книги / Не политическая цензура региональные органы Главлита в Пермском крае (1922-1992)

нания о названиях воинских соединений, цехов и закрытых заводов, где они служили или трудились165.

Врезультате работы группы последующего контроля управления обллита было выявлено 36 необоснованных вмешательств, произведенных цензорами. Кроме того, последующий контроль также выявил 27 серьезных нарушений. Самым слабым участком работы был признан г. Половинка (Углеуральск), где в середине года произошла смена цензоров. «Цензор принят 16 августа 1950 г., – отмечала Н.П. Керенцева, – неуверенно применяет правила цензуры, что

подрывает его авторитет в работе с редакцией. Написал письмо на зам. редактора газеты Барова, жалуется на противодействия…»166. От цензоров, допустивших ошибки, обллит требовал писать объяснительные записки с обязательством учесть все замечания и впредь быть более бдительными. Свои ошибки цензоры-совместители, как

ив довоенное время, объясняли большой «загруженностью» по основной работе.

В1953 г. предварительным контролем было сделано 608 вмешательств, из которых 48 оказались необоснованными. Большинство ошибок сделали штатные цензоры в городах – 41 вычерк167. Заметим, что Главлит впоследствии всё же признал один вычерк обоснованным, а именно: сведения о «количестве подписчиков на заем

исумме подписки по городу Березники». В процессе последующего

контроля цензоры управления проверили 9352 номера газет, 556 книг и брошюр, материалы 2051 радиопередачи, 8234 документа мелкопечатной продукции. В результате этой работы было выявлено 57 нарушений, из них: 14 источников, раскрывающих дислокацию на территории области воинских частей и аэродромов; 12 упоминаний о дислокации заводов, производящих военную продукцию; 6 упоминаний о существовании лагерей и спецотделов; 13 сведений экономического характера (11 по разделу «Полезные ископаемые»)

165См.: ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 10. Л. 8.

166Там же. Д. 10. Л. 8.

167См.: Там же. Д. 13. Л. 9.

71

и т.д. «Редакторы газет всё время надеются только на цензуру, всё время стремятся показать наши экономические достижения…», − отмечала Н.П. Керенцева168.

В шести случаях обллит принял решение о задержании уже готовой печатной продукции, в частности:

–В договоре Ныроблага с организациями, приобретающими пиломатериал, был указан почтовый ящик лагеря № 320; тираж

в200 экземпляров был уничтожен.

–В договоре о социалистическом соревновании рабочих угольных шахт г. Углеуральска ошибочно проставлены даты заключения,

данное «искажение граничило с политической ошибкой»; тираж

в100 экземпляров был уничтожен.

–В телефонном справочнике отделения связи Кунгурского района была указана «геодезическая партия»; страница перепечатана.

–В двух инструкциях МТС Очерского района содержались ссылки на закрытое постановление Совета министров СССР

(гриф «не подлежит публикации»); «приказы из 295 инструкций вырваны».

–В номере газеты «Ленинский путь» Григорьевского района произошла передвижка печатных знаков в колонке, что привело к ошибке; тираж в 100 экземпляров был уничтожен169.

Из представленных на контроль в обллит брошюр ведомственного характера не были разрешены к изданию: «Инструктивносправочный материал для работников системы УРСа Камского речного пароходства» (по причине того, что инструкции являются перепечаткой приказов Народного комиссариата торговли 1942–1946 гг. издания), ряд наглядных пособий Института усовершенствования учителей (по причине того, что материалы не имели грифа Министерства просвещения РСФСР), служебные материалы областного Управления милиции МВД на темы «Осмотр документов, удостоверяющих личность» и «Раскрытие убийства с помощью стреляной

168ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 5, 10.

169См.: Там же. Л. 12.

72

гильзы» (по причине того, что служебные материалы МВД не разрешено печатать в открытой печати) и т.д.170

Таким образом, цензурные ограничения в СМИ и издательской деятельности касались прежде всего перечневого параметра – утвержденного комплекса разного рода сведений, составляющих государственную тайну и охраняемых уголовным законодательством. Советские газеты и книги советских авторов читались не только внутри страны, но и за ее пределами. Последовавшая за триумфом 1945 года холодная война только усилила мобилизационную функцию власти в СССР. В странах капиталистического Запада также предпринимались меры по обеспечению безопасности информации о наличии и численности людских, природных, финансовых, промышленных и других ресурсов. Общеизвестны факты шпиономании в США на рубеже 1940–1950-х гг. Стратегический паритет двух систем зависел и от того, как государство сумеет защитить свои тайны.

При всем этом перечневый параметр в условиях авторитарного режима тесно переплетался с политико-идеологическим, другими словами Главлит и его местные органы привлекались время от времени к осуществлению политической цензуры. В деле политического контроля «литовские» структуры руководствовались директивными указаниями высших партийных и государственных органов171, а также ведомственными документами, например: инструкцией «О порядке цензорского контроля произведений искусства» (1952 г.), инструкцией «О спецфондах литературы при библиотеках Советского Союза» (1955 г.), циркулярными письмами Главлита «Об усилении политико-идеологического контроля произведений печати» (№ 9/с от 8 сентября 1951 г.), «О запрете некоторых музыкальных

170ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 5.

171Например: Постановление Президиума ЦК КПСС «О порядке издания произведений о В.И. Ленине» от 11 октября 1954 г.; Постановление Президиума ЦК КПСС «О разрешении туризма иностранцам и ввоза фотоаппаратов» от 14 июля

1955 г. и т.п.

73

и эстрадных произведений» (1952 г.), «О цензуре пьес» (№ 111/с от

22 января 1955 г.), и др.

Вместе с тем размеры ограничений по политическим мотивам в деятельности крайобллитов в 1950-е годы, на первый взгляд, кажутся очень незначительными. Так, в 1950 г. из 809 вмешательств, произведенных пермскими цензорами, только 52 (6,4 %) значились как вмешательства «политического» характера. В 1953 г. из 608 вмешательств только 28 (4,5 %) были сделаны по «политическим» мотивам. В 1955 г. из 411 вычерков к политико-идеологическим цензоры отнесли всего шесть (1,5 %), а в 1956 г. − из 253 вычерков лишь 8 (3 %). Приведенные данные о небольшом количестве вмешательств по «политическим» мотивам можно объяснить следующими обстоятельствами.

Во-первых, вполне уместно говорить, что в творчестве той части пермской творческой интеллигенции, которая сохраняла способность создавать произведения, действовал универсальный механизм «самоцензуры». Авторы сами убирали из своего произведения те части, которые, с учетом текущей политической ситуации в стране, могли вызвать неодобрение у властных кругов, а возможно, и навлечь другие беды, в том числе санкции репрессивного характера. Еще в довоенные годы некоторые уральские писатели стали жертвой собственной недальновидности, в частности П.П. Бажов с его книгой «Формирование на ходу»172. К началу 1950-х гг. таких историй

172В ноябре 1936 г. Свердловским областным издательством была выпущена

вкниготорговую сеть книга П.П. Бажова «Формирование на ходу». По замыслу автора издание было ориентировано на освещение этапов строительства советской

власти в Ирбитско-Заводском районе Екатеринбургской губернии. Материалы к книге П.П. Бажов собирал из разных источников, в том числе из бесед с бывшими подпольщиками, красными партизанами и т.д. Страсть к устной истории подвела профессионального исследователя: почти все его герои в 1936–1937 гг. оказались «троцкистами», врагами народа. «По своему существу книга “Формирование на ходу” является антипартийной, контрреволюционной, так как популяризирует как тип борца-революционера М.В. Васильева, разоблаченного троцкиста, контрреволюционера, – отмечалось в постановлении бюро Свердловского горкома ВКП(б). – Ряд эпизодов в книге написано со слов М. Попова, осужденного за контрреволюцию и

74

стало существенно меньше. Заметим, что в пылу творчества автор мог и не догадываться об ограничениях. В этом случае личные контакты с работниками редакций или издательства отчасти помогали восполнить пробел.

Во-вторых, в действующей практике представления произведений в обллит обязательной нормой становится процедура его первичного рассмотрения художественными советами того учреждения, которое курировало данное направление культуры. Худсовет давал свое заключение по конкретному произведению, копия которого

вспециальном сопроводительном письме вместе с его экземплярами поступала в обллит. Одно и то же произведение могло обсуждаться несколько раз, политически не выдержанные вещи выявлялись, разбирались, и автору выносилось предписание убрать их из произведения. В документах цензуры заключения худсоветов отражались

вобязательном порядке. «Вся продукция художественного фонда принимается цензором только после утверждения ее художествен-

ным советом…», − писала Н.П. Керенцева в 1954 г.173 «Пьесы рассмотрены и одобрены художественными советами театров и областным Управлением культуры…», − в данном случае начальник обллита имела в виду четыре пьесы пермских авторов, прошедших предварительный контроль в 1956 г.174 Отдел по делам искусств при Молотовском облисполкоме визировал своим штампом произведения, которые прошли обсуждение и получили положительное решение худсоветов. В деле политического контроля за художественны-

Г.В. Никонова, исключенного из партии за троцкизм»34. Жесткой критике подвергся П.П. Бажов и за «искажение» фактов из истории формирования Камышловского полка Красной армии, а также за попытку выдать «явно монархическую» организацию «Союз фронтовиков» за «застрельщицу по организации советской власти и партийной организации» в Ирбитско-Заводском районе. Бюро Свердловского горкома ВКП(б) постановило изъять из продажи книгу П.П. Бажова «Формирование на ходу», а самого автора исключить из рядов ВКП(б). См.: Дианов С.А. Уральская цензура в лицах. С. 77–78.

173ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 14. Л. 9.

174Там же. Д. 16. Л. 16.

75

ми произведениями цензоры оставляли за собой право либо согласиться с мнением специалистов, либо выразить несогласие и задержать демонстрацию произведения, информируя об этом Главлит и региональные власти. Стоит заметить, что цензоры чаще соглашались, нежели вступали в перепалку с Управлением культуры облисполкома. Обратимся к примерам из практики.

В 1953 г. на контроль в обллит было представлено всего 2434 портрета, в том числе 88 портретов руководителей государства, изготовленных в расположенной в г. Молотове мастерской – отделении Художественного фонда СССР (товарищество «Художник»). На территории области только этой организации было предоставлено право написания портретов и картин. Все портреты были утверждены худсоветом организации, при этом обллит забраковал только три портрета с изображением В.И. Ленина по причине их несоответствия «имеющимся эталонам от Минкульта»175. В 1954 г. уполномоченный обллита Н.Я. Лукьянченко из 70 картин, выполненных на политические темы, отказала в принятии только одной картины «В.М. Молотов и И.В. Сталин с детьми». Мотив за-

прета выражался так: «Эталона на эту картину нет, а написана она плохо!»176.

В 1953 г. разрешение на постановку получила всего одна пьеса «Вы их знаете» (А. Панджариди), а также один «литературнополитический монтаж» в исполнении ансамбля Трудовых резервов при Доме народного творчества г. Молотова. Других материалов в обллит в этом году не поступало. В 1954 г. Отдел по делам искусств направил в обллит материалы двух пьес («В лесном поселке» и «Большая семья») местных авторов, а также сборник сатирических рассказов «2880 минут в нашем городе»177. Данные произведения были приняты цензорами без возражений. При этом не всегда работники обллита оставались довольны оформлением представляе-

175ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 14.

176Там же. Д. 14. Л. 9.

177Там же. Л. 10.

76

мых материалов. Так, в отчете за 1955 г. Н.П. Керенцева, в частности, отмечала: «Отдел культуры представил нам два произведения – И.И. Келлер “Суровые дни” пьеса в 4 действиях и Ю. Шелишпанов “Волшебные очки” пьеса в 3 действиях, но неправильно оформленные: рукописи в одном экземпляре, никем не подписанные, а в препроводительном письме… просьба по ознакомлении пьесы возвратить»178. Начальник обллита в ответном письме потребовала от работников Управления культуры строго соблюдать инструкцию о порядке репертуарного контроля.

Больше всего хлопот цензорам доставляла работа по проверке на политическую выдержанность текстов многочисленных произведений малых форм (частушки, куплеты, песни, сатирические номера и пр.). Исполнители – концертные бригады артистов – выступали фактически во всех районах области. Только в 1954–1955 гг. обллит зарегистрировал 139 гастрольных трупп179. Широкое распространение получили так называемые агитбригады − временные творческие коллективы, создаваемые на предприятиях области по инициативе комсомольского и профсоюзного активов. Планы выступлений агитбригад формировались в буквальном смысле на ходу, их сроки часто переносились. «Эти коллективы часто меняют свой репертуар и выступают в своих цехах или цеховых вечерах, – писала Н.П. Керенцева. – Коллективное творчество на тему дня мы не в состоянии контролировать предварительно…». Кстати, последующий контроль выступлений агитбригад вести было так же сложно, как и предварительный. Беспокойство «литовцев» не было безосновательным. В выступлениях нередко проскальзывали политическая сатира и двусмысленные шаржи. В качестве примера воспроизведем текст частушки, исполненной агитбригадой ТЭЦ № 14 во Дворце культуры энергетиков г. Березники в 1958 г.:

178ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 15. Л. 15.

179См.: Там же. Д. 14. Л. 10; Д. 15. Л. 15.

77

сии»181. Всего за 1954 г. цензоры составили 24 акта о нарушениях, выявленных при проверках выставочных экспонатов. «По этому объекту контроля есть одно затруднение, − отмечала Н.П. Керенцева, − безответственность некоторых работников партийных аппаратов, руководителей отдельных ведомств, которые открывают ту или иную выставку»182. На почве несогласованности действий между организаторами выставки и «литовцами» вспыхивали конфликты. Так, летом 1957 г. в г. Молотове проходила строительная выставка, организатором которой выступили работники аппарата горкома КПСС. Накануне ее открытия группа последующего контроля обллита провела проверку, в ходе которой было выявлено несколько экспонатов

с«нарушениями». В частности, на плакатах имелись сведения о технологиях сплавов металлов, о производственных показателях закрытых предприятий, о проектировании строительства титаномагниевого комбината и т.п. На требования цензоров снять экспонаты с выставки ее организаторы ответили отказом. «Не хотели считаться

снашими предложениями…», − утверждала начальник обллита. Безответственность работников горкома партии, по ее убеждению, граничила с политической «близорукостью». Противодействие партийных функционеров было преодолено путем обращения Н.П. Керен-

цевой с жалобой к их руководителю − первому секретарю горкома КПСС Б.В. Коноплеву. По его личному распоряжению экспонаты были сняты в день открытия выставки183. В данном случае цензоры смогли настоять на своем, но не всегда их действия были результативными.

В продолжение темы о выставках следует также заметить, что художественная мастерская г. Перми в 1950–1954 гг. совсем не изготавливала произведений политической скульптуры. Только в 1955 г. обллит принял на контроль один изготовленный гипсовый бюст В.И. Ленина. В 1954 г. в областном центре открылся первый в по-

181ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 14. Л. 9.

182Там же. Д. 13. Л. 14.

183См.: Там же. Д. 17. Л. 17.

79

слевоенное время салон-магазин, где на продажу начали выставляться творческие работы пермских художников. В последующие годы продукция магазина регулярно проверялась. Так, в 1956 г. цензоры обнаружили десять портретов руководителей государства, не имевших отметки обллита. Выявленные портреты были изъяты

из продажи, а администрации магазина обллит вынес предупреждение184.

Круг объектов политико-идеологического контроля замыкался на книгах пермских писателей. «Произведения поэтов и писателей читаются всеми цензорами предварительного контроля, – отмечалось в отчете за 1955 г. – Отдельные произведения целиком прочитываются руководством обллита»185. В этом же году обллит дал отрицательную аннотацию на рассказ М. Орлова «Во вражеском тылу». В данном произведении описывались будни советских разведчиков во время войны. Содержание рассказа подверглось коллективному обсуждению цензоров, после чего аннотация была отправлена в отдел пропаганды обкома КПСС. К мнению цензоров инструкторы обкома партии присоединили рецензию преподавателяфилолога из государственного университета также с отрицательным отзывом. В итоге автору было отказано в публикации рассказа.

Обллит не выдал разрешение на издание уже готовой к тиражированию повести А. Макарова «Плесень». Повесть была подписана в печать редактором областного книжного издательства. «При обсуждении коллектив пришел к единому мнению, что в брошюре много мест, искажающих советскую действительность, – говорила Н.П. Керенцева. – Повесть направлена на консультацию в обком КПСС»186. Партийный орган пришел к тому же мнению. Автору повести отказали в ее опубликовании.

В 1957 г. цензоры предприняли еще ряд вмешательств в книги по «политико-идеологическим» мотивам. Так, в сборнике очерков

184См.: ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 16. Л. 17.

185Там же. Д. 15. Л. 7.

186Там же.

80