§ 2. Смешанные правоотношения

Приведенное, однако, не исключает того, что возможны случаи, когда объект классификации обладает некоторыми свойствами (признаками), присущими одновременно объектам других групп. В результате наряду с основными появляются еще и смешанные группы (смешанная группа) <1>.

--------------------------------

<1> Категория "смешанные" признана теперь и в самом ГК применительно к классификации договоров. Имеется в виду п. 3 ст. 421 ГК, в силу которого стороны могут заключить "договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорных элементах, которые содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора. (См.: Брагинский М.И. Основы учения о непоименованных (безымянных) и смешанных договорах. М.: Статут, 2007. С. 57 - 77).

Использование особой конструкции договоров, о которых идет речь, имеет весьма длительную историю. Как отмечал В.И. Синайский, "некоторые обязательственные отношения представляют собой сложные, характерные комбинации прав и обязанностей. Эти комбинации в то же время настолько часто встречаются в жизни, что как бы приобретают самостоятельное существование, свою индивидуальность. Это суть типичные договоры как особые институты обязательственного права. Они были предметом законодательства и особого изучения уже в Риме... Исходя из того что типичные институты представляют собою нередко сложные комплексы обязательственных и вещных отношений, почему самые типичные договоры могут быть смешанными договорами, предлагают перенести центр тяжести изучения с отдельных институтов на отдельные основные обязанности, из совокупности которых слагаются и самые институты" (Синайский В.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2002. С. 23).

Так произошло с делением правоотношений (прав) на абсолютные и относительные <1>. Примером может служить доверительное управление. Речь идет о том, что отношения между доверительным управляющим и его контрагентом - учредителем управления носят относительный характер. Однако, благодаря тому что сторона - доверительный управляющий осуществляет по отношению к имуществу, которое было ему передано, правомочия собственника (ст. 1020 ГК), соответствующее правоотношение приобретает именно в этих пределах также отдельные черты абсолютного <2>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Статья В.К. Райхера "Абсолютные и относительные права (к проблеме деления хозяйственных прав). В особенности применительно к советскому праву" включена в информационный банк согласно публикации - "Вестник гражданского права", 2007, N 2.

<1> См.: Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.: Юриздат, 1940. С. 23 и след.; Иоффе О.С. Гражданское правоотношение // Гражданское право: Избранные труды. М.: Статут, 2000. С. 612 - 614, 618 и след.; Райхер В.К. Указ. соч. С. 279 и след.

Д.М. Генкин, выступавший за деление прав на абсолютные и относительные, поскольку это имеет "весьма существенное познавательное значение", в то же время сопровождал указание на различия обоих видов прав оговоркой "как правило", и соответственно обычно выдвигаемый в качестве основного особый признак абсолютных правоотношений - то, что любой и каждый обязан воздержаться от нарушения моего права, оценивал как искусственную конструкцию. При этом "едва ли гражданин, не искушенный в премудростях тонких цивилистических концепций, поймет, что он состоит в правовом отношении с неизвестным ему лицом, обязывающем его воздерживаться от нарушения неизвестной ему сферы отношений собственности неизвестного ему лица" (Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 38).

В свою очередь, Д.Д. Гримм, указав на деление в Риме исков, среди прочего, по признаку цели на иски о вознаграждении и иски штрафные, вместе с тем обратил внимание на существование, наряду с этим, "смешанных исков" - исков, преследующих и ту и другую цель (см.: Гримм Д.Д. Указ. соч. С. 190).

<2> Смысл различия между абсолютными и относительными правами определялся О.С. Иоффе путем указания: "На всех третьих лиц может быть возложена только пассивная функция, являющаяся следствием всеобщей защиты субъективных прав, тогда как на контрагента по обязательству может быть возложена и пассивная, и активная функции, причем обе эти функции свидетельствуют о зависимом характере "власти" управомоченного, т.е. об относительном действии принадлежащих ему прав. Возложение пассивной обязанности на всех других лиц в абсолютных правах есть результат наличия прав на стороне управомоченного. Третьи лица не должны препятствовать осуществлению его права, и возлагаемая на них обязанность имеет решающее значение для управомоченного. Возложение пассивной обязанности на всех других лиц в относительных правах есть результат не только наличия прав на стороне управомоченного, но и наличия обязанностей на стороне его контрагента. Третьи лица не должны препятствовать осуществлению его права и исполнению обязанности его контрагентом; но возлагаемая на них обязанность имеет второстепенное значение для управомоченного, по сравнению со значением, которое для него имеет обязанность его контрагента. Иначе говоря, будучи прямой в отношении абсолютных прав, всеобщая, пассивная обязанность является косвенной в отношении прав относительных" (Иоффе О.С. Гражданское право // Избранные труды. М.: Статут, 2000. С. 620 - 621).

Отмеченное послужило В.И. Синайскому основанием еще ранее утверждать по поводу существования типичных институтов то, что они "представляют собою нередко сложные комплексы обязательственных и вещных отношений... почему самые типичные договоры могут быть смешанными договорами" (Синайский В.И. Указ. соч. М.: Статут, 2002. С. 357).

Аналогичная ситуация складывается и при делении прав на вещные и обязательственные. В самом общем виде подобное деление основано на том, что вещные права носят абсолютный характер, будучи связаны с вещью, следуют за ней, предполагают активность носителя права и одновременно пассивность тех, кто ему противостоит. Обязательственные же права отличает то, что их предметом служат действия определенного лица (должника), они являются относительными, следуют за должником и предполагают активность этого последнего, противостоящего управомоченному лицу кредитору <1>. И все же сохраняет свое значение в определенных случаях и смешанный характер некоторых из таких отношений <2>.

--------------------------------

<1> Все это позволило выделить двенадцать различий вещных и обязательственных прав, предопределяющих, в свою очередь, особенности режима, установленного для тех и других прав (см.: Ефимова Л.Г. О соотношении вещных и обязательственных прав // Государство и право. 1998. N 10. С. 36 - 37).

<2> Убедительные доводы в пользу подобного разграничения вещных и обязательственных правоотношений, с одновременным выделением смешанных, были приведены А.А. Смолиным. "Относительно имущественного найма, - отмечал автор, - как известно, существует спор, может ли новый собственник имения не считаться с арендными договорами, заключенными прежним собственником, или нет. И вот значительная часть юристов настаивает на первом решении, мотивируя свой взгляд тем, что наем - отношение обязательственное, а не вещное, так как нанимателю принадлежит лишь право на известные действия собственника - на предоставление вещи в пользование и на поддержание ее в надлежащем состоянии. Между тем совершенно ясно, что соображения эти не имеют решительно никакого значения, так как в том комплексе обязанностей, которые возникают из договора найма, могут быть обязанности как вещного, так и относительного характера, и лежащая на собственнике обязанность поддерживать вещь в надлежащем состоянии нисколько не мешает тому, чтобы наниматель пользовался вещной защитой, так же как в пользовладении обязанность пользовладельца пользоваться вещью надлежащим образом, обязанность чисто относительного характера, не лишает пользовладельца вещной защиты. Сказанного, нам кажется, достаточно для доказательства, какое важное значение имеет изучение отдельных обязанностей как простейших основных элементов, из которых образуются отдельные институты права..." (Смолин А.А. Возмездность, безвозмездность, смешанные договоры и иные теоретические проблемы гражданского права. М.: Статут, 2005. С. 465 - 466). Как отмечал С. Таль, одновременно с движением, направленным против учения об исчерпывающем значении и логической законченности позитивного права, не остановилась также работа юристов в старом направлении, работа над усовершенствованием интерпретационной и законодательной техники. Наиболее интересным и существенным результатом этой работы является возникшая в самое последнее время теория о так называемых смешанных договорах" (Таль С. Трудовой договор: цивилистическое исследование. М.: Статут, 2006. С. 167).

Может показаться, что выделение смешанных правоотношений вступает в противоречие с проведенным в ГК разделением прав на вещные и обязательственные. Однако, как отмечал М.М. Агарков на примере, связанном с парой - абсолютные и относительные правоотношения, подобное деление выражает различие именно ПРАВООТНОШЕНИЙ, а не ИНСТИТУТОВ (выделено мной. - М.Б.). В пределах одного и того же института могут быть правоотношения как "абсолютные, так и относительные" <1>.

--------------------------------

<1> Агарков М.М. Указ. соч. С. 31.

При классификации любых понятий выделение смешанных является вторичным, а потому возможно только при условии, если ему предшествовало деление, признаваемое основным и тем самым - первичным. Так, применительно к рассматриваемой классификации продолжает сохранять исходное значение деление на вещные и обязательственные правоотношения именно в виде дихотомии. В этой связи в литературе подчеркивается, что "отнесение сложившегося в обороте правового института к одному из интересующих нас правовых типов, хотя в нем оказываются наличными и некоторые "инородные" признаки, не исключает того, что такой институт все же может быть квалифицирован и как некоторое "смешанное правовое образование", в котором наряду с ведущими по своему типу отношениями наличными оказываются и некоторые иные элементы меньшей значимости, обычно встречающиеся в правовых институтах другого типа" <1>.

--------------------------------

<1> Аскназий С.И. Указ. соч. С. 523. Автор одновременно обращал внимание на то, что "теоретически не исключена возможность таких правовых институтов, которые ввиду уравновешения в их содержании вещно-правовых и обязательственно-правовых элементов затруднительно отнести к какому-либо одному из очерченных правовых типов, и эти институты мы будем относить к институтам смешанного правового характера. Конечно, и эти "инородные" элементы, оказывающиеся в комплексе отношений иного правового типа, не могут быть игнорируемы - они должны быть подвергнуты особому анализу и объяснены из существа лежащих в их основе социально-экономических отношений" (Там же).

Следуя приведенным путем, М.Ф. Казанцев предложил классификацию договоров, в которой выделены, наряду с вещными и обязательственными, третьи - вещно-обязательственные договоры: купли-продажи, мены, аренды, консенсуальные договоры дарения и договоры об установлении сервитута, - предусматривающие обязанность передать право ограниченного пользования имуществом (см.: Казанцев М.Ф. Договорное регулирование. Цивилистическая концепция. Екатеринбург, 2005. С. 249).

Именно смешанный характер отдельных правоотношений (прав) может влечь применение к вещным некоторых элементов обязательственных правоотношений, а к обязательственным таким же образом - вещных.

Уже римские юристы допускали, в частности, осуществление защиты обязательственных прав с помощью вещных исков. Отметив это, со ссылкой на Гая, Л.Г. Ефимова обратила применительно к действующему праву внимание на то, что "вероятно, это правовое явление настолько очевидно, что даже сторонники жесткого деления гражданских прав на вещные и обязательственные были вынуждены признать, что обязательственные права могут защищаться в форме, близкой к форме абсолютных исков, действующих против всех и каждого" <1>. В качестве примера ею приводилась ст. 305 ГК РФ, в силу которой титульный владелец может воспользоваться вещными исками для защиты своего владения и не являясь собственником <2>.

--------------------------------

<1> Ефимова Л.Г. Банковские сделки: право и практика. М., 2001. С. 160.

<2> Там же.

Значение существования обязательственных прав, объектами которых, наряду с действиями контрагента, являются вещи, принадлежащие иным лицам на праве собственности, О.Г. Ломидзе усматривает в том, что оно "позволяет объяснить неоднородность группы обязательственных прав, феномен наделения ряда обязательственных прав вещно-правовыми признаками. Кроме того, это дает возможность обеспечить единообразное объяснение юридической природы затруднений, являющихся следствием установления, на основе права собственности, ограниченных вещных прав и некоторых обязательственных прав, то есть объяснение, применимое и к последствиям установления прав вещных и прав обязательственных" <1>.

--------------------------------

<1> Ломидзе О.Г. Обязательственные права на вещи // Журнал российского права. 2005. N 10. С. 52.

В подтверждение существования смешанных - вещно-обязательственных правоотношений (прав) можно сослаться на высказывания еще двух авторов. Так, М.М. Агарков приходил к выводу: "Действия, которые обязан совершить должник, определяются так или иначе направленностью на вещь (передачу вещи, предоставление вещи в пользование и т.д.). Но в качестве объекта в обязательственных правоотношениях могут фигурировать также и объекты других, абсолютных прав" (Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 29).

Те же исходные позиции лежат в основе утверждения Ю.К. Толстого: "Вещи могут быть объектом не только вещных, но и обязательственных прав. В то же время объекты вещных прав далеко не всегда сводятся к вещи" (Гражданское право: Учебник / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. М., 1996. С. 296).

Переплетение в одних и тех же конструкциях вещно-правовых и обязательственно-правовых элементов чаще всего иллюстрируется на примере именно договора аренды (имущественного найма). В самом общем виде едва ли не основную особенность этого договора составляет то, что один из контрагентов становится одновременно титульным владельцем. По указанной причине, сопоставляя значимость в этом договоре обоих элементов (вещного и обязательственного), В.В. Витрянский подчеркивает, что "передаваемое внаем имущество обременяется правом нанимателя, которое приобретает значение права следования, характерное для вещно-правовых отношений. В данный период действует, без всяких оговорок, правило, согласно которому при переходе права собственности на имущество от наймодателя к другому лицу договор найма сохраняет силу для нового собственника" <1>.

--------------------------------

<1> Витрянский В.В. Договор аренды и его виды. М.: Статут, 1999. С. 39.

По поводу квалификации права следования, принадлежащего арендатору, М.М. Агарков еще в период действия ГК РСФСР 1922 г. приходил, правда, к выводу: "Соответствующая норма (речь шла о ст. 169 этого Кодекса. - М.Б.) свидетельствует не о праве следования применительно к обязательственному праву, а о вещно-правовом характере прав арендатора" <1>.

--------------------------------

<1> Агарков М.М. Указ. соч. С. 27.

Примером подобного же, смешанного, договора может служить договор простого товарищества. Определяя его правовую природу, Ю.В. Романец обращал в первую очередь внимание на то, что "в обязательственные отношения простого товарищества вплетаются отношения собственности, в силу чего договор простого товарищества приобретает сложный характер. Это породило многочисленные вопросы в правоприменительной практике" <1>.

--------------------------------

<1> Романец Ю.В. Договор простого товарищества и подобные ему договоры (вопросы теории и судебной практики) // Вестник ВАС РФ. 1999. N 12. С. 105.

В современной литературе весьма распространена точка зрения, основанная на признании смешанной конструкции залога. Так, О.А. Старостина обращает внимание на то, что "спор о правовой природе залога можно разрешить в форме принятия концепции двойственного характера залога, включающего вещно-правовые и обязательственно-правовые элементы. Смещение же акцента в сторону одного из элементов залогового права обедняет его второй элемент" <1>. К аналогичному выводу приходит и А.В. Калмыкова: "В дискуссии, развернувшейся в российском праве по поводу природы залогового права, мы присоединяемся к мнению о его смешанной, вещно-обязательственной природе, так как залоговое право характеризуется правом следования и абсолютным характером защиты, а также тем, что его носитель находится в обязательственном правоотношении с собственником закладываемой вещи. Таким образом, правовая природа залогового права и в германском, и в российском праве является смешанной - вещно-обязательственной и не меняется в зависимости от предмета залога" <2>. "С тех пор как само право стало объектом оборота, - отмечает Ф.О. Богатырев, - возникла проблема квалификации этой разновидности залога" (имеется в виду особый вид залога - залог прав. - М.Б.). При этом им подчеркивается применительно к залогу прав необходимость согласиться "с теми, кто усматривает двойственную природу залога в наличии черт как вещного, так и обязательственного права и не встает на ту или иную позицию" <3>. К.И. Скловский указывает на дискуссионность вопроса о том, "является ли вещным правом право залогодержателя на заложенное имущество. С одной стороны, здесь есть такие признаки вещного права, как право следования, ограничение права собственности. В то же время при обращении взыскания на заложенное имущество залогодержатель уступает кредиторам первой и второй очереди, что лишает это право абсолютности" <4>.

--------------------------------

<1> Старостина О.А. Правовая природа залога // Актуальные проблемы гражданского права. Вып. пятый. М.: Статут, 2002. С. 48.

<2> Калмыкова А.В. Сущность права залога в германском и российском праве // Журнал российского права. 2007. N 3. С. 88 - 89.

<3> Богатырев Ф.О. Залог прав // Актуальные проблемы гражданского права: Сб. ст. Вып. 4. М.: Норма, 2001. С. 169 - 170.

<4> Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении: Научно-практический комментарий: Практические вопросы. М.: Статут, 2004. С. 111.

Имея в виду Гражданский кодекс 1922 г., в котором залог ("Имущественный залог"), в отличие от действующего Кодекса, был помещен в раздел "Вещное право", С.И. Аскназий отмечал: "Хотя в этом институте вещно- и обязательственно-правовые элементы переплетаются, правомочия кредитора - залогодержателя - на получение своего долга из стоимости заложенной вещи как основной элемент залогового права должны быть отнесены к правомочиям вещно-правового характера. Однако другие стороны рассматриваемого целокупного отношения - акцессорность залогового отношения, обеспечение им некоторого обязательственно-правового требования и все правоотношения, с этим требованием связанные, придают всему этому институту в целом СМЕШАННЫЙ ХАРАКТЕР (выделено мной. - М.Б.). В связи с этим при выявлении реальных отношений, получающих в этом институте свое оформление, можно выделить отношения, соприкасающиеся с обращением, принимающие ввиду этого обязательственно-правовые формы и явления иного порядка, принимающие вещно-правовые формы" (Аскназий С.И. Указ. соч. С. 538).

Можно привести и еще один пример подобных смешанных правоотношений. "Некоторые из институтов гражданского права, - отмечал Н.О. Нерсесов, - стоят как бы на рубеже вещного и обязательственного права. К числу их относятся и бумаги на предъявителя. По некоторым свойствам они подлежат определениям обязательственного права, а по другим - вещного права" <1>. Имелось в виду, что соединение вещных и обязательственных элементов стало необходимой базой использования конструкции ценных бумаг, при которой, с одной стороны, речь идет о праве собственности на соответствующий объект (вексель, акция, облигация и др.) как на вещь, с другой - об обязательственном, рожденном главным образом из договора о праве, принадлежность которого лицу подтверждается ценной бумагой <2>. Действующий Гражданский кодекс впервые уделил в своей первой части ценным бумагам специальную главу 7 в подразделе 3 "Объекты гражданских прав". Нормы о ценных бумагах содержатся также в некоторых статьях ГК, посвященных вещам. При этом п. 2 ст. 130 ГК относит без всяких оговорок ценные бумаги к вещам (движимым), а п. 3 ст. 302 ГК хотя и исключает возможность индицирования ценных бумаг на предъявителя, но делает это "в одной строке" с деньгами. Подтверждением вещного характера прав держателя служит и то, что, подобно другим ценностям, ценные бумаги могут быть предметом договора хранения - п. 1 ст. 921 ГК ("Хранение ценностей в банке") <3>.

--------------------------------

<1> Нерсесов Н.О. Избранные труды по представительству и ценным бумагам в гражданском праве. М.: Статут, 2000. С. 205.

<2> Аналогичную позицию занимает Л.Р. Юлдашбаева, признавая невозможным отрицать то, что "большую часть имущественных прав, удостоверенных ценной бумагой, составляют обязательственные права или права требования. Тем не менее было бы неправильно отрицать вещно-правовые элементы в товарораспорядительных ценных бумагах. Здесь необходимо отметить, что анализ характера прав должен производиться исходя из характера прав, удостоверенных разными ценными бумагами". Из чего следует: "Права, удостоверенные ценной бумагой, неверно сводить только к обязательственным правам. Ценная бумага может удостоверить, помимо обязательственных прав, еще вещные и корпоративные права" (Юлдашбаева Л.Р. Правовое регулирование оборота эмиссионных ценных бумаг (акций, облигаций). М.: Статут, 1999. С. 28 - 29).

Предопределенность особенностей ценной бумаги теми, которые отличают само закрепленное в ней имущественное право, весьма удачно выражена в предложенной одним из авторов ее модели. Имеется в виду понимание ценной бумаги "как идеальной оболочки имущественных прав" (Степанов Д.И. Защита прав владельца ценных бумаг, учитываемых записью на счете. М.: Статут, 2004. С. 12 - 13).

<3> Отмеченное как раз и послужило основанием для разграничения четырех групп правоотношений, возникающих с участием владельцев бездокументарных ценных бумаг: "1) обязательственные (относительные) - между ними и эмитентом этих ценных бумаг; 2) обязательственные (относительные) - между ними и организацией, ведущей счет, на котором учитываются их ценные бумаги; 3) обязательственные (относительные) - между ними и контрагентами по заключенным договорам, предметом которых являются бездокументарные ценные бумаги и которые должны исполняться путем их перевода со счета на счет; 4) абсолютные - между ними и всеми третьими лицами". Одновременно был сделан общий вывод: "Именно для регулирования последнего правоотношения законодательством установлена норма о праве собственности на бездокументарные ценные бумаги" (Ефимова Л.Г. Указ. соч. С. 178). См. об этом также: Редькин И.В. Гражданско-правовая охрана прав участников отношений в сфере ценных бумаг. М., 1997. С. 6 - 7.

Как видно, проследить смешение вещных элементов с обязательственными можно прежде всего на примере основного обязательственного правоотношения - договора <1>. Этому способствует то, что обязательства, порожденные договором, направлены чаще всего на переход вещи от одного лица к другому. При этом указанный переход осуществляется в результате исполнения одним из контрагентов - должником лежащей на нем обязанности. Так происходит в договоре купли-продажи, когда продавец во исполнение своей основной обязанности передает товары (имущество) в собственность контрагенту-покупателю. Аналогичная обязанность может лежать и на обеих сторонах. Пример - договор мены, из которого у каждой из сторон возникает обязанность передать один товар контрагенту в собственность и корреспондирующее с ней право - требовать от другой стороны предоставления взамен переданного товара в обмен другого (ст. 567 ГК).

--------------------------------

<1> Римскому праву были известны различные случаи, при которых возникала необходимость прибегать к смешанным конструкциям и применительно к отношениям квазидоговорным. В.М. Хвостов показал это на примере легата: "Легатарий имеет против лица, обремененного легатом, частью вещные, частью обязательственные иски... Вещные права приобретаются легатарию в том случае, если наследодатель отказал легатарию собственность или jus in re на вещь, которая принадлежит самому наследодателю или на которую сам наследодатель имел соответственно jus in re. Если легатарий откажется от легата, то вещное право остается за последним. Так, как если бы легатарий никогда не приобретал его" (Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. М.: Спарк, 1996. С. 501). И одновременно выделяется обязательственный иск, который легатарий приобретает из самого обязательного отношения (Там же).

Приведенное позволило сделать вывод: наделение объекта соответствующих правоотношений исключительно признаками "вещных" становится в ряде случаев недостаточным. И тогда законом может быть предусмотрено применительно к ним использование определенных элементов, присущих обязательственным правоотношениям. В этой связи М.М. Агарков обращал внимание на то, что "в древнейшем римском праве обязательство тесно примыкало к вещному праву и представляло собой в потенции вещно-правовую зависимость личности должника и его имущества в целом" <1>. В то же время подчеркивалась присущая и современному праву особенность: "вещные и обязательственные права нередко сближаются" <2>. В Риме подобное сближение выражалось прежде всего в расширенном представлении о понятии "res", которое охватывало, помимо собственно вещи, также и права <3>.

--------------------------------

<1> Агарков М.М. Указ. соч. С. 172.

<2> Там же. С. 26.

<3> Имея в виду римское право, Д.В. Дождев особо выделяет то, что "специальный аспект учения о бестелесных вещах состоит в том, что даже права могут считаться объектом обладания" (Дождев Д.В. Римское частное право. М.: Норма, 1997. С. 325).

Как отмечал по этому же поводу К. Митюков (Митюков К. Система римского гражданского права. 1983. С. 33), "права на вещи и права по обязательствам составляют имущество известного лица. Лицо имеет эти права главным образом для самого себя и для своей семьи, и в конечном результате те и другие представляют собой частные, экономические интересы лиц. В юридической жизни имущество встречается не только как сумма отдельных материальных прав, но и как органическая совокупность этих прав, как нечто целое, отдельное от своих составных частей" (universitas)".

ГК РСФСР 1922 г., определяя объекты права собственности, использовал термин "имущество". И этому не противоречило то, что в отдельных статьях его главы, посвященной праву собственности, выделялось "право собственности на вещь" (среди других имелась в виду ст. 66 данного Кодекса, в силу которой право собственности на вещь переходит на основании договора между отчуждателем и получателем). Можно указать в этой связи на нормы того же Кодекса, которые были посвящены некоторым видам договоров. Так, применительно к купле-продаже, целью которой был признан переход имущества в собственность другой стороны, предметом договора называлось "всякое имущество, не изъятое из гражданского оборота" (ст. 181 ГК). В отдельных статьях, посвященных договору купли-продажи, подчеркивалось распространение данного договора на вещи вообще или только на индивидуально-определенные вещи (пример - ст. 191 ГК). Вместе с тем в рамках одноименной главы допускалась в виде общего правила продажа долгового требования или другого права (ст. 202 ГК), купля-продажа как строения, так и права застройки (ст. 185 ГК). Отмеченное могло означать, что покупатель соответствующего права становился его (права) собственником. Не случайно поэтому и ст. 294 ГК выделяла в составе общего имущества ликвидируемого простого товарищества вещественные вклады, противопоставляя их тем самым вкладам, которые не являлись таковыми (вещественными).

В литературе периода действия первого Кодекса РСФСР считалось допустимым включение в состав возможных объектов собственности среди прочего и имущественных прав <1>. Это было в известной мере предопределено уже тем, что ст. 10 Конституции СССР 1936 г. к числу объектов права личной собственности граждан относила, наряду с жилыми домами и подсобным домашним хозяйством, предметами домашнего хозяйства и обихода, предметами личного потребления и удобства, также трудовые доходы и сбережения. Под последними (сбережениями) подразумевались главным образом деньги на счетах в банке, а равно государственные облигации. Тем самым речь шла об обычных имущественных правах <2>. Соответствующие права входили и в состав объектов государственной собственности. Имелась в виду прежде всего денежная часть оборотных средств хозорганов. При этом денежные средства хозоргана распадались на эксплуатационные, предназначенные для оперативной деятельности, и средства капитального строительства. Эксплуатационные средства находились на расчетном счете хозоргана в Государственном банке. Денежные средства, предназначенные для капитального строительства, состояли на особом счете в соответствующем специальном банке <3>. С учетом приведенного А.В. Венедиктов обращал внимание на то, что "понятие собственных оборотных средств... не следует смешивать с понятием оборотных средств в их вещественной (натуральной) форме как совокупности имеющихся у хозоргана запасов сырья, топлива, материалов, полуфабрикатов, продукции, денежных средств и т.п." <4>.

--------------------------------

<1> Вот только один пример: "Предметом купли-продажи является имущество. Под имуществом понимаются не только материальные предметы (вещи), но и права" (Гражданское право. Т. 2 / Под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. М.: Юриздат, 1944. С. 12).

<2> А.А. Ерошенко подчеркивал, что такое понимание "трудовых сбережений" соответствует и более позднему представлению о них: "Уже в наше время трудовые сбережения могут выступать в различном виде: денежных средств, ценных бумаг и т.д. Если денежные суммы внесены в кредитные учреждения, то гражданин приобретает обязательственное правомочие и может получить вклад по первому требованию, полностью или частично, лично или через представителя" (Ерошенко А.А. Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР. М., 1982. С. 141).

<3> См.: Советское гражданское право. Т. 1. М.: Госюриздат, 1950. С. 299.

<4> Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1948. С. 478. Одновременно автор отмечал: "Правда, по отношению к денежным средствам, находящимся на расчетном счете хозоргана в банке, - в отличие от денежных средств, находящихся в тот или иной момент в кассе хозоргана, - понятие оборотных средств в их вещественной форме может быть применено лишь в самом широком или переносном смысле, поскольку с юридической точки зрения хозорган имеет лишь обязательственно-правовое требование к банку, но не вещное право на денежные знаки в натуре. Тем не менее денежные средства хозоргана в банке представляют собой определенную статью его актива, которой он вправе распорядиться и на которую может быть обращено взыскание его кредиторами" (Там же).

Кодекс РСФСР 1964 г. также содержал указание на возможность включения обязательственных элементов в состав определенных объектов права собственности. Подтверждением могли служить отдельные его статьи, посвященные различным видам и формам права собственности. Так, ст. 105 и этого, второго по времени его принятия, Кодекса отнесла к числу объектов права личной собственности граждан трудовые доходы и сбережения. Обязательственные элементы были указаны в числе объектов права собственности профсоюзных и иных общественных организаций. Речь шла о том, что в ст. 103 ГК РСФСР упоминались наряду с иным имуществом культурно-просветительные фонды, состоящие в основном из соответствующих целевых сумм на счетах в банке. В литературе того времени обращалось внимание на включение в состав государственной собственности, с особым режимом, фонда директора предприятия, амортизационного фонда на капитальный ремонт и др. При этом основным способом индивидуализации правового режима такого рода средств были различные по назначению банковские счета <1>. Тем самым объектом права собственности становились в этом случае права на предъявление банку соответствующих имущественных требований. Значительным изменениям подверглась в ГК РСФСР 1964 г. при его принятии глава "Купля-продажа". Заслуживает быть особо упомянутым то, что собирательный термин "имущество" был употреблен только в первой статье данной главы - при определении соответствующего договора. В остальных случаях назывались либо прямо "вещи", либо такие их разновидности, как "товары" и "жилые помещения".

--------------------------------

<1> См.: Венедиктов А.В. Указ. соч. С. 376.

Действующий Кодекс подтвердил и вместе с тем расширил круг случаев возможного участия в обороте, наряду с вещами, имущественных прав. Речь идет прежде всего о ст. 454 ГК ("Договор купли-продажи"), включенной в § 1 ("Общие положения о купле-продаже") главы "Купля-продажа". В пункте 4 этой статьи содержится указание на то, что "положения, предусмотренные настоящим параграфом, применяются к продаже имущественных прав, если иное не вытекает из содержания или характера этих прав".

Отмеченное относится к целому ряду и других норм действующего Кодекса. Одна из них помещена в ст. 128 ГК ("Виды объектов гражданских прав"). В ней в числе таких объектов, наряду с вещами, включая деньги и ценные бумаги, выделено "иное имущество", а в его составе, в частности, - "имущественные права, работы и услуги". Среди последних, в качестве примера, Е.А. Суханов с полным основанием называет "право получения объявленного дивиденда по принадлежащим лицу активам и право требовать возврата данных другому лицу денег" <1>.

--------------------------------

<1> Гражданское право. Т. I / Под ред. Е.А. Суханова. М., 2004. С. 389 (автор соответствующей части - Е.А. Суханов).

Порядок действия указанной статьи определяется ст. 129 ГК ("Оборотоспособность гражданских прав"). Именно в ней закреплен общий принцип свободного участия объектов гражданского права в гражданском обороте: "если они не изъяты из оборота или не ограничены в обороте". В развитие приведенного положения та же статья (имеются в виду п. п. 1 и 2 ст. 129) содержит указание на то, что виды объектов гражданских прав, нахождение которых в обороте не допускается (объекты, изъятые из оборота), должны быть прямо указаны в законе, а виды объектов, которые могут принадлежать лишь определенным участникам оборота либо нахождение которых в обороте допускается только по специальному разрешению (ограниченно оборотоспособные объекты), определяются в установленном законом порядке. Таким образом, совокупный смысл обеих статей (ст. ст. 128 и 129 ГК) сводится к презумпции, в силу которой любой указанный в ст. 128 ГК объект может свободно участвовать в гражданском обороте. Тем самым дополнительные указания в законе, относящиеся к оборотоспособности объектов гражданского права, упомянутых в ст. 128 ГК, могут считаться необходимыми лишь на случай, когда участие в обороте определенных разновидностей названных в этой статье ГК объектов гражданских прав законодатель исключил или ограничил либо подчинил специальным правилам <1>.

--------------------------------

<1> Пример - отдельные нормы принятой в 2001 г. части третьей ГК. Так, в силу ст. 1112 в состав наследства могут входить вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности, и при этом особо предусмотрено, какие именно права и обязанности в наследство не входят. Имеются в виду, в частности, те из них, которые неразрывно связаны с личностью наследодателя. Подтверждением указанного понимания участия перечисленных в ст. 128 объектов в гражданском обороте могут служить ст. ст. 1176 и 1177 ГК. В первой речь идет о переходе по наследству имущественных прав, связанных с участием в хозяйственных товариществах и обществах, производственных кооперативах, а во второй - прав, связанных с участием в потребительском кооперативе. И сделано это законодателем исключительно с целью установить в том и в другом случае особый режим наследования, рассчитанный на соответствующий вид прав. Можно указать и на то, что в первой части ГК (ст. 128) в числе объектов гражданских прав выделена "интеллектуальная собственность" и в то же время в его части четвертой содержится ст. 1227 ("Интеллектуальные права и право собственности").

Иная точка зрения была высказана в литературе уже вскоре после принятия действующего Кодекса. Она выражалась в признании того, что "Гражданский кодекс в качестве объекта права собственности называет ИМУЩЕСТВО. Однако это не означает, что таким объектом является всякое имущество, все виды объектов имущественных гражданских прав, перечисленные в ст. 128 ГК РФ. Прямо виды имущества, которые могут быть объектом права собственности, Гражданский кодекс не выделяет, но из существа отдельных его положений совершенно ясно, какого рода объекты имеются в виду. Объектом права собственности могут быть только МАТЕРИАЛЬНЫЕ ВЕЩИ (выделено мной. - М.Б.), ограниченные в пространстве" <1>. При этом предлагалось считать, что "провозглашение объектом права собственности обязательственных прав и обязанностей или даже распространение на них хотя бы в какой-то части правового режима объекта права собственности безусловно ошибочно и способно вызвать лишь недоразумения на практике" <2>.

--------------------------------

<1> Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе России // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика. М.: МЦФЭР, 1998. С. 231.

<2> Там же. С. 232 - 233.

Указанный взгляд, выражающийся в отрицании возможности использовать в качестве объектов права собственности имущественные права, как представляется, расходится с отдельными нормами действующего законодательства. Речь идет не только о ст. 128 и п. п. 1 и 2 ст. 129, о которых уже шла речь, но также о ряде других норм, и среди них прежде всего о п. 1 ст. 213 ГК. Имеется в виду включенное в него указание на то, что "в собственности граждан и юридических лиц может находиться любое имущество, за исключением отдельных видов имущества, которое в соответствии с законом не может принадлежать гражданам или юридическим лицам". Редакция приведенной нормы позволяет, таким образом, признать, что она направлена на распространение действия режима права собственности не только на вещи, но и в виде общего правила на имущественные права (требования).

Тем самым автором не было учтено по крайней мере действие специальных норм Кодекса, которые прямо предусматривают возникновение в соответствующих случаях в виде общего правила права собственности не только на вещи, но и на определенные права.

В дополнение к уже приведенным можно указать на некоторые другие нормы. Так, конкретизируя ст. 256 ГК ("Общая собственность супругов"), ст. 34 Семейного кодекса выделяет в составе "совместной собственности супругов" среди прочего "ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в иные коммерческие организации". С полным основанием поэтому, имея в виду соответствующую статью (на этот раз уже не Гражданского, а Семейного кодекса), М.Г. Масевич отмечает: "Термин "имущество" употребляется в комментируемой статье в широком смысле. Он охватывает как вещи, так и различные имущественные права" <1>.

--------------------------------

<1> Семейный кодекс Российской Федерации: Комментарий / Под ред. И.М. Кузнецовой. М.: БЕК, 1996. С. 97.

В указанном выше смысле ст. 128 в сочетании со ст. 129 ГК может быть использована и при толковании ст. 48 Кодекса. Именно названные две первые статьи в совокупности позволяют признать: если в ст. 48 речь идет об обособленном имуществе и возможности обращения взыскания на него, то тем самым последняя норма должна считаться достаточным основанием для включения в такое имущество (в имущественный субстрат определенного юридического лица) и вещей, и имущественных прав, не проводя в этом смысле различий между теми и другими.

Коммерческие и некоммерческие организации (если не считать государственных и муниципальных предприятий, а также учреждений, финансируемых собственниками) в силу п. 3 ст. 213 ГК должны признаваться собственниками имущества, которое было передано им в качестве вкладов (взносов) учредителями (участниками, членами), а также имущества, приобретенного такими юридическими лицами по иным основаниям. Между тем вкладом в имущество хозяйственного товарищества или общества могут быть среди прочего имущественные либо иные права, если только они имеют денежную оценку (п. 6 ст. 66 ГК). По поводу указанной нормы есть все основания полагать, что вклады как раз и производятся главным образом именно перечислением денег со счета учредителя (участника) на счет создаваемого юридического лица. Платежное поручение или иной способ расчетов выступает основным техническим средством, с помощью которого осуществляется внесение вклада.

Включение в состав возможных объектов права собственности наряду с вещами имущественных прав не требует, на что уже обращалось внимание, специального на этот счет указания в самом ГК или другом законе. Для этого достаточно общей, основанной на ст. 128 и ст. 129 ГК презумпции. В подтверждение можно привести п. 1 ст. 214 ГК. Содержащееся в нем признание государственной собственностью имущества, которое принадлежит на праве собственности самой Российской Федерации или субъектам Российской Федерации, предполагает, что это в равной мере относится и к вещам, и к правам.

А вот другой пример. Когда в гл. 15 ГК ("Прекращение права собственности") идет речь о конфискации, под которой подразумевается безвозмездное изъятие у собственника имущества по решению суда в виде санкции за совершение преступления или иного правонарушения, это означает, что соответствующая норма (ст. 243 ГК) охватывает - и без прямого указания в ней на этот счет - в равной мере как вещи, так и имущественные права, включая все те же прежде всего права на средства, находящиеся на счетах в банке <1>.

--------------------------------

<1> Как указывал по этому поводу Б.Б. Черепахин, "к государству переходят не только право собственности на конфискуемое имущество, но также долги и обязательства бывшего собственника, если они возникали до принятия соответствующими органами мер сохранения имущества или после принятия таких мер с согласия названных органов... Таким образом, государство приобретает при производстве конфискации определенную совокупность прав и обязанностей от бывшего собственника" (Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. С. 12).

Д.И. Степанов, в свою очередь, подчеркивает, что приведенные положения Б.Б. Черепахина, а также принятые перед вступлением в силу действующего ГК законодательные акты в определенной мере воспроизводятся в его ст. 132 (см.: Степанов Д.И. Указ. соч. С. 38).

Заслуживает внимания в этой же связи определение соотношения договора займа и кредитного договора. Речь идет о том, что ст. 807 ГК ("Договор займа") прямо предусматривает передачу его предмета - денег или иных вещей, определенных родовыми признаками, в собственность заемщика. В отличие от этого в определении кредитного договора (ст. 819 ГК) отсутствует указание на передачу его предмета в собственность. Однако применительно к последнему договору не должен вызывать сомнений и его предмет: "По кредитному договору, - отмечает О.Н. Садиков, - денежные средства передаются заемщику как раз в собственность, без чего заемщик будет лишен правового основания их последующего использования. Это вытекает из текста закона и отмечается во всех учебниках и комментариях к Гражданскому кодексу" <1>. При этом имеется в виду и иное: кредиты выдаются, как правило, опять-таки не путем передачи денег "из рук в руки", а зачислением на счет.

--------------------------------

<1> Садиков О.Н. Нецелевое использование предоставленного кредита и его правовые последствия: Комментарий судебно-арбитражной практики. Вып. 3. М.: Юрид. лит., 1996. С. 212.

В результате, на наш взгляд, не должно вызвать возражений утверждение: "Там, где речь идет о вещах, понимаются только вещи, но там, где речь идет об имуществе, оно должно прежде всего пониматься в значении ст. 128 ГК РФ, включая в себя и имущественные права. Иногда понимание имущества как вещи в Гражданском кодексе бесспорно, но именно из-за бесспорности лексического анализа: например, в ч. 2 п. 2 ст. 561 ГК РФ говорится о передаче имущества, прав и обязанностей. В остальных случаях только отдельный и очень убедительный анализ может претендовать на правильность ограничительного толкования" <1>.

--------------------------------

<1> Мурзин Д.В. Ценные бумаги - бестелесные вещи. М.: Статут, 1998. С. 90.

Отмеченные и некоторые иные содержащиеся в законодательстве решения по вопросам, которые относятся к одному из центральных - об объектах права собственности, создали предпосылки для развертывания по их поводу широких дискуссий. В частности, В.В. Чубаров в этой связи указывал на то, что "в ст. 209 ГК в качестве объекта права собственности называется имущество. Как и объект любого вещного права, оно должно быть индивидуально-определенным. Поскольку под имуществом в ряде статей понимаются не только вещи, но и имущественные права (ст. ст. 128, 132 ГК), в литературе с новой силой вспыхнул никогда не затухавший спор о том, что следует считать объектом права собственности - только вещи или, помимо вещей, еще и имущественные права" <1>.

--------------------------------

<1> Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций / Под общ. ред. О.Н. Садикова. М.: Юристъ, 2001. С. 374 - 375.

Сопоставив взгляды сторонников включения имущественных прав в состав возможных объектов права собственности <1> и тех, кто отрицал такую возможность <2>, сам В.В. Чубаров в конечном счете дал положительный ответ на поставленный им же вопрос: о возможности признания объектами права собственности не только вещей, но и прав <3>.

--------------------------------

<1> Была приведена, в частности, позиция Е.А. Суханова, полагающего, что "в состав имущества граждан, принадлежащего им на праве собственности, могут входить и отдельные обязательственные права (например, такие права требования, как вклады в банках, либо права пользования чужим имуществом), корпоративные права (права участия в акционерных и других хозяйственных обществах, кооперативах), а также некоторые правомочия из состава исключительных прав. Они не приобретают тем самым режима вещных прав, но находятся в составе принадлежащего гражданину имущества как единого комплекса" (Гражданское право. Т. I / Под ред. Е.А. Суханова. М., 1998. С. 511).

<2> Имелось в виду утверждение: "Право собственности существует только на вещь. Поэтому, чтобы стать предметом права собственности, нужно быть вещью" (Скловский К.И. Собственность в гражданском праве: Учебно-практическое пособие. М., 1999. С. 428). Правда, сам К.И. Скловский одновременно признавал существование объектов права, "которые только формально отнесены к вещам" (Там же. С. 429).

<3> Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций. С. 375 - 376.