Владимир Мельников

В 2005 году окончил юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова.

Более 15 лет представляет интересы российских и международных частных и государственных банков и компаний по вопросам, связанным с трансграничными судебными спорами.

До 2022 года возглавлял практику разрешения споров московского офиса международной юридической фирмы Linklaters.

Ранее являлся партнером практики разрешения споров московского офиса международной юридической фирмы Herbert Smith Freehills.

— Включение в санкционные списки — это безвыходная ситуация? Или все-таки у лица есть возможность из них выйти?

— Вопрос в том, в чьи санкционные списки лицо попало и на каком основании. Действительно, часто в санкционные списки попадает большое количество людей по достаточно сомнительным основаниям. Например, просто из-за наличия родственных связей. Из санкционного списка есть возможность «выскочить». Хотя в текущей ситуации крупному бизнесмену добиться исключения из списка достаточно сложно. В некоторых юрисдикциях очень важны процессуальные аспекты, в других смотрят на существо вопроса. Например, если предприятие платит крупные налоги в России, этого уже может быть достаточно для того, чтобы сказать, что косвенно его акционер поддерживает политику РФ. Иными словами, возможность исключить лицо из санкционных списков существует, но для политиков, крупных бизнесменов шансы достаточно малы.

— Каков алгоритм действий для тех, кто оказался в санкционном списке по ошибке, и что нужно предпринимать в данном случае? Как доказывать, что оснований для введения санкций не было?

— Опять же, все зависит от юрисдикции. В некоторых юрисдикциях, например в ЕС, можно сразу оспаривать санкции в судебном порядке. Если при рассмотрении дела окажется, что лицо включили в список без надлежащих оснований (то есть пострадавший не политик, не крупный бизнесмен), тогда есть вероятность исключения. Такие примеры существуют. По общему правилу бремя доказывания лежит на органе власти, решением которого лицо было включено в санкционный список. Исходя из ситуации и того списка, в котором лицо оказалось, нужно принять соответствующее решение, что делать, и формировать позицию.

— Получается, что бремя доказывания лежит на стороне, которая включила лицо в санкционный список? Мы просто декларируем, что не было оснований нас включать? И нам не нужно доказывать отрицательный факт?

— Если мы говорим о ЕС, то там есть достаточно краткая мотивировка, почему лицо включают в санкционный список. Дальше нужно оспаривать это обоснование и аргументировать, что его недостаточно для включения, а сам регулятор неправильно установил факты. Однако уполномоченный орган всегда может изменить мотивировку, поскольку списки лиц под санкциями обновляются каждые полгода. Обжалуешь, а потом мотивировка меняется немножко — и приходится корректировать позицию. Примерно так это выглядит на практике.

— Какие примеры исключения из санкционных списков уже есть на практике?

— Были случаи, когда выводили из-под санкций в судебном порядке. Совсем недавно исключили из санкционного списка мать господина Пригожина. Основание: родственная связь сама по себе недостаточна для того, чтобы лицо было включено в санкционный список. До этого исключали родственников и бывших супругов бизнесменов, попавших под санкции. Как я понимаю, указанные лица доказывали, что они не связаны с бизнесом, не являются «номиналами». К примеру, почему бывшая супруга должна страдать, если ее связь с мужем прервалась уже несколько лет назад?

— А есть примеры, когда компании выходили из санкционных списков?

— Такие случае были. Но компании чаще всего исключали сами административные органы. В этих целях для компании важно устранить те обстоятельства, которые были основанием для ее включения в санкционные списки. С физическими лицами несколько проще. Хотя в сегодняшней политической ситуации если компания крупная, существенно инвестирует в экономику, то оснований для ее исключения, скорее всего, не будет. Слишком сильный политический элемент.

— В чем специфика приостановления санкций, в отличие от прекращения? Какие основания для этого есть?

— Приостановление санкций — это обеспечительная мера. Ситуация уникальна тем, что дело по существу еще не рассмотрено судьей, но действие санкций уже приостанавливается. Лицо может продолжать заниматься разрешенной деятельностью. Хотя формально оно еще находится под санкциями. Сам спор будет рассмотрен в будущем, и обоснованно или необоснованно накладывали санкции — это уже вопрос второй, его будут рассматривать потом, но уже на этом этапе лицо имеет возможность действие санкций приостановить.

— Расскажите о подробностях Вашего дела с автогонщиком из России Никитой Мазепиным, где Вам удалось это сделать. Есть ли какие-то понятные основания для того, чтобы получить обеспечительные меры?

— Кейс очень интересный, поскольку это первый случай удовлетворения заявления об обеспечительных мерах путем приостановки действия санкций ЕС. Прежде всего суд установил, что у заявителя есть шанс выиграть дело по существу, то есть имеется разумная возможность отменить введенные санкции. Далее судья пришел к выводу, что ситуация требует срочного разрешения, поскольку если действие санкций не приостановить, то заявителю будет нанесет существенный вред. Финальная точка: судья оценил ситуацию целиком и пришел к выводу, что баланс интересов сторон складывается в пользу того, чтобы приостановить действие санкций, чтобы дать заявителю возможность продолжать профессиональную деятельность, поскольку в противном случае его карьера будет полностью разрушена.

— Правильно я понимаю, что базисом для самого заявления стало то, что включение в санкционные списки основано исключительно на его родственных связях?

— Существует целый ряд аргументов, почему санкции были наложены неправомерно. И это не единственный аргумент. Важно, что, изучив ситуацию, судья пришел к выводу, что у заявителя есть хорошие шансы на отмену санкций. Если бы судья посчитал, что у заявителя таких шансов нет, то он бы это ходатайство не удовлетворил.

— Соответственно, если бы суд не принял обеспечительные меры, можно было бы говорить о том, что с высокой долей вероятности санкции не снимут.

— Если бы судья отказал в удовлетворении ходатайства о мерах на том основании, что у заявителя нет шансов отменить санкции, то да, результат процесса по оспариванию был бы предрешен. Но суд мог поступить и по-другому. Он мог указать, что хотя у заявителя и есть шансы на отмену санкций, но с точки зрения баланса интересов сторон действие санкций должно продолжаться, поскольку публичный интерес был в применении данных санкций. В нашем случае судья пришел к выводу, что интересы заявителя перевешивают публичный интерес в применении санкций.

— Как думаете, станет ли это дело прецедентом? Стоит ли ожидать, что в ближайшее время наши граждане пойдут по такому пути?

— Это дело является первым примером приостановления действия персональных санкций ЕС и, по сути, является прецедентом. Всем практикующим в этой отрасли юристам теперь понятно, что нужно делать, какие акценты расставлять и что доказывать суду. По сути, это дело — инструкция для судей и для юристов. Хочешь получить обеспечительные меры — открываешь это решение, читаешь и понимаешь: тебе надо доказать а, b, c, d. Поскольку первый прецедент был, надеюсь, что теперь обеспечительные меры будут выноситься чаще.

— Еще одна проблема — невозможность принятия корпоративных решений из-за санкций. С какими трудностями сталкиваются российские компании? Готовы ли юристы, директора иностранных компаний принимать эти решения или все тоже происходит через лицензию?

— Ситуация очень сильно зависит от того, находится компания или бенефициар под санкциями или нет. Если нет, то существует большое количество сервис-провайдеров, которые все еще готовы продолжать работать на российских граждан, хотя с учетом последнего регулирования сложности возникают. Многие сервис-провайдеры банально увольняются, чтобы лишний раз не рисковать. Поэтому возникает вопрос о переезде бизнеса в РФ или в дружественные страны либо о замене директоров лицами из дружественных юрисдикций. Если компания находится под европейскими санкциями, то управление, конечно, становится совсем трудным. Приходится получать отдельные лицензии для того, чтобы компания могла как-то функционировать и проводить платежи.

— В отношении компаний, у которых за рубежом арестованы активы, вопрос закрыт окончательно? Они никогда не смогут вернуть свои деньги?

— Время покажет. Пока, безусловно, ситуация непростая. Активы подсанкционных лиц блокируются. Распоряжаться данными активами нельзя — только в ограниченном варианте на основании точечных лицензий. Для разблокировки необходимо снятие санкций, что неочевидно в ближайшей перспективе.

— Насколько помогает избавиться от активов уступка прав в пользу третьих лиц?

— Суть санкций — заблокировать активы подсанкционного лица. Я не склонен полагать, что путем уступки прав требования можно гарантированно достичь их разблокировки, поскольку такой подход противоречил бы самому смыслу санкций (блокирование активов с целью лишения подсанкционного лица финансовых ресурсов). Допустить возможность уступки означало бы позволить лицам под санкциями получать такие ресурсы. Поэтому если уступка фиктивная — это обход санкций. Если уступка рыночная, то актив может продолжать оставаться заблокированным как бывший актив подсанкционного лица. Я неоднократно сталкивался с этой проблемой на практике.

— Может ли иностранная компания просудиться к российской компании и обратить взыскание на ее замороженные активы за рубежом?

— Да, но нужно получать отдельное разрешение, потому что актив является заблокированным. Без разрешения актив не забрать. Само санкционное регулирование допускает такое изъятие в отношении судебных решений, которые уже были вынесены до момента введения санкций. Соответственно, применительно к судебным решениям уже после введения санкций это большой вопрос, дадут ли соответствующее разрешение. Иначе все бы стали использовать дружественных кредиторов, чтобы «вытаскивать» свои заблокированные активы. Так просто это не работает.

— Что дальше ждет российские компании в иностранных судах?

— Я могу сравнить. Весной 2022 года было непросто. Особенно с организационной точки зрения. Было сложно найти европейских юристов, которые были готовы работать на русские компании. Сейчас есть тенденция к тому, что градус напряжения снижается, меняется отношение людей. Все успокаиваются. Мое представление следующее: напряженность будет спадать, и ситуация нормализируется. Но, конечно, никогда уже не будет как раньше. Возможно, будет полностью улажен вопрос судебной защиты и стабилизирована ситуация с предоставлением юридической помощи. Сейчас уже тенденция позитивная, открываются новые возможности для преодоления текущих сложностей, поэтому надеемся на лучшее.

Была ли полезна статья?

• :-((

 

• :-(

 

• :-|

 

• :-)

 

• :-))

Позиция

Третье лицо заявило самостоятельные требования. Когда суд удовлетворит иск в его пользу

Имущественные споры

Контрагент передает деньги наличными. Как правильно оформить отношения сторон

Имущественные споры

Обзор судебной практики по делам о земле и недвижимости за I квартал 2023 года

Не прочитано

• Сохранить

 

• Распечатать

 

• Мобильно

№ 5

 

Май 2023года

Мнение

Личный опыт

Корпоративные заверения о действиях вне контроля сторон: прецедентное определение ВС

Ксения Смольянинова,старший юрист «Делькредере»

Денис Хлопцов,юрист «Делькредере»

Фабула дела

В августе 2018 года Александров купил 100 процентов долей в уставном капитале ООО «Трастфорекс» с единственным ценным активом — лицензией на ведение деятельности форекс-дилера. Продавцом 81,24 процента долей выступила кипрская компания «Крисалайд Трейдинг Лимитед», а остальных 18,76 процента — 7 физлиц.

Продавцы заверили покупателя, что до момента перехода прав общество будет профессиональным участником рынка ценных бумаг, будет иметь лицензию на деятельность форекс-дилера и соответствовать всем лицензионным требованиям. При заключении договора покупатель также провел проверку компании и взял с продавцов гарантии того, что в период до удостоверения договора общество не допустило нарушений, которые обусловят претензии со стороны контрагентов и надзорных органов в будущем. За недостоверность хотя бы части заверений продавцы обязались солидарно выплатить покупателю неустойку в размере цены долей.

В декабре 2018 года, через четыре месяца после заключения сделки, Банк России отозвал лицензию у ООО «Трастфорекс» за 10 нарушений, допущенных в течение 2018 года, 7 из которых произошли до перехода контроля над обществом к покупателю.

В административном порядке оспорить отзыв лицензии не удалось. Александров обратился в суд с требованием взыскать с продавцов договорную неустойку за недостоверные корпоративные заверения.