10045
.pdfТаким образом, к направлениям системного совершенствования уголовного законодательства и практики его применения можно отнести следующие:
∙устранение очевидных технико-юридических недостатков действующего УК;
∙отмена дублирующих постановлений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь по одному и тому же кругу вопросов;
∙постоянный анализ текущей судебной практики по уголовным делам, особенно по экономическим и коррупционным преступлениям (на уровне областных судов);
∙активизация деятельности по заключению Республикой Беларусь двусторонних договоров о правовой помощи и правовых отношениях по уголовным делам.
КАЧЕСТВЕННЫЙ УГОЛОВНЫЙ ЗАКОН – ВАЖНЕЙШЕЕ СРЕДСТВО ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРЕСТУПНОСТИ
ВСОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ
Е. В. Епифанова
Кубанский государственный университет
Впоследние годы ученые все чаще обращают свое внимание на понятие преступления. Являясь ключевым в уголовном праве, оно призвано обеспечить охрану публичных и частных прав, свобод и за-
конных интересов физических лиц, организаций, государства, муниципальных образований. Именно поэтому его необходимо исследовать с учетом новых задач, ставящихся в государстве.
Не отвергая достижений прошлого, учитывая теоретические разработки и законодательную конструкцию понятия преступления, необходимо обратить пристальное внимание на содержание признаков преступления, ибо до сих пор оно остается дискуссионным. Достаточно вспомнить о признаке «общественная опасность деяния». А отсутствие конкретизации в законе всегда порождает перекосы в правоприменительной практике.
Необходимо наполнить понятие преступления таким содержанием, которое бы соответствовало международным правовым актам и тем обязательствам, которые взяла на себя Россия перед международным сообществом. В уголовном законодательстве предпосылки к тому имеются. В части 2 ст. 1 УК РФ закрепляется положение о том, что Уголовный кодекс основывается на Конституции Российской Феде-
11
рации и общепризнанных принципах и нормах международного права. Теперь возникает совершенно справедливый вопрос: почему в Уголовном кодексе, в частности в понятии преступления (ст. 14), ничего не говорится о международных стандартах, закрепленных и в Конституции РФ. Можно предположить, что содержание Конвенции и других международных актов нашло свое отражение отчасти в принципах уголовного права, отчасти в структуре Особенной части УК РФ. На наш взгляд, положения международных правовых актов должны найти четкое закрепление в понятии преступления в ст. 14 УК РФ. Это привело бы к тому, что современное определение преступления, данное в ст. 14, содержало бы не только указание на виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное УК под угрозой наказания, но и отражало бы концепции, заложенные в между- народно-правовых актах, ратифицированных Россией, Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Конституции РФ.
Ныне теория преступления должна осмысливаться с позиций установленных международных правовых стандартов, нашедших свое закрепление в ратифицированных Россией конвенциях, декларациях, договорах; основополагающих конституционных подходов, зафиксированных в Конституции РФ; современного состояния развития уго- ловно-правовой науки России и зарубежных стран; требований государственной, в частности уголовно-правовой, политики.
В настоящее время дискуссионным является вопрос о функциональном назначении понятия преступления. Многие ученые по примеру законодательства отдельных зарубежных стран, например Германии, выступают за введение в УК РФ понятия состава преступления. Аргументом такой позиции является довод о том, что состав преступления позволяет практическим работникам реализовывать в жизнь положения УК РФ, т. е. состав преступления – это категория, крайне необходимая для правоприменения.
Понятие преступления является весьма важной, основополагающей категорией, закрепленной в УК РФ. Понятие «преступление» – самодостаточное понятие, имеющее право на существование и закрепление в УК РФ. Это достижение российской уголовно-правовой научной мысли. Понятие, обоснованное поколениями российских ученых и оправданное практиками.
Выявление общих признаков преступления (общественная опасность, виновность, наказуемость, противоправность) позволило перейти от описания отдельных казусов в законе к систематизации и
12
отнесению (с учетом названных признаков) тех или иных деяний к преступлениям. Несомненно, что это явилось достижением своего времени.
Дискуссионным является вопрос о соотношении понятий «преступление» и «состав преступления». Некоторые авторы в настоящее время предлагают исключить из УК понятие преступления ради состава преступления. Представляется, что понятия «преступление» и «состав преступления» взаимно не исключают друг друга, а, наоборот, дополняют. Они выполняют различное функциональное предназначение. Если понятие преступления несет на себе теоретическую основу учения о преступлении и дает возможность оценить, относится ли данное деяние к преступному, то состав преступления ориентирован на правоприменителя и позволяет четко решить вопрос о квалификации совершенного деяния. Применение понятия состава преступления невозможно без понятия преступления точно так же, как невозможно применение частного без знаний об общем.
Российской уголовно-правовой наукой за последние сто лет сделан ряд значимых шагов в направлении изучения содержания понятия преступления. Традиционно этой проблеме уделялось большое внимание, и в связи с этим были изданы монографии и учебные пособия, защищены диссертации, появились научные статьи.
Однако в целом появившимся в последние годы работам, как правило, присущ частный, фрагментарный характер. Само понятие преступления обсуждается через идею конкретизации его признаков, соотношения понятий преступления и состава преступления; при этом применяются различные подходы к исследованию, например, с точки зрения философии права и т. д. Принципиально новых предложений о внесении новелл в понятие преступления, а также комплексного исследования понятия преступления, закрепленного в законодательстве России и зарубежных стран, нашедшего отражение в теоретических концепциях России в историческом аспекте и современном состоянии, не было.
Таким образом, на настоящий момент в российской доктрине уголовного права существует настоятельная потребность комплексного системного осмысления понятия преступления, его современного состояния, недостаточно исследованного в науке, однако заслуживающего изучения и критической оценки с позиций как теории уголовного права, так и возможного совершенствования уголовного законодательства и практики его применения.
13
ОСТРУКТУРЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ НОРМЫ
ИЕЕ ВЛИЯНИИ НА СОДЕРЖАНИЕ УГОЛОВНОПРАВОВОГО ОТНОШЕНИЯ
В. В. Марчук
Белорусский государственный университет
1.Под структурой нормы принято понимать ее внутреннее строение, способ связи составляющих ее содержание элементов. В отечественной учебной литературе по уголовному праву вопрос о структуре уголовно-правовой нормы рассматривается относительно нормативных положений Особенной части УК Республики Беларусь. При этом
вструктуре уголовно-правовой нормы выделяют только два ее элемента: диспозицию и санкцию. Такой подход был сформирован советской школой уголовного права и воспринят в качестве типового в современных учебных изданиях по уголовному праву Республики Беларусь. Вместе с тем специальные исследования структуры уголов-
но-правовой нормы показывают, что этот вопрос является одним из самых дискуссионных в теории уголовного права1.
2.Известно, что уголовно-правовая норма может быть реализована в рамках уголовно-правового отношения. Вопрос о содержании и видах уголовно-правового отношения, о соотношении уголовноправовой нормы и уголовно-правового отношения многие годы является предметом острых дискуссий. Следует констатировать, что в современной уголовно-правовой доктрине с учетом функционального предназначения уголовно-правовых норм стали выделять два вида уголовно-правовых отношений. Их называют по-разному: уголовноправовые отношения в широком и узком смысле слова; общерегулятивные и конкретно-регулятивные отношения; общие охранительные и конфликтные отношения; предупредительные и восстановительные отношения и др. Несмотря на терминологические различия в такой классификации, суть соответствующего вида уголовно-правового отношения в основном трактуют следующим образом. Первый вид (уровень) уголовно-правовых отношений связывают с общепредупредительной функцией норм уголовного права. Эти уголовно-правовые
1Подробнее см. Марчук В. В. Структура уголовно-правовой нормы // Право и демократия: сб. науч. тр. Вып. 17 / редкол.: В. Н. Бибило (гл. ред.) и др. – Минск: БГУ, 2006. – С. 162–175.
14
отношения возникают между государством и гражданами в результате вступления в законную силу нормы уголовного закона. Второй вид уго- ловно-правовых отношений возникает с момента совершения преступления между государством и лицом, совершившим это преступление.
3. Вступление в законную силу уголовно-правовой нормы детерминирует общее уголовно-правовое отношение предупредительного характера. В свою очередь, уголовно-правовая норма входит в совокупность юридических фактов, порождающих конкретное уголовноправовое отношение. Однако как проявляется связь между уголовноправовой нормой и уголовно-правовым отношением в контексте структуры уголовно-правовой нормы? Как соответствующие элементы структуры уголовно-правовой нормы влияют на содержание уго- ловно-правового отношения?
Если рассматривать эти вопросы с позиции двухэлементной структуры уголовно-правовой нормы, то создается впечатление, что уголовно-правовая норма и уголовно-правовые отношения существуют как некие автономные правовые образования. Согласно учению о двухэлементной структуре уголовно-правовой нормы диспозиция представляет собой часть нормы, называющей преступление и определяющей его признаки, а санкция – часть нормы, которая предусматривает вид и размер наказания. При таком подходе непонятно, каким образом диспозиция уголовно-правовой нормы связана с уго- ловно-правовым отношением.
Изучение последних зарубежных публикаций, посвященных исследованию вопроса о структуре уголовно-правовой нормы, позволяет констатировать наличие в теории уголовного права устойчивой позиции о трехэлементной структуре уголовно-правовой нормы1. Сторонники трехэлементной структуры уголовно-правовой нормы определяют гипотезу нормы как ее самостоятельный структурный элемент, который указывает на фактические обстоятельства, при наступлении которых следует руководствоваться установленным ею правилом. Это правило предусмотрено диспозицией нормы. При этом диспозиция в рамках трехэлементной структуры уголовно-правовой
1См., напр.: Энциклопедия уголовного права. Т. 1: Понятие уголовного права. – СПб.: ГГА, 2005. – С. 188; Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А. И. Коробеева.
– Т. 1: Преступление и наказание. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2008. – С. 199–
201; Łukasz P. Struktura normy sancjonowanej w prawie karnym. – Poznań: Wydawnictwo naukowe, 2007. – S. 68, 161.
15
нормы трактуется не только как правило поведения. Содержание этого правила поведения обязательно связывают с взаимными правами и обязанностями участников уголовно-правового отношения. Санкцию нормы в таком случае рассматривают практически как ответственность, которую несет субъект уголовного правоотношения при невыполнении правила поведения, закрепленного диспозицией.
4. Трехэлементная структура уголовно-правовой нормы предопределяет и содержание соответствующего вида уголовно-правового отношения. При вступлении в силу уголовно-правовой нормы гипотеза нормы, описывая соответствующие фактические обстоятельства, практически очерчивает сферу действия уголовно-правовой нормы и указывает на участников общего уголовно-правового отношения, которых диспозиция нормы «связывает» взаимными правами и обязанностями. В аспекте позитивного правового регулирования государство, используя угрозу применения наказания, предусмотренного санкцией нормы, вправе требовать от граждан не совершать деяния, описанного в гипотезе нормы, а граждане обязаны воздерживаться от такого рода поведения.
Совершение деяния, описанного в гипотезе уголовно-правовой нормы, видоизменяет содержательную часть уголовно-правового отношения. На этом уровне участники уголовно-правового отношения приобретают иные права и обязанности. Первоначально государство в лице его уполномоченных органов обязано дать уголовно-правовую оценку содеянному, т. е. установить, имеются ли в совершенном деянии признаки того вида преступления, который описан в гипотезе уголовно-правовой нормы. Второй участник уголовно-правового отношения – лицо, совершившее уголовно наказуемое деяние, вправе в таком случае требовать правильной квалификации в соответствии с принципами уголовного закона.
Признание соответствующего общественно опасного деяния преступлением создает предпосылки для дальнейшего развития уголов- но-правового отношения, в котором «активизируется» санкция уго- ловно-правовой нормы.
Таким образом, выделение в структуре уголовно-правовой нормы гипотезы в качестве самостоятельной ее части, а также трактовка диспозиции в контексте содержательной части уголовно-правового отношения согласовываются с общетеоретическим учением о структуре правовой нормы; упраздняют существующую в теории уголов-
16
ного права терминологическую неразбериху по этому вопросу; позволяют определить совокупность юридически значимых обстоятельств, необходимых для реализации уголовно-правовой нормы; вносят ясность в решение вопроса о соотношении уголовно-правовой нормы и соответствующего вида уголовно-правового отношения.
ОСОБЕННОСТИ СОДЕРЖАНИЯ УМЫСЛА ПРИ СОВЕРШЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПУТЕМ БЕЗДЕЙСТВИЯ
Р. Н. Ключко
Гродненский государственный университет имени Янки Купалы
В уголовно-правовой доктрине бездействие чаще всего определяется как общественно опасное виновное поведение лица, характеризующееся несовершением им таких действий, которые оно должно было и могло совершить. С учетом таких основных признаков преступного бездействия, как долженствование и возможность совершения активных действий, и следует определять содержание интеллектуального и волевого элементов вины. При этом остановимся лишь на содержании умышленной вины, принимая во внимание, что субъективная сторона подавляющей части составов преступного бездействия, признаки которых закреплены в УК Республики Беларусь, характеризуется наличием умысла (как обязательного либо альтернативного признака) по отношению к деянию в форме проявления пассивности.
Бездействие для субъекта психологически труднее и сложнее в исполнении, ибо воздержание от нарушения запретов по плечу многим (если не всем), а действие по предписанным и достаточно строгим технологическим образцам – дело хлопотное, трудоемкое, часто профессиональное1. Указанные особенности психического наполнения преступного бездействия находят свое отражение в содержании различных элементов умысла. Интеллектуальный элемент общественно опасного бездействия, совершаемого умышленно, предполагает осознание лицом общественной опасности неисполнения возложенных на него в установленном порядке обязанностей совершения активных действий, а также предвидение наступления общественно опасных последствий при совершении преступления с материальным
1 Бойко А. И. Преступное бездействие. – СПб: Юридический центр Пресс, 2003. –
С. 129.
17
составом. Учитывая, что в уголовно-правовой науке идут споры о причиняющей способности бездействия, позволим себе, не вдаваясь в подробности исследования указанной проблемы, охарактеризовать содержание волевого элемента, исходя из традиционных подходов, применительно к материальным и формальным составам преступлений. В материальных составах преступлений волевой элемент бездействия, учиняемого с прямым умыслом, характеризуется желанием наступления общественно опасных последствий вследствие неисполнения возложенной на лицо обязанности. Например, при уклонении от подачи налоговой декларации (расчета) (ст. 243 УК) лицо желает причинить ущерб в крупном либо особо крупном размере вследствие неисполнения возложенной на него обязанности внесения налоговых платежей. В формальных составах волевой элемент бездействия характеризуется желанием неисполнения возложенной на лицо обязанности, т. е. несовершения активных действий при наличии возможности их совершения в данных конкретных условиях. Например, желанием неоказания помощи характеризуется ее непредоставление больному (ст. 163 УК).
Н. А. Бабий совершенно точно подметил, что для признания преступления совершенным умышленно не требуется осознания противоправности своего деяния – незнание уголовного закона (курсив автора. – Р. К.) не освобождает от уголовной ответственности, однако если речь идет о незнании неуголовно-правового акта, нарушение которого образует преступление, то вопрос об ответственности решается в зависимости от вины лица в незнании (правовая небрежность)1. А. В. Барков указывает, что «в содержание умысла входит не только осознание фактических обстоятельств, которые относятся к объективной стороне преступления, но и осознание фактических обстоятельств, которые в составе преступления особо оговорены в отношении объекта или субъекта преступления. ... Лицо, уклоняющееся от оказания помощи больному, сознает, что принадлежит к числу тех, кто обязан в соответствии с законом и специальными правилами такую помощь оказывать (ст. 161 УК)»2. Учитывая, что в соответствии с общепринятой теорией определения бездействия его субъектом явля-
1Бабий Н. А. Уголовное право Республики Беларусь. Общая часть: учеб. пособие. – Минск: ГИУСТ БГУ, 2006. – С. 93.
2Барков А. В. Субъективная сторона преступления // Уголовное право. Общая часть: учебник / Н. А. Бабий и др.; под ред. В. М. Хомича. – Минск: Тесей, 2002. – Гл. 8. –
С. 143.
18
ется лицо, обязанное активно действовать, в содержание интеллектуального элемента прямого и косвенного умысла должно входить и знание лица о содержании возлагаемой на него обязанности совершения определенных действий. Закрепленная в уголовном законе общая концепция невключения в формулу умысла сознания уголовной противоправности не исключает возможности и необходимости наличия признака осознания бездействующим субъектом обязанности совершения активных действий, предусмотренной не в уголовном законе, а в иных нормативных либо индивидуально определенных актах. Указанное позволяет сделать вывод о необходимости разработки и закрепления в уголовном законе концепции специального субъекта преступного бездействия, основанной на акцептированной обязанности, что позволит реализовать принцип субъективного вменения.
Особенности бездействия, учиняемого с косвенным умыслом, по сравнению с прямым, заключаются прежде всего в содержании волевого элемента. При этом следует констатировать, что проявление пассивности чаще всего связано с безразличным отношением к исполнению возложенных на лицо обязанностей. Таким образом, безразличие при преступном бездействии может проявляться не только по отношению к наступившим последствиям, выступающим в качестве обязательного признака состава преступления, но и по отношению к исполнению возложенной на лицо обязанности.
«Острым» является вопрос о включении в содержание прямого и косвенного умысла бездействия, влекущего предусмотренные уголовным законом последствия, осознания наличия причинной связи между проявленной пассивностью и общественно опасными последствиями и степени предвидения ее развития. Повторимся, что разрешение этого вопроса находится в пределах решения одной из самых спорных проблем уголовного права – проблемы о причиняющей способности бездействия. Не останавливаясь на ее исследовании, позволим себе лишь сослаться на законодателя, который нередко связывает уголовную ответственность за бездействие с наступлением общественно опасных последствий, используя законодательную конструкцию «повлекшее причинение…». Указанное дает основание утверждать необходимость установления для вменения предусмотренных уголовным законом последствий осознания наличия либо предвидение развития причинной связи между ними и проявленным бездействием. В ином случае можно вести речь лишь о чисто объективном
19
вменении лицу предусмотренных в уголовном законе общественно опасных последствий.
Вышеизложенное позволяет сделать вывод о наличии особенностей в содержании психического отношения бездейстующего субъекта как к проявленной им пассивности, так и общественно опасным последствиям (либо угрозе их наступления), а также развитию причин и условий, их вызывающих. В содержание психического отношения бездействующего субъекта входит осознание обязанности совершения активных действий и возможности реализации активной модели поведения, которое взывает к необходимости отражения в уголовном законе концепции специального субъекта преступного бездействия, основанной на акцептированной им обязанности реализации активной модели поведения.
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ОЦЕНКА УЧАСТИЯ В ГРУППОВОЙ ДРАКЕ, ЕСЛИ СМЕРТЬ ИЛИ ТЯЖКОЕ
ТЕЛЕСНОЕ ПОВРЕЖДЕНИЕ ПРИЧИНЕНЫ ДРУГИМ ВИНОВНЫМ И ОТСУТСТВУЮТ ПРИЗНАКИ СОУЧАСТИЯ
И. О. Грунтов
Белорусский государственный университет
Смерть или телесные повреждения зачастую причиняются потерпевшему в групповой драке. Весьма трудно решить вопрос об индивидуальной ответственности лиц, участвующих в драке, так как сложно установить или доказать, кто реально причинил смерть или телесное повреждение. Не менее сложно решается вопрос и о наличии соучастия в таком посягательстве. В случае если эти обстоятельства невозможно установить или доказать и отсутствуют признаки другого преступления (например, хулиганства), то не все участники групповой драки будут нести ответственность, хотя их действия представляют значительную общественную опасность. Логично ли это? Рассмотрим этот вопрос.
В юридической литературе отмечается, что определенная часть преступлений против здоровья совершается в драке многих лиц с участием потерпевшего или результате нападения на потерпевшего нескольких лиц. Зачастую уголовно-правовая оценка таких посягательств представляет определенные сложности. Для правильной квалификации таких деяний важно установить два обстоятельства: субъ-
20