книги / Самоубийство Социолог. этюд

Мало того, мы видим, что в больших городах происходит обратное тому, что наблюдается во всей стране: максимум самоубийств часто попадает на весну. Даже в том случае, когда лето стоит по таким данным впереди весны (Париж, Франк­ фурт), перевес на его стороне очень незначителен. Это зави­ сит от того, что в главных центрах в течение летнего времени часто наблюдается настоящее выселение наиболее активных общественных элементов, а это имеет своим следствием лег­ кое понижение общего темпа жизни.68

Мы начали эту главу тем, что отказались признать за кос­ мическими факторами прямое влияние на месячное или се­ зонное колебание числа самоубийств. Мы видим теперь, в чем заключаются настоящие причины, в каком направлении их надо искать; и этот положительный результат подтверждает заключение нашего критического исследования. Если число добровольных смертей увеличивается в промежутке с янва­ ря до июля, то это происходит не потому, что жара губитель­ но действует на человеческий организм, а в силу того, что пульс социальной жизни бьется интенсивнее. Без сомнения, социальная жизнь достигает летом этой интенсивности бла­ годаря тому, что положение солнца по отношению к земле, состояние атмосферы и т. д., позволяют ей в жаркое время развиваться сильнее и свободнее, чем зимой, но определяет ее не только физическая среда; и менее всего она влияет на ход самоубийств: последний зависит от социальных условий. Правда, мы еще не знаем, в чем именно состоит воздейст­ вие коллективной жизни, но уже теперь можем понять, что, если оно содержит в себе причины, изменяющие показатель самоубийств, то показатель этот должен увеличиваться и уменьшаться в зависимости от интенсивности жизни коллек­ тива.

В следующей книге будет определено более точно, в чем заключаются эти причины.

Глава IV

ПОДРАЖАНИЕ"

Прежде чем перейти к исследованию социальных причин самоубийства, надо рассмотреть влияние еще одного психо­ логического фактора, которому приписывается особо важное значение в генезисе социальных фактов вообще и самоубийст­ ва в частности. Мы говорим о подражании.

Подражание есть, бесспорно, явление чисто психологиче­ ское, это вытекает уже из того обстоятельства, что оно воз­ никает среди индивидов, не связанных между собой никаки­ ми социальными узами. Человек обладает способностью под­ ражать другому человеку вне всякой с ним солидарности, вне общей зависимости от одной социальной группы, и распро­ странение подражания само по себе бессильно создать взаим­ ную связь между людьми. Чихание, пляска св. Витта, страсть к буйству могут передаваться от одного индивида к другому при наличии только временного и преходящего соприкос­ новения между ними; нет необходимости, чтобы среди них возникала какая-либо моральная или интеллектуальная связь или обмен услугами, нет даже надобности, чтобы они гово­ рили на одном языке; взаимно заражаясь, перенимая что-ли­ бо друг у друга, люди вовсе не становятся ближе, чем были раньше.

В общем, тот процесс, посредством которого мы подра­ жаем окружающим нам людям, служит нам и для воспроиз­ ведения звуков природы, форм вещей, движения тел. Как ничего социального нет во втором случае, так нет его и

впервом. Источник подражания заложен в известных свой­ ствах представляющей деятельности нашего сознания, —

всвойствах, которые вовсе не являются результатом коллек­ тивного влияния. Если бы было доказано, что подражание может служить определяющей причиной того или иного по­ казателя самоубийств, то тем самым пришлось бы признать, что число самоубийств — всецело или только отчасти, но, во всяком случае, непосредственно — зависит от индивидуаль­ ных причин.

Однако прежде чем рассматривать факты, надо условить­ ся относительно самого смысла слов. Социологи настолько привыкли употреблять термины, не определяя их значения, т. е. не очерчивая методически пределов той группы объек­ тов, которую они в том или другом случае имеют в виду, что без их ведома выражение, передававшее первоначально одно понятие или, по крайней мере, стремившееся к этому, слива­ ется зачастую с другими смежными определениями. В таких условиях любая идея получает настолько неопределенный смысл, что теряется возможность даже спорить о ней. При отсутствии точно определенных очертаний каждое понятие может, смотря по надобности, преобразовываться почти про­ извольно, и никакая критика не в состоянии заранее пред­ видеть, с каким именно из тех видоизменений, которые оно способно принять, придется иметь дело. Как раз в таком поло­ жении и находится вопрос о так называемом инстинкте под­ ражания.

Слово это служит одновременно для обозначения следую­ щих трех групп фактов.

1. Внутри одной и той же социальной группы, все эле­ менты которой подчинены действию одной и той же причи­ ны или ряда сходных причин, наблюдается некоторого ро­ да нивелировка сознания, в силу чего все думают и чувству­ ют в унисон. Очень часто называют подражанием ту со­ вокупность действий, из которой вытекает эта согласован­ ность. При таком понимании слово это обозначает способ­ ность состояний сознания, одновременно переживаемых некоторым числом разных индивидов, действовать друг на друга и образовывать комбинацию между собой таким обра­ зом, что в результате получается известное новое состояние. Употребляя слово в этом смысле, тем самым говорят, что ком­ бинация эта объясняется взаимным подражанием каждого всем и всех каждому.70 «Лучше всего, — говорит Тард, — та­ кого рода подражания обнаруживают свой характер в шум­ ных собраниях наших городов, в грандиозных сценах наших революций» (Тагбе. Ор. сИ:. Р. 319—320). Именно при таких

обстоятельствах лучше всего можно видеть, как люди, собрав­ шиеся вместе, преображаются взаимным влиянием друг на друга.

2. То же самое название дается заложенной в человеке потребности приводить себя в состояние гармонии с окружаю­ щим его обществом и с этой целью усваивать тот образ мыс­ лей и действий, который в этом обществе является общеприз­ нанным. Под влиянием этой потребности мы следуем модам и обычаям, а так как обычные юридические и моральные нор­ мы представляют собой не что иное, как определенные и уко­ ренившиеся обычаи, то мы чаще всего подчиняемся влиянию именно этой силы в своих моральных поступках. Каждый раз, когда мы не видим смысла в моральной максиме, которой повинуемся, мы подчиняемся ей только потому, что она об­ ладает социальным авторитетом. В этом смысле подража­ ние модам отличается от следования обычаям лишь тем, что в одном случае мы берем за образец поведение наших пред­ ков, в другом — современников.

3. Наконец, может случиться, что мы воспроизводим по­ ступок, совершившийся у нас на глазах или дошедший до на­ шего сведения, только потому, что он случился в нашем при­ сутствии или доведен до нашего сведения. Сам по себе посту­ пок этот не обладает никакими внутренними достоинствами, ради которых стоило бы повторять его. Мы копируем его не потому, что считаем его полезным, не для того, чтобы после­ довать избранному нами образцу, но просто увлекаемся са­ мим процессом копирования. Представление, которое мы себе об этом поступке создаем, автоматически определяет движе­ ния, которые его воспроизводят. Мы зеваем, смеемся, плачем именно потому, что видим, как другие зевают, смеются, пла­ чут. Таким же образом мысль об убийстве проникает иногда из одного сознания в другое. Перед нами подражание ради подражания.

Эти три вида фактов очень разнятся между собой. И прежде всего первый вид нельзя смешивать с последующими, так как он не заключает в себе никакого воспроизведения, в полном смысле этого слова, а представляет синтез зш депепз различ­ ных или, во всяком случае, разнородных по происхождению

состояний. Слово «подражание» в качестве определения это­ го понятия не имеет никакого смысла.

Проанализируем более тщательно это явление. Некоторое число собравшихся вместе людей воспринимают одинаково одно и то же обстоятельство и замечают свое единодушие бла­ годаря идентичности внешних признаков, которыми выражают­ ся чувства каждого из них. Что же тогда происходит? Каждый присутствующий смутно представляет себе, в каком состоя­ нии находятся окружающие его люди. В уме накапливаются образы, выражающие собой всевозможные проявления внут­ ренней жизни, исходящие из различных элементов данной толпы, со всеми их разнообразными оттенками. До сих пор мы не видим еще ничего такого, что могло бы быть названо под­ ражанием; сначала мы имеем просто воспринимаемые впечат­ ления, затем — ощущения, совершенно однородные с теми, которые вызывают в нас внешние тела.71 Что происходит за­ тем? Пробужденные в моем сознании, эти различные пред­ ставления комбинируются между собой, а также с тем пред­ ставлением, которым является мое собственное чувство. Та­ ким путем образуется новое состояние, которое уже нельзя назвать моим в той степени, как предыдущее, которое уже менее окрашено индивидуальной особенностью и, посредством целого ряда последовательных повторных переработок, впол­ не аналогичных с первоначальной, в состоянии еще более ос­ вободиться от того, что в нем еще носит слишком частный характер. Квалифицировать эти комбинации как факты под­ ражания можно только в том случае, если вообще условиться называть этим именем всякую интеллектуальную операцию, где два или несколько подобных состояния сознания вызы­ вают друг друга в силу своего сходства, затем сливаются вме­ сте и образуют равнодействующую, которая всех их поглощает в себе и в то же время отличается от каждого из них в от­ дельности. Конечно, допустимо всякое словоупотребление. Но нельзя не признать, что в данном случае оно было бы в осо­ бенности произвольным и могло бы стать только источником путаницы, ибо здесь слово совершенно лишается своего обыч­ ного значения. Вместо «подражания» тут было бы уместнее говорить о «созидании» ввиду того, что при данном сочета­

нии сил получается нечто новое. Для нашего интеллекта — это единственный способ что-либо создать.

Могут на это возразить, что подобное творчество ограни­ чивается только тем, что увеличивает интенсивность началь­ ного состояния нашего сознания. Но, во-первых, всякое ко­ личественное изменение есть все же внесение чего-то ново­ го; а во-вторых, количество вещей не может изменяться без того, чтобы от этого не переменилось и их качество; какоелибо чувство, становясь вдвое или втрое сильнее, совершен­ но изменяет свою природу. Ведь та сила, с которой собрав­ шиеся вместе люди взаимно влияют друг на друга, может зачастую превратить безобидных граждан в отвратительное чудовище. Поистине, странное «подражание», раз оно произ­ водит подобного рода превращение! Если в науке пользуются такой неточной терминологией для обозначения этого явле­ ния, то это происходит, без сомнения, потому что исходят из смутного представления, будто каждое индивидуальное чув­ ство есть как бы копия чувств другого человека. На самом деле не существует ни образцов, ни копий. Мы имеем здесь слияние, проникновение некоторого числа состояний данно­ го сознания вглубь другого, отличающегося от них: это будет новое коллективное состояние сознания.

Конечно, не было бы никакой неточности, если бы подража­ нием стали называть причину, производящую это состояние, если бы всегда делался допуск, что подобное настроение духа внушено толпе каким-нибудь вожаком. Но, помимо того, что это утверждение решительно ничем не обосновано и находится в полном противоречии с множеством фактов, где мы можем наблюдать, что руководитель явно выдвигается самой тол­ пой, вместо того, чтобы быть ее движущей силой, даже поми­ мо этого, случаи, где доминирующее влияние вожака носит реальный характер, не имеют ничего общего с тем, что называ­ ется взаимным подражанием, ибо здесь подражание проявляет­ ся односторонне, и потому мыоставим его пока в стороне. Преж­ де всего, надо старательно избегать тех смешений, которые уже в достаточной мере затемнили занимающий нас вопрос.

Если бы кто-нибудь высказал мнение, что в каждом собра­ нии людей всегда имеются индивидуумы, разделяющие об­

щее мнение не по свободному убеждению, а подчиняясь авто­ ритету, то это было бы неоспоримой истиной. Мы даже ду­ маем, что в таких случаях всякое индивидуальное сознание в большей или меньшей степени испытывает подобного рода принуждения. Но если оно имеет своим источником силу зш депепз, которой облечены общие действия и верования, ког­ да они прочно установились, то оно относится ко второй ка­ тегории отмеченных нами фактов. Рассмотрим эту кате­ горию и прежде всего спросим себя, в каком смысле ее мож­ но назвать подражанием.

Категория эта отличается от предыдущей тем, что она не предполагает воспроизведения какого-либо образца. Когда следуют известной моде или соблюдают известный обычай, то поступают в этом случае так, как поступали и поступа­ ют ежедневно другие люди. Но уже из самого определения следует, что это повторение не может быть вызвано тем, что называется инстинктом подражания; с одной стороны, оно является как бы симпатией, которая заставляет нас не оскорблять чувства окружающих нас людей, дабы не испор­ тить хороших отношений с нами; с другой стороны, оно по­ рождается тем уважением, которое нам внушает образ мыс­ лей и действий коллектива, и прямым или косвенным давле­ нием, которое оказывает на нас коллектив, дабы предупредить с нашей стороны всякое диссидентство и поддержать в нас чувство уважения. В данном случае мы не потому воспроиз­ водим тот или иной поступок, что он был совершен в нашем присутствии, что мы пблучили о нем сведения, и не потому, что нас увлекает воспроизведение само по себе, но потому, что он представляется нам обязательным и в известной сте­ пени полезным. Мы совершаем этот поступок не потому про­ сто, что он был раз осуществлен, а потому, что он носит на себе печать общественного одобрения, к которому мы при­ выкли относиться с уважением и противиться которому зна­ чило бы обречь себя на серьезные неприятности.

Одним словом, поступать в силу уважения к обществен­ ному мнению или из страха перед ним не значит подражать. От такого рода поступков не отличаются по существу и те образцы, которыми мы руководствуемся, когда нам прихо­

дится делать что-либо новое. В самом деле, лишь в силу осо­ бого присущего им характера мы признаем их за то, что долж­ но быть сделано.

Но если мы даже начинаем бороться против обычаев, вме­ сто того чтобы следовать им, то это вовсе не значит, что картина совершенно изменилась; раз мы исповедуем какуюнибудь новую идею, увлекаемся чем-либо оригинальным, зна­ чит, данное новшество имеет свои внутренние качества, за­ ставляющие нас признать его заслуживающим одобрения. Без сомнения, руководящие нами мотивы в этих двух случаях не однородны, но психологический механизм тождествен там и здесь. Между представлением о действии, с одной стороны, и осуществлением его, с другой, происходит интеллектуальный акт, состоящий в ясном или смутном, беглом или медленном постижении определяющего характера данного поступка, ка­ ков бы он ни был. Способ нашего подчинения нравам и мо­ дам своей страны не имеет ничего общего с машинальным подражанием, заставляющим нас воспроизводить движения, свидетелями которых мы являемся.72 Между этими двумя спо­ собами действий лежит та пропасть, которая отделяет разум­ ное и обдуманное поведение от автоматического рефлекса. Первое имеет свои основания даже тогда, когда они не выс­ казаны в отчетливо сформулированных суждениях. Второй лишен разумных оснований; он непосредственно обусловли­ вается созерцанием данного акта без всякого участия разума.

Теперь понятно, какие могут произойти ошибки, если со­ единять под одним и тем же названием факты двух столь различных порядков. Когда говорят о подражании, то подра­ зумевают под этим явление заражения и переходят, не без некоторого, впрочем, основания, от первого понятия ко вто­ рому с величайшей легкостью. Но что же есть заразительного в факте выполнения этических норм или подчинения автори­ тету традиции или общественного мнения? На самом деле, вместо того чтобы привести одну реальность к другой, толь­ ко смешивают два совершенно различных понятия. В патологи­ ческой биологии говорят, что болезнь заразна, когда она все­ цело или почти всецело зависит от развития зачатка, извне введенного в организм. Наоборот, поскольку этот зачаток мог

развиться только благодаря активному содействию почвы, на которую он попал, понятие заразы уже неприменимо в стро­ гом смысле этого слова. Точно так же для того, чтобы поступок можно было приписать нравственной заразе, недостаточно, чтобы мысль о нем была внушена нам однородным поступ­ ком. Кроме того, надо еще, чтобы, войдя в наше сознание, эта мысль самостоятельно и автоматически превратилась в акт; только тогда можно действительно говорить о наличии зара­ жения, потому что здесь внешний поступок, проникнув в на­ ше сознание в форме представления, сам воспроизводит себя. Б этом случае мы имеем также и подражание, так как новый поступок — всецело продукт того образца, копией которого он является. Но если то впечатление, которое этот последний производит на нас, проявит свое действие только при помо­ щи нашего на то согласия и благодаря нашему соучастию, то о заражении можно говорить только фигурально, а в силу этого — неточно. В этом случае определяющими причинами нашего действия являются известные основания, а не имев­ шийся у нас перед глазами пример. Здесь мы сами являемся виновниками нашего поступка, хотя он и не представляет собой нашего измышления.73 Следовательно, все так часто повторяемые фразы о распространенности подражания, о си­ ле заражения не имеют значения и должны быть отброшены в сторону; они извращают факты, а не объясняют их, затем­ няют вопрос, вместо того чтобы осветить его.

Короче, если мы желаем устранить всякие недоразумения, мы не должны обозначать одними и теми же словами и тот процесс, путем которого среди человеческого общества выра­ батывается коллективное чувство, и тот, который побуждает людей подчиняться общим традиционными правилами поведе­ ния, и тот, наконец, который заставил Панургово стадо бро­ ситься в воду только потому, что один баран сделал это. Со­ вершенно разное дело — чувствовать сообща, преклоняться перед авторитетом общественного мнения и автоматически повторять то, что делают другие.

В фактах первого порядка отсутствует всякое воспроиз­ ведение; в фактах второго порядка оно является простым след­ ствием74 тех явно выраженных или подразумеваемых сужде­

ний и заключений, которые составляют существенный эле­ мент данного явления; поэтому воспроизведение не может служить определяющим признаком этого последнего. И толь­ ко в третьем случае воспроизведение играет главную роль, занимает собой все, так что новое действие представляет лишь эхо начального поступка. Здесь второй поступок буквально повторяет первый, причем повторение это вне себя самого не имеет никакого смысла, и единственной его причиной оказывается совокупность тех наших свойств, благодаря ко­ торым мы при известных обстоятельствах делаемся подража­ тельными существами. Поэтому, если мы хотим употреблять слово «подражание» в его точном значении, мы должны при­ менять его исключительно к фактам этой категории; следова­ тельно, мы назовем подражанием акт, которому непосредст­ венно предшествует представление сходного акта, ранее со­ вершенного другим человеком, причем между представлением и выполнением не происходит никакой — сознательной или бессознательной — умственной работы, относящейся к внут­ ренним свойствам воспроизводимого действия.

Итак, когда задается вопрос о том, какое влияние имеет подражание на показатель самоубийств, то это слово надо брать именно в указанном смысле.75 Придерживаться иного понимания — значит удовлетворяться чисто словесным объяс­ нением. В самом деле, когда о каком-нибудь образе мыслей и действий говорят, что они являются подражанием, то пола­ гают, что этим волшебным словом все сказано. В действи­ тельности же этот термин применим только к случаям чисто автоматического воспроизведения. Здесь для объяснения до­ статочно одного слова «подражание», так как все происходя­ щее в этом случае есть продукт заражения подражанием.76

Но когда мы следуем какому-нибудь обычаю или придер­ живаемся правил морали, то внутренние свойства этого са­ мого обычая, те чувства, которые он внушает нам, служат объяснением нашего к нему подчинения. Когда по поводу такого рода поступков говорят о подражании, то в сущности не объясняют решительно ничего; нам говорят только, что совершенный нами поступок не содержит ничего нового, т. е. что он является только воспроизведением, но нам не дают