книги / Теория гармонизации опыт когнитивного анализа переводческого пространства

При сопоставлении двух текстов на двух языках (ориги­ нала и перевода) или двух переводов на один язык нельзя не обратить внимание на то, что наблюдаемое в них сходство вы­ зывается в сравниваемых объектах некоторой противополож­ ностью их свойств. В связи с тем, что речь идет не о всей сово­ купности свойств, а лишь о некоторых из них, правомерно ис­ пользовать понятие «элементы симметрии». Вслед за учением о симметрии мы используем такое понятие, как симметриче­ ские преобразования, которые являются операциями симмет­ рии. Используя термин «фигура симметрии», мы исходим из положения о распространении данного понятия на широкий круг фигур, которые могут быть конечными и бесконечными, материальными и абстрактными. Всякие симметрические пре­ образования производятся одновременно и с фигурой, и с про­ странством. Преобразования имеют место в определенной сре­ де, и для теории симметрии важно различать частицы и среды, т.е. для всякой частицы характерно наличие границы раздела между ней и средой. Если частица сливается со средой, то она перестает существовать, если среда однородна, то частица не­ однородна: «Всякое нарушение однородности среды есть нача­ ло образования частицы...Познание природы начинается там, где разум человека начинает выделять из хаоса частицы и сре­ ды». (Шубников 1961:21). Для теории симметрии важны также понятия отражения, связанные с симметрическими преобразо­ ваниями фигуры; отождествления как результат двух последо­ вательно произведенных отражений.

Попытаемся соотнести некоторые положения универсаль­ ной теории симметрии с разрабатываемой нами концепцией пе­ реводческого пространства, что позволит вскрыть закономерно­ сти непосредственно ненаблюдаемого процесса письменного перевода. Отметим, что понятия симметрии/асимметрии явля­ ются взаимодополняемыми, а не взаимоисключающими, это значит, что с методологической точки зрения категория симмет­ рии/асимметрии едина.

71

Являются ли симметричными тексты переводов, выпол­ ненные в разные исторические эпохи А. Апухтиным и А. Блоком? Является ли текст оригинала Г. Гейне симметричным относи­ тельно каждого текста перевода в отдельности? Какова степень их симметризации? Какие элементы симметричны? Какие эле­ менты асимметричны? Какой компонент является доминирую­ щим в рамках единой категории симметрии/асимметрии при межъязыковом и межкультурном транспонировании смыслов по­ этического текста?

В процессе перевода вокруг исходного текста формиру­ ется переводческое пространство как симбиоз объективных и субъективных феноменов - гетерогенных полей, развиваю­ щихся и саморазвивающихся, порождающих дифференциаль­ ные смыслы, транспонируемые переводчиком. В каждой новой переводческой ситуации степень значимости полей варьирует, в результате чего каждый раз возникают уникальная конфигу­ рация переводческого пространства и уникальный текст пере­ вода. В переводческом пространстве функционируют несколь­ ко полей: поле автора, поле переводчика, поле реципиента, со­ держательное поле, энергетическое поле, фатическое поле. Поле мы представляем как полевую структуру смысла. Это значит, что в каждом поле формируется свой компонент смысла. Их синергия порождает гармоничный текст перевода Понятие гармоничного текста перевода мы соотносим с текстом, который выражает смыслы, гармоничные смыслам исходного текста. В свою очередь, гармоничность есть соразмерность, что вклю­ чает в себя симметрию. Следовательно, гармония и симмет­ р и я - аксиологические доминанты процесса смыслотранспонирования. Но симметрия не ограничивается этим.

Переводческое пространствоэто та среда, в которой разворачивается функционирование конечных и бесконечных фигур - текстов, в процессе транспонирования дифференци­ альных смыслов происходит их преобразование, но каждый смысл имеет различную природу, следовательно, степень их симметризации/ асимметризации различна.

72

Начнем с поверхностного уровня, с фактуального смыс­ ла, который порождается содержательным полем и проявляет­ ся в линейно выраженном тексте. Как было показано в преды­ дущих работах, основным маркером фактуального смысла яв­ ляется актуальное членение. Но это не единственный маркер. Если мы проведем стратификацию исследуемых текстов, вы­ членив на первом этапе анализа такой маркер, как знаки пре­ пинания, тем самым мы также идентифицируем некоторые элементы фактуального смысла.

Проанализируем первую строфу оригинала. Пунктуаци­ онный рисунок выглядит так:

запятая, двоеточие, запятая, знак вопроса (,:,? ).

Впереводе Апухтина пунктуационный рисунок иной: двоеточие, восклицательный знак, тире, точка (: ! -,)L

Впереводе Блока пунктуационный рисунок вновь меняется: запятая, двоеточие, знак вопроса, точка (,: ? .).

Асимметричное использование знаков препинания вы­ ступает не только формальным показателем асимметрии, в ко­ тором проявляется асимметрия фактуальных смыслов, но сви­ детельствует о различных образах-гештальтах текста обоих переводчиков, которые оказываются несоразмерными образугепггальту автора, т.е. асимметрия проявляется в поле перево­ дчика. Иными словами, если на уровне транспонирования фак­ туального смысла, манифестацией которого в данном случае выступает пунктуационный рисунок, происходят асимметрич­ ные преобразования, они проникают и на другие уровни, уча­ ствуя в формировании смысловых полей всех участников пе­ реводческой коммуникации.

Модальный смысл, который характеризует поле автора и который связан с продуцированием смысла адресанта, транс­ понируется несимметрично в поле переводчика: если в ориги­

73

нале первая строфа завершается вопросительным знаком, то в переводе Блока вопросительный знак перемещается в третью строчку, а в переводе Апухтина в третьей строчке стоит вос­ клицательный знак, что коренным образом меняет модальную тональность текста перевода, а вслед за ни м - модальный смысл. Так, восклицательный знак в тексте Апухтина свиде­ тельствует о мажорной тональности высказывания, выражая уверенность его героев- «мудрых царей» в том, что путь в Вифлеем они обязательно найдут. И наоборот, вопроситель­ ный знак в переводе Блока становится для его героев - «свет­ лых царей» фактором неуверенности, предполагая длительные странствия по многим странам: «цари прошли все страны».

Проанализируем рефлективный смысл с позиций теории переводческого пространства, маркерами которого остаются знаки препинания. Речь идет о поле реципиента, которое является результатом переосмысления реципиентом образа-гештальта ав­ тора, образа-гештальта переводчика и порождения собственного образа-гештальта в соответствии с той совокупностью фоновых знаний, которая составляет его контекст. В данном случае речь идет о продуцировании смысла адресата. Продолжая анализ первой строфы с позиций использования переводчиками зна­ ков препинания, отличных от исходного текста, которые, как было показано выше, являются и маркерами фактуального смысла, и участвуют в формировании модального смысла, от­ метим, что рефлективный смысл также претерпевает измене­ ния, поскольку он является рефлексией реципиента на текст перевода. Модальная тональность, которая является домини­ рующей для характеристики поля автора, оказывается менее существенной для характеристики поля реципиента, но ее су­ ществование нельзя отрицать. Модальная тональность поля автора, так или иначе, транспонируется в поле реципиента, формируя, наряду с другими компонентами, его смысл.

Реципиент восстанавливает смысл текста оригинала, ос­ новываясь на переводах. Если в его распоряжении окажутся

74

оба перевода, в его сознании могут возникнуть разные системы смыслов, которые в принципе должны соответствовать тем смыслам, которые закодировал автор произведения. Осмысле­ ние текстов переводов реципиентом будет означать, что либо автор закодировал разные системы смыслов, а каждый перево­ дчик сумел транспонировать лишь одну из них, либо перево­ дчики декодировали иные системы смыслов, не соответствую­ щие авторским.

Анализируя поле реципиента, нельзя не заметить, что перевод А. Апухтина, выполненный на полстолетие раньше, был известен А. Блоку, следовательно, поле А. Блока - перево­ дчика переплеталось с полем А. Апухтина - реципиента, фор­ мируя новое поле переводчика, создавая новое переводческое пространство. На уровне транспонирования фактуального смысла указанное взаимодействие проявляется, в частности, при переводе следующего сочетания: «Das Ochslein briillte» (букв.: «ослик мычал»), в переводе А. Апухтина оно принимает вид: «теленок ревел там», а в переводе А. Блока: «мычал бы­ чок». Аналогичное явление наблюдается при переводе сочета­ ния «Die Heil'gen Drei Konige» (букв.: «три святых короля») в переводе А. Апухтина: «три мудрых царя», «святые цари», в переводе А. Блока: «три светлых царя».

Следовательно, русские переводчики имеют аналогич­ ные образы-гепггальты, образ теленка, бычка является типич­ ным для языковой категоризации фрагмента действительности в русском языке, тогда как образ ослика характеризует логику национального языка, типичную для носителя немецкого язы­ кового сознания. Подобным образом особенности националь­ ного склада мышления предполагают использование русскими переводчиками Лексемы «царь», которая заменяет немецкую лексему «король», в данном случае выбор переводчиками аде­ кватных коррелятов можно признать симметричным. Иными словами, тексты переводов на уровне взаимодействия данных полей симметричны друг другу, но асимметричны тексту ори­

75

гинала. Кроме того, смысловая симметрия/асимметрия в тек­ стах переводов обусловлена культурообразующими особенно­ стями национального мировосприятия, что с позиций теории переводческого пространства можно определить как проявле­ ние фатического поля. В данном случае происходит синергия содержательного и фатического полей, фактуального и ассо- циативно-семиологического смыслов, но само переводческое пространство расширяется: происходит не только транспони­ рование смыслов исходного текста в смыслы текста перевода, но и транспонирование текста одного переводчика в текст дру­ гого переводчика. С позиций теории симметрии это означает, что количество фигур - текстов увеличивается, имеет место «двойное» отражение: текст Г. Гейне отражается в тексте А. Апухтина, и каждый из них отражается в тексте А. Блока. При этом имеют место как элементы симметрии, так и элемен­ ты асимметрии.

Поясним, что мы понимаем под фатическим полем и энер­ гетическим полем, которые образуют текстовые поля в перевод­ ческом пространстве. Энергетическое поле мы рассматриваем с позиций затекста, который складывается из различного соот­ ношения энергий: энергия исходного текста вступает в проти­ воречие с энергией переводчика и далее с энергией реципиен­ та, порождая иррадиирующий смысл. В поэтическом тексте значимость энергетического поля существенно возрастает, т.к. его эмотивность и напряженность достаточно высоки.

Тестовое напряжение создается с первой строки ориги­ нала, состояние предвосхищения того, что может произойти по мере развития текста. В переводах происходит динамика на­ пряжения текста. Каждый переводчик по-своему воссоздает напряжение в поиске смыслов. Чтобы проследить эту динами­ ку, достаточно сопоставить первую и последнюю строки сти­ хотворения, которые создают его целостность.

Если проанализировать последнюю лексему как послед­ ний «аккорд» всего текста, как сгусток его энергии, в оригинале

76

мы имеем «sangen» (бук.: пели), в то время как «ослик мычал, а ребенок кричал», в переводе А. Апухтина: «подпевали» тому, как «теленок ревел, ребенок кричал», в переводе А. Блока: «рас­ певали», тогда как «мычал бычок, кричало дитя». Следователь­ но, достаточно нейтральное напряжение оригинала транспони­ ровано в действительное напряжение в текстах переводов.

включая как культуру на родном языке, так и культуру на ино­ странном языке, мы рассматриваем его как важнейшую состав­ ляющую понимания смысла текста и его интерпретации в про­ цессе перевода. В современной теории интерпретации текста понятие интертекстуальности, которое лежит в основе анализа фатического поля в переводческом пространстве, является ос­ новополагающим, так как текст может и должен рассматри­ ваться на фоне окружающего культурного пространства, в чем можно убедиться на материале других текстов. Интертекст актуализирует многомерную связь отдельного текста с множе­ ством других текстов как в синтагматическом, так и в парадиг­ матическом направлениях, посредством аллюзий, стилизаций, интерпретаций, реинтерпретаций, комментариев, отсылок, ци­ тацийвсей совокупности «прецедентных феноменов» (тер­ мин Ю.Н. Караулова). Интертекстовые включения, будучи им­ плицитными по своей природе, представляют естественные трудности при переводе, т.к. дешифровка переводчиком требу­ ет актуализации семиотических культурологических когнитив­ ных структур, которые вызывают разнообразные ассоциации.

Анализируя фатическое поле данных текстов, отметим, что каждый из них стал элементом русской культуры. Особен­ но ярко это проявляется на примере перевода А. Блока, кото­ рый использует лексические элементы, свойственные русскому фольклору. Ср.: «мычал бычок», «кричало дитя», «у всяких домишек» и др. В переводе А. Апухтина национальные эле­ менты, типичные для русских текстов, имеют грамматическое

77

выражение, в частности, в таких словах, как «смущалися», «вступали», «шатаясь по свету», «не дождавшись ответу» и др., т.е. переводчик использует такие грамматические формы, ко­ торые свойственны разговорной речи русских крестьян. Дан­ ная асимметрия языкового выражения свидетельствует, на наш взгляд, о том, что именно асимметрия смыслов фатического поля приводит к смысловой гармонии. Транспонирование ассо- циативно-семиологического смысла, формируемого в фатическом поле, означает, прежде всего, воссоздание в тексте перево­ да той культурологической доминанты, которая характеризует оригинал, его мироощущения, его менталитет, его националь­ ную специфику. Как будет показано ниже, в данном случае име­ ет место гармонизация значимостей в рамках фатического поля.

Таким образом, субъективное транспонирование одной национальной культуры в другую, одного национального мировидения в другое при объективном несовпадении языковых категоризаций мира разными коллективными языковыми соз­ наниями выступает одним из сложнейших препятствий, с ко­ торыми сталкивается переводчик в переводческом пространст­ ве, но его преодоление становится возможным в случае, если фатическое поле, которое отражает культурообразующие осо­ бенности национального мировосприятия, не игнорируется пе­ реводчиком, а включается в его межкультурную коммуника­ цию в качестве неотъемлемого компонента.

Таким представляется нам анализ текста с позиций пере­ водческого пространства, маркерами которого выступают зна­ ки препинания. Мы вернемся к анализу данного поэтического текста и его переводов при более подробном описании полей переводческого пространства, маркеры которого представлены лексико-семантическими средствами.

Проиллюстрируем функционирование фатического поля в переводческом пространстве на примере текста современного французского писателя русского происхождения А. Макина, менталитет которого органично вплетает в себя две культуры -

78

русскую и французскую, а затем проанализируем данное явле­ ние с позиций единой категории симметрии/ асимметрии для то­ го, чтобы глубже проникнуть в суть анализируемого процесса.

Исследование творчества А. Макина связано с явлениями билингвизма. Теория перевода должна ответить на вопрос о том, почему писатели-билингвы сами не переводят собствен­ ные произведения, почему они ждут хороших переводчиков, а если их находят, то чаще не удовлетворены их результатами.

Итак, индивидуальная картина мира писателя-билингва сочетает в себе специфику различных национальных культур, что придает тексту особую глубину, а следовательно, особый подтекст, который гораздо труднее передать переводчику. Про­ следим, каким образом писатель описывает свое двойное виде­ ние на двух языках при произнесении слова «царь» по-русски и по-французски:

Je crus pouvoir expliquer cette double vision par mes deux langues: en ejfet, quand je prononqais en russe «царь» un tyran cruel se dressait devant moi; tandis que le mot “tsar » en franqais s'emplissait de lumiere, de bruits, de vent, d ’eclat des lustres, de reflets d ’epaules feminines nues, de parfums melanges (Makine, 1995:66).

В данном фрагменте текста писатель рассказывает о со­ бытиях, связанных с отречением русского царя от престола, вспоминая при этом рассказы бабушки-француженки о том пышном приеме, который был оказан русскому царю Николаю Второму и его супруге Александре. Эти два воспоминания вы­ зывают в сознании писателя два противоположных образа ца­ ря, что вызывает душевные муки рассказчика. Когда он произ­ носит слово «царь» по-русски, перед его взором возникает жестокий тиран, тогда как слово «tsar», произнесенное пофранцузски, наполняется светом, шумом, ветром, отсветом оголенных женских плеч, смешанным с запахом духов.

Писатель замечает, что этот, на его взгляд, секретный смысл слов не раз возникал в различных жизненных ситуаци­

79

ях, что придавало им трагико-комический оттенок. Таким об­ разом, сам писатель признается, что одно и то же слово, произ­ несенное, услышанное или прочитанное на двух языках, обла­ дает своими секретами. Как же переводчику справиться с сек­ ретами целого текста?

На наш взгляд, это становится возможным, если перево­ дчик восстановит целостную картину процесса смыслотранспонирования, проанализировав возникающее при этом переводче­ ское пространство. Категория переводческого пространствановая переводческая реалия, отражающая связи и отношения, которые устанавливаются между текстами оригинала и перево­ да. В этом переплетении полей происходит транспонирование смыслов, что обусловлено, среди прочих факторов, их симмет­ ризацией / асимметризацией.

Таким образом, мы попытались показать методологиче­ скую роль категории симметрии/асимметрии при анализе пере­ водческого пространства. В диссертационном исследовании Н.Г. Гончар нашли отражение идеи симметризации / асимметризации смыслов в переводческом пространстве, что позволи­ ло ей обосновать две противоположных тенденции процесса перевода. Речь идет, с одной стороны, о переводческих ошиб­ ках и несоответствиях, с другой стороны, о гармоничном пере­ воде. В том и в другом случае имеет место асимметрия смы­ слов в переводческом пространстве.

Исследуя онтологическую сущность переводческого про­ странства, необходимо остановиться на тех имплицитных и эксплицитных смыслах, которые проявляются в каждом из его полей. Мы установили, что их проявление обусловлено, наряду с эксплицитно выраженным текстом, предтекстом, кон­ текстом, подтекстом, затекстом, интертекстом.

Проследим, каким образом эксплицитные и эмплицитные смыслы проявляются в переводческом пространстве.

1) Поле автора образуется на основе предтекста адрес та, обусловленного его интенциями, намерениями, аллюзиями,

80