книги / Теория гармонизации опыт когнитивного анализа переводческого пространства

венно диахронический подход; во втором, когда констатирует­ ся существенное отличие между экстралингвистическими ха­ рактеристиками эпохи создания исходного и переводного тек­ ста, представляется более целесообразным использовать поня­ тие хронологического перевода. Таким образом, всякий диахронический перевод представляет собой разновидность хронологического, но не наоборот» (Валуйцева 2006:6). Уче­ ный поясняет, что диахроническим переводом является пере­ вод с прежнего состояния того или иного языка на язык, со­ временный исходному языку на момент перевода, например, перевод с древнеили среднеанглийского на современный рус­ ский. Если же речь идет о передаче текстов, созданных в иные эпохи и при иных экстралингвистических условиях, но не от­ носимых к предшествующим этапам развития с точки зрения традиционной истории соответствующего языка, уместно го­ ворить о хронологическом переводе.

Рассуждения И.И. Валуйцевой представляются нам зна­ чимыми в аспекте разработки модели переводческого време­ ни, т.к. автор разграничивает, с одной стороны, собственно лингвистический и лингвокультурный критерии перевода, с другой стороны, выделяет диахронический и хронологиче­ ский переводы.

В нашем исследовании мы апеллируем к лингвокультур­ ному критерию перевода, признавая время «культурно окра­ шенным фактором». Собственно лингвистический критерий является для нас второстепенным, т.к. он относится к способам языкового выражения, которые носят эксплицитный характер, следовательно, соотносятся скорее с поверхностными смысла­ ми. Лингвокультурный критерий перевода отражает процессы, происходящие как в сознании коммуникантов, так и на неосоз­ наваемом уровне, что соотносится с глубинными, имплицит­ ными смыслами текстов оригинала и перевода. В связи с этим лингвокультурный критерий является в нашем исследовании первостепенным.

21

Проблеме личностно-пространственно-временных коор­ динат в композиционной структуре текста посвящено исследо­ вание Н.А. Сребрянской (Сребрянская 2003: 133). Автор опреде­ ляет их как дейкгические координаты, так как любое изображае­ мое в тексте событие должно быть локализовано в пространстве и времени. Вслед за Б.А. Успенским, ученый утверждает, что в художественном произведении перед читателем предстает особый мир - со своим пространством и временем. Их марке­ ром выступает так называемая «рамка текста»- его начало и конец, его опорные, сильные позиции. Ученый приходит к вы­ воду, что главными семами начала художественного текста яв­ ляются семы человека (персонажа), места и времени действия. Они и формируют опорные точки произведения. Как показали исследования текстовых начал, в 80 % крупных произведений дейкгические координаты даны в первом предложении. На­ пример, «Париж, 1842 г. (В. Гюго «Собор Парижской Богома­ тери»)». Конец произведения почта не содержит их, т.к. чаще они имплицитны. Автор приходит к важному выводу о том, что лич­ ностно-пространственно-временная рамка, наряду с идейно-со­ держательной, создает цельность и связность текста.

Т.Н. Сыромятникова (Сыромятникова 2006: 181) исследует перевод темпоральных метафор на основе изучения темпорально­ го конструкта Zeit в художественной картине произведений Г. Гессе. Как показали наблюдения ученого, данный темпораль­ ный конструт является сложным объектом эмоционально-психо­ логического восприятия, обусловленного исторически сложив­ шимися ассоциациями, личностными смыслами, авторской ин­ тенцией, отражая этноментальный образ носителя языка.

В творчестве писателя время метафорически осмысляет­ ся в виде двух доминирующих образов: реки и колеса (Rad der Zeit, Wasserden Fluss hinabbgeronnen), что типично для евро­ пейской культуры в целом.

В ходе проведения сопоставительного анализа установлено содержательное несовпадение вербализованных темпоральных

22

метафор, которое проявляется на концептуальном, лексическом и грамматическом уровнях. Ученый приходит к выводу, что абст­ рактные концепты, к числу которых принадлежит концепт «вре­ мя», имеют сложную многоуровневую структуру, не носят фик­ сированного характера, являются модально-оценочными.

О.А. Корнилов в работе «Языковые картины мира как производные национальных менталитетов» приводит убеди­ тельные доказательства несовпадения границ между концепта­ ми, представляющими единое семантическое поле, в частно­ сти, для обозначения периодов суток в разных языках. Так, если в английском и испанском языках «полдень» является значимой категорией, относительно которой определяются разные периоды суток, то в русском и китайском языках «пол­ день» не является столь значимой категорией. Временные кон­ цепты «afternoon» (англ) - «время после полудня» и «la tarde» (исп.) - «время от полудня до сумерек» не имеют точных ана­ логов в русском и китайском языках, а включены в более ши­ рокое понятие «день». Сравнивая схемы суткоделения в этих языках, а также основываясь на данных двуязычных словарей, ученый приходит к выводу о существовании национальных прототипов обозначения периодов суток и о существовании определенного фокуса (центрального понятия) временных категорий в логике носителей разных языков. Исследователь определяет данное явление как межъязыковую асимметрию (Корнилов 2003: 194-200).

Автор приходит к выводу, что «нечеткость и противоре­ чивость концептов времени суток не являются исключитель­ ной особенностью русского языкового сознания. При ближай­ шем рассмотрении они обнаруж,иваются и в других языках, и это - данность, проявление сущности языкового сознания...» (Корнилов 2003: 196).

Г.В. Елизарова рассматривает проблему отношения куль­ туры к времени и пространству. Ученый считает, что простран­ ство столь же культурно окрашено, как и время, и они отлича­

23

ются при переходе от одной культуры к другой. По отношению к пространству культуры традиционно делятся на предпочи­ тающие общественное пространство и личное пространство. В континууме отношения ко времени выделяют два полюса: культуры, для которых время монохронно (концентрация собы­ тий на одном действии или событий в одну единицу времени) и культуры, для которых время полихронно (фокус на несколь­ ких действиях одновременно, время как неисчерпаемый ресурс) (Елизарова 2005).

В работе Л.И. Гришаевой и Л.В. Цуриковой приводится немало примеров, иллюстрирующих различное понимание дан­ ных концептов представителями различных культур. Ученые отмечают, что, если для философов время - формальная кате­ гория, характеристики которой в равной степени представлены

увсех людей, культурологи различают восприятие времени

вразных культурах в зависимости от того, как осмысливают время в соответствующей культуре и как с ним обходятся.

Культуры различаются тем, ориентированы ли они на прошлое, будущее или настоящее. Европейцы и американцы воспринимают время как континуум, который можно разде­ лить на равновеликие отрезки, имеющие равную значимость.

ВАзии люди воспринимают время более конкретным и еди­ ным, время не линейно, а циклично, по содержанию время нс абстрактная переживаемая величина, а конкретно проживае­ мый процесс (Гришаева, Цурикова 2004).

Врамках межкультурной коммуникации временная дистанцированность исследуется в работах Ю.Б. Кузьменковой. Автор изучает дистанцированность в системе ценностных ори­ ентаций британцев, американцев и россиян. Ученый выявляет особенности восприятия времени, а также культурообуслов­ ленные, социально желательные качества, релевантные для эффективного межкультурного взаимодействия. В основе рассуждений автора лежит та же концепция рационалистических подходов к концепту «время», которая делит культуры на мо-

24

нохронные и полихронные. В системе монохронного времени действия выполняются последовательно и предпочтительна однонаправленность внимания, тогда как в системе полихронного времени возможно однонаправленное выполнение, несколь­ ких действий при разнонаправленном внимании (Кузьменкова 2005). Как отмечает ученый, россияне относятся к полихронной культуре: «Специфика восприятия времени русскими, историче­ ски обусловленная ориентацией на приоритет духовного над материальным, проявляется и в том, что время воспринимается как своего рода процесс становления, необходимый для внут­ реннего развития, накопления духовного богатства, стяжания добродетелей - в противоположность восприятию его как ис­ точника капитала, расходуемого на накопление богатства мате­ риального» (Кузьменкова 2005: 76-77). Таким образом, соглас­ но наблюдениям ученого, ценность времени обусловлена чело­ веческими отношениями, а не прагматической полезностью, что приводит к гибкому отношению к временным рамкам.

В этой же работе приводится высказывание Г. Верзига, который предлагает для осмысления восприятия времени учи­ тывать следующие компоненты: линейность: время течет; моно­ тонность: течение времени всегда одинаково; необратимость: что прошло, то прошло; континуальность и каузальность: пред­ шествующее предопределяет последующее; направленность: течение времени имеет имплицитный смысл своего развития; синхронность: во всех сферах общественной жизни должно дей­ ствовать в некотором смысле одно и то же время; кумулятивность: во времени собирается нечто, что все более увеличивает­ ся (Гришаева, Цурикова 2004: 114).

Что касается концепта прострэнства, исследователи считают культурно обусловленным следующее: восприятие личного про­ странства, пространственная ориентация, межличностная дистан­ ция, оформление пространства (Гришаева, Цурикова 2004:115).

Исследование категорий пространства-времени в семио­ тике представлено в концепции семиосферы Ю.М. Лотмана

25

(Лотман 2004). Ученый утверждает, что «культура организует себя в форме определенного «пространства-времени» и вне такой организации существовать не может. Эта организация реализуется как семиосфера и одновременно с помощью семиосферы (Лотман 2004: 259). По мнению ученого, чтобы стать фактором культуры, внешний мир, в который погружен чело­ век, подвергается семиотизации. При этом разные языки, за­ полняющие семиосферу, выделяют в реальности различное, создавая тем самым различные субструктуры семиосферы. Вместе с тем они организованы в общей системе координат: на временной оси - прошедшее, настоящее, будущее, и на простран­ ственной оси - внутреннее пространство, внешнее пространство и граница между ними. Это означает, что культура разграничива­ ет внутреннее («свое») и внешнее («их»), а граница принадлежит обеим пограничным культурам, обеим взаимно прилегающим сферам. Граница представляет собой механизм перевода «чужой» семиотики в «нашу» семиотику. Ученый подчеркивает, что «се­ миотика пространства имеет исключительно важное, если не доминирующее значение в создании картины мира той или иной культуры. Природа этого явления связана с самой специ­ фикой пространства. Неизбежным фундаментом освоения жизни культурой является создание образа мира, пространст­ венной модели универсума. В этом случае пространственное моделирование реконструирует пространственный же облик реального мира... Так можно говорить об этическом, цветовом, мифологическом и прочих пространствах. В этом смысле про­ странственное моделирование делается языком, на котором могут выражаться непространственные представления» (Лот­ ман 2004: 275-276). Особенно показательным ученый считает отражение пространственной картины семиосферы в зеркале художественных текстов.

Ю.М. Лотман следующим образом поясняет этот процесс: «Для того чтобы Байрон вошел в русскую культуру, должен воз­ никнуть его культурный двойник- «русский Байрон», который

26

будет одновременно лицом двух культур: как «русский» он органически вписывается во внутренние процессы русской ли­ тературы и говорит на ее (в широко-семиотическом смысле) языке. Более того, он не может быть изъят из русской литера­ туры без того, чтобы в ней не образовалась зияющая пустота. Но одновременно он и Байрон - органическая часть англий­ ской литературы, и в контексте русской он выполняет свою функцию, только если будет переживаться именно как Байрон, то есть как английский поэт. Только в этом контексте понятно восклицание Лермонтова: Нет, я не Байрон, я другой...» (Лотман 2004: 262).

Данное высказывание Ю.М. Лотмана имеет исключитель­ но важное значение для разрабатываемой нами концепции пере­ водческого пространства и переводческого хронотопа, что будет показано ниже.

И.Э. Клюканов ввел понятие коммуникативного уни­ версума, близкого к понятию семиосферы. Коммуникатив­ ный универсум обозначает континуум знаков, состояние культуры-объекта как своеобразного коммуникативного по­ ля. Исследователь последовательно описывает принципы построения коммуникативного универсума в аспекте меж­ культурного взаимодействия. Одним из его принципов явля­ ется темпоральность. Данный параметр позволяет охаракте­ ризовать отношения субъектов к временному континууму. Ссылаясь на исследования Э. Холла, ученый подчеркивает разделение культур на монохронические и полихронические. Монохронические культуры воспринимают время как нечто осязаемо-линейное, предпочитают высокий темп жизни, пунктуальность, планирование активности. Полихрониче­ ские культуры выстраивают свою деятельность на приорите­ те настоящего момента. Ученый описывает три типа ориен­ тации: на прошлое, настоящее, будущее: постфигуративные культуры, для которых реальность заключается в прошлом;

27

кофигуративные культуры, для которых реальность заклю­ чается в настоящем; прифигуративные культуры, для кото­ рых реальность находится в непосредственности существо­ вания. Следующим принципом является социальность. Дан­ ный параметр охватывает, по мнению И.Э. Ютюканова, пространственно-социальные отношения субъектов и их взаимодействия. Речь идет о зависимости субъекта от дру­ гих субъектов, т.е. коммуникативного расстояния между ними (Клюканов 1998).

Особый интерес в контексте нашего исследования представляет работа Е.Е. Бразговской «Текст в пространстве культуры». Интерпретируя текст, мы рассматриваем его как составную часть культурного пространства. Определяя спо­ соб существования текста во времени и в пространстве, ис­ следователь отмечает, что «единственным реальным спосо­ бом его существования во времени и пространстве являются

текст не как изолированную замкнутую систему, но на фоне других текстов, и, значит, во взаимодействии с ними» (Бразговская 2001:5). На этом основано явление интертекстуаль­ ности, т.к. восприятие каждого текста происходит на фоне последовательно сменяющих друг друга фрагментов куль­ турного пространства, при этом текст как знак всегда ссыла­ ется на другие тексты-знаки и находится на пересечении их информационных пространств. Через знаки интертекстуаль­ ности текст включает в свое семантическое пространство другие тексты, поэтому анализ внетекстовых структур явля­ ется необходимым условием анализа собственно текста. Их интерпретация включает текст в семиотическое простран­ ство культуры.

Так представляются концепты «время» и «пространство» в современных исследованиях.

28

13. От р а ж е н и е к о н ц е п т о в «врем я»

и «п ро с т р а н с т в о » в ру с с к о й и ФРАНЦУЗСКОЙ

КУЛЬТУРАХ

Присмотримся ближе к проблеме восприятия времени в русской и французской культурах, т.к. используемый в рабо­ те иллюстративный материал принадлежит, в большинстве случаев, текстам на русском и французском языках. Преиму­ щественное направление анализируемого перевода- с фран­ цузского языка на русский, что обусловлено принятием сле­ дующей методологической позиции: перевод с иностранного языка на родной есть тест на понимание, перевод с родного языка на иностранный есть тест по грамматике. В связи с тем, что мы не занимаемся специально проблемами грамматики, а процесс перевода представляем как трехкомпонентный ана­ лиз-синтез, включающий в себя девербализацию (освобожде­ ние от слов текста оригинала) - понимание - ревербализацию (словесное оформление текста перевода), следовательно, изу­ чение собственно перевода касается перевода с иностранного языка на родной язык. Что касается перевода с родного языка на иностранный, его целесообразность бесспорна при обучении иностранному языку как одному из аспектов переводческой практики и эффективному способу овладения грамматической системой иностранного языка.

Сопоставительный анализ русской и французской куль­ тур предпринят в исследовании Т.Б. Витман. Автор приходит к выводу о том, что само понимание культуры в русской и фран­ цузской традициях не совпадает. Русское понимание культуры отличается статичностью, акцентируя внимание на достигну­ том результате; подчеркивается моральная составляющая культуры как сферы духовной жизни. Французские дефиниции подчеркивают эстетическое начало и интеллект, а сама культу­ ра носит более динамичный характер.

29

Расхождения в понимании культуры отражаются в отно­ шении французов и русских ко времени: «Французы в значи­ тельно большей степени, чем русские, ориентированы на «дол­ госрочность», они выступают за развитие качеств, которые будут вознаграждены в будущем, как то: настойчивость и экономность. Русским свойственна краткосрочная ориентация. Она соответ­ ствует приверженности к ценностям, связанным с прошлым или настоящим, в частности, с уважением традиций, стремле­ нием не «потерять лицо», с соблюдением социальных обяза­ тельств» (Витман 2005:30).

Ученый акцентирует внимание на факторе времени как одном из самых значимых различий, подчеркивая, что монохрония и полихрония обозначают два взаимоисключающих типа времени. Если в монохронной системе индивид делает' лишь нечто одно зараз, следуя линейному способу восприятия времени, то в полихронной системе индивид делает разом не­ сколько вещей. В результате французы являются интеллекту­ ально «моноактивными», т.е. решают одну логическую задачу в данный промежуток времени. Они пытаются все планировать, следовать графику, доверяют фактам, аргументам, не боятся конфликтов, стремясь к их продуктивному, разумному разреше­ нию и логическому доказательству. Русская культура ориенти­ рована не на установленный порядок, а на человеческие отно­ шения: русские склонны избегать конфликтов, что приводит

кстертости границ между личной и деловой сферами.

Вряде сопоставительных исследований возникает вопрос «жизненности» переводного текста (Аникина, Желибтер 2006:9). Речь идет о взаимоотношениях воспринимающей и восприни­ маемой культур, возникающих с течением времени в связи со сменой парадигм восприятия иноязычной культуры. Авторы ссы­ лаются на перевод «Гамлета», выполненный Б. Пастернаком, ко­ торый является «жизненным» для нас. Критерий жизненности ученые понимают как способность переводного текста переструктурироваться с изменением художественного пространст­

30