xpNhhIgsQt

И. Кант, как и Ф. Бэкон, Ж.О. де Ламетри, полагает, что «средством воспитания добродетели служит хороший пример самого учителя (поведение его должно быть образцовым) и предостерегающий пример других»1. При этом философ подчеркивает, что сам пример не утверждает никаких максим добродетели. Мотивом поведения, как это следует из его учения о

моральном законе, «должно служить не поведение других людей, а закон»2.

Соглашаясь с великим философом в том, что моральный закон в душе является мотивом поведения, что хороший пример должен служить доказательством нравственного поведения, нельзя не учитывать, что положительный пример учителя, образ которого излучает добродетель, отбрасывает нравственный свет, не может не быть мотивом поведения ученика.

Можно и нужно согласиться с И. Кантом в том, что указание учителя ученику брать пример с прилежного ребенка, может послужить причиной ненависти ученика к последнему. Заметим, что «брать пример с прилежного ученика» и «пример» образцового учителя, добродетельного человека – это не одно то же. Нравственный учитель через свое отношение к деятельности, к учащимся воздействует на сознание учащегося. Речь идет не о подражании ученика учителю, а о том, что в положительном примере аккумулируется добродетель как моральное совершенство учителя. «Добродетель – это моральное совершенство человека»3, которое и является, по мысли И. Канта, всеобщей целью человечества.

В русле своего учения о моральном законе И. Кант составляет моральный катехизис и дает методические советы по его преподаванию. Моральный катехизис И. Канта представляет собой содержание воспитания добродетели.

И. Кант указывает на необходимость систематического преподавания морального катехизиса, которое должно быть проведено по всем пунктам добродетели и порока. Главное же, по мысли И. Канта, заключается в том, чтобы веление долга основывалось не на вытекающих из соблюдения долга выгодах и невыгодах для человека, а на чистом нравственном принципе. Важно подчеркивать мерзость, а не вредность порока. Если не ставить превыше всего достоинство добродетели и поступка, то исчезнет само понятие долга4.

Следует отметить и такие важные методические указания И. Канта. Во-первых, в конце воспитания (по-видимому, речь идет об окончании

1Кант И. Метафизика нравов в двух частях // Кант И. Критика практического разума. – СПб.: Наука, 1995. – С. 494.

2Там же.

3Кант И. Из «Лекций по этике» (1780–1782) // Этическая мысль: научнопублицистические чтения. – М.: Политиздат, 1990. – С. 316.

4Кант И. Метафизика нравов в двух частях // Кант И. Критика практического разума. – СПб.: Наука, 1995. – С. 497.

60

преподавания морального катехизиса) воспитаннику в обобщенном виде еще раз следует перечислить по порядку его обязанности. Во-вторых, при каждом анализе долга необходимо ставить казуистические вопросы, заставляющие детей испытывать свой разум. В-третьих, с величайшим прилежанием и очень подробно довести постижение морального катехизиса до предельной ясности.

Не анализируя данные методические указания И. Канта, заметим, что учение о добродетели как доктрине, метод доктрины, методы преподавания, инструменты учения о добродетели, средства воспитания составляют положения этической дидактики великого философа, понятие которой предано забвению. Следует, на наш взгляд, отобрать сохранившиеся и сохраняющиеся идеи И. Канта о такой дидактике и развивать их. Необходимо реанимировать преданные забвению идеи философа об этической дидактике, обосновать ее цель, задачи, содержание, методические основы с позиции современного этического и педагогического знания с учетом современных социально-нравственных аспектов жизни.

Выше было отмечено, что одним из первых, кто обратил внимание на различия между моралью и нравственностью, был Г. Гегель1.

Мы не осмысливаем идеи Г. Гегеля (1770–1831 гг.) о различиях между моралью и нравственностью, поскольку данный вопрос достаточно полно освещен отечественными учеными-этиками (В.А. Василенко2, Г.А. Голубева3, И.Л. Зеленкова4, Е.В. Золотухина-Аболина5, Т.В. Мишаткина6, Е.А. Подольская7 и др.).

Вышеназванные ученые-этики, указывая на то, что моральность (мораль) и нравственность у Г. Гегеля не тождественны, объясняют суть различий между моралью и нравственностью следующим образом. Г. Гегель, обосновывая мораль не только как субъективный принцип долженствования, но и как объективное состояние, исходит из того, что индивид обособляется в качестве личности, утверждает свою субъективность только в обществе, государстве. Моральная воля обнаруживает собственную бесконечность в качестве субъективного принципа, утверждает лицо в качестве субъекта себя. Нравственность есть действительность морали, она пред-

1Гегель Г. Энциклопедия философских наук: в 4 т. Т. 3: Философия духа. – М.:

Мысль, 1977. – С. 334–341.

2Василенко В.А. Мораль и общественная практика. – М.: МГУ, 1983. – С. 52–55.

3Голубева Г.А. Этика: учебное пособие. – М.: Альфа-Пресс, 2011. – С. 43.

4Зеленкова И.Л. Основы этики: учебное пособие. – Минск: ТетраСистемс, 2001. –

С. 74–76.

5Золотухина-Аболина, Е.В. Этика: учебное пособие. – Ростов-н/Д: Феникс, 2013. –

С. 162–163.

6Этика / под ред. Т.В. Мишаткиной, Я.С. Яскевича. – Минск: Новое знание, 2002. –

С. 40.

7Подольская Е.А. Этика: кредитно-модульный курс. – М.: Дашков и К; Ростов н/Д: Наука-Спектр, 2009. – С. 27.

61

ставляет собой всеобщий образ действий индивида, в ней свобода, не переставая быть субъективным принципом моральности, возвышается до действительного отношения. Все ученые пишут, что, согласно Г. Гегелю, категориями морали являются «умысел», «вина», «намерение», «благо», «добро», «совесть»; категориями нравственности – «семья», «гражданское общество», «государство».

Мораль у Г. Гегеля, по сути, есть нечто внешнее по отношению к индивиду, а нравственность образует содержание его внутреннего. Мы написали «по сути» потому, что Г. Гегель прямо не пишет, что мораль есть внешнее, а нравственность есть внутренне: «Влечениям и страстям <…> вообще противопоставляется долг ради долга, моральность. Но влечение и страсть есть не что иное, как жизненность субъекта, сообразно которой он сам присутствует в своей цели и ее осуществлении. Нравственное касается содержания, которое как таковое есть нечто всеобщее, бездеятельное и осуществляется субъектом. То, что содержание имманентно субъекту, есть его интерес; а то, что оно привлекает всю его действенную субъективность, – страсть»1.

Следует отметить и то, что изложение Г. Гегелем вопросов воспитания, точнее методических указаний2, осуществляется без привязки к его учению о морали и нравственности. Поэтому мы не акцентируем внимания на методических рекомендациях Г. Гегеля по воспитанию.

Итак, осуществив педагогическую рефлексию идей мыслителей Древней Греции, философов Нового Времени о морали и нравственности, мы не просто выявили, что в Новое время философы употребляют категории «мораль» и «нравственность» (за исключением Г. Гегеля) как синонимы, но и рассмотрели с педагогических позиций идеи мыслителей Древней Греции о нравственности, философов Нового Времени о морали и нравственности в их (идей) отношении к воспитанию.

Решение задачи определить содержание категории «нравственность» требует обращения к идеям отечественных ученых о морали и нравственности.

1Гегель Г. Энциклопедия философских наук: в 4 т. Т. 3: Философия духа. – М.:

Мысль, 1977. – С. 321.

2Там же. – С. 39, 74, 342.

62

ГЛАВА III

ЭТИКО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ РАКУРСЫ ОСМЫСЛЕНИЯ ВОЗЗРЕНИЙ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ УЧЕНЫХ

НА МОРАЛЬ И НРАВСТВЕННОСТЬ

Дальнейшие наши размышления о воспитании нравственности будущего учителя связаны с выявлением воззрений отечественных ученыхэтиков и педагогов на соотношение между моралью и нравственностью в их приложении к воспитанию.

Анализ философско-этической и педагогической литературы показывает на наличие двух точек зрения ученых относительно того, являются мораль и нравственность синонимами или это суть различные по содержанию категории.

Прежде чем указать на такие выявляемые учеными различия между моралью и нравственностью, обратимся к идеям ученых, осуществляющих, во-первых, философско-лингвистический анализ морали и нравственности, во-вторых, анализ морфемного состава слова «нравственность».

Философско-лингвистический анализ морали и нравственности выполнен О.Н. Околеловой1. Ученый, обратившись к различным отечественным и зарубежным толковым словарям, выявила, что «семиотически “мораль” и “нравственность” совпадают, обе лексемы обладают набором сем: поведение человека, моральные качества, правила (нормы) поведения, то есть способны расцениваться как синонимы. Однако, в отличие от “морали”, “нравственность” имеет исконно русскую этимологию: происходит от существительного нрав, из православной формы, от которой в числе прочего произошли: древнерусское нъраъ, старославянское нравъ, русское норов, нрав»2.

Анализ морфемного состава слова «нравственность» выполнен А.В. Бездуховым. Одно из различий в употреблении слов «мораль» и «нравственность», как подчеркивает А.В. Бездухов, «можно объяснить их морфемным составом. Суффикс -ность в слове “нравственность” является производным по отношению к суффиксу -ость и представляет сочетание суффикса -н-, отсеченного от основы прилагательного, и суффикса -ость. Образованные таким способом существительные совмещают присущее прилагательному значение признака со значением существительного как

1Околелова О.Н. Мораль и нравственность в зеркале философско-лингвистического анализа // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. – 2010. – № 12. – С. 38–41.

2Там же. – С. 40.

63

части речи. Так, “нравственность” называет свойство, принадлежащее человеку, учителю, про мораль так сказать нельзя»1.

Следует отметить, что И.М. Шадрина также приводит суждение А.В. Бездухова о нравственности2. Мы в отличие от И.М. Шадриной, преследующей цель определить содержание нравственной культуры учителя из нравственности, а не из морали, приводим данное суждение с целью объяснения того, что мораль не принадлежит человеку, ему принадлежит нравственность.

На вопросы: «Достаточно ли одного утверждения, что мораль и нравственность семиотически совпадают для того, чтобы не выявлять различия между ними?», «Есть основания на основе анализа морфемного состава слова “нравственность” утверждать, что мораль и нравственность являются различными по своему содержанию категориями?» отвечаем: «Нет!».

Обоснуем, почему семиотическое совпадение морали и нравственности еще не означает, что они синонимичны, почему нельзя объяснить различия между моралью и нравственностью только на основе анализа морфемного состава слова «нравственность».

Согласно одним ученым-этикам, мораль и нравственность являются синонимами (Р.Г. Апресян, Л.М. Архангельский, А.А. Гусейнов, О.Г. Дробницкий, И.Л. Зеленкова, Е.В. Золотухина-Аболина, В.А. Канке, Т.В. Мишаткина, Е.А. Подольская, А.В. Разин, А.А. Скворцов, А.П. Скрипник, А.И. Титаренко и др.). Так О.Г. Дробницкий указывает: «Этимологически слово “мораль” восходит к латинскому mos, множественное число mores, точно так же и синоним его, “нравственность”»3. Е.В. Золотухина-Аболина пишет: «Два этих термина – мораль и нравственность – мы будем употреблять как синонимы, не делая различий между ними»4. Т.В. Мишаткина отмечает: «“Мораль” и “нравственность” – синонимы, по латыни mores – “нравы”»5. Е.П. Подольская пишет: «Нравственность – термин, употребляющийся, как правило, синонимично термину “мораль”, реже “этика”, этимологически восходит к слову “нрав” (характер)»6. А.В. Разин подчеркивает: «Под моралью, или нравственностью понимаются реально сущест-

1Бездухов А.В. Этическое сознание учителя: вопросы теории: монография. – Самара:

ПГСГА, 2013. – С. 57.

2Шадрина И.М. Теоретические основы формирования нравственной культуры будущего учителя: монография. – Мурманск: МГГУ, 2015. – С. 78.

3Дробницкий О.Г. Понятие морали. – М.: Наука, 1974. – С. 15.

4Золотухина-Аболина Е.В. Этика: учебное пособие. – Ростов н/Д: Феникс, 2013. –

С. 3.

5Этика / под ред. Т.В. Мишаткиной, Я.С. Яскевича. – Минск: Новое знание, 2002. –

С. 12.

6Подольская Е.А. Этика: кредитно-модульный курс. – М.: Дашков и К; Ростов н/Д: Наука-Спектр, 2009. – С. 18.

64

вующие в обществе нравственные отношения, нормы поведения»1. А.А. Скворцов пишет: «Мы будем использовать (в учебнике. – А.Г.) слова “мораль” и “нравственность” как синонимы»2.

Осмысление суждений вышеназванных ученых о морали и нравственности показывает, что если О.Г. Дробницкий, Е.В. ЗолотухинаАболина, Т.В. Мишаткина, Е.А. Подольская, А.В. Разин и А.А. Скворцов прямо указывают, что термины «мораль» и «нравственность» являются синонимами, то Р.Г. Апресян, считая их синонимами, тем не менее, указывает на определенные различия между моралью и нравственностью. Суть таких различий заключается в том, что если слово «мораль» следует употреблять для обозначения морали вообще и того, что относится к сознанию, то слово «нравственность» – для обозначения общественной практики.

Другие ученые-этики (А.С. Арсеньев, В.С. Библер, Г.А. Голубева, А.А. Горелов и Т.А. Горелова, П.С. Гуревич, В.Н. Порус и др.) полагают, что мораль и нравственность являются различными категориями.

Так, А.С. Арсеньев отмечает, что источник морали – это «внешнее социальное окружение индивида, что Маркс называл “внешней целесообразностью”, это система ценностей, связанная с непосредственным исторически ограниченным наличным бытием индивида»3, «область нравственности – мир человека и человеческих отношений»4.

Каждое новое поколение наследует от предшествующего поколения исповедуемую последним систему ценностей, которая задается от имени общества. Такая система, ограничивая наличное бытие человека, тем не менее, способствует нормализации отношений между людьми, до поры до времени не позволяет проявляться деструктивным явлениям, обеспечивая тем самым нравственный порядок, благодаря чему человек вписывается в жизнь общества, принимая его ценности и моральные нормы. Нормы и требования морали, формулируемые как общезначимые и обязательные к соблюдению, ограничивают нравственную практику человека. Сознание человека, стремящееся «вырваться» из «внешней целесообразности», «обращает внимание» на противоречие между моралью как внешней по отношению к нему и осуществляемой переоценкой ценностей, рефлексией результатов их переоценки, выявляющей (рефлексия), во-первых, рассогласованность между целями деятельности и средствами их достижения, вовторых, изменения, произошедшие в ценностном сознании общества в целом и социальных групп в частности. «Общественная мораль, – пишет Р.Г. Апресян, – структурно так или иначе понимаемая (выстраиваемая), сохраняет свою силу в нормальных условиях и до той поры, пока может

1Разин А.В. Этика: учебник для вузов. – М.: Академический проект, 2003. – 624 с.

2Скворцов А.А. Этика: учебник для бакалавров. – М.: Юрайт, 2012. – С. 8.

3Арсеньев А.С. Философские основания понимания личности: учебное пособие для студентов вузов. – М.: Академия, 2001. – С. 254.

4Там же. – С. 256.

65

противостоять деструктивным социальным тенденциям. Но с наступлением социальной аномии она теряет свою силу»1. В ситуации социальных перемен нравственность как мир ценностей человека, как «мир человека и человеческих отношений», будучи направленной на другого человека, на его благо, способна противостоять разрушительным тенденциям. Пространство нравственности человека – это пространство свободного принятия или отклонения ценностей, то есть пространство морального выбора, это пространство принимаемых решений и поступков. Нравственность, повторим словами И. Канта, «обладает достоинством».

Г.А. Голубева, исходя из дихотомии должного и сущего, пишет: «…есть два понятия – мораль как идеальное поведение и нравы, нравственность – как реальное поведение людей. Впрочем, эти различия важны только для этики, для теории морали, а в обыденной речи слова “мораль” и “нравственность” употребляются как синонимы»2. Заметим, что понимание Г.А. Голубевой нравственности как области «реального поведения людей» совпадает со взглядами Сократа о нравственности как «пространстве ответственного поведения индивида».

Согласно А.А. Горелову и Т.А. Гореловой, «мораль <…> фиксирует обычаи и представления, существующие в данном обществе или свойственные человеку как таковому. <…> Нравственность – это формирующееся внутри данной личности представление о добре и зле, которое может не совпадать ни с этикой, ни с моралью общества, в котором живет человек»3. Такое несовпадение представлений учителя, ученика о добре и зле, справедливости и несправедливости и т.д. с моралью общества и порождает противоречие между моралью и нравственностью, обнажающееся в особенности в ситуации морального выбора, в ситуации конфликта.

Согласно П.С. Гуревичу, «в русском языке понятия морали и нравственности имеют разные оттенки. Мораль, как правило, подразумевает наличие внешнего оценивающего субъекта (другие люди, общество, церковь и т.д.). Нравственность в бóльшей степени ориентирована на внутренний мир человека и его собственные убеждения. Мораль обращена к опыту (личному, историческому)»4.

Мы полагаем, что мораль обращена не только к личному и историческому опыту, но и к культурному опыту, словом, к культуре как опыту деятельности. В культуре находит свою определенность субъектный (личностный) аспект истории. Данное утверждение имеет прочную методоло-

1Апресян Р.Г. Понятие общественной морали (опыт концептуализации) // Вопросы философии. – 2006. – № 5. – С. 3–17. – С. 11.

2Голубева Г.А. Этика: учебное пособие. – М.: Альфа-Пресс, 2011. – С. 98.

3Горелов А.А., Горелова Т.А. Этика: учебное пособие. – М.: Флинта: МПСИ, 2006. – С. 16–17.

4Гуревич П.С. Этика: учебник для бакалавров. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Юрайт, 2013. – С. 21.

66

гическую основу. «История, – пишет М.Б. Туровский, – предстает в аспекте человеческих свершений и формирования в их ходе не только общественных установлений, но прежде всего самого человека в качестве исторического процесса, каковым он, следовательно, предстает лишь в меру личностного освоения исторического опыта человечества или своей родовой сущности. Этот субъектный (личностный) аспект истории и выступает как культура»1.

П.С. Гуревич, как показывает анализ его идей о морали и нравственности, не ограничивается утверждением, что мораль обращена к опыту (личному, историческому). Ученый пишет: «Мораль определяет картину мира для каждого человека. К морали относятся принципы, идеалы. Нравственность же – часть жизни, которая связана с делами, обычаями, деятельностью»2.

Утверждение П.С. Гуревичем, что мораль определяет картину мира каждого человека – это сильное утверждение, за которым скрывается суть проблемы: как возможен человек как субъект морали, как нравственный добродетельный человек? Не осуществляя науковедческий анализ категории «картина мира», заметим, что мораль определяет только часть картины мира, а не всю картину мира. Картина мира, как подчеркивает В.Н. Сагатовский, «проецируется культурой в целом»3; картина мира есть «факт культуры»4. На ветви культуры, точнее, «на ветви аксиологической категории культуры вырастает мораль»5.

Утверждение В.Н. Сагатовским, что картина мира «есть факт культуры», на ветви аксиологической категории которой, согласно В.А. Коневу, вырастает мораль, подтверждает высказанную нами мысль, что мораль обращена к культуре как опыту деятельности. Мораль черпает свою живительную силу из культуры.

А.С. Арсеньев, ставя вопрос о наследовании нравственности детьми через «поле культуры» приходит к заключению, что «формирование нравственности индивида необязательно непосредственно связано с освоением им форм культуры»6. Возможно, и можно согласиться с ученым в том, что освоение учеником форм культуры еще не гарантирует становление у него

1Туровский М.Б. Философские основания культурологии. – М.: РОССПЭН, 1997. –

С. 336.

2Гуревич П.С. Этика: учебник для бакалавров. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Юрайт,

2013. – С. 21.

3Сагатовский В.Н. Философия развивающейся гармонии (философские основы мировоззрения): в 3 ч. Ч. 2: Онтология (мир и человек: укоренен ли человек во Вселен-

ной?). – СПб.: СПбГУ, 1999. – С. 6–7.

4Там же. – С. 8.

5Конев В.А. Социальная философия: учебное пособие. – Самара: Самарский универ-

ситет, 2006. – С. 231.

6Арсеньев А.С. Философские основания понимания личности: учебное пособие для студентов вузов. – М.: Академия, 2001. – С. 264.

67

нравственности. Однако мы полагаем, что освоение учителем, учеником форм культуры, ценностей культуры в течение всей жизни способствует развитию и становлению их нравственности. Культура, в особенности через свои аксиологические формы, не может не влиять на становление нравственности ученика.

Осмысление идей А.С. Арсеньева, Г.А. Голубевой, А.А. Горелова и Т.А. Гореловой, П.С. Гуревича показывает, что ученые различают мораль и нравственность по критерию «внешнее» и «внутреннее».

Однако А.С. Арсеньев различает мораль и нравственность не только по этому критерию, но и с точки зрения противоречивости между моралью и нравственностью. «Индивид, – пишет А.С. Арсеньев, – нередко оказывается в ситуации, когда он вынужден выбирать – поступить ли ему согласно бытующей морали <…> и заслужить одобрение и похвалу или совершить поступок “непонятный”, “неразумный” и даже, может быть, погибнуть, навлекая на себя хулу и презрение современников, но при этом осуществить себя как личность, то есть поступить нравственно. <…> Практически, мораль и нравственность не отделимы друг от друга и живут в современном человеке, заставляя его мучиться внутренними противоречиями, рефлексировать и выбирать. Движение в этих противоречиях есть единственно возможный путь формирования личностного начала в условиях господства внешних отношений»1.

Заметим, что идея А.С. Арсеньева о движении человека в противоречиях морали и нравственности является краеугольным камнем для понимания ученым сути воспитания нравственной личности. «Воспитать нравственную личность, – пишет А.С. Арсеньев, – это значит воспитать индивида, чувствительного к внутреннему конфликту морали и нравственности, способного их различать, принимать соответствующие решения и нести за них личную ответственность»2. Осмысление данной идеи А.С. Арсеньева показывает, что ученый, по сути, ведет речь о свободном целеполагающем моральном выборе, который позволяет учителю выйти за пределы задаваемой ему извне общественной, профессиональной морали, позволяющей, тем не менее, оправдать поступки и поведение. Такое оправдание происходит исключительно на основе существующих в определенный временной период и сложившихся к этому времени норм морали, педагогической морали и ее предписаний, которые, однако, входят (могут входить) в противоречие с исповедуемыми учителем, учащимся ценностями. Это, отнюдь, не означает, что они совершают безнравственные, аморальные поступки. Просто эти поступки не вписываются в общепринятые нормы морали. Совершая такие поступки, учитель, ученик реализуют свое нравственное начало, возможно, испытывая угрызения совести, чувство

1Арсеньев А.С. Философские основания понимания личности: учебное пособие для студентов вузов. – М.: Академия, 2001. – С. 253.

2Там же. – С. 260.

68

стыда, но осознают при этом ответственность за них перед собой и перед другими. В поступках проявляется нравственность каждого из них.

Точку зрения близкую точке зрения о противоречиях морали и нравственности высказывают В.С. Библер и В.Н. Порус. Так, В.С. Библер, подчеркивает, что «в автоматизме повседневной жизни такие закрепленные извне (кодекс морали) и изнутри (императивы добра) моральные предписания неукротимо шепчущие мне, в чем состоит единственно нравственное поведение, абсолютно необходимы. Но в трагедийные моменты жизни эти нормы отказывают, обнаруживают свою вненравственную закраинку»1. Ученый, заявив, что его взгляды на различение морали и нравственности не совпадают со взглядами на такое различение в немецкой классической философии, подчеркивает, что это различение имеет совсем иной смысл: «Вкратце можно определить этот смысл как смысл культуры»2. Пояснив смысл различения морали и нравственности, В.С. Библер формулирует основную идею такого различения: «Нравственность воплощается не в моральные нормы, но в безвыходные перипетии свободного личного поступка. Эти перипетии формируют коренные образы личности, образы культуры различий исторических эпох – Прометей и Эдип; Христос; Гамлет, Дон Кихот; Фауст… (пока остановлюсь, не доходя до нашей эпохи). Эти образы личности вступают между собой в напряженное, внеисторическое нрав- ственно-поэтическое общение – общение в нашей душе»3.

Осмысление идей В.С. Библера о различении морали и нравственности показывает, что ученый различает мораль и нравственности по критерию внешнего (кодекс морали) и внутреннего (моральные предписания изнутри). Вместе с тем ученый подчеркивает, что нравственность, воплощаясь в перипетии свободного выбора, «вне личности (скажем, в норме, в предписании) существовать не может»4.

Заявив о том, что нравственность не существует вне человека, В.С. Библер, по сути, указывает на тот факт, что нравственность принадлежит человеку. Из этого должно последовать, что мораль как внешнее, как совокупность принципов, норм, требований и предписаний, не принадлежит человеку. Она выполняет различные функции, но находится вне его. Человек следует нормам морали, ее принципам, исполняет моральные требования и т.д., что отнюдь не означает, что мораль принадлежит человеку. В своей жизни, во взаимодействии с людьми он руководствуется нормами, принципами, через которые выражает себя как разумное существо. «Мораль, – пишет Р.Г. Апресян, – понятие, посредством которого в мысли-

1Библер В.С. Нравственность. Культура. Современность (Философские раздумья о жизненных проблемах) // Этическая мысль: Научно-публицистические чтения. – М.: Политиздат, 1990. – С. 18.

2Там же. – С. 18.

3Там же. – С. 18–19.

4Там же. – С. 19.

69