужденного по факту использования поддельной доверенности, риск последствий исполнения обязательства неуправомоченному лицу был возложен судом на должника <1>. По нашему мнению, возложение риска исполнения неуправомоченному лицу на должника в случае использования поддельной доверенности, равно как и в других случаях фальсификации полномочий, не может быть оправданно, когда должник действовал с надлежащей степенью заботливости и осмотрительности, которая от него требуется по характеру обязательства и условиям оборота, и предпринял все разумные меры к установлению правомочности представителя <2>. Противоположный подход может серьезно угрожать динамичности оборота, вызывать дополнительные организационные затраты и негативно сказаться в целом на экономике. Судебная практика свидетельствует, что подтверждение факта поддельности доверенности нередко устанавливается лишь после проведения соответствующей экспертизы и визуальным образом обнаружена быть не может <3>. Конечно, в определенных случаях современные средства связи позволяют связаться с кредитором для подтверждения подлинности доверенности, однако это организационное средство может быть эффективно не в любой ситуации. Примечательна в этом аспекте позиция суда, рассматривавшего дело по спору, связанному с исполнением обязательства на основании фиктивной доверенности. Суд указал, что фиктивность доверенностей, на основании которых осуществлены перевозки, не была установлена на момент исполнения ответчиком своих обязательств. Проверка подлинности доверенности не входит в полномочия перевозчика, действия которого соответствовали Правилам перевозки грузов. В соответствии со ст. 793 ГК РФ ответственность за нарушение обязательств по перевозке устанавливается названным Кодексом, транспортными уставами и кодексами, а также соглашением сторон. Ни соглашением сторон, ни нормативными актами не установлена ответственность железной дороги за осуществление перевозки грузов на основании доверенностей, фиктивность которых была впоследствии выявлена <4>.

--------------------------------

<1> Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от

28.02.2001 N А26-3803/00-01-12/154.

<2> При этом наличие или отсутствие заботливости и осмотрительности должника в этом аспекте должны рассматриваться как критерии отнесения риска на того или иного субъекта правоотношения, а не как факторы, определяющие виновность или невиновность.

<3> См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 29.04.2003 N А10-1432/01-Ф02-1252/03-С2.

<4> Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 14.12.99 N А56-18637/99. Конечно, здесь следует заметить, что осуществление только фактических действий вообще не требует какой-либо доверенности. Последняя необходима лишь для совершения юридических действий, т.е. совершения сделок.

В другом деле спор был связан с правоотношениями по договору, предусматривающему заправку автомобилей истца на автозаправочных станциях. Договор определял, что отпуск нефтепродуктов производится по лимитно-заборным ведомостям. Фактически, по сложившейся практике взаимоотношений, полномочия водителей истца подтверждались путевыми листами, операторы автозаправочных станций по путевым листам самостоятельно вносили в лимитнозаборные ведомости сведения о полученных нефтепродуктах, фамилии водителей, номера автомашин и путевых листов. Суд, в частности, указал, что ни законом, ни иными правовыми актами порядок заправки автотранспорта обслуживающихся предприятий только по предъявлению водителем удостоверения личности не предусмотрен, предъявляемые путевые листы имели соответствующий штамп, необходимые реквизиты и не могли вызывать сомнений. Истцом не представлены доказательства того, что путевые листы, по которым произведен отпуск спорного количества нефтепродуктов, являются подложными. В данном случае налицо нарушение должного порядка выдачи путевых листов и оформления ведомостей заправки автомобилей на предприятии самого истца, что и послужило причиной хищения нефтепродуктов неустановленными лицами <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 17.10.2001 N

А35-1300/01-С22.

В практике также имеются случаи, когда при возникновении спора кредитор ссылается на то, что исполнение им не получено, а отпуск товара произведен по украденным у него бланкам доверенностей <2>. Представляется, что в подобных случаях добросовестность должника, который не знал и не мог знать о факте похищения бланков доверенностей, препятствует вменению ему в вину исполнения обязательства ненадлежащему лицу, поскольку налицо вина кредитора (ст. 404 ГК РФ).

--------------------------------

<2> Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от

11.06.2003 N Ф08-1537/2003.

Нередко оспаривание полномочий представителя участники отношений аргументируют, в частности, отсутствием регистрации доверенности во внутренних документах организациикредитора, что не признается судами достаточным основанием для констатации передачи исполнения неуправомоченному лицу <3>. Такой же подход применяется и в случае отмены доверенности, когда суды, обоснованно применяя предписания ст. 189 ГК РФ, признают надлежащим исполнением действия должника по передаче исполнения представителю при отсутствии уведомления об отмене доверенности <4>.

--------------------------------

<3> См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от

28.03.2001 N А68-287/4-00.

<4> Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 02.10.2002 N

Ф09-2387/02-ГК.

Разрешение различных практических ситуаций должно опираться на общий теоретический подход, согласно которому передача исполнения надлежащему лицу находится в сфере ответственности должника. Однако и кредитор имеет так называемую кредиторскую обязанность по принятию исполнения, в том числе посредством уполномочивания соответствующего лица. Следовательно, между этими двумя обязанностями надлежит установить справедливый и разумный баланс, который позволял бы защитить интересы сторон и оборот в целом. В связи с этим встречающиеся на практике случаи девиации от общего правила о вручении исполнения надлежащему лицу следует разграничить на две группы в зависимости от того, получил ли кредитор исполнение или нет.

В первом случае, когда кредитор, несмотря на то, что исполнение было передано неуправомоченному лицу, тем не менее получил исполнение от этого лица, обязательство должника следует считать исполненным (концепция совпадения), а возможные дополнительные убытки, которые понес кредитор в связи с тем, что исполнение было передано неуправомоченному лицу, необходимо обсуждать отдельно.

Во втором случае, когда кредитор не получил исполнения в связи с тем, что оно было передано неуправомоченному лицу, следует определить - является ли видимость полномочия последствием действий самого кредитора или нет. Если наличие видимости полномочия (например, поддельные или похищенные доверенности) является следствием действий самого кредитора, риск неполучения исполнения следует по общему правилу возложить на кредитора, ибо ситуация по недопущению негативных последствий находилась в сфере его контроля и при условии, что должник, исполняя обязательство, проявил необходимую и разумную степень добросовестности и заботливости. Если же причиной создания видимости полномочий действия кредитора не служили, риск неисполнения следует возложить на должника.

6. Презумпция надлежащего исполнения и бремя доказывания

Несмотря на то что текст ст. 312 ГК РФ непосредственно не содержит указания на установление каких-либо презумпций и распределение бремени доказывания того или иного факта, в литературе обращается внимание на то, что исполнение признается совершенным надлежащему лицу, пока кредитор не докажет иное <1>. Из этого следует, что, во-первых, устанавливается презумпция исполнения надлежащему лицу и, во-вторых, что onus probandi исполнения ненадлежащему лицу возлагается на кредитора.

--------------------------------

<1> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Рук. авт. коллект. О.Н. Садиков. С. 561 (автор коммент. - М.И. Брагинский).

Президиум ВАС РФ по одному из дел признал, что в силу ст. 312 ГК РФ бремя доказывания факта получения товара ответчиком лежит на истце, поскольку им предъявлено требование о взыскании задолженности <1>. Суды кассационных инстанций указывают, что из ст. 312 ГК РФ следует, что при возникновении спора по вопросу об исполнении обязательства надлежащему

лицу бремя доказывания соответствующего факта возлагается на должника <2>, при этом для синаллагматических обязательств бремя доказывания возлагается на должника, который, одновременно являясь кредитором по встречному исполнению, предъявляет иск к контрагенту

<3>.

--------------------------------

<1> Постановление Президиума ВАС РФ от 30.01.2001 N 4106/00 // Вестник ВАС РФ. 2001. N 6. С. 28.

<2> Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 29.05.2002 N А79-13/02-СК2-94; Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 02.06.98 N А19-5370/97-17-Ф02-522/98-С2.

<3> Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от

06.04.2001 N А19-10373/00-17-Ф02-638/01-С2.

Следует заметить, что согласно п. 2 ст. 401 ГК РФ отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. Исполнение обязательства ненадлежащему лицу является неисполнением обязательства перед кредитором, что влечет применение соответствующих норм гражданского законодательства, регулирующих последствия неисполнения обязательства.

Впрактике арбитражных судов имеется немало случаев рассмотрения споров, связанных с производством исполнения не самому кредитору, а по его указанию третьему лицу. При этом их разрешение зависит от целого ряда фактических обстоятельств.

Водном деле суд признал ненадлежащим исполнение должником обязательства третьим лицам на основании писем кредитора. При этом было указано, что должник, исполняя обязательства третьим лицам, имел возможность потребовать от кредитора предоставления доказательств, указанных в ст. 312 ГК РФ, но не сделал этого, несмотря на то что полученные письма должны были вызвать сомнения в их подлинности у любого участника гражданского оборота, действующего с той степенью заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру данного обязательства <4>.

--------------------------------

<4> Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 23.10.2001 N

КГ-А41/5215-01.

В связи с принципом публичной достоверности записей в реестре прав на недвижимое имущество в литературе были высказаны предложения о дополнении ст. 312 ГК РФ новым абзацем: "В случае если обязательство должно быть исполнено собственнику или иному обладателю права на недвижимое имущество, то исполнение лицу, указанному в едином государственном реестре в качестве обладателя этого права, считается исполнением надлежащему лицу. Указанное правило не применяется, если должник знал или должен был знать, что кредитором является другое лицо" <1>.

--------------------------------

<1> Петров Е.Ю. К вопросу о публичной достоверности государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним // Цивилистические записки: Межвузовский сборник научных трудов. М., 2001. С. 233.

По нашему мнению, большой необходимости в таком дополнении ст. 312 ГК РФ не усматривается. Исполнение обязательства правообладателю вещного права на недвижимость не устраняет необходимости соблюдения общего требования об исполнении обязательства надлежащему лицу. То обстоятельство, что кредитор является еще и правообладателем недвижимости, не создает большей ясности в вопросе определения управомоченного субъекта. Более того, необоснованная связь обязательственного правоотношения с вещным может привести к неверным решениям. Например, если собственник недвижимости изменился, то в обязательственном отношении вовсе не обязательно произойдет изменение в субъектном составе на стороне кредитора, следовательно, предложенное правило не только не сработает, а, напротив, приведет к ошибочной квалификации отношений. В том виде, в котором предложение по совершенствованию гражданского законодательства сформулировано автором, оно быть принято не может. Исполнение обязательства правообладателю недвижимости может быть совершенно не связано с самим обязательством. В самом деле, что, например, общего с платежом по векселю и наличием у собственника векселя, скажем, квартиры. Следуя логике автора, можно весьма затруднить исполнение обязательств.

7.Отказ в предоставлении доказательств

онадлежащем субъекте

Статья 312 ГК РФ в качестве общего правила устанавливает, что должник вправе потребовать доказательств того, что исполнение принимается самим кредитором или управомоченным им на это лицом. Каковы последствия отказа в удовлетворении данного требования, эта норма, вопреки ошибочному мнению В.А. Белова <2>, непосредственно не устанавливает. Между тем коль скоро должник имеет право потребовать упомянутых доказательств, то этому праву должна корреспондировать соответствующая обязанность и наличествовать известная санкция за неисполнение обязанности. Вопреки приведенному ранее мнению М.И. Брагинского, не отыскиваются обязанности в предоставлении таких доказательств и применения соответствующей санкции и в ст. 408 ГК РФ, посвященной прекращению обязательства, и в ст. 406 ГК РФ, посвященной просрочке кредитора.

--------------------------------

<2> Белов В.А. Гражданское право. Общая и Особенная части: Учебник. С. 708.

Однако все же следует согласиться с М.И. Брагинским, равно как и с В.А. Беловым, по существу, обнаружив, по крайней мере, по аналогии закона обязанность в предоставлении обсуждаемых доказательств и права должника на задержку (приостановление) исполнения вплоть до представления таких доказательств. При этом надо, видимо, признать, что ситуация, при которой должнику не представляются доказательства о том, что исполнение принимается самим кредитором или управомоченным им на это лицом, в каких-то случаях может быть квалифицирована как своеобразная форма уклонения кредитора от принятия исполнения, что открывает возможность для применения положений ст. 327 ГК РФ об исполнении обязательств внесением долга в депозит.

В литературе также предлагается применять в этом случае ст. 406 ГК РФ, квалифицировав действия кредитора в качестве просрочки <1>.

--------------------------------

<1> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М., 2002. С. 672 (автор коммент. - Г.Д. Отнюкова); Доренкова Ю.М. Исполнение договорного обязательства в гражданском праве России. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. С. 17.

В связи с обсуждаемым вопросом представляет интерес позиция М.М. Агаркова, высказанная им при рассмотрении так называемой кредиторской обязанности по принятию исполнения. Он указывал, что содержание обязанности кредитора принять исполнение заключается в том, чтобы обеспечить должнику возможность исполнить обязательство и притом без таких тягот, расходов и убытков, которые не вытекают из содержания его обязанности <2>. Наверное, можно говорить, что в обязанность кредитора следует включить и совершение таких действий, которые бы устраняли для должника риск возникновения неблагоприятных последствий в связи с исполнением ненадлежащему лицу. При этом эти действия должны, исходя из положений ст. 312 ГК РФ, заключаться в предоставлении доказательств того, что исполнение принимается самим кредитором или управомоченным им лицом.

--------------------------------

<2> Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. 1. С. 276.

8. Последствия исполнения ненадлежащему лицу

Производство исполнения стороннему лицу, как указывает Д.И. Мейер, не разрешает обязательства, и должник не освобождается от обязанности представить удовлетворение самому верителю, за ним существует только право требовать возвращения удовлетворения от того стороннего лица, которому оно представлено <1>.

--------------------------------

<1> Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. Ч. 2. М., 1997. С. 135.

Последствиями исполнения обязательства ненадлежащему лицу единодушно признаются права кредитора требовать производства исполнения или возмещения убытков <2>. При этом нередко говорят о том, что кредитор вправе требовать нового исполнения <3>. Следует заметить, что новым такое исполнение будет являться лишь для должника, а для кредитора это исполнение не является ни новым, ни старым, ибо оно единственное.

--------------------------------

<2> См.: Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от

24.09.98 N А33-641/98-С2-Ф02-1116/98-С2.

<3> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Отв. ред. О.Н. Садиков. С. 333 (автор коммент. - О.Н. Садиков); Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. С. 413 (автор главы - М.Я. Шиминова).

В европейском гражданском праве обсуждаемые последствия обозначаются категорично и порой даже эмоционально. Бельгийский ученый Ж. Херботс указывает: "Любой, кто заплатил ненадлежащему лицу, обязан платить дважды!" <4> Однако далее он делает известные исключения в пользу третьих лиц. Таковыми являются уполномоченные кредитором, законом и судом, любое лицо в случае прямого или косвенного последующего одобрения. Также исполнение третьему лицу признается надлежащим, если приносит выгоду кредитору (например, платеж кредитору кредитора) или если оно добросовестно сделано лицу, обладавшему правом получения исполнения, но впоследствии лишившемуся его (например, в случае аннулирования уступки права требования) <5>. Последний пример, касающийся уступки права (требования), о которой прежний кредитор сообщает должнику, в условиях, когда после исполнения должником обязательства новому кредитору цессия признается недействительной, характерен и для практики арбитражных судов <6>.

--------------------------------

<4> Herbots J. Contract Law in Belgium. P. 175. <5> Ibid. P. 176.

<6> Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от

17.03.2003 N Ф08-510/2003.

Но надо обратить внимание и на более либеральный по отношению к добросовестному должнику подход, который по существу переносит риск платежа неуполномоченному лицу на кредитора. Р. Саватье указывает, что платеж признается ничтожным, если он был совершен лицу, не являющемуся действительным кредитором. Кредитор сохраняет свое право требовать платежа. Однако закон допускает исключение для тех случаев, когда должник совершил платеж лицу, по всем внешним признакам бывшему кредитором, если должник имел законные основания считать его управомоченным на получение платежа. В этом случае действительный кредитор может только потребовать возмещения ему суммы платежа от того лица, которое получило платеж

<1>.

--------------------------------

<1> Саватье Р. Теория обязательств. Юридический и экономический очерк. С. 423. Такой же подход см.: Морандьер Л.Ж. де ла. Гражданское право Франции. С. 527. В немецком праве см.:

Larenz R. Lehrbuch des Schuldrechts. Bol. I. Allgemeiner Teil. 14, neubearb. Aufl. S. 245.

Этот подход в целом соотносится с высказыванием (хотя и не вполне точным) П.И. Стучки: "Если обязанный выполнил свое обязательство полностью, но ненадлежащему лицу, то обязательство признается невыполненным вовсе, и должник должен произвести исполнение вторично, имея лишь право обратно требовать ненадлежаще выполненное. Конечно, и тут требуется гибкость. Если кредитор сам был виноват в том, что должник выполнил обязательство ненадлежащему лицу (напр., деньги внесены кассиру, растратившему деньги, или приказчику, недостаточно уполномоченному; уплата арендной платы незаконному, но фактическому владельцу дома и т.д.), то от суда зависит, оценив обстоятельства дела, признать, что ошибка должника извинительна, и отослать кредитора с регрессом (обратным взысканием) к ненадлежащему лицу, принявшему исполнение" <2>. Упомянутая неточность заключается в том, что кассир, например, является представителем кредитора, полномочия которого явствуют из обстановки. Оплата арендной платы фактическому владельцу не может быть признана надлежащей там, где действует система публичного закрепления прав на недвижимость и где арендатор, обратившись к реестру, может определить, кто является собственником. Получение исполнения неуполномоченным лицом влечет возникновение не регрессного требования, а притязания из неосновательного обогащения. Но в целом идея о необходимости учета действий кредитора, создающего предпосылки для исполнения неуполномоченному лицу, представляется обоснованной. На основе изучения зарубежного права С.К. Май указывает, что добросовестное заблуждение должника относительно управомоченности лица, получающего исполнение, не придает силы исполнению, кроме специально предусмотренных случаев. Некоторые законодательства дают обобщенную формулировку этих случаев, другие же ограничиваются указаниями по поводу соответствующих отдельных видов правоотношений <3>. Добросовестное исполнение путативному кредитору <4>, т.е. лицу, которое имеет все видимые признаки кредитора или уполномоченного им лица, по существу представляет собой фикцию, ибо исполнение производится все же не кредитору, но право в интересах защиты добросовестного должника признает его исполнившим обязательство (фикция концепции совпадения).

--------------------------------

<2> Стучка П.И. Общая часть гражданского права. С. 287.

<3> Май С.К. Очерк общей части буржуазного обязательственного права. С. 106.

<4> Трепицин И.Н. Гражданское право губерний Царства Польского и Русское в связи с проектом Гражданского уложения. Общая часть обязательственного права. С. 250.

В гражданском праве признается возможность одобрения (ratihabitio) кредитором исполнения ненадлежащему лицу <1>. Возможность одобрения исполнения третьему лицу без полномочий признавалась и в русской литературе <2>. Некоторые современные правопорядки также предусматривают возможность такого одобрения <3>. При этом обязательство может рассматриваться как исполненное не только при согласии кредитора на получение исполнения неуправомоченным лицом, но и в случае получения им выгоды от этого исполнения (ст. 433.2 ГК Азербайджанской Республики) <4>. Такой же подход предпринят и в Квебеке: платеж, произведенный третьему лицу, будет считаться действительным при условии его одобрения кредитором; если одобрение не имело места, платеж считается надлежаще совершенным лишь в той мере, в какой он выгоден кредитору (ст. 1557 ГК Квебека) <5>. Судебная практика российских арбитражных судов также свидетельствует о допустимости одобрения кредитором исполнения, произведенного третьему лицу <6>, в том числе и посредством совершения конклюдентных действий, например посредством оплаты товара, поставленного третьему лицу <7>.

--------------------------------

<1> Подтверждение этому тезису можно обнаружить еще в римском праве у Ульпиана: "rati enim habitio mandato comparatur" (see: Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. P. 752).

<2> Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. Ч. 2. С. 135; Синайский В.И. Русское гражданское право. С. 332.

<3> См., напр.: ст. 6.32 ГК Нидерландов (Гражданский кодекс Нидерландов. Новая кодификация: Пер. с голл. М. Ферштман / Под ред. Ф.Й.М. Фельдбрюгге. С. 286. См. также ст. 1239 ФГК).

<4> Гражданский кодекс Азербайджанской Республики. Общая часть. С. 206. <5> Гражданский кодекс Квебека. С. 243.

<6> См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от

30.05.2002 N А65-14601/2001-СГ1-5.

<7> См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 26.07.2000 N А56-2055/2000.

В числе неблагоприятных последствий исполнения обязательства ненадлежащему лицу указываются: констатация просрочки должника <8>; необходимость возмещения убытков, вызванных исполнением ненадлежащему лицу <9>, которые, в частности, могут выражаться в обязанности возместить этому ненадлежащему лицу транспортные или почтовые расходы по перевозке исполненного на склад того, кто действительно является кредитором <10>. Последнее, а именно возмещение указанных расходов именно ненадлежащему лицу, не представляется нам единственно возможным вариантом квалификации данных отношений.

--------------------------------

<8> Гражданское право: Учебник / Под ред. С.П. Гришаева. С. 144 (автор главы - Г.Д. Отнюкова).

<9> Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. С. 413 (автор главы - М.Я. Шиминова).

<10> Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. С. 600 (автор главы - М.И. Брагинский).

Поскольку ненадлежащее лицо не состоит с должником в обязательственном правоотношении, по которому производится исполнение, едва ли можно говорить, что на основании этого обязательства оно может претендовать на получение убытков за ненадлежащее исполнение должником обязательства. Это право принадлежит кредитору, а не постороннему для обязательства лицу. Если попытаться обосновать ответственность должника за исполнение ненадлежащему лицу на основании норм о причинении последнему вреда, то и здесь можно предположить наличие юридических препятствий. Предложение должником неуполномоченному лицу принять недолжное едва ли может рассматриваться в качестве деликта должника, скорее такие действия образуют неосновательное обогащение на стороне неуправомоченного лица. Нельзя, наверное, не учитывать и то обстоятельство, что неуправомоченное кредитором лицо вовсе не обязано принимать предложенное ему исполнение, ибо не состоит в каких-либо правоотношениях с должником, не имеет так называемой кредиторской обязанности по принятию исполнения.

Принятие неуправомоченным лицом исполнения от должника может повлечь за собой различные фактические последствия.

Если такое лицо сохраняет за собой исполненное, то между ним и кредитором не имеется и не возникает каких-либо гражданских правоотношений. Как указывалось, неуправомоченное лицо следует рассматривать как неосновательно обогатившееся, и соответствующие обязательственные отношения возникают между ним и должником, передавшим ему исполнение, предназначавшееся кредитору. В судебных спорах встречаются случаи, когда возложение риска исполнения ненадлежащему лицу на должника понимается участниками спора как невозможность предъявления должником требований к такому третьему лицу, необоснованно получившему исполнение вместо кредитора. Однако суды, как представляется, верно истолковывают норму ст. 312 ГК РФ, полагая, что право кредитора потребовать нового исполнения не исключает соответствующей обязанности третьего лица перед должником <1>, в связи с чем, например, признается право должника урегулировать вопрос оплаты полученной третьими лицами продукции

<2>.

--------------------------------

<1> См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 19.07.2000 N А42-1907/00-18.

<2> См., напр.: Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от

15.11.2001 N А12-5776/2001-С32.

В отношениях с кредитором должник рассматривается как лицо, не исполнившее обязательство. В практике арбитражных судов вручение исполнения ненадлежащему лицу по своим последствиям приравнивается к неисполнению обязательства <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 05.01.2000 N

А65-5803/99-СГ1-10.

Однако возможна и иная ситуация, когда неуправомоченное лицо, действуя в интересах кредитора (ст. 980 ГК РФ), сохраняет и передает ему исполнение. В этом случае, как представляется, между должником и гестором не возникает каких-либо правоотношений. Между гестором и кредитором возникают отношения, регулируемые нормами о действиях в чужом интересе без поручения, а в отношениях же по исполнению обязательства должника следует рассматривать как исполнившего обязательство ненадлежащим образом. Последнее открывает для кредитора возможность понесенные им расходы на вознаграждение действий гестора и возмещение его расходов (ст. 984, 985 ГК РФ) отнести в качестве убытков на должника.

Возможен и третий вариант развития событий. Неуправомоченное лицо, получив от должника не причитающееся ему исполнение, действует не столько в интересах кредитора, сколько в интересах должника, например в соответствии со ст. 981 ГК РФ уведомляет должника о том, что оно действует в его интересе и намерено передать исполнение действительному кредитору. Тогда отношения между должником и неуполномоченным лицом можно будет квалифицировать как отношения, возникающие из действий в чужом интересе без поручения <2>.

--------------------------------

<2> Наверное, нельзя исключать и такого случая, когда неуправомоченное лицо в целях двойного получения предусмотренного ст. 985 ГК РФ вознаграждения, равно как и в целях двойного возмещения своих расходов, попытается занять позицию гестора как в отношении должника, так и в отношении кредитора, что представляется необоснованным, ибо по существу приводит к получению гестором двойной оплаты (возмещения расходов) за одни и те же действия, тем самым необоснованно обогащаясь. Исключение, возможно, должны составлять случаи, когда к правоотношениям сторон обоснованно применить режим коммерческого представительства (ст. 184 ГК РФ), допускающего при определенных условиях одновременное представительство разных сторон в сделке.

По нашему мнению, риск исполнения неуполномоченному лицу устраняется одобрением кредитора получением им пользы от исполнения. Такой риск переходит с должника на кредитора в том случае, когда должник при всей осмотрительности и заботливости не мог сомневаться, что получающее исполнение лицо является управомоченным, если иное не установлено законом, договором или не следует из особого характера обязательства.

§3. Особенности исполнения при множественности субъектов

1.Общие положения

Развитый гражданский оборот предполагает существование таких обязательств, в которых с одной и (или) с другой стороны участвует несколько лиц (несколько кредиторов или должников). Это обстоятельство с неизбежностью вызывает необходимость специального регулирования таких отношений, в том числе отношений по исполнению этих обязательств. Следует, однако, заметить, что в литературе, с одной стороны, не всегда считают необходимым выделить особенности исполнения обязательств со множественностью лиц <1>, рассматривая вопросы множественности лиц в обязательстве в рамках главы о субъектах обязательств <2>, а с другой - касаются этого вопроса весьма поверхностно <3>.

--------------------------------

<1> См., напр.: Гражданское право: Учебник для вузов. Часть первая / Под общ. ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. С. 357 - 371 (автор главы - Г.И. Стрельникова).

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Гражданское право. Часть первая" (отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2005.

<2> Там же. С. 329 - 334 (автор главы - Н.Г. Валеева); Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. С. 362 - 366 (автор главы - А.И. Масляев).

<3> См., напр.: Стучка П.И. Курс советского гражданского права. Общая часть гражданского права. М., 1929. С. 299.

В обязательстве всегда должны быть как минимум две стороны: кредитор и должник. Однако понятие стороны в обязательстве не совпадает с понятием субъекта обязательства. Сторон в обязательстве может быть две, а субъектов - больше. Например, если два сособственника дома совместно продают его покупателю, то в обязательстве по уплате покупной цены за дом две стороны: кредитор (продавец) и должник (покупатель), но три субъекта, ибо на стороне продавца выступают два сособственника. Иногда о той стороне, которая представлена множественностью лиц, говорят как о "коллективной" стороне <4>.

--------------------------------

<4> Гуляев А.М. Русское гражданское право. Обзор действующего законодательства, кассационной практики Прав. Сената и проекта Гражданского уложения. Изд. 3-е, доп. М., 1912. С.

257.

Множественность лиц в обязательстве как категория объективная проявляется в силу этого во всех правовых системах. Она представлена как в российском, так и в иностранном праве.

В сравнительно-правовом аспекте множественность лиц в европейском континентальном праве в основном регулируется схожим образом с некоторыми, однако, отличиями, что показано ниже.

Что касается англо-американского права, то при наличии некоторого сходства в регулировании обнаруживается и более значительное отличие. Как свидетельствуют исследователи иностранного права, несколько должников могут обязаться совместно (joint promisors), порознь (several promisors), совместно и порознь (joint and several promisors). Вопрос о характере ответственности в каждом случае решается в зависимости от условий договора. Если должники обязались совместно, то в отношении них существует одно обязательство, так что каждый из них отвечает за все обязательство в целом. При этом судебное решение выносится только совместно в отношении всех должников, но при исполнении решения кредитор вправе выбрать и одного из должников. Если должники обязались порознь, то требование в полном объеме может быть предъявлено лишь одному из них. В той части, в которой не удается получить с него исполнение, можно заявлять требование отдельно к остальным. Если должники обязались совместно и порознь, то у кредитора есть право выбора: он может предъявить требование к одному либо ко всем должникам. Вынесение решения в отношении одного из должников прекращает право требования кредитора к остальным. Несколько кредиторов могут выступать либо как совместные (join), либо как раздельные (several). В первом случае они выступают как единый кредитор, и поэтому требования могут исходить от всех вместе <1>.

--------------------------------

<1> Гражданское и торговое право капиталистических государств / Отв. ред. Е.А. Васильев. М., 1992. С. 302 - 303 (автор параграфа - Р.Л. Нарышкина). См. также ст. 918 - 920 Калифорнийского гражданского уложения 1873 г. (Калифорнийское гражданское уложение 1873 г.

СПб., 1892. С. 201).

Деление обязательств со множественностью лиц (совокупных обязательств) на солидарные и долевые было известно еще римскому праву <2>. Причем эффект множественности сторон отношения был урегулирован, пожалуй, сложнее, чем в настоящее время, что выражалось не только в существовании долевых и солидарных обязательств, но и в делении последних на солидарные обязательства в тесном смысле и корреальные обязательства. При этом, как

указывается в литературе, солидарность предполагалась в деликтном обязательстве, а корреальность - в договорном <3>. Наиболее важное практическое их различие заключалось в том, что по корреальным обязательствам предъявление иска к одному из должников или одним из кредиторов прекращало соответственно обязанности и права других участников. Впоследствии это различие было устранено реформой Юстиниана, которой оставлены в действии солидарные обязательства в их понимании, близком к существующему сейчас. Деление обязательств на корреальные и солидарные в результате было окончательно оставлено <4>.

--------------------------------

<2> См., напр.: Римское частное право / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. С. 263 -

264.

<3> Там же. С. 264 - 265.

<4> Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Tradition. P. 128 -

129. О возникновении и развитии корреалитета подробнее см.: Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима. С. 208 - 211; 325 - 327; 500 - 501. Критику данного деления см.: Бернгефт Ф., Колер И. Гражданское право Германии. С. 227 - 230.

Состоявшаяся в России новая кодификация гражданского законодательства практически не изменила прежнего регулирования (за исключением установления презюмируемой дихотомии обязательств на солидарные и долевые, в зависимости от их связи с предпринимательской деятельностью, правил о зачете и праве должника исполнить обязательство любому из кредиторов до предъявления к нему требования одного из них). Основные правила прежнего ГК РСФСР 1964 г. (ст. 179 - 184) были сохранены в новом ГК РФ (ст. 321 - 326).

Согласно п. 1 ст. 308 ГК РФ в обязательстве в качестве каждой из ее сторон - кредитора или должника - могут участвовать одно или одновременно несколько лиц. При этом недействительность требований кредитора к одному из лиц, участвующих в обязательстве на стороне должника, равно как и истечение срока исковой давности по требованию к такому лицу, сами по себе не затрагивают его требований к остальным этим лицам. Подобное регулирование предполагалось законодательно установить еще в период подготовки проекта Гражданского уложения Российской империи, который предусматривал, что недействительность совокупного обязательства в отношении одного из должников не имеет влияния на его действительность в отношении остальных должников (ст. 1708), а также что истечение, приостановление и перерыв давности в отношении одного из совокупных должников не имеют силы для остальных (ст. 1716). Некоторые современные гражданские кодексы имеют на этот счет схожее позитивное установление (например, ст. 476 ГК Грузии).

Как верно отмечается М.И. Брагинским, п. 1 ст. 308 ГК РФ иллюстрирует самостоятельность обязательств при множественности лиц только на примере ситуации, при которой кредитору противостоят содолжники. Однако та же самостоятельность отличает множественность лиц и на стороне кредитора. Речь идет о том, что по крайней мере недействительность требований одного из кредиторов не влияет сама по себе на действительность требований сокредиторов <1>.

--------------------------------

<1> Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. С. 581.

При этом следует заметить, что вопрос о самостоятельности обязательств при множественности лиц в относительном правоотношении может зависеть от разновидности множественности. Так, неделимость предмета обязательства влечет за собой объективное отличие режима солидарности от солидарности, установленной для делимого по природе обязательства, что отмечено нами ниже.

По нашему мнению, вопрос о множественности в обязательстве не исчерпывается указанием на солидарные и долевые обязательства. Праву, во-первых, известны различные разновидности и тех и других, во-вторых, их синтезированный тип, образующий самостоятельную в известной степени разновидность множественности (сложные (асимметричные) солидарнодолевые обязательства), в-третьих, субсидиарные обязательства и, наконец, в-четвертых, совместные обязательства, известные некоторым иностранным правопорядкам.

На практике возможны ситуации, внешне напоминающие множественность, но в действительности таковой не являющиеся. Например, если в договоре на стороне должника участвуют несколько лиц, однако их обязательства по отношению к кредитору являются индивидуальными. Допустим, договор предусматривает, что один из должников поставит кредитору оборудование, а другой осуществит монтаж этого оборудования. Обязательства должников имеют некоторую логическую зависимость, а также известную степень единства: монтаж оборудования возможен лишь после поставки. Однако данное отношение не представляет собой множественности, ибо по существу распадается на два самостоятельных обязательства: обязанность поставить оборудование одним должником и обязанность монтажа оборудования

другим должником. Одно лишь объединение условий обязательства в едином документе (договоре) множественности не образует.

Ключевую роль в размежевании обязательств при множественности лиц с обязательствами при мнимой множественности, видимо, играет определение предмета обязательства. Если последний является составным, т.е. заключается в выполнении должниками действий, где на каждого ложится обязанность по исполнению строго индивидуального действия, предметно отличного, то речь, видимо, можно вести о множестве самих обязательств, а не его сторон.

Если же предмет обязательства единый, хотя бы и делимый, то обязательство приобретает характер обязательства со множественностью лиц. При этом, как правило, в зависимости от того, делим ли предмет обязательства или нет, образуются две разновидности обязательств: долевые или солидарные. Ю. Барон указывал, что при множественности лиц предметом делимого обязательства является только часть обещанного предмета <1>. В Гражданском кодексе Квебека общее обязательство характеризуется тем, что должники обязуются перед кредитором исполнить одно и то же, однако таким образом, что каждого должника можно принудить к исполнению обязательства только отдельно от других и в части, не превышающей его доли (ст. 1518) <2>. При определении некоторых правил для солидарных обязательств указывается на то, что обязанности содолжников устанавливаются в отношении одного и того же предмета (статья 1524).

--------------------------------

<1> Барон Ю. Система римского гражданского права. Изд. 3-е. Выпуск 3. Книга IV: Обязательственное право. СПб., 1910. С. 100.

<2> Гражданский кодекс Квебека. С. 238.

Однако солидарность в исполнении обязательства может быть образована и при делимости предмета обязательства.

М.И. Брагинский таким образом иллюстрирует эту дихотомию. Если речь идет о множественности лиц на стороне должника, важно определить, нужно ли каждому из них - содолжников - выполнять обязательство целиком или только в какой-то определенной части. В аналогичной ситуации при множественности лиц на стороне кредитора должно быть установлено, вправе ли каждый в отдельности сокредитор требовать от должника исполнения обязательства целиком или лишь в определенной части. В зависимости от ответа на поставленные вопросы закон различает два вида обязательств со множественностью лиц: во-первых, долевые и, вовторых, солидарные <1>.

--------------------------------

<1> Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. С. 602.

Следует отличать от обязательств со множественностью лиц и такие случаи, когда предмет обязательства является единым, однако он выступает таковым в различных обязательственных отношениях, например при субаренде. Нельзя смешивать с множественностью и случаи исполнения обязательства третьим лицом, равно как и исполнение третьему лицу или обязательства в пользу третьего лица.

Между тем в литературе иногда обнаруживают множественность в обязательстве, тогда как ее там вовсе нет. Так, И.В. Елисеев усматривает пассивный солидаритет в отношениях, связанных с субабонентским договором энергоснабжения. По его мнению, энергоснабжающая организация и абонент являются солидарными должниками субабонента <2>. Автор мотивирует это утверждение тем, что некоторые права и обязанности принадлежат самой энергоснабжающей организации, другие - первичному абоненту, третьи - осуществляются ими совместно. При этом он считает, что по смыслу п. 2 ст. 322 ГК РФ обязанности лиц, выступающих на стороне продавца энергии, являются солидарными, что чрезвычайно усложняет структуру договорных связей. На наш взгляд, такое усложнение порождает ошибочная позиция автора, поскольку из закона солидарности обязательств указанных субъектов не вытекает. Даже если согласиться с тем, что некоторые обязанности возможно исполнить лишь совместно (совместность прав пассивного солидаритета создавать не может), то едва ли это само по себе образует солидарность обязательства. Если рассуждать таким образом, то необходимо будет усмотреть солидарность и в субподряде, и в субаренде, и даже в купле-продаже, поскольку нередко продавец товара сам приобретает его у третьего лица, без чего он не может исполнить свое обязательство.

--------------------------------

<2> Гражданское право. Т. 2: Учебник. Изд. 4-е, перераб. и доп. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 92.

Применительно к исполнению обязательства третьему лицу в качестве иллюстрации можно привести следующее извлечение из судебного решения, в котором правильно установлен факт отсутствия отношений со множественностью лиц. В соответствии со ст. 322 ГК РФ солидарная