!!Экзамен зачет 2023 год / Обзор руководящей практики от Новосёловой
.pdfвстречается в литературе. Так, В.И. Еременко и В.Н. Евдокимова, констатируя, что "в государствах с развитым правопорядком различный уровень качества товаров, маркируемых одинаковыми товарными знаками различными правообладателями (выделено нами. - Д.М.), считается введением потребителя в заблуждение", утверждают: "Однако в нашей стране с самого начала... судебная практика была направлена Высшим Арбитражным Судом РФ в иное, на наш взгляд, неправильное русло", и приводят в обоснование этого разъяснение из комментируемого пункта <1>.
--------------------------------
<1> См.: Еременко В.И., Евдокимова В.Н. О распоряжении исключительным правом на товарный знак в соответствии с частью четвертой Гражданского кодекса РФ // Законодательство и экономика. 2009. N 2.
На самом деле авторы описывают в качестве образца для подражания ситуацию, связанную с одновременным использованием товарного знака, что возможно только при лицензионном договоре. Но наше законодательство именно на этот случай и предусматривает особые требования к качеству продукции, т.е. следует по пути "развитых правопорядков", - комментируемый пункт Обзора это подтверждает. При отчуждении же исключительного права на товарный знак существует только один правообладатель, об одновременном использовании товарного знака речь идти не может - следовательно, рекомендации комментируемого пункта разработаны для принципиально иной ситуации.
Права потребителей все же могут быть затронуты при полной замене правообладателя на товарный знак, но для защиты этих прав законодателем выработано специальное ограничение свободы договора на определенных условиях. Это ограничение содержалось в ст. 25 Закона о товарных знаках, содержится оно и в действующем законодательстве (п. 2 ст. 1488 ГК РФ) и сформулировано теперь так: "Отчуждение исключительного права на товарный знак по договору не допускается, если оно может явиться причиной введения потребителя в заблуждение относительно товара или его изготовителя". На данное положение имеется ссылка в комментируемом пункте Обзора в том плане, что к рассматриваемой ситуации ограничение, установленное ст. 25 Закона о товарных знаках (п. 2 ст. 1488 ГК РФ), не относится. Несмотря на то что правило об ограничении свободы договора об отчуждении исключительного права на товарный знак упомянуто вскользь, значение комментируемого пункта в условиях нового законодательства заключается в том, что, как указывает Э.П. Гаврилов, именно в этом пункте судебной практикой определено, когда норма п. 2 ст. 1488 ГК РФ не может применяться <1>.
--------------------------------
<1> См.: Гаврилов Э.П., Еременко В.И. Указ. соч. С. 853, 854 (автор - Э.П. Гаврилов).
В целом следует признать, что рекомендации, отраженные в п. 8 комментируемого Обзора, сохраняют свое значение в полном объеме и в условиях действующего законодательства.
Административный и судебный порядок рассмотрения споров
Вп. 9 комментируемого Обзора приводится разбор дела, напрямую связанного с неохраняемыми элементами товарного знака (о них см. п. 6 комментируемого Обзора и комментарий к нему), но эти обстоятельства служат только фоном для других, крайне важных выводов о соотношении административного и судебного порядка рассмотрения споров в сфере товарных знаков.
Впервоначальной редакции Закона о товарных знаках (т.е. той, по поводу которой и был принят комментируемый Обзор) в ст. ст. 13, 28, 34, 42 устанавливалась большая группа дел, которые должны были рассматриваться в административном порядке, причем утверждалось, что решение по этим делам "является окончательным" <1>. При этом, судя по первоначальной редакции Закона, законодатель намеревался установить непреодолимые барьеры между различными категориями дел, которые могли рассматриваться или административными органами, или судом.
--------------------------------
<1> На момент принятия комментируемого Обзора дела в административном порядке рассматривались только Апелляционной палатой Роспатента.
Нельзя сказать, что подобный подход был неизвестен нашей правовой системе тех времен. Так, например, долгое время признавалась нормальной ситуация с недопустимостью рассмотрения судами определенных споров (в том числе и путем обжалования решений несудебных органов) в сфере трудовых отношений, а в целом терпимы были положения законодательства советских времен, из которых вытекало, что право на обжалование действий должностных лиц должно было быть прямо установлено законом <1>. Точно такое же положение существовало и в "родственных" товарному знаку отношениях в сфере патентного права <2>. Сам по себе установленный Законом о товарных знаках административный порядок рассмотрения споров сомнению никогда не подвергался, но надолго сохранил актуальность вопрос о судебном контроле за решениями Роспатента.
--------------------------------
<1> См.: решение Конституционного Суда РФ от 1 октября 1993 г. N 81-р.
<2> См.: ч. 2 п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 15 ноября 1984 г. N 22 "О применении судами законодательства, регулирующего отношения, возникающие в связи с открытиями, изобретениями, рационализаторскими предложениями и промышленными образцами". Еще 24 февраля 1993 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в своем Определении указывала на то, что закон не предусматривает судебного "обжалования отказа в выдаче авторского свидетельства (патента) на изобретение, признания авторского свидетельства недействительным".
Формально бескомпромиссные положения Закона о товарных знаках, отрицающие право на судебную защиту,
продержались вплоть до внесения в Закон большого числа изменений в конце 2002 г., когда была введена норма о том, что все решения по спорам, принятые в административном порядке, "могут быть обжалованы в суд в соответствии с законодательством Российской Федерации" (ст. 43.1 Закона о товарных знаках в редакции Федерального закона от 11 декабря 2002 г. N 166-ФЗ). Но фактически именно такой подход изначально и восторжествовал в судебной практике по применению Закона о товарных знаках. При этом четко выделяются два периода: до 1 января 1995 г. (вступления в силу части первой ГК РФ) и после этой даты.
В условиях действия старого законодательства советских времен задача выработать новый подход выпала на долю судов общей юрисдикции. Так, в сфере патентных прав в Постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 2 марта 1994 г. указывалось, что возможность судебного обжалования "решений должностных лиц, государственных органов и общественных организаций" содержалась уже в ст. 63 Конституции РСФСР 1978 г. и в ст. 32 Декларации прав и свобод человека и гражданина (принятой Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г.), что само по себе является достаточным для решения вопроса о подведомственности суду патентных споров. Конкретно по товарным знакам прецедентным стало Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 9 ноября 1994 г., где была отвергнута идея о невозможности обжалования в судебном порядке решений патентной палаты как административного органа, отказавшего в удовлетворении возражений против регистрации конкретного товарного знака. При этом Президиум Верховного Суда РФ в обоснование своей точки зрения также мог сослаться только на положения Конституции РФ, гарантировавшей право на судебную защиту "без каких-либо ограничений", но сделал вывод большой обобщающей силы: "Все законы и другие нормативные акты, ограничивающие право на судебную защиту, в частности устанавливающие только административный порядок защиты прав, применяться судами не могут как противоречащие Конституции Российской Федерации".
С 1 января 1995 г. в ГК РФ появилась норма п. 2 ст. 11, значение которой трудно переоценить: "Защита гражданских прав в административном порядке осуществляется лишь в случаях, предусмотренных законом. Решение, принятое в административном порядке, может быть оспорено в суде". С этого момента судебная практика установила однозначный приоритет п. 2 ст. 11 ГК РФ над положениями Закона о товарных знаках в части "окончательных решений" административных органов. Эти решения стали трактоваться как окончательные только для административного порядка рассмотрения споров, право же на оспаривание в суде ненормативных актов признавалось безусловным на основании ст. ст. 11, 13 ГК РФ <1>. Тем не менее и спустя несколько лет после введения в действие части первой ГК РФ суды вынуждены были обращать внимание на эти положения. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в информационном письме от 27 января 1997 г. N 11 специально подчеркивал: "Согласно п. 2 ст. 11 ГК РФ решение Апелляционной палаты Роспатента, поскольку оно принято в административном порядке и затрагивает гражданские права, может быть обжаловано заинтересованным лицом в арбитражный суд".
--------------------------------
<1> См.: Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 октября 1996 г. N 225/96, Федерального арбитражного суда Московского округа от 14 октября 1998 г. N КА-А40/2394-98.
Комментируемый Обзор, надо напомнить, был утвержден 29 июля 1997 г. Видимо, как это часто бывает, борьба за утверждение права на судебный контроль начала приводить к игнорированию административного порядка защиты гражданских прав. Норма п. 2 ст. 11 ГК РФ допускает толкование, по которому административный порядок защиты гражданских прав устанавливается альтернативно к судебному. Тем не менее в сфере товарных знаков указание закона на дела, которые рассматриваются в административном порядке, означало установление обязательной досудебной процедуры рассмотрения дел. Поэтому тезис комментируемого пункта звучит жестко и недвусмысленно: "При разрешении спора о пресечении нарушений прав на товарный знак арбитражный суд не может признать регистрацию товарного знака недействительной". Объяснение тезису дается в последнем абзаце комментируемого пункта: вопрос о недействительности товарного знака неподведомствен суду, "суд не может принять к своему производству дело до рассмотрения спора в административном порядке". Естественно, эта фраза не ставит под сомнение возможность судебного контроля, но она совершенно недвусмысленно указывает на последующий судебный контроль.
Судебная практика именно в таком значении и применяла рассматриваемые рекомендации: при отсутствии доказательств предоставления возражений против регистрации товарного знака в соответствующий орган иск возвращался без рассмотрения, суд разъяснял порядок, при соблюдении которого сторона может воспользоваться правом на судебную защиту <1>. Последовательно проводилась позиция, в соответствии с которой проверка законности предоставления правовой охраны товарным знакам может быть произведена в судебном порядке при условии предварительного рассмотрения спора в административном порядке <2>.
--------------------------------
<1> См.: Постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 24 февраля 1999 г. N КА-
А40/294-99, от 28 апреля 1999 г. N КА-А40/1250-99.
<2> См., например: Постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 28 апреля 2005 г. N КГ-А40/2918-05, от 5 апреля 2006 г. N КА-А40/2109-06, от 25 августа 2006 г. N КА-А40/7224-06.
Позднее, в 2003 г., Конституционный Суд РФ уже однозначно говорил о том, что порядок аннулирования регистрации товарного знака - это досудебный порядок урегулирования споров, который "не только не исключает, а, напротив, предусматривает возможность для лица обратиться в суд с жалобой на решение соответствующего административного органа" <1>. Но основы такого понимания были заложены в комментируемом пункте, причем его значение не ограничивалось только сферой товарных знаков, рассматриваемая рекомендация воздействовала и на аналогичный порядок, существовавший в "родственных отношениях" в сфере патентного права <2>.
--------------------------------
<1> Определение Конституционного Суда РФ от 2 октября 2003 г. N 393-О.
<2> В сфере патентного права вопрос о соотношении административного и судебного порядка рассмотрения
дел был четко сформулирован только непосредственно перед введением в действие части четвертой ГК РФ в п. 10 Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением законодательства об интеллектуальной собственности, утв. информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 декабря 2007 г. N 122: споры о недействительности патентов отнесены к компетенции Палаты по патентным спорам; "арбитражные же суды рассматривают дела о признании недействительными соответствующих решений Роспатента".
В настоящее время п. 2 ст. 1248 ГК РФ подтвердил необходимость предварительной защиты интеллектуальных прав в строго установленных случаях и продублировал положения п. 2 ст. 11 ГК РФ, подчеркнув, что решения административных органов могут быть оспорены в суде в установленном законом порядке. В соответствии со ст. 1512 ГК РФ возражения против предоставления правовой охраны товарному знаку подаются в Роспатент. Новейшая судебная практика подчеркивает обязательность досудебного порядка рассмотрения споров: "При обращении в суд с требованием, подлежащим рассмотрению в административном (внесудебном) порядке, соответствующее заявление подлежит возвращению. При рассмотрении судом дел о нарушении интеллектуальных прав возражения сторон, относящиеся к спору, подлежащему рассмотрению в административном (внесудебном) порядке, не должны приниматься во внимание и не могут быть положены в основу решения" <1>. Таким образом, рекомендации, содержащиеся в п. 9 комментируемого Обзора, новейшему законодательству и судебной практике не противоречат, свое значение сохраняют.
--------------------------------
<1> Пункт 22 совместного Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от
26 марта 2009 г. N 5/29.
Пункт 12 комментируемого Обзора затронул вопрос об основаниях отмены в судебном порядке решения, принятого в административном порядке. Конкретно речь шла о возможности отмены решения Апелляционной палаты в связи с нарушениями процедурного характера.
В комментируемом пункте есть прямое разъяснение о том, что "нарушение процедуры рассмотрения возражения в административном порядке не может служить мотивом для отмены решения Апелляционной палаты". Видимо, бескомпромиссность этого разъяснения была вызвана тем, что в период дискуссий о том, подлежат ли решения Роспатента обжалованию в суд, высказывались мнения, что если и стоит допускать судебный контроль, то только над соблюдением процессуальных норм при принятии решений в административном порядке <1>. Фактически же вопрос ставился о некомпетентности судов (видимо, в связи с отсутствием специальных познаний) рассматривать дела об условиях предоставления товарным знакам правовой охраны. Поэтому более важным в комментируемом пункте Обзора представляется указание на то, что суд при оценке законности решения административного органа рассмотрел дело по существу, т.е. "установил наличие оснований для признания регистрации товарного знака истца недействительной".
--------------------------------
<1> Предложение В.А. Мещерякова (см.: Сергеев А.П. Указ. соч. С. 457 (примеч.)).
Что касается положения комментируемого пункта о том, что "нарушение порядка оформления возражения или процедуры его рассмотрения не является основанием для признания недействительным решения Апелляционной палаты", то суды никогда не воспринимали его буквально. Так, была принята формулировка, по которой нарушение процедуры не является безусловным (т.е. само по себе) основанием для признания решения патентного ведомства недействительным <1>; доводы о нарушении процедуры рассмотрения дела в административном порядке рассматривались по существу <2>; начала вырабатываться позиция, в соответствии с которой суду необходимо оценить, были ли процедурные нарушения существенными, повлияли ли они на законность и обоснованность оспариваемых действий <3>.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 13 мая 2005 г. N КА-
А40/3673-05.
<2> См.: Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 13 августа 2008 г. N
Ф09-5307/08-С6.
<3> См.: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 3 сентября 2008 г. N КА-
А40/7338-08-1,2.
Окончательная позиция была выработана на уровне совместного Постановления пленумов высших судебных инстанций: "Судам следует учитывать, что нарушения Роспатентом процедуры рассмотрения возражений против выдачи патента или против предоставления правовой охраны товарному знаку являются основанием для признания принятого ненормативного правового акта недействительным только при условии, если эти нарушения носят существенный характер, что не позволило Роспатенту всесторонне, полно и объективно рассмотреть указанные возражения" <1>.
--------------------------------
<1> Пункты 52 и 53 совместного Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 26 марта 2009 г. N 5/29.
Таким образом, следует сделать вывод, что п. 12 комментируемого Обзора подлежит применению только с учетом критериев, выработанных позднейшей судебной практикой.
Нарушение исключительного права на товарный знак:
условия привлечения к ответственности
Пункт 4 комментируемого Обзора содержит рекомендации по вопросу, который может быть рассмотрен в двух аспектах: как установление способа использования товарного знака и как определение состава нарушения исключительного права на товарный знак. В действующем законодательстве принят юридико-технический прием, в соответствии с которым формулируется общая норма о способах использования правообладателем конкретного результата интеллектуальной деятельности (средства индивидуализации), в том числе и товарного знака. Использование же результата интеллектуальной деятельности (средства индивидуализации) другими лицами этими способами без согласия правообладателя является нарушением исключительного права. Действующее законодательство определяет способы использования товарного знака позитивно, раскрывая содержание исключительного права (ст. 1484 ГК РФ). Закон о товарных знаках рассматривал эти способы негативно - как варианты нарушения исключительного права.
Так, в первоначальной редакции Закона о товарных знаках указывалось, что "нарушением прав владельца товарного знака признается несанкционированное изготовление, применение, ввоз, предложение к продаже, продажа, иное введение в хозяйственный оборот или хранение с этой целью товарного знака или товара, обозначенного этим знаком..." (п. 2 ст. 4 Закона). В тезис комментируемого пункта Обзора вынесено положение о том, что "предложение к продаже продукции с товарным знаком, используемым без разрешения его владельца, является нарушением прав на товарный знак".
Однако речь не идет о простом воспроизведении нормы Закона. На бытовом уровне в России достаточно рано появилось понимание того, что серьезным правонарушением является изготовление контрафактной продукции, но мысль о запрете действий, связанных с ее дальнейшим использованием, и сейчас не получила прочного укоренения и тем более была чужда в первоначальный период применения нового законодательства об интеллектуальных правах. В деле, которое излагается в комментируемом пункте, ответчик не признавал себя нарушителем исключительного права потому, что "он не является изготовителем часов, а только занимается их реализацией". Отвергая эти доводы, суд указал, что предложение к продаже, поименованное в числе способов нарушения исключительного права, "представляет собой самостоятельное нарушение прав владельца товарного знака". Современная судебная практика, ссылаясь на комментируемый пункт, делает акцент именно на этом положении
<1>.
--------------------------------
<1> См.: Постановления Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 27 февраля 2008 г. N
Ф08-600/2008-219А, от 5 июня 2008 г. N Ф08-3023/2008.
Таким образом, в комментируемом пункте впервые в судебной практике на уровне обзоров Высшего Арбитражного Суда РФ было четко закреплено положение об автономной ответственности за несанкционированное использование результата интеллектуальной деятельности (средства индивидуализации) отдельно взятым способом использования. Позднее это положение было повторено применительно к авторским правам в п. 12 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением Закона об авторском праве <1>.
--------------------------------
<1> См.: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 сентября 1999 г. N 47.
В дальнейшем перечень способов, которыми может быть нарушено исключительное право на товарный знак, был расширен (п. 2 ст. 4 Закона о товарных знаках в редакции Федерального закона от 11 декабря 2002 г. N 166-ФЗ). В отредактированном и дополненном виде он в действующем законодательстве получил закрепление в п. 2 ст. 1484 ГК РФ как перечень способов использования товарного знака. Следует заметить, что расширение перечня поименованных в законе способов происходило не без участия судебной практики со ссылкой на положение комментируемого пункта о том, что предложение к продаже (т.е. оферта) является всего лишь "элементом введения товара в хозяйственный оборот".
Так, в частности, поступил в 2003 г. Федеральный арбитражный суд Московского округа, признав рекламу товара (т.е. предложение делать оферты) самостоятельным нарушением исключительного права на товарный знак <1>. Конкретно реклама как способ использования товарного знака появилась в законодательстве только в подп. 4
п. 2 ст. 1484 ГК РФ.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 25 ноября 2003 г. N КГ-
А40/7621-03-П.
Такой способ использования, как "предложение к продаже", в действующем законодательстве о товарных знаках сохранился (подп. 1 п. 2 ст. 1484 ГК РФ). Поэтому и формально, и по существу п. 4 комментируемого Обзора сохраняет свое значение.
Вп. 5 комментируемого Обзора рассматривается вопрос о хранении товара, маркированного охраняемым товарным знаком.
Вгражданском праве под хранением вещей понимается договорная конструкция, однако "хранение товара" в законодательстве об интеллектуальных правах должно пониматься в его бытовом значении. Нарушителем исключительного права является лицо, не только передавшее товар на хранение третьему лицу, но и хранящее контрафактный товар у себя. Как и в случае с реализацией (см. п. 4 комментируемого Обзора), хранение контрафактного товара является самостоятельным нарушением исключительного права, ответственность за это нарушение наступает вне зависимости от того, производил ли непосредственно нарушитель контрафактную продукцию. Поэтому суд в деле, которое приведено в комментируемом пункте, оставил без внимания возражение ответчика, что он не является производителем товара.
По существу было рассмотрено другое возражение ответчика: о том, что он только предоставил склады для хранения контрафактного товара. Это возражение являлось принципиальным. Во-первых, поклажеприниматель по договору хранения сам по себе субъектом ответственности не является. Во-вторых, непременным условием привлечения нарушителя к ответственности является цель хранения контрафактного товара - такое хранение признается самостоятельным нарушением исключительного права только в том случае, если хранение осуществляется для целей введения товара в оборот (п. 2 ст. 4 Закона о товарных знаках, подп. 1 п. 2 ст. 1484 ГК РФ).
Тем не менее в деле, которое приводится в комментируемом пункте, ответчик был признан нарушителем исключительного права на товарный знак, принадлежащий истцу, поскольку суду были представлены доказательства, что именно ответчик направил нескольким магазинам розничной торговли проекты договоров куплипродажи хранящегося контрафактного товара. Суд сделал правильные выводы, что, во-первых, целью хранения товара являлась его последующая реализация (т.е. был установлен состав правонарушения), а, во-вторых, субъектом ответственности за нарушение исключительного права является ответчик как лицо, непосредственно принимающее меры к реализации товара.
Вкомментируемом пункте не раскрывается вопрос о распределении бремени доказывания. Как представляется, наличие цели - введения хранимого товара в оборот, а также факт хранения товара от своего имени должны презюмироваться; соответственно опровержение презумпций возлагается на лицо, у которого обнаружена контрафактная продукция. В целом следует сделать вывод, что п. 5 комментируемого Обзора в условиях действующего законодательства сохранил свое значение.
Всудах исследование факта нарушения исключительного права на товарный знак касается двух аспектов: помимо обязательной оценки однородности товаров (см. п. 2 Обзора и комментарий к нему) необходимо еще и установление тождественности обозначений, применяемых для индивидуализации этих товаров <1>. Тождественность может проявляться в абсолютном совпадении двух объектов и - гораздо более сложные случаи - в сходстве двух объектов до степени смешения.
--------------------------------
<1> В литературе указывается на то, что при столкновении различных средств индивидуализации учитывается еще и различительная способность обозначений, что в целом образует так называемое правило треугольника (см.: Старженецкий В.В. Указ. соч.). Такой вывод действительно можно сделать из мотивировочной части прецедентного Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 июля 2006 г. N 3691/06. Но надо отметить, что различительная способность товарного знака - это критерий, касающийся, скорее, вопросов правомерности государственной регистрации, поскольку без различительной способности обозначение вообще не может быть квалифицировано как товарный знак - объект интеллектуальных прав (ст. 1483 ГК РФ). В ходе же судебного спора при столкновении товарного знака и противопоставляемого обозначения, разрешаемого в исковом производстве, вопрос о правомерности государственной регистрации товарного знака подниматься не может.
Пункт 13 комментируемого Обзора затрагивает вопрос о тождественности обозначений в сфере товарных знаков. В этом вопросе проявляется определенная специфика средств индивидуализации по сравнению с другими результатами интеллектуальной деятельности. Если авторское право защищает форму произведения, то, соответственно, только полное (в произведениях литературы - "дословное") воспроизведение этой формы будет являться нарушением исключительного права на произведение (плагиат). Патентное право защищает содержание охраноспособного решения, но для определения того, использовано ли другим лицом изобретение или полезная модель, требуется совпадение всех до единого признаков запатентованного решения в противопоставленном решении (п. 3 ст. 1358 ГК РФ). Если в противопоставленном объекте отсутствует хотя бы один признак запатентованного решения, "то нет факта использования и, следовательно, нельзя утверждать, что нарушено исключительное право" <1>. Впрочем, в патентном праве уже присутствует отход от "дословного" воспроизведения технического решения - используется доктрина эквивалентов <2>. Таким образом, в целом и авторское, и патентное право требуют полной идентичности охраняемого и противопоставляемого объектов.
--------------------------------
<1> Гаврилов Э. Патентное право в части четвертой ГК РФ: комментарий к главе 72 // Хозяйство и право. 2007. N 12. С. 9.
<2> Там же. С. 10.
Иное положение принято в законодательстве о средствах индивидуализации. В частности, Закон о товарных знаках в п. 2 ст. 4 предусматривал, что незаконным использованием товарного знака является использование не только обозначения, полностью тождественного зарегистрированному товарному знаку, но и обозначения, сходного с ним до степени смешения, - на эту норму обращается внимание в комментируемом пункте Обзора. Помимо этого Закон о товарных знаках изначально в ст. 7 устанавливал недопустимость государственной регистрации обозначений, сходных до степени смешения, прежде всего с ранее зарегистрированными товарными знаками. Эти положения сохранены и в действующем ГК РФ (ст. ст. 1483 и 1515).
Формально сфера разъяснений в комментируемом пункте Обзора ограничена требованием к доказыванию того факта, что противопоставляемое обозначение действительно сходно до степени смешения с зарегистрированным товарным знаком. Сходство обозначений до степени смешения - это категория субъективная, имеющая отношение к ассоциациям, которые рождаются в сознании среднего потребителя <1>.
--------------------------------
<1> См.: Гаврилов Э.П., Еременко В.И. Указ. соч. С. 830 (автор - Э.П. Гаврилов).
Но суду мало констатировать факт использования нарушителем обозначения, сходного до степени смешения: поскольку используется обозначение, не тождественное зарегистрированному товарному знаку, "по делу должно
быть установлено, какие обозначения сходны с товарным знаком истца и по каким конкретно признакам сходства происходит их смешение" - в противном случае судебное решение признается необоснованным. В данном аспекте п. 13 комментируемого Обзора полностью сохранил свое значение. Так, позднейшая судебная практика твердо указала, что "при столкновении двух не идентичных, а схожих товарных знаков для охраны первого товарного знака угроза его смешения с более поздним знаком должна быть установлена судом" <1>, при этом "вопрос о сходстве двух сравниваемых объектов является вопросом факта" <2>.
--------------------------------
<1> Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 июля 2006 г. N 3691/06. <2> Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 марта 2008 г. N 16747/07.
Следует, однако, признать, что в комментируемом пункте Обзора не были указаны ориентиры для проведения сравнения двух обозначений, поэтому первоначально в практике судов стало обычным явлением назначение судебной экспертизы для выявления сходства. Четкая позиция в отношении необходимости экспертизы в сфере "промышленной собственности" была выработана позднее.
Каким именно образом современная судебная практика устанавливает сходство противопоставляемого обозначения с товарным знаком и признаки их смешения? Этот вопрос постоянно встает при рассмотрении заявки на регистрацию товарного знака в Роспатенте. Специалисты Роспатента, проводящие сравнение сходства заявленных обозначений, руководствуются ориентирами, которые содержатся в Правилах составления, подачи и рассмотрения заявки на регистрацию товарного знака и знака обслуживания <1>. Так, словесные обозначения сравниваются на предмет звукового (фонетического), графического (визуального) и смыслового (семантического) сходства; для определения сходства изобразительных и объемных обозначений предписывается исследовать признаки формы, цветового и тонового сочетания, симметрии, смыслового значения, характера изображений (натуралистическое, стилизованное, карикатурное и т.д.) <2>. В литературе указывается, что эти же критерии должны использоваться и при рассмотрении споров в судах <3>, судебная практика также подтверждает обращение к Правилам составления, подачи и рассмотрения заявки на регистрацию товарного знака и знака обслуживания <4>.
--------------------------------
<1> Утверждены Приказом Роспатента от 5 марта 2003 г. N 32.
<2> См.: п. п. 14.4.2.2 - 14.4.2.4 Правил составления, подачи и рассмотрения заявки на регистрацию товарного знака и знака обслуживания.
<3> См.: Сергеев А.П. Указ. соч. С. 602, 603.
<4> См.: Постановления Федеральных арбитражных судов Московского округа от 24 ноября 2009 г. N КГ-
А40/12293-09, от 7 октября 2009 г. N КГ-А40/9965-09, от 30 сентября 2009 г. N КГ-А40/8161-09; Северо-Западного округа от 5 ноября 2009 г. по делу N А21-381/2009, от 3 сентября 2009 г. по делу N А21-10621/2008; СевероКавказского округа от 14 декабря 2009 г. по делу N А20-339/2009, от 18 ноября 2009 г. по делу N
А32-13208/2009-46/113-11АП; Уральского округа от 31 августа 2009 г. N Ф09-6322/09-С6, от 5 ноября 2008 г. N Ф09-8044/08-С6 и др.
Но все же специалисты Роспатента проводят экспертизу заявленного обозначения. В отношении объектов патентного права, которые также подлежат государственной регистрации и для большинства из которых в Роспатенте проводится экспертиза по существу, судебная практика однозначно высказалась в пользу обязательной судебной экспертизы тождественности запатентованного объекта и противопоставляемого решения. Что касается товарных знаков, в комментируемых рекомендациях был обойден молчанием вопрос о том, нужны ли специальные познания для разрешения вопроса о сходстве до степени смешения двух обозначений, хотя бы одно из которых является товарным знаком. И это показательно - в отличие от рекомендаций в сфере патентного права Высший Арбитражный Суд РФ в комментируемом Обзоре не высказал мнения о необходимости назначения обязательной экспертизы.
Позднее было указано, что суд вправе самостоятельно разрешить вопрос о признаках сходства или различия используемых обозначений, если стороны не заявляли ходатайства о проведении экспертизы по этому вопросу <1>. Еще позднее в п. 13 информационного письма от 13 декабря 2007 г. N 122 Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, не отвергая возможность назначения экспертизы, прямо указал, что суд может провести сличение двух обозначений самостоятельно "с позиции рядового потребителя", что не требует специальных знаний. Обозначение считается сходным до степени смешения с другим обозначением, "если оно ассоциируется с ним в целом, несмотря на их отдельные отличия" <2>.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 5 июля 2005 г. N 3578/05.
<2> Пункт 14.4.2 Правил составления, подачи и рассмотрения заявки на регистрацию товарного знака и знака обслуживания.
Таким образом, решающими в определении сходства будут ассоциации рядового потребителя. С этой точки зрения профессиональная экспертиза может оказаться слишком формальной.
В практике Высшего Арбитражного Суда РФ имеется знаменитое, тщательно разобранное в литературе дело по определению сходства до степени смешения зарегистрированных товарных знаков Nivea и Livia <1>. Экспертиза Роспатента при регистрации товарного знака Livia не нашла сходства до степени смешения со всемирно известным обозначением Nivea при тщательном, но изолированном сопоставлении отдельных элементов двух товарных знаков. Высший Арбитражный Суд РФ сходство до степени смешения обнаружил. При этом критерием была избрана точка зрения рядового потребителя, который "руководствуется общими впечатлениями (часто нечеткими) о знаке, виденном ранее, не имеет возможности непосредственно сравнить знаки и проявляет меньшую осмотрительность, чем при выборе дорогих товаров и услуг". Соответственно, и вывод о сходстве до степени
смешения делается на основе общего впечатления от товарного знака в целом. Если же применить Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ по данному делу к комментируемому пункту Обзора, то мы находим образец того, как следует оценивать конкретные признаки сходства двух обозначений, по которым происходит смешение. Так, в сравниваемых знаках Nivea и Livia сходство было усмотрено по следующим признакам:
--------------------------------
<1> Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 июля 2006 г. N 3691/06.
1. Охраняемые словесные элементы:
выполнены заглавными буквами латинского алфавита; имеют одинаковое количество слогов; имеют одинаковое количество гласных и согласных; имеют идентичные структуру и род.
2.Применен совпадающий шрифт.
3.Использованы схожие либо совпадающие графические элементы (волна, четырехугольник).
4.Использованы близкие цветовые решения.
В более очевидных случаях бывает достаточно неразвернутого обоснования: так, сравнивая обозначения "Шеф-повар" и "Шефъ-повар", суд ограничился указанием на наличие сходства между ними по фонетическому и семантическому признакам <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 10 ноября 2008 г. N КГ-
А40/10396-08.
Таким образом, с появлением новой судебной практики произошло уточнение прежней позиции, отраженной в п. 13 комментируемого Обзора: сходство до степени смешения устанавливается судом с обывательской точки зрения, но с профессиональным обоснованием. В заключение необходимо отметить, что современная судебная практика для выявления точки зрения рядового потребителя активно использует данные социологических опросов, проводимых участниками процесса. Сам суд, конечно, проведение таких опросов не инициирует. В литературе обоснованно высказано мнение, что "результаты этих социологических опросов хотя и не должны отвергаться в качестве доказательств, но подлежат очень строгой проверке" <1>.
--------------------------------
<1> Гаврилов Э.П. Из практики Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам охраны товарных знаков. С. 64.
Способы защиты исключительного права на товарный знак
Пункт 10 комментируемого Обзора посвящен такому способу защиты нарушенного исключительного права на товарный знак, как публикация судебного решения. В момент принятия в начале 1990-х гг. пакета законов, посвященных, как тогда говорили, интеллектуальной собственности, "публикация судебного решения в целях восстановления деловой репутации потерпевшего" как способ защиты была предусмотрена только в Законе о товарных знаках (п. 2 ст. 46). В 2003 г. данное положение было заимствовано законодателем и помещено в числе способов защиты прав патентообладателя (п. 2 ст. 14 Патентного закона в редакции Федерального закона от 7 февраля 2003 г. N 22-ФЗ). В настоящее время публикация судебного решения предусмотрена ГК РФ как способ защиты личных неимущественных и исключительных прав в отношении любого результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации (ст. ст. 1251, 1253). Таким образом, этот способ защиты интеллектуальных прав получил всеобщее признание.
Под судебным решением имелось в виду решение, вынесенное по делу, в котором подтверждался факт нарушения исключительного права истца-правообладателя. Опубликование традиционно понимается как помещение текста решения в определенных периодических средствах массовой информации. Как и всякое требование, обращенное к суду, требование об опубликовании судебного решения должно быть определенным: истец сам указывает конкретное издание (печатное или электронное). Издание не вправе отказать в публикации, поскольку это предписано решением суда. Публикация осуществляется за счет ответчика <1>.
--------------------------------
<1> Законодательство об интеллектуальных правах не предусматривало и не предусматривает публикации исключительно в средствах массовой информации, но вопрос о допустимости публикаций решения суда, например на сайте ответчика, в судебной практике остается непроясненным.
В деле, которое было положено в основу комментируемого пункта, истец-правообладатель заявил два требования: об удалении товарного знака с продукции, введенной в оборот ответчиком, и об опубликовании решения об этом сразу в трех газетах. Суд, установив факт нарушения исключительного права, удовлетворил оба требования (тем самым была подтверждена возможность одновременного использования нескольких предусмотренных законом способов защиты). При этом требование об опубликовании судебного решения удовлетворено частично: было определено только одно конкретное печатное издание из числа названных истцом. Суд сделал вывод, что, как указано в тезисе комментируемого пункта, требование о защите прав на товарный знак должно быть обоснованным. В комментируемом пункте обоснованием выбора печатного издания послужило то, что именно в этом издании распространялась информация о контрафактной продукции в виде рекламы ответчика, а также то, что это печатное издание распространялось в месте реализации контрафактной продукции, т.е. в месте нахождения реальных и потенциальных покупателей товара под охраняемым обозначением. Фактически же речь в комментируемом пункте идет об адекватности способа защиты последствиям нарушения исключительного права.
До введения в действие части четвертой ГК РФ судам приходилось учитывать, что в соответствии с нормой п. 2 ст. 46 Закона о товарных знаках публикация судебного решения предполагалась исключительно "в целях восстановления деловой репутации потерпевшего". Поэтому в судебных актах можно было встретить такие обоснования для отказа в удовлетворении соответствующего требования, как: публикация суда в газете "Известия" не относится к предмету заявленных требований, так как каких-либо порочащих истца сведений в этой газете не распространялось <1>.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 14 июня 2005 г. N КГ-
А40/4701-05.
Но, наверное, не случайно в рассматриваемых рекомендациях игнорируется увязка нарушения исключительного права с деловой репутацией правообладателя - основания защиты деловой репутации к моменту утверждения комментируемого Обзора были четко определены в ст. 152 ГК РФ (опровержение порочащих деловую репутацию сведений, распространенных ответчиком). Понятно, что публикация о нарушении исключительного права преследует совсем иные цели. Поэтому в целом суды, рассматривая требования о публикации, ориентировались именно на критерии, выработанные в комментируемом пункте, хотя подчас в основе судебного решения лежали достаточно сложные умозаключения.
Так, по одному из дел было установлено, что нарушитель размещал рекламу в журнале "Спиртные напитки", но опубликовать свое решение суд постановил в "Российской газете", поскольку "стороны имеют общий рынок сбыта и потребители вправе иметь информацию по настоящему спору" <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 15 июня 2009 г. по делу N А63-2002/2008-С5-8. См. также Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 декабря 2009 г. N 10519/09 по этому делу.
Рекомендации комментируемого пункта задолго предвосхитили (а может быть, и сформировали) подход действующего законодательства в части обособления публикаций, связанных с защитой интеллектуальных прав, от публикаций, связанных с защитой деловой репутации. Не вызывает сомнений то, что публикация решения суда о допущенном нарушении исключительного права с указанием действительного правообладателя (подп. 5 п. 1 ст. 1252 ГК РФ) является специальным способом защиты. Одного факта нарушения достаточно для предъявления требования о публикации. В отношении товарных знаков у правообладателя существует только исключительное (имущественное) право <1>. Это, конечно, не исключает общегражданского требования о защите деловой репутации, но данное требование будет рассматриваться в соответствии со ст. 152 ГК РФ. Очевидно, что в условиях действующего законодательства требование о публикации судебного решения, заявленное в контексте требований о защите исключительного права, должно по умолчанию квалифицироваться как способ защиты, предусмотренный в подп. 5 п. 1 ст. 1252 ГК РФ.
--------------------------------
<1> Способы защиты личных неимущественных прав (которых нет у обладателя права на товарный знак) указаны в п. 1 ст. 1251 ГК РФ. В принципе в этой норме перечислены общегражданские способы защиты, однако следует признать, что публикация решения суда о допущенном нарушении личных неимущественных прав автора является специальным способом защиты, поскольку условия такой публикации также не подпадают под общие нормы ст. 152 ГК РФ (на что указывает и п. 3 ст. 1251 ГК РФ). Как и при защите исключительного права, достаточным основанием для удовлетворения требования о публикации служит один только факт нарушения личных неимущественных прав.
В заключение надо отметить, что рекомендации комментируемого пункта в части определения печатного издания как издания, в котором рекламировались контрафактные товары, не должны пониматься буквально. Современная судебная практика считает вполне допустимым публикацию в специализированных изданиях, посвященных регистрируемым результатам интеллектуальной деятельности или средствам индивидуализации <1>, или даже "в официальном бюллетене федерального органа исполнительной власти по интеллектуальной собственности" <2>. В целом надо признать, что в условиях действующего законодательства п. 10 комментируемого Обзора сохранил свое значение и, более того, по аналогии может быть использован в отношении всех результатов интеллектуальной деятельности в части одного из критериев, которые могут быть использованы при определении конкретного издания для публикации судебного решения о нарушении исключительного права.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 26 мая 2008 г. по делу N
А08-2186/06-22-15.
<2> Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 13 мая 2009 г. по делу N
А65-26171/2007.
Пункт 11 комментируемого Обзора посвящен вопросу об уничтожении контрафактного товара. Суд установил нарушение исключительного права на товарный знак, удовлетворил требование правообладателя о прекращении нарушения прав на товарный знак (обязав нарушителя прекратить незаконное использование товарного знака), но отказал в удовлетворении требования правообладателя об уничтожении товара, на который товарный знак был нанесен. При этом суд сослался на ст. 46 Закона о товарных знаках, в соответствии с которой предъявление требования об уничтожении товара в числе способов защиты нарушенного права не предусматривалось (само уничтожение товара суд назвал мерой ответственности нарушителя).
На момент утверждения комментируемого Обзора этот вывод соответствовал действовавшему тогда
законодательству. В первоначальной редакции п. 2 ст. 46 Закона о товарных знаках указывалось только на возможность удаления самого охраняемого обозначения с товара или с упаковки или же уничтожения изготовленных изображений товарного знака (только предназначенных, надо полагать, для прикрепления на товар). Об уничтожении самого товара действительно не упоминалось. Таким образом, отсутствовало и понятие "контрафактный товар".
Подобное ограничение в сфере товарных знаков объяснялось этическими соображениями, на которые, видимо, наложилась и свежая еще память о "товарном голоде" нескольких лет, предшествовавших принятию Закона. В деле, которое описывается в комментируемом пункте, была поднята острая проблема: современные способы маркировки товара (выдавливание или травление на пластике, коже, металле, стекле) часто не позволяют рассматривать нанесенное обозначение изолированно от самого товара (добавим к этому, что нередко и упаковка, например бутылка для жидких продуктов, тоже от товара не изолирована). На это указывал истец: уничтожение спорного товарного знака все равно невозможно без утраты потребительских свойств канцелярских изделий, поэтому им и было заявлено требование об уничтожении не обозначений, а маркированной продукции в целом.
Если рассматривать уничтожение контрафактного товара как гражданско-правовую санкцию, имеющую целью восстановление положения, существовавшего до нарушения права <1>, то необходимо признать, что невозможность уничтожения в определенных случаях этого товара серьезно задевала интересы правообладателя. Тем не менее суд в комментируемом пункте не пошел на расширительное толкование Закона, что и нашло отражение в тезисе: "Если удаление товарного знака невозможно без причинения существенного вреда самому товару, суд не может принять решение об уничтожении товара".
--------------------------------
<1> См.: Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского. С. 384 (автор - А.Л. Маковский).
Таким образом, сама проблема была поставлена, но разрешить ее было предложено законодателю.
В 2002 г. при внесении масштабных изменений в Закон о товарных знаках (Федеральным законом от 11 декабря 2002 г. N 166-ФЗ) норма п. 2 ст. 46 претерпела кардинальные изменения: правообладатель сохранил возможность требовать от нарушителя удаления охраняемого обозначения с контрафактных товаров, этикеток, упаковок; в случае невозможности удаления обозначения (ситуация, описанная в комментируемом пункте) правообладатель получил право требовать уничтожения самих контрафактных товаров (а также этикеток, упаковок). Уже с момента вступления в силу Федерального закона от 11 декабря 2002 г. N 166-ФЗ рекомендации комментируемого пункта применяться не могли. Правда, отказ в уничтожении контрафактных товаров, этикеток, упаковок все же мог последовать, если контрафакт подлежал конфискации или передаче самому правообладателю. Данное ограничение было связано с этическими соображениями по поводу уничтожения товаров.
Современное законодательство еще раз пересмотрело этот вопрос. В соответствии с общей нормой п. 4 ст. 1252 ГК РФ контрафактные материальные носители подлежат изъятию из оборота и уничтожению без какой бы то ни было компенсации, если иные последствия не предусмотрены самим ГК РФ. Эти иные последствия как раз и предусмотрены в отношении товарных знаков <1>: в тех случаях, когда введение контрафактных товаров в оборот необходимо в общественных интересах, правообладатель не может требовать их уничтожения, а вправе только предъявить требование об удалении за счет нарушителя с контрафактных товаров, этикеток, упаковок товаров незаконно используемого товарного знака или сходного с ним до степени смешения обозначения (п. 2 ст. 1515 ГК РФ; аналогичная норма в отношении наименования места происхождения товара - п. 1 ст. 1537 ГК РФ).
--------------------------------
<1> См.: п. 25 совместного Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 26 марта 2009 г. N 5/29.
Таким образом, проблема, поднятая в комментируемом пункте - что делать, "если удаление товарного знака невозможно без причинения существенного вреда самому товару", - вновь может стать актуальной. Но, как бы то ни было, следует признать, что непосредственно п. 11 комментируемого Обзора в условиях действующего законодательства применению не подлежит.
АНАЛИТИЧЕСКАЯ СПРАВКА ПО СПОРАМ, СВЯЗАННЫМ С ПРАВОВОЙ ОХРАНОЙ РЕЗУЛЬТАТОВ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И СРЕДСТВ ИНДИВИДУАЛИЗАЦИИ (2011 ГОД)
Отдел судебного представительства Федерального государственного бюджетного учреждения "Федеральный институт промышленной собственности"
(Извлечения)
Анализ судебной практики
Обзор судебной практики по делам об оспаривании ненормативных правовых актов Роспатента
1. Дело N А40-103027/10-12-654 <1>. В образованную при Роспатенте палату по патентным спорам поступило заявление ООО Фирма "Биокор" о досрочном прекращении правовой охраны словесного товарного знака
"ВЕЧЕРНИЕ" по свидетельству N 386365 в отношении всех товаров 05 класса МКТУ "фармацевтические препараты, диетические вещества для медицинских целей" в связи с его неиспользованием.
--------------------------------
<1> Постановление Высшего Арбитражного Суда РФ по данному делу было принято в 2011 году (29 ноября 2011 года). Однако в связи с тем, что указанный судебный акт поступил в Роспатент в январе 2012 года, анализ данного документа не был включен в Аналитическую справку по результатам анализа судебной практики по спорам, связанным с правовой охраной объектов интеллектуальной собственности за 2011 год. В этой связи его правовой анализ приведен в настоящей Аналитической справке.
Правообладатель (ООО "Аптека Доктор") в подтверждение использования своего товарного знака представил в Роспатент доказательства производства и введения в гражданский оборот биологически активных добавок (БАД).
Однако Роспатент посчитал, что БАД не относится к оспариваемым товарам 05 класса МКТУ, для которых зарегистрирован товарный знак и в отношении которых надлежало представить доказательства его использования. В свою очередь, однородность товаров не учитывается при рассмотрении спора о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака в связи с его неиспользованием. Решением Роспатента правовая охрана оспариваемого товарного знака в отношении товаров 05 класса МКТУ "фармацевтические препараты, диетические вещества для медицинских целей" была досрочно прекращена в связи с неиспользованием.
Не согласившись с принятым Роспатентом решением, ООО "Аптека Доктор" оспорило его в суде. Суды трех инстанций отказали заявителю в признании недействительным данного решения Роспатента.
При этом, в частности, суд апелляционной инстанции указал, что заявитель не представил каких-либо доказательств того, что выпускаемые им или его лицензиатом добавки имеют медицинское назначение, без чего невозможно признать представленные заявителем материалы доказательством использования товарного знака именно в отношении товаров "диетические вещества для медицинских целей".
ВПостановлении суда кассационной инстанции также содержалось указание на то, что выпускаемая продукция представляет собой биологически активную добавку, являющуюся самостоятельным видом продукции и имеющую иное назначение, что не позволяет отнести ее к содержащимся в свидетельстве позициям товаров. Указанное приводит к выводу об отсутствии документов, иллюстрирующих использование товарного знака по свидетельству N 386365 в отношении рассматриваемых товаров.
Однако Высший Арбитражный Суд РФ, рассмотрев заявление ООО "Аптека Доктор" о пересмотре в порядке надзора решения суда первой и Постановлений судов апелляционной и кассационной инстанций, передал дело в Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ. При этом суд посчитал, что БАД исходя из его назначения является частным случаем товаров 05 класса МКТУ "фармацевтические вещества, диетические вещества для медицинских целей", в связи с чем досрочное прекращение Роспатентом правовой охраны товарного знака в связи с неиспользованием было необоснованным.
Вто же время Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, детально изучив все фактические обстоятельства данного дела, пришел к выводу о законности принятого Роспатентом решения. В частности, в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ указывается на то, что БАД является самостоятельным видом продукции, имеющей иное, нежели фармацевтические препараты и диетические вещества для медицинских целей, назначение.
Следует отметить, что указанная позиция Высшего Арбитражного Суда РФ согласуется и с последней, 10-й редакцией МКТУ, в которой БАД приведены в качестве самостоятельного товара 05 класса МКТУ.
2. Дело N А40-66999/10-26-563. В образованную при Роспатенте палату по патентным спорам поступило возражение ООО "Консорциум-ПИК" и ООО "ПИК-ФАРМА" против предоставления правовой охраны словесному товарному знаку "КАРНИТОН" по свидетельству N 345444 в отношении части товаров 05 класса МКТУ "фармацевтические и ветеринарные препараты, диетические вещества для медицинских целей", в связи с несоответствием данной регистрации в отношении названных товаров требованиям, установленным пунктами 1 и 3 статьи 6 Закона <1>.
--------------------------------
<1> Закон Российской Федерации от 23 сентября 1992 года N 3520-1 "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров", с изменениями и дополнениями от 11 декабря 2002 года.
Свой довод заявители мотивировали тем, что оспариваемый товарный знак воспроизводит общепринятый термин (международное непатентованное наименование (МНН) "карнитин"), а для товаров, не имеющих отношения к МНН, "карнитин" способен ввести потребителей в заблуждение.
По результатам рассмотрения названного возражения Роспатентом было принято решение об отказе в его удовлетворении.
Роспатентом было установлено, что регистрация товарного знака "КАРНИТОН" не нарушает требования пункта 1 статьи 6 Закона (товарный знак "КАРНИТОН" не воспроизводит МНН "карнитин", в связи с чем обладает различительной способностью) и пункта 3 статьи 6 Закона (товарный знак "КАРНИТОН" не способен вводить в
заблуждение потребителя в отношении товара или его изготовителя).
Решением Арбитражного суда города Москвы, оставленным без изменения Постановлениями Девятого арбитражного апелляционного суда и Федерального арбитражного суда Московского округа, в удовлетворении требований заявителям было отказано.
Однако Постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ судебные акты судов трех инстанций отменены, решение Роспатента об отказе в удовлетворении возражения против предоставления правовой охраны товарному знаку "КАРНИТОН" по свидетельству N 345444 в отношении товаров 05 класса МКТУ признано недействительным.