1 На момент подписания номера в печать постановление Президиума вас рф по делу № а40-15821/08-43-138 опубликовано не было.
ИНТЕРВЬЮ
«Директор - это не гуру, обладающий даром принятия беспроигрышных бизнес-решений»
Дмитрий Владимирович Ломакин доктор юридических наук, доцент кафедры гражданского права МГУ им. М. В. Ломоносова
О том, как изменения в Гражданский кодекс РФ повлияют на практику привлечения исполнительных органов к ответственности, и что понимать под добросовестным поведением директора, — рассказывает доктор юридических наук, доцент кафедры гражданского права МГУ им. М. — В. Ломоносова Дмитрий Владимирович Ломакин
Биография
Доктор юридических наук, доцент кафедры гражданского права юридического факультета МГУ. Имеет статус адвоката, совмещает научную и практическую деятельность, является арбитром нескольких третейских судов, в частности, третейского суда, созданного при Национальной ассоциации участников фондового рынка РФ, и третейского суда при Госкорпорации «Росатом». Принимал участие в разработке Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации
– Проект изменений в ГК РФ предлагает ввести общеправовой принцип добросовестности. Как вы оцениваете это нововведение? – Да, действительно, проектом федерального закона от 27.04.2012 № 47538-6 предлагается дополнить ст. 1 Гражданского кодекса РФ пунктом 4 следующего содержания: «При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно». Поскольку статья 1 Кодекса именуется «Основные начала гражданского законодательства», можно с уверенностью сказать, что правило о добросовестности поведения трансформировалось в общеправовой принцип в том смысле, что его действие распространяется на все общественные отношения, составляющие предмет гражданского права. Если сравнить это нововведение с существующим порядком вещей, то можно без труда обнаружить, что в настоящий момент требование к соблюдению правила о добросовестности поведения установлено лишь применительно к процедуре осуществления гражданских прав (п. 3 ст. 10 ГК РФ). Отношение к данной новелле двоякое. С одной стороны, такая декларация звучит красиво и не предполагает возможности ее оспаривания. Разве кто-то скажет, что он не согласен с подобным нововведением. Как минимум, он рискует быть обвиненным в безразличии к оценке поведения участников гражданского оборота, которое, конечно же, может быть и недобросовестным. С другой стороны, для большинства участников гражданского оборота совершенно безразлично, как действовал их контрагент. Возьмем, к примеру, коммерческую организацию, выступающую заказчиком по договору строительного подряда. Контрагент этой организации – подрядчик тоже субъект предпринимательской деятельности. Он не выполнил в обусловленный срок строительные работы и, соответственно, не представил их результат заказчику. При этом возможны разные варианты поведения подрядчика. Так, он может действовать добросовестно, а причиной неисполнения обязательства может стать сбой в работе смежников или субподрядчиков, за действия которых он, будучи генеральным подрядчиком, отвечает перед заказчиком. В другой ситуации он может действовать недобросовестно, взять другой более выгодный заказ и не приступить к выполнению работ по ранее заключенному договору. Квалификация поведения подрядчика различная, но только какое это имеет значение для заказчика, который и в первом, и во втором случае не получил от подрядчика результат работ. В обоих случаях его права будут нарушены, в связи с чем подрядчик будет нести перед ним ответственность за неисполнение принятых на себя обязательств.
– Как Вы считаете, позволит ли введение принципа добросовестности более эффективно привлекать членов органов юридического лица к ответственности за причиненные убытки? – Я не думаю, что это нововведение окажет существенное влияние на применение мер ответственности к субъектам, входящим в состав органов управления юридических лиц. Дело в том, что критерий «добросовестное поведение» в указанной сфере хорошо известен и применяется уже давно. Например, из п. 3 ст. 53 ГК РФ следует, что лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Сходную норму можно обнаружить и в п. 1 ст. 71 Федерального закона «Об акционерных обществах». Примеры можно без труда продолжить, так что, как видите, в сфере корпоративного права добросовестность поведения давно в большом почете.
– Есть ли необходимость введения критериев добросовестности и разумности относительно действий органов юридического лица? – Такие критерии существуют уже сейчас. Другое дело, насколько подробно закон должен раскрывать их содержание. Не думаю, что их детализация в самом тексте закона – удачное решение. Очевидно, что ответить на вопрос о наличии или, наоборот, отсутствии в действиях лица признаков добросовестности и разумности может только суд с учетом всех обстоятельств конкретного дела. Задача законодателя – установить общий формат поведения. И он с ней справился, определив, что оно должно быть добросовестным и разумным. Проблему конкретного наполнения этого формата должен решать суд, поскольку одни и те же факты могут иметь разную оценку. Например, член совета директоров регулярно пропускает заседания совета. Это факт, который подталкивает к мысли упрекнуть его в недобросовестности. Теперь представим, что его поведение обусловлено состоянием здоровья, не позволяющим должным образом исполнять обязанности члена совета директоров, и мысль о недобросовестном поведении как-то исчезает сама собой. Скорее всего, в рамках отечественной правоприменительной практики, которая в этой сфере активно формируется, возникнут некие типовые индикаторы, которые будут свидетельствовать о добросовестности (недобросовестности) и разумности (неразумности) поведения субъектов, входящих в состав органов управления юридического лица. В Великобритании и США они уже сформировались в рамках прецедентного права (case law). Например, добросовестное осуществление членами совета директоров (board of directors) своих полномочий опосредуется возложением на них так называемых фидуциарных обязанностей. Основная фидуциарная обязанность проявляется в лояльном отношении к корпорации (компании), что также следует из ее названия (duty of loyalty). Со временем в рамках прецедентного права возникло множество типовых моделей ее исполнения (неисполнения). Так, о нелояльном отношении к корпорации, в частности, будет свидетельствовать прямое или косвенное присвоение ее имущества; реализация частных интересов за счет интересов корпорации в ситуации конфликта интересов; злоупотребление своими полномочиями посредством их нецелевого использования и понуждение корпорации к действиям, выходящим за пределы ее правоспособности (действия ultra vires). Формирование указанных моделей в рамках прецедентного права, а не в четких границах нормы, позволяет создать достаточно гибкие конструкции, учитывающие отдельные нюансы поведения директоров. Так, в качестве присвоения имущества корпорации может быть расценено не только действие, образующее объективную сторону соответствующего преступления, но и поведение, на первый взгляд вполне соответствующее закону. Пример – договор займа, заключенный на льготных условиях между директором и самой корпорацией. Кстати, анализ актов, принимаемых российскими арбитражными судами, позволяет утверждать, что они достаточно уверенно квалифицируют в качестве недобросовестных неправомерные действия лиц, входящих в состав органов управления хозяйственных обществ, по использованию имущества последних. Наиболее часто суды характеризуют в качестве недобросовестных действия генеральных директоров, устанавливающих себе и близким лицам необоснованные персональные доплаты к окладу.
– Исходя из анализа судебной практики, сложившейся по вопросу привлечения единоличного исполнительного органа к имущественной ответственности, какие «точки доказывания» можно выделить? – В данном случае суд при рассмотрении дела по иску о возмещении убытков за счет лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа, должен убедиться в наличии всех элементов состава правонарушения. А именно: факта противоправного деяния указанного лица, убытков, причиненных обществу, причинно-следственной связи между деянием и его последствиями, а также вины директора. Что касается противоправного деяния, то оно должно быть совершено в процессе осуществления директором своих полномочий, но с нарушением либо правовой нормы, либо внутренних документов хозяйственного общества, либо условий заключенного с директором договора. Тогда о директоре можно будет говорить как о специальном субъекте гражданско-правовой ответственности, предусмотренной п. 3 ст. 53 ГК РФ. Если же действия директора не охватываются компетенцией единоличного исполнительного органа, к примеру, он уничтожает имущество хозяйственного общества, то с позиций гражданского права директор должен будет отвечать за деликтное правонарушение в порядке, предусмотренном гл. 59 ГК РФ. Кроме того, действие директора вне зависимости от того, в какую форму оно обличено, не должно быть безразличным с точки зрения закона. Если директор издает какой-то приказ, затрагивающий деятельность иных органов хозяйственного общества, то он должен иметь для них обязательную силу, в противном случае, не будет достаточных оснований для возложения на директора ответственности за реализацию такого приказа. Представим, что директор обращается к общему собранию акционеров с требованием об объявлении дивидендов при отсутствии у общества чистой прибыли, соответствующее решение принимается, в связи с чем у АО возникают убытки. Очевидно, что директор не может быть понужден к их возмещению, поскольку его обращение к общему собранию не имело никакой юридической силы и не было обязательно к исполнению.
– Как соотносится вина исполнительного органа с его обязанностью действовать добросовестно и разумно? – Вопрос о виновности директора напрямую связан с противоправностью его поведения. Вина рассматривается здесь не как субъективное, психическое отношение лица к своему поведению, а как непринятие им объективно возможных мер по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий, необходимых при той степени заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него по характеру лежащих на нем обязанностей и конкретным условиям оборота. Иными словами, и здесь мы возвращаемся к принципам, с рассмотрения которых начали нашу беседу, – только суд может устанавливать соответствие действий директора принципам добросовестности и разумности. Недобросовестность и неразумность поведения свидетельствуют о виновном поведении лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа. Добросовестность характеризует морально-этический аспект деяний, а разум-ность позволяет дать им оценку с позиций необходимого профессионализма.
– Самое сложное для истца – доказать и обосновать размер причиненных убытков. На что следует обратить внимание в исках к исполнительному органу? – Хорошо известно, что с доказательством причинения убытков, которые составляют еще один элемент гражданского правонарушения, связано много сложностей. Если с фактом их причинения все более или менее понятно, то вот обосновать величину убытков у истца получается далеко не всегда. В свою очередь квалификация судом неблагоприятных имущественных последствий в качестве убытков обусловлена характером лежащих в их основе действий директора. Так, если имущество хозяйственного общества будет продано директором по цене ниже рыночной без достаточных на то оснований, то можно утверждать о причинении обществу убытков неправомерными действиями директора, как минимум, в сумме разницы между рыночной стоимостью имущества и ценой его фактической реализации. Теперь представим, что речь идет о скоропортящемся товаре, для которого в силу объективных обстоятельств, не зависящих от директора, невозможно обеспечить надлежащий режим хранения. Если в данном случае директор в целях предотвращения гибели товара обеспечивает его реализацию по цене ниже рыночной, то, несмотря на неблагоприятные имущественные последствия для общества, такой директор не будет нести за них ответственность, а сами эти последствия не будут являться убытками в смысле ст. 15 ГК РФ. Наконец, нужно доказать, что убытки возникли именно в результате совершения директором хозяйственного общества неправомерных действий, а не в силу каких-то иных обстоятельств. При этом важно помнить классическое правило: «после этого – не значит вследствие этого» (post hoc non ergo propter hoc). Действия директора не просто должны предшествовать по времени факту причинения убытков, но и объективно его обусловливать.
– Как на практике можно отграничить в действиях руководителя обычный предпринимательский риск от заведомо недобросовестных действий? – Сложный вопрос с позиций правоприменения. Законодателю его решение вообще не под силу, поскольку выдача готовых рецептов под каждый конкретный случай – не его задача. Однако законодателю под силу оказать помощь в решении этого вопроса посредством установления неких общих требований, которым должна подчиняться деятельность директоров, что он, в общем-то, и сделал. Здесь мы опять возвращаемся к принципам, вокруг обсуждения которых, так или иначе, строится наша беседа. Я имею в виду принцип разумности, применяемый для определения профессионализма директора. Разумность в действиях директора связывается законодателем с поведением, характерным для обычных условий делового оборота. Отсутствие профессионализма проявляется в действии (бездействии), выходящем за рамки модели поведения обычного человека, оказавшегося в сходной ситуации и обладающего опытом и знаниями данного директора. Директор – это не гуру, обладающий даром принятия беспроигрышных бизнес-решений, а обычный, средний участник оборота. В английском праве компаний и корпоративном праве американских штатов на директоров также возлагается обязанность по осуществлению своих полномочий с должной заботливостью и профессионализмом. Критерий заботливости является оценочным и определяется применительно к отдельно взятому директору с учетом его личных качеств и степени вовлеченности в дела корпорации. Профессионализм в действиях отдельного директора корпорации, впрочем, как и у нас, определяется не каким-то искусственным эталоном поведения идеального специалиста, а ра-зумностью таких действий с позиций человека, обладающего таким же опытом и знаниями. Вот с этим общим шаблоном суду и следует сравнивать поведение директора в конкретном деле. Об обычном предпринимательском риске или о заведомо недобросовестных действиях директора можно говорить лишь применительно к конкретному случаю. Представим должника, который вот-вот будет соответствовать признакам несостоятельности, и директора общества – кредитора, который в этой ситуации медлит с подачей иска. Очевидно, что действия такого директора нельзя признать разумными. Неразумными будут и действия единоличного исполнительного органа профессионального участника рынка ценных бумаг, осуществляющего деятельность по управлению ценными бумагами, который, например, инвестировал все средства инвесторов в неликвидные активы. Что касается экономического обоснования решений, принимаемых директором, то оно также детерминировано конкретными условиями его принятия. Перечень доказательств здесь может быть самым различным. Как правило, он обусловлен сферой, в которой принимаются соответствующие решения. Так, например, в близкой мне по профессиональным интересам области рынка ценных бумаг для оценки экономической обоснованности сделки с акциями могут быть использованы данные о котировках, о результатах биржевых торгов, аналитические отчеты, в том числе и содержащие сведения о прогнозе развития рынка ценных бумаг. Кроме того, целесообразно использовать услуги специалиста.
– Проектом предлагается ввести статью 53.1, в которой прямо закрепляется обязанность руководителя возместить обществу убытки, если руководитель действовал недобросовестно и неразумно. Как Вы оцениваете эту норму? – Увы, но это «новинка» с истекшим сроком годности. Нередко в публикациях последнего времени можно встретить утверждение, что Проект, в отличие от действующего законодательства, признает действия субъектов, входящих в состав органов управления юридического лица, разумными и добросовестными, пока не доказано иное. А разве сейчас не так? Разве добросовестность и разумность поведения участников гражданского оборота не презюмируется? Для ответа на поставленные вопросы достаточно обратиться к п. 3 ст. 10 ГК РФ. Что же касается практики арбитражных судов, то они применяют указанное правило именно в том смысле, что директор, действовавший недобросовестно и неразумно, обязан возместить хозяйственному обществу убытки, причиненные такими действиями. Так что практика здесь достаточно устойчива и я не думаю, что появление ст. 53.1 в ГК РФ существенным образом на нее повлияет. Другое дело, что в указанной статье, действительно, содержится одна важная новелла, на которую почему-то не сразу обращают внимание. В Проекте прямо говорится, что к ответственности за убытки, причиненные юридическому лицу, теперь могут привлекаться не только его директор или члены коллегиальных органов управления, но и лица, имеющие фактическую возможность определять действия организации, включая возможность давать поименованным выше лицам указания (п. 3 ст. 53.1 Проекта). В данном случае речь идет, прежде всего, о субъектах, которые формально не входят в состав органов управления юридического лица, но в силу ряда причин, главным образом экономического характера, могут давать указания лицам, входящим в состав таких органов. В английском праве компаний и корпоративном праве американских штатов такие субъекты хорошо известны под наименованием теневых директоров (shadow directors). Теперь их статус признан Проектом и это, на мой взгляд, можно только приветствовать.
ГЛАВНАЯ ТЕМА
Исключение участника из ООО. Новые подходы ВАС РФ
Бойко Татьяна Станиславовна юрист адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»
Можно ли исключить участника из ООО за его ошибочное бизнес-решение
Вправе ли миноритарные участники требовать исключения мажоритария
В чем выражается обязанность участника общества не причинять ему вред
Президиум Высшего арбитражного суда РФ в июле текущего года опубликовал информационное письмо от 24.05.2012 № 151 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с исключением участника из общества с ограниченной ответственностью» (далее – Информационное письмо № 151).
Изложенные в нем разъяснения имеют принципиальное значение для дальнейшего развития корпоративного права, поскольку показывают, в каком направлении будут развиваться подходы судов к вопросам ответственности участников закрытых (непубличных) корпораций и разрешения дэдлоков на уровне участников таких корпораций.
Информационное письмо № 151 содержит разъяснение относительно применения ст. 10 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон об ООО). Участники общества, доли которых в совокупности составляют не менее чем 10% уставного капитала общества, имеют право требовать в судебном порядке исключения из общества участника, который грубо нарушает свои обязанности либо своими действиями (бездействием) делает невозможной деятельность общества или существенно ее затрудняет. Эта норма и ранее привлекала внимание высших судов, которые еще в 1999 году давали разъяснение по вопросу исключения участника из общества в случае систематического уклонения от участия в общем собрании участников общества, если это лишает общество возможности принимать решения по вопросам, требующим единогласия (постановление Пленума ВС РФ № 90 и Пленума ВАС РФ № 14 от 09.12.1999 «О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью"»). Сейчас ВАС РФ более широко взглянул на проблему и высказал свою позицию сразу по нескольким вопросам, которые на протяжении долгого времени были предметом споров в судебной практике и доктрине.
Участник может быть исключен, если он своими действиями причинил обществу вред
Президиум ВАС РФ ввел генеральную обязанность участника не причинять вред обществу и установил санкцию за ее нарушение в виде исключения из общества. Тем самым участникам ООО фактически вменяется минимальный стандарт фидуциарных обязанностей по отношению друг к другу и к обществу в целом. Непременным условием для применения столь жесткой меры, как исключение, является заведомая вредоносность поведения участника. Оно будет признаваться таковым, если при обычных условиях оборота в аналогичной ситуации было очевидно, что подобное поведение причинит обществу вред. Заведомо вредоносное поведение участника, в свою очередь, должно повлечь также негативные последствия для общества – значительный вред и (или) невозможность осуществления деятельности либо существенное ее затруднение.
Несмотря на противоречие данного подхода буквальному содержанию нормы (в которой используется союз «либо», а о вреде обществу нет ни слова), ВАС РФ подчеркнул, что для исключения из общества недостаточно просто грубо нарушить какую-то обязанность, – необходимо доказать также негативные последствия данного нарушения для общества.
В судебной практике к частным случаям таких негативных последствий относится, например, невозможность избрания (переизбрания) генерального директора и осуществления оперативного управления обществом (решения Арбитражного суда Московской области от 03.08.2004 и от 06.08.2004 по делу № А41-К1-10829/04).
Или невозможность уменьшения (увеличения) уставного капитала при снижении (увеличении) размера чистых активов или выполнения других обязательных требований законодательства (постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 01.03.2007 № А41-К1-19734/06). Также серьезным последствием может стать невозможность принять меры по выводу общества из предбанкротного состояния или иного кризисного состояния в случае реальной угрозы ликвидации (банкротства) (постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.07.2007 № А42-7638/2006).
Смешение двух оснований для исключения участника из общества, содержащихся в ст. 10 Закона об ООО – грубое нарушение своих обязанностей и создание препятствий в деятельности общества, – и ранее наблюдалось в судебной практике (постановления ФАС Московского округа от 03.12.2008 № КГ-А40/11177-08, Дальневосточного округа от 03.07.2008 № Ф03-А51/08-1/2301; определение ВАС РФ от 09.07.2008 № 8615/08).
ВАС РФ еще раз подтвердил данный подход на уровне Информационного письма № 151.
Для исключения участника из ООО не имеет значения, в какой роли он действует
Высший арбитражный суд РФ поставил точку в давнем споре о том, в какой роли должен выступать участник при создании препятствий в деятельности общества, чтобы другие участники могли требовать его исключения. Теперь участник общества может быть исключен не только тогда, когда он причиняет вред обществу при осуществлении своих прав участника (уклоняясь от участия в собраниях или систематически блокируя принятие значимых решений), но и в иных случаях. В том числе, когда участник одновременно действует в качестве директора общества или его представителя по доверенности, либо даже в качестве обычного гражданина.
Президиум ВАС РФ привел несколько примеров, когда участник причиняет вред обществу, действуя в иных ролях. В их числе: вывод активов директором общества, заключение заведомо убыточных для общества сделок представителем по доверенности, подделка протокола общего собрания или же распространение недостоверной информации об обществе.
Нам представляется абсолютно правильным такой широкий взгляд ВАС РФ на обязанность участника не причинять вред обществу. В ООО, как в наиболее распространенной форме закрытой корпорации, участники зачастую сами управляют бизнесом, поэтому занимают должности в органах управления общества. Сужение обязанности не причинять вред обществу исключительно до ситуаций осуществления прав участника фактически привело бы к утрате какого-либо смысла в данной норме. Если участник заведомо причиняет вред обществу, но не при осуществлении своих прав, а как генеральный директор, то сохранение за ним статуса участника, а также связанной с этим статусом возможности участвовать в распределении прибыли общества и получать доступ к информации об обществе, было бы совершенно неправильным и несправедливым.
Более того, в некоторых случаях участники не имеют возможности прекратить полномочия генерального директора, поскольку эту должность занимает мажоритарный участник. В этом случае исключение такого участника из общества позволит участникам решить проблему отстранения от должности генерального директора иным путем – сначала перераспределив корпоративный контроль, а затем назначив нового генерального директора. При этом наличие специального способа защиты – возможности взыскать убытки с генерального директора – в данном случае не должно создавать препятствий для применения нормы об исключении участника из общества, так как указанные способы защиты имеют разные цели.
Предъявление обществом иска к директору на основании ст. 44 Закона об ООО направлено на возмещение убытков, понесенных обществом в результате действий директора. Исключение же участника из общества преследует две цели: оно является санкцией за грубое нарушение обязанностей участника и (или) средством устранения препятствия в деятельности общества. Поэтому параллельное существование указанных двух способов защиты вполне допустимо и оправданно. Более того, для генерального директора общества угроза его исключения из общества как участника будет создавать дополнительные стимулы действовать добросовестно и не причинять вред обществу.
Голосование за невыгодные для общества решения является основанием для исключения участника
Высший арбитражный суд РФ принял революционное решение и фактически признал, что на участниках ООО лежат фидуциарные обязанности действовать в интересах общества при голосовании на общих собраниях участников. В случае голосования за заведомо невыгодную (убыточную) для общества сделку участник может быть исключен из общества, если в результате такой сделки обществу был причинен значительный вред или деятельность общества стала невозможной либо была существенно затруднена.
Тем самым впервые в корпоративном праве вводятся элементы ответственности участника за принятие невыгодных корпоративных решений, то есть в определенном аспекте приравнивается статус участника и члена органа управления (совета директоров, правления, генерального директора).
Однако, фактически указав на фидуциарную обязанность участников ООО заведомо не причинять вред обществу и действовать в интересах общества, ВАС РФ прямо не предусмотрел возможность взыскания убытков с участника в связи с нарушением такой обязанности, ограничившись лишь правом требовать его исключения из общества.
При этом, как нам представляется, в данном случае целесообразно было бы наделить участников правом на предъявление не только косвенного (в пользу общества), но и прямого иска о взыскании убытков с участника, нарушившего свои фидуциарные обязанности (ст. 1064 ГК РФ). Обязанность действовать в интересах общества употребляется в Информационном письме № 151 в качестве синонимичной обязанности «заведомо не причинять вред обществу». Однако эти обязанности являются совершенно разными по своему содержанию. Обязанность действовать в интересах общества разумно и добросовестно, по сути, представляет собой фидуциарную обязанность, традиционно возлагаемую на менеджмент компании. Она предполагает более высокий стандарт поведения лица, на которого возложена эта обязанность (принятие информированного решения, действие без конфликта интересов и др.). В некоторых зарубежных правопорядках (США, Великобритания, Швейцария) на контролирующих участников закрытых корпораций возлагаются такие обязанности, поскольку участники, как правило, формально или неформально осуществляют непосредственное управление компанией. В некоторых случаях такие обязанности могут быть возложены и на миноритарных участников – если те имеют возможность заблокировать определенные решения компании.
Обязанность не причинять вред обществу имеет более ограниченную сферу действия. Поведение участника не обязательно должно быть разумным и добросовестным, направленным на удовлетворение интересов общества, оно лишь не должно быть направлено на заведомое причинение вреда обществу. Именно поэтому данную обязанность можно возложить на всех без исключения участников закрытой корпорации.
Соответственно, нам представляется правильным и разумным на практике разграничивать указанные обязанности применительно к различным участникам общества. К контролирующим участникам или участникам, способным заблокировать принятие значимых для общества решений, необходимо применять более высокий стандарт поведения – возложить на них обязанность действовать разумно и добросовестно в интересах общества. Остальные же участники общества должны нести обязанность просто заведомо не вредить обществу.
Суд не может оценивать бизнес-решения участников общества
В Информационном письме № 151 указано, что когда спор касается оценки бизнес-решения, по которому у участников имелись разногласия, и блокирование сделки одним из участников не было с очевидностью невыгодным для общества, суд не может оценивать экономическую целесообразность принятого решения и применять столь суровую меру, как исключение. Судам предложено различать, с одной стороны, случаи, когда участникам ООО предлагается на собрании принять решение, экономические последствия которого неочевидны. В этом случае суд не может оценивать его экономическую целесообразность, поэтому голосование «за» или «против» такого решения не является основанием для исключения участника из общества, даже если впоследствии оказалось, что принятие или непринятие этого решения причинило обществу значительный вред.
С другой стороны, если голосование участника на собрании повлекло значительные невыгодные последствия для общества, то в таком случае имеет место уже неправомерное поведение, которое может быть основанием для исключения участника из общества.
Изложенная в Информационном письме № 151 позиция представляется абсолютно правильной и полностью согласуется с подходами, распространенными в зарубежных правопорядках. Суды не могут и не должны вмешиваться в процесс принятия бизнес-решения, которое априори является рискованным и может привести к нежелательным для общества последствиям. Говорить о применении такой суровой санкции, как исключение из общества, можно только доказав очевидную убыточность принятого решения, при этом такая убыточность должна быть очевидной на момент принятия решения любому лицу, действующему в аналогичной ситуации.
Разногласия между участниками нельзя разрешать при помощи исключения из ООО
Разногласия между участниками по поводу стратегии развития бизнеса сами по себе не должны приводить к исключению несогласного участника. Аналогичную позицию суды занимали и ранее, указывая, что конфликт интересов участников общества, по смыслу ст. 10 Закона об ООО, не является основанием для исключения лица из состава участников общества (постановление ФАС Московского округа от 31.07.2009 № КГ-А40/5609-09; определения ВАС РФ от 05.02.2009 № 1024/09, от 03.04.2009 № ВАС-3991/09). Несогласие одного из участников с решением, предлагаемым другим участником, нельзя расценивать как неуважительное уклонение от участия в собрании (постановление ФАС Московского округа от 29.07.2009 № КГ-А40/6986-09-1).
Однако в некоторых случаях механизм исключения все же может быть использован для разрешения дедлока. Для этого одному из участников необходимо будет доказать, что позиция другого участника является заведомо неправомерной. Если такая заведомая неправомерность поведения будет установлена судом, то путем исключения одного или нескольких участников ООО суд фактически будет «расшивать» дэдлок, возникший из невозможности принятия того или иного решения.
Распространенным примером дедлока, который может быть разрешен с помощью исключения участника из общества, является блокирование принятия значимых для компании решений с помощью систематической неявки на общее собрание участников без уважительной на то причины, если непринятие таких решений делает деятельность общества невозможной либо существенно затрудняет ее. Теперь такая систематическая неявка на собрание признается судом заведомо неправомерной. В примере, приведенном в Информационном письме № 151, прямо указывается на то, что болезнь участника не должна признаваться судом в качестве уважительной причины, так как всегда существует возможность направить на собрание представителя участника. В этой связи вопрос о том, какие же причины неявки будут признаваться судами уважительными, остался открытым. Ответ на этот вопрос должна будет дать судебно-арбитражная практика.
Ранее в судебной практике под уважительными причинами неявки на общее собрание понималось отсутствие надлежащего уведомления участника о проводимых собраниях или иные нарушения, допущенные при их подготовке и созыве (постановление ФАС Северо-Западного округа от 17.06.2004 № А05-12671/03-17). Сейчас же случай ненадлежащего уведомления о собрании вынесен в качестве отдельного пункта Информационного письма № 151 (п. 8).
Баланс интересов внутри ООО скорректирован в пользу мажоритария
Закон об ООО не ставит возможность исключения участника из общества в зависимость от размера доли такого участника или соотношения долей участников. Тем не менее при подготовке Информационного письма № 151 Высший арбитражный суд РФ задался вопросом о том, можно ли исключить мажоритария (участника, обладающего долей более 50% уставного капитала общества), а также в каких случаях это будет оправдано с точки зрения справедливого баланса интересов. Итогом стало то, что с учетом справедливого баланса интересов участников миноритариям необходимо предоставлять право требовать исключения мажоритария только в случае, когда они в силу положений устава лишены иной возможности «освободиться» от его негативного воздействия, то есть не имеют права на свободный выход из общества.
В случае же, когда у миноритариев есть право выйти из общества (и такое право на выход отражено в уставе), они не могут требовать исключения мажоритария, даже в случае его заведомо вредоносного поведения. Если такое право не предоставлено уставом, то миноритарии вправе ставить вопрос об исключении мажоритария. ВАС РФ тем самым ориентирует мажоритария на учет интересов миноритариев только в том случае, когда в обществе нет права на свободный выход. Если такое право есть, то мажоритарий может не бояться быть исключенным, так как в случае его вредоносного поведения миноритарии вынуждены будут сами проголосовать «ногами». Предложенное решение нам не кажется удачным для всех ситуаций противостояния минориатрия и мажоритария, поскольку не учитывает всех возможных нюансов.
Так, в ситуации, когда мажоритарий владеет 51% уставного капитала ООО, а миноритарий – 49%, при этом мажоритарий заведомо вредит обществу, а в уставе общества есть право участника на выход, предлагаемое ВАС РФ решение будет приводить, на наш взгляд, к несправедливому результату. В данном случае баланс интересов должен смещаться в пользу добросовестного миноритария, то есть миноритарию должна быть предоставлена возможность исключить мажоритария, даже если и у миноритария есть право на выход. Однако Президиум ВАС РФ в своем разъяснении, к сожалению, не оставил нижестоящим судам возможности для маневра.
Полагаем, что вместо столь прямолинейного алгоритма целесообразно было бы установить несколько иной механизм, который предоставлял бы судам набор критериев, на основе которых они могли бы установить разумный баланс интересов. Такими критериями могли бы стать:
распределение корпоративного контроля в обществе;
однократное или систематическое нарушение участником своих обязанностей;
значительность причиненного обществу вреда;
наличие у участника иных способов защиты и целесообразность их использования вместо исключения.
Указанные критерии создали бы ориентиры для судов, при этом предоставляя им определенную свободу действий в зависимости от конкретной фактической ситуации.
Рассмотренные разъяснения значительны и призваны стать руководством к действию, как для судов, так и для участников оборота, обеспечив единообразие в правоприменении. При этом высказанные критические замечания никоим образом не умаляют значимость данных разъяснений, а лишь подчеркивают многогранность проблем, поднятых в данном информационном письме. Надеемся, что обозначенные вопросы, которые остались за рамками Информационного письма № 151, станут предметом дальнейших разъяснений Президиума ВАС РФ.
СУДОПРОИЗВОДСТВО
Упрощенное производство. Как будут рассматриваться дела по новым правилам
Решетникова Ирина Валентиновна председатель ФАС Уральского округа, заслуженный юрист РФ, д. ю. н., профессор
Какие дела могут быть рассмотрены судом в порядке упрощенного производства
Влияет ли сумма иска на возможность рассмотрения дела в упрощенном порядке
В какой срок суды будут рассматривать дела в упрощенном порядке
В сентябре этого года вступают в силу поправки в Арбитражный процессуальный кодекс РФ (внесены Федеральным законом от 25.06.2012 № 86-ФЗ). Их основная суть заключается в расширении перечня дел, которые могут быть рассмотрены в упрощенном порядке. Так, в порядке упрощенного производства будут рассматриваться незначительные административные дела, некоторые споры о взыскании обязательных платежей и санкций. Законом также увеличена сумма иска для дел, которые могут быть рассмотрены в порядке упрощенного производства (300 тыс. руб. – с юридических лиц и 100 тыс. руб. – с индивидуальных предпринимателей). Для арбитражных судов это долгожданный закон, так как с упрощенным производством связаны надежды на оптимизацию судопроизводства: ускорение и упрощение процедуры рассмотрения дел. Старая модель упрощенного производства была введена в Арбитражный процессуальный кодекс РФ еще в 2002 году. Однако ее вряд ли можно назвать эффективной. Так, возражения ответчика против рассмотрения дела в упрощенном порядке приходили после окончания рассмотрения дела, что чаще всего приводило к отмене судебного решения. В итоге арбитражные суды отказались от активного применения модели упрощенного производства, обращаясь к ней эпизодически при рассмотрении некоторых бесспорных дел (например, по делам о взыскании штрафов, налагаемых управлениями ПФР). Принятый закон призван решить эти и некоторые другие сложности рассмотрения дел в упрощенном порядке.
В упрощенном производстве теперь могут быть рассмотрены административные дела
Новый закон устанавливает иной порядок перехода к упрощенной процедуре. Теперь переход к упрощенной процедуре возможен по двум вариантам: ходатайство истца о рассмотрении дела в упрощенной процедуре и согласие ответчика (требуется совокупность двух фактов), или инициатива суда и согласие обеих сторон (и здесь также требуется совокупность двух фактов).
Такой подход соответствует принципу диспозитивности, а также правилу об осведомленности сторон о действиях суда. Однако в законе не оговаривается, в какой форме должно быть представлено согласие ответчика или сторон. Очевидно, может быть избрана любая форма, из которой явственно следует согласие соответствующего субъекта (субъектов) на рассмотрение дела в упрощенном порядке.
Кроме того, дело может быть рассмотрено в порядке упрощенного производства в силу закона. Перечень дел, по которым допускается рассмотрение в упрощенной форме не исчерпывающий. Во-первых, это дела, как искового производства, так и дела, вытекающие из административных правоотношений с определенной ценой иска (ч. 1 ст. 227 АПК РФ). Так, по новым правилам в упрощенном производстве будут рассматриваться дела:
по исковым заявлениям о взыскании денежных средств, если цена иска не превышает для юридических лиц 300 тыс. руб., для индивидуальных предпринимателей – 100 тыс. руб.;
об оспаривании ненормативных правовых актов (решений) органов, осуществляющих публичные полномочия, должностных лиц, если в соответствующем ненормативном правовом акте (решении) содержится требование об уплате денежных средств или предусмотрено взыскание денежных средств либо обращение взыскания на иное имущество заявителя при условии, что указанный акт (решение) оспаривается заявителем в части требования об уплате денежных средств или взыскания денежных средств либо обращения взыскания на иное имущество заявителя и при этом оспариваемая заявителем сумма не превышает 100 тыс. руб.;
о привлечении к административной ответственности, если за совершение административного правонарушения назначено административное наказание только в виде административного штрафа, максимальный размер которого не превышает 100 тыс. руб.;
об оспаривании решений административных органов о привлечении к административной ответственности, если за совершение административного правонарушения назначено административное наказание только в виде административного штрафа, размер которого не превышает 100 тыс. руб.
Независимо от цены иска в упрощенном порядке могут рассматриваться две категории дел:
по искам, основанным на представленных истцом документах, устанавливающих денежные обязательства ответчика, которые ответчиком признаются, но не исполняются, и (или) на документах, подтверждающих задолженность по договору;
по требованиям, основанным на совершенном нотариусом протесте векселя в неплатеже, неакцепте и недатировании акцепта (ч. 2 ст. 227 АПК РФ).
Последняя категория дел по ГПК РФ отнесена к судебному приказу и до внесения изменений в АПК РФ такие дела рассматривались судом общей юрисдикции. Очевидно, что разграничение подведомственности между двумя ветвями судебной системы будет происходить исходя из общих правил – характер спорного правоотношения и субъектный состав.
Приведенный перечень дел, которые могут быть рассмотрены в порядке упрощенного производства, не является исчерпывающим. В порядке упрощенного производства могут быть рассмотрены также иные дела, если отсутствуют следующие обстоятельства:
порядок упрощенного производства может привести к разглашению государственной тайны;
необходимо провести осмотр и исследование доказательств по месту их нахождения, назначить экспертизу или заслушать свидетельские показания. Наличие данного положения обусловлено тем, что рассмотрение дел в упрощенном порядке производится вне судебного заседания;
заявленное требование связано с иными требованиями, в том числе к другим лицам, или судебным актом, принятым по данному делу, могут быть нарушены права и законные интересы других лиц. При наличии таких обстоятельств требуется проведение судебного заседания;
рассмотрение дела в порядке упрощенного производства не соответствует целям эффективного правосудия, в том числе в случае признания судом необходимым выяснить дополнительные обстоятельства или исследовать дополнительные доказательства, что требует проведения судебного заседания (ч. 5 ст. 227 АПК РФ);
в ходе рассмотрения дела в порядке упрощенного производства удовлетворено ходатайство третьего лица о вступлении в дело, принят встречный иск по делу, не отнесенному к упрощенному производству.
При наличии перечисленных выше обстоятельств суд прерывает рассмотрение дела по упрощенной процедуре и переходит к обычному порядку – по общим правилам искового производства или по правилам административного производства.
Исключена возможность рассмотрения в порядке упрощенного производства дел по корпоративным спорам и о защите прав и законных интересов группы лиц.
Интересная правовая новация закреплена в ч. 7 ст. 227 АПК РФ.
Цитата: «В случае, если заявлены два требования, которые вытекают из гражданских правоотношений, при этом одно из которых носит имущественный характер и относится к требованиям, указанным в части 1 или 2 настоящей статьи, а второе требование носит неимущественный характер и суд не выделит это требование в отдельное производство на основании части 3 статьи 130 настоящего Кодекса, оба требования рассматриваются в порядке упрощенного производства».
В данном случае приоритет между процедурами закреплен в пользу упрощенного производства.
Судопроизводство в упрощенном порядке будет полностью электронным
Для дел упрощенного порядка вводится электронный порядок не только представления соответствующих документов, но и ознакомления с материалами дела. Это первая попытка установить порядок полностью электронного судопроизводства по данным делам.
Представление заявления или искового заявления по общему правилу может быть на бумажном носителе или в электронном порядке, что полностью зависит от выбора истца. Далее закон устанавливает электронный порядок представления документов в режиме ограниченного доступа. При этом арбитражный суд в определении о принятии заявления к производству указывает на рассмотрение дела в упрощенном порядке, устанавливает срок для представления доказательств, отзыва на иск и направляет данные для идентификации сторон, что и позволит сторонам воспользоваться электронным судопроизводством.
У сторон есть право направлять доказательства и в суд, и друг другу в срок, установленный судом. При направлении доказательств, отзыва на иск позже установленного срока арбитражный суд их не рассматривает и возвращает лицам, которыми они были поданы, за исключением случая, если эти лица обосновали невозможность представления указанных документов в установленный судом срок по причинам, не зависящим от них (ч. 4 ст. 228 АПК РФ). Данное положение закона полностью соответствует ч. 2 ст. 9 АПК о процессуальном риске – стороны несут ответственность за несовершение ими процессуальных действий.
Все документы по делу будут размещены на сайте суда в сети Интернет, и стороны будут иметь допуск к материалам своего дела.
Для ведения электронного дела с предоставлением ограниченного доступа сторон требуется соответствующая программа, которая разрабатывается Высшим арбитражным судом РФ.
В упрощенном производстве дела будут рассматриваться не более двух месяцев
Как отмечено в АПК РФ, в определении о принятии искового заявления (заявления) к производству суд может предложить сторонам урегулировать спор самостоятельно, указав на возможность примирения. Однако представляется разумным, особенно по делам упрощенного производства, в обязательном порядке предлагать сторонам урегулировать спор самостоятельно. Хотелось бы надеяться, что в шаблонах судебных актов, которыми пользуются все арбитражные суды, такое положение займет обязательное место.
Итак, какие же особенности рассмотрения дел в упрощенном производстве предусмотрены новым Законом? Во-первых, стороны не вызываются в судебное заседание, не заслушиваются свидетельские показания, не назначается проведение судебной экспертизы, то есть рассмотрение дела осуществляется не в судебном заседании.
Во-вторых, в упрощенном производстве дело рассматривается судьей единолично по имеющимся в нем материалам, то есть по документам, которые стороны представили в срок, установленный судом. Можно сказать, что упрощенное производство – это письменный процесс. Также в упрощенном производстве не проводится предварительное судебное заседание, не ведется протокол, не применяются нормы об отложении судебного заседания.