-
Деревянная нога
Наиболее драматическая форма “Деревянной ноги” — “Ссылка на ненормальность”. На языке анализа взаимодействий это пере- водится так: “Чего вы хотите от человека с такими расстроенны- ми эмоциями, как у меня, — не могу же я удержаться от убий- ства!” На это ожидается ответ суда: “Конечно, нет: мы не можем требовать от вас этого!” “Ссылка на ненормальность” разыгрыва- ется как юридическая игра, приемлемая в американской культуре; её следует отличать от общепринятого принципа, в силу которого разумный человек не считает ответственным за свои поступки боль- ного, страдающего глубоким психозом. Насколько известно автору, в некоторых странах существует практика, оправдывающая сколь
угодно преступное поведение определёнными обстоятельствами: в Японии таким обстоятельством считается опьянение, в России — военная служба во время войны.
Тезис “Деревянной ноги” следующий: “Чего вы хотите от чело- века с деревянной ногой?” Если ставить вопрос таким образом, то, разумеется, никто не будет ждать от человека с деревянной но- гой ничего, кроме управления своим креслом. С другой стороны, во время второй мировой войны в госпиталях для ампутированных
показывали человека с деревянной ногой, исполнявшего — притом профессионально — джиттербаг1. Есть слепые — юристы и полити-
ческие деятели (в родном городе автора в настоящее время мэром является слепой), глухие, занимающиеся психиатрией, и безрукие, умеющие печатать на машинке.
Может быть, незачем вмешиваться до тех пор, пока человек с подлинным, преувеличенным или даже мнимым недостатком дово- лен своей судьбой. Но когда он является к психиатру для лечения, возникает вопрос, пользуется ли он своей жизнью наилучшим для него способом и не может ли он подняться выше своего недостат- ка. При этом терапевт встретится в нашей стране с неодобрением большей части образованной публики. Даже ближайшие родствен- ники пациента, громче всех жаловавшиеся на причиняемые его ин- валидностью неудобства, в конечном счёте могут обратиться про- тив терапевта, если у пациента наступит решительное улучшение. Специалисту по анализу игр это вполне понятно, хотя его задача и не становится от этого легче. Все играющие в “Я только стараюсь вам помочь” пугаются угрозы прекращения игры, как только по- являются первые признаки того, что пациент начинает полагаться на себя; иногда они прибегают к почти немыслимым ухищрениям, чтобы прервать лечение.
Обе стороны дела видны на примере заики-клиента мисс Блэк, упомянутого при описании игры “Нищета”. Этот человек разыгры- вал классическую форму “Деревянной ноги”. Он не мог найти ра- боту и правильно приписывал это тому обстоятельству, что он заи- ка, поскольку единственной интересовавшей его профессией была, по его словам, профессия продавца. Как свободный гражданин, он вправе был искать себе работу в любой избранной им области; но поскольку он был заика, его выбор вызывал некоторые сомнения в чистоте его мотивов. Когда же мисс Блэк попыталась разрушить
1Танец с быстрыми движениями и прыжками под джазовую музыку, попу- лярный в 40-х годах. — Примеч. пер.
эту игру, реакция попечительного учреждения оказалась для неё весьма неблагоприятной.
“Деревянная нога” особенно пагубна в клинической практике, по- скольку пациент может найти терапевта, играющего в ту же игру, с тем же оправданием, а тогда успех невозможен. Это сравнительно легко устраивается в случае “Идеологического оправдания”: “Чего вы хотите от человека, живущего в таком обществе?” Один пациент комбинировал это с “Психосоматическим оправданием”: “Чего вы хотите от человека с психосоматическими симптомами?” Он нашёл одного за другим несколько терапевтов, согласившихся с одним из этих оправданий, но не с другим: ни один из них не дал ему удоб- но устроиться в занятой им позиции, приняв оба оправдания, и не сдвинул его с позиции, отклонив оба. Таким образом он доказал, что психотерапия не приносит людям пользы.
Вот некоторые из оправданий, которыми пользуются пациенты: простуда, травма головы, ситуационный стресс, стресс от современ- ной жизни, американская культура и экономическая система. Начи- танному игроку нетрудно найти поддерживающие его аргументы: “Я пью, потому что я ирландец”; “Этого не было бы, ели бы я жил в России или на Таити”; но в действительности больные в психиатри- ческих больницах в России и на Таити очень похожи на американ- ских больных [1]. Специфические оправдания типа “Всё из-за них” или “Меня подвели” всегда следует оценивать очень осторожно — как в клинической практике, так и в общественных исследователь- ских программах.
Несколько более изощрёнными являются оправдания вроде: “Че- го вы хотите от человека, который (а) происходит из разбитой семьи; (б) является невротиком; (в) подвергается анализу; (г) страдает от болезни под названием алкоголизм?” Эти вопросы увенчиваются за- явлением: “Если я перестану это делать, я потеряю способность это анализировать, а тогда вовсе не смогу выздороветь”.
“Деревянной ноге” соответствует двойственная игра “Рикша” с тезисом: “Если бы только в этом городе были (рикши; утконосы и ехидны; девушки, говорящие по-древнеегипетски), то со мной нико- гда не случилась бы такая напасть”.
Антитезис. Анти-“Деревянная нога” не представляет трудно- стей, если терапевт способен ясно отличать своего собственного Ро- дителя от Взрослого и если терапевтическая цель отчётливо понят- на обеим сторонам.
Как Родитель, терапевт может быть либо “добрым” Родителем, либо “строгим”. В роли “доброго” Родителя он может принять оправ-
дание пациента, в особенности если оно подходит к его собственной точке зрения, с возможной при этом рационализацией, что люди не ответственны за свои действия, пока не окончено лечение. В роли “строгого” Родителя он может отвергнуть оправдание и вступить с пациентом в состязание характеров. Обе эти позиции уже известны игроку в “Деревянную ногу”, и он знает, как извлечь максимальное удовлетворение из каждой.
В качестве Взрослого терапевт отклоняет обе эти возможности. Когда пациент спрашивает: “Чего вы хотите от невротика?” (или прибегает к другому оправданию, в зависимости от его текущей программы), надлежащий ответ таков: “Я ничего не хочу от вас. Во- прос в том, чего вы сами от себя хотите?” Он выдвигает единствен- ное требование — чтобы пациент всерьёз ответил на этот вопрос, и делает единственную уступку — предоставляет ему разумный срок для ответа, от шести недель до шести месяцев, в зависимости от отношений с пациентом, и от предыдущей подготовки пациента.