Metod_2582

ством. За исключением Читинского участка в области не было ни одного мирового участка, площадь которого была бы менее 30 000 кв. верст, а некоторые занимали площадь, равную 50 000 и даже 130 000 кв. верст (Баргузинский участок). В результате мировые судьи при почти полном отсутствии проезжих дорог много времени тратили на разъезды. Так, мировой судья 5-го участка проехал в течение полугода 3 302 версты, мировой судья 12-го участка — 2 918 верст, мировой судья 20-го участка за одну поездку по Баргузинскому тракту с конца июля по начало сентября проделал путь в 1 260 верст, причем большую часть верхом, а мировой судья 4-го участка совершал поездки на прииски через Монголию277.

При этом разъезды зависели от природно-климатических условий и времени года. Зачастую в период весенне-осенней распутицы судья не мог ни передвигаться, ни получать почту278. Судьям предоставлялось право пользоваться земскими лошадьми, однако в действительности пользовались ими только в том случае, если в пределах мирового участка это был единственный способ передвижения (по почтовому тракту, проселочным дорогам). Судебные чиновники не всегда пользовались предоставленным правом также и в связи с отсутствием лошадей, с преимуществами железнодорожного, водного транспорта, проезд которым оплачивался самими судьями. В некоторых участках округа Владивостокского окружного суда мировые судьи должны были оплачивать проезд самостоятельно из своих средств, так как ни почтового, ни междудворного сообщения г. Владивостока с окрестностями не имелось. Каждая такая поездка обходилась в сумму от 6 до 10, а иногда до 20 р.279 Наем лошадей у частных лиц, например, в Якутской округе стоил 150 р. в оба конца за пять лошадей. Мировой судья 2-го участка Якутского окружного суда сообщал, что в пределах 150–200 верст от Якутска средством передвижения служили телеги (летом) и сани (зимой), а при передвижении на более дальние расстояния использовалась только верховая езда. По Иркутскому тракту передвигались зимой на санях, летом пароходом или лодкой. Для езды в некоторые пункты в качестве транспорта использовали оленей, а в

277РГИА. Ф. 1405. Оп. 542. Д. 1255. Л. 104.

278ГАКК. Ф. 42. Оп. 1. Д. 22. Л. 44.

279ГАИО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 24. Л. 45.

101

некоторые — поездки были возможны раз в год. Дороги были примитивными, или же (чаще всего) вовсе не было280. Очень удобно было передвигаться по железной дороге, но у мировых судей не было права пользоваться ею по служебной необходимости, при этом много дел возникало в местах, расположенных по линии железной дороги, поэтому судьи были вынуждены ездить на железнодорожном транспорте за свой счет. Пользование казенными лошадьми также было связано с трудностями: необходимо было иметь свой экипаж и оплачивать ямщику проживание на земских квартирах, что обходилось примерно в 20 р. ежемесячно. Другим препятствием являлось отсутствие в некоторых местностях лошадей. Порой судьи все же приобретали экипаж за свой счет (200 р.).281 В пределах города были свои трудности передвижения в случаях срочного вызова: некоторым судьям приходилось держать свою лошадь или нанимать постоянного извозчика, так как ночью его невозможно было найти.

Заседания на постоянном месте жительства, как правило, проводились по мере необходимости (от 6 до 12 раз в месяц или 3–5 раз в неделю). Мировой судья 2-го участка Красноярска сообщал, что заседания открывались в 10 ч утра, начинались с приема прошений и продолжались до 16–17 ч, а нередко до 19–20 ч, с перерывами в 15 мин. Мировой судья 3-го участка В.И. Николаев сроки разбирательства назначал на месяц вперед, если не требовалось срочного выезда. Мировой судья 2-го участка Минусинской округи М.Ф. Рейн выезды в села назначал за две–четыре недели.282 Мировой судья 3-го участка Каинского уезда Томской губернии распределял заседания на следующий месяц в конце текущего.283 В Приморской области мировой судья одного из участков был занят ежедневно с утра до позднего вечера, включая праздники, закрывал камеру в 16 ч, а с 19 ч выполнял обязанности нотариуса. Выезды на участок также осуществлялись в основном по мере необходимости.

280ГАИО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 10. Л. 27, 31.

281ГАКК. Ф. 42. Оп. 1. Д. 22. Л. 12, 21, 23, 31, 55.

282Там же. Л. 7, 31, 53.

283ГАОО. Ф. 25. Оп. 1. Д. 6. Л. 84.

102

Вне камеры мировой судья проводил примерно столько же заседаний (около 8–12 раз в месяц), сколько и в месте своего постоянного пребывания284. При этом в дороге судья находился 30– 70 дней в год (2–6 в месяц), а вне постоянного места жительства для производства суда и следствия — иногда до 90 дней в год285. Мировой судья 1-го участка Якутского уезда К.Э. Клярнер проехал в августе по делам мировой подсудности 472 версты, для следствия — 232 версты, а за сентябрь–ноябрь, совместив выезды, — 844 версты. Мировой судья 2-го участка того же уезда В.Н. Александров, совершив всего семь выездов за четыре месяца, провел в поездке 36 дней, и проделал путь в 1 880 верст. Мировой судья 4-го участка Енисейской округи писал, что проводит круглый год в дороге286. В силу значительных расстояний и кочевого образа жизни населения, некоторые судьи считали необходимым сочетание выездов по делам мировой подсудности с выездами по следственным делам. Мировые судьи, имеющие дело с кочевыми народами, предпочитали разбирательство дел мировой подсудности приурочивать к происходящим при инородческих управах и родовых управлениях в улусах наследным и родовым собраниям287.

При этом первоначально во многих местностях деление на мировые участки не совпадало с административным делением губернии или области. Первое разделение губерний на участки было далеко от совершенства. В 1898 г. цензура не позволила напечатать в газете «Восточное обозрение» статью о распределении мировых участков в Иркутской губернии с таким, в частности, замечанием: «Довольно странным представляется распределение участков мировых судей, причем оекский мировой судья должен переезжать чужой участок, чтобы попасть в Балейскую волость, а один из городских судей должен нарочито ездить за 25 верст в Уриковскую волость, тогда как до Оека от Урика только 15 верст»288.

284ГАКК. Ф. 42. Оп. 1. Д. 22. Л. 7.

285ГАОО. Ф. 25. Оп. 1. Д. 6. Л. 2–108 «а».

286ГАКК. Ф. 42. Оп. 1. Д. 22. Л. 44.

287ГАИО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 10. Л. 26.

288Там же. Л. 7, 8.

103

С разрешения общего собрания отделений окружного суда мировые судьи, заведующие отдаленными и малонаселенными мировыми участками, могли иметь камеры вне пределов вверенных им участков. В Томской губернии уже в июле 1897 г. были указаны все неудобства, связанные с недостатком должности мирового судьи для Нарымского края. Дело в том, что по штатам на Нарымский край учреждалась одна должность мирового судьи, причем местонахождение его было определено в с. Богородском, находящимся в 55 верстах от Томска и более чем в 500 верстах от Нарыма. В случае необходимости жителям последнего приходилось ехать очень далеко, а это означало, что в действительности они реально не могли воспользоваться судом. Поэтому почетный мировой судья бывший Нарымский городской голова Прянишников считал, что лучше этот участок причислить к Томской округе, а на территории Нарымского края учредить другой мировой участок, при этом нотариальные обязанности оставить, как было до реформы, на городском общественном управлении, если не будет нового мирового судьи. Однако его соображения не были признаны правильными ввиду малочисленности возникающих в крае дел.

Проблему пытались решить на местном уровне. В частности, общее собрание отделений Томского окружного суда 19 ноября 1897 г. предписало мировому судье 2-го участка Томской округи ежегодно совершать выезды в Нарым и Нарымский край четыре раза, а именно в декабре, во второй половине февраля или начале марта, в мае и в августе, т.е. до открытия и до закрытия навигации, для решения дел судебно-мировой подсудности, производства предварительных следствий, не требующих немедленного преступления к другим делам, и совершения нотариальных действий, сообщая заблаговременно суду о днях выездов, чтобы суд имел возможность или командировать на время его отсутствия для заведования его участком иное лицо согласно ст. 16 Временных правил, или поручить такому лицу производство и решение дел по г. Нарыму и Нарымскому краю в предстоящий выезд. При этом нотариальные обязанности мог выполнять только участковый мировой судья, так как он не мог передавать нотариальные книги, в которых нуждался сам. По этой причине общее собрание отделений Томского окружного суда определило изготавливать ежегодно для мирового судьи 2-го участка временные для выез-

104

дов в Нарымский край книги: нотариальные, входящих бумаг, исходящих бумаг и разносную, — а также второй экземпляр сургучной и каучуковой печатей 2-го судебно-мирового участка. Тогда же окружной суд подробно определил взаимоотношения участкового судьи и его заместителя.

Вместе с тем 8 января 1898 г. уполномоченные г. Нарыма постановили ходатайствовать перед правительством об учреждении одной должности мирового судьи в г. Нарыме, их поддержали губернатор и общее собрание отделений Томского окружного суда289.

Публичное рассмотрение дел требовало достаточного помещения для публики. Поиск такого помещения оказался сопряжен со значительными трудностями, которые могли быть разрешены общими усилиями Министерства юстиции и местных администраций. Поэтому одной из наиболее значимых проблем, с которой пришлось столкнуться мировым судьям независимо от губернии, был найм помещения под камеру и квартиру. В значительной степени эта проблема была связана с недостатком выделяемых на указанные цели денежных средств — квартирные составляли 500–550 р. в год. Особенно трудно приходилось судьям в губернских и областных городах. Другая составляющая проблемы заключалась в том, что в некоторых населенных пунктах отсутствовали помещения, удовлетворяющие установленным требованиям к камере и квартире мирового судьи. И, наконец, «Восточное обозрение» упоминает о совсем курьезном основании проблемы — отказе домохозяев сдавать помещение именно мировому судье. Как пишет газета, только один домохозяин в Иркутске смог объяснить причину отказа: он боялся порчи полов и стен, которая могла произойти от постоянного посещения камеры публикой290.

Помещение для камеры судьи считалось достаточно большим и удобным, если состояло хотя бы из трех комнат: большой комнаты для зала заседаний и двух комнат поменьше для свидетелей и канцелярии, при этом камера должна быть в отдельном от квартиры судьи помещении. В том случае, если отсутствовала одна из комнат, свидетелей размещали в кухне, прихожей или в квартире хозяина дома, куда входили через холодные сени, а ино-

289ГАИО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 8. Л. 24–26.

290Восточное обозрение. 1897. 19 сентября.

105

гда их приходилось держать на улице291. Чаще квартира и камера находились в одном здании, потому что других просто не было. Так, один судья использовал под камеру дом жены292.

С большими трудностями судьи сталкивались в отдаленных местностях, там, где не было подходящих помещений, и в уездных городах ввиду дороговизны. Мировой судья 3-го участка Минусинской округи сообщал, что в с. Ермаковском не было квартир, и ему просто повезло, что хозяин не проживал в доме, иначе пришлось бы переносить камеру293. Мировой судья 6-го участка округа Читинского окружного суда писал: «С 6-го июля (1897 г. — О.Б.) я постоянно бегаю по г. Нерчинску, разыскивая квартиру для себя и для камеры, но все безуспешно. Все, что есть, очень малы, а спальню придется поместить на кухне, что соседствует с двором. А нанимать отдельно для камеры и для себя стоит 600 р. Цены высокие, конечно, в таких условиях жить тяжело, но тяжелее всего это недоброжелательство местных служащих и нежелание оказать хоть малейшее содействие…»294.

При отсутствии подходящего помещения приходилось платить значительную сумму за наем и при этом идти на поводу у хозяина или вступать с ним в конфликт, что в любом случае отражалось либо на финансовом состоянии судьи, либо на его авторитете. Так произошло с мировым судьей 4-го участка Нижнеудинского уезда, снимавшим дом у крестьянина С.К. Москвитина. В жалобе на судью последний сообщал: сначала мировой судья просил снизить оплату, просьба была выполнена, а когда изза очень низкой температуры треснула одна из печей, мировой судья, по словам крестьянина, на него накричал в присутствии других крестьян и своего слуги. Этого крестьянин не мог стерпеть от человека образованного и просил избавить его от подобного оскорбления и угроз негласным дознанием или следствием. Но мировой судья вины своей не признал295. В отдельных местностях Енисейской губернии цена за наем квартиры варьирова-

291ГАОО. Ф. 25. Оп. 1. Д. 6. Л. 2–108 «а».

292ГАКК. Ф. 42. Оп. 1. Д. 22. Л. 20.

293Там же. Л. 57.

294РГИА. Ф. 1405. Оп. 542. Д. 255. Л. 30.

295ГАИО. Ф. 243. Оп. 1. Д. 66. Л. 2, 3.

106

лась в пределах 240–450 р. (без освещения и отопления). В округе Якутского окружного суда цена за камеру и квартиру составляла 400–500 р. (с отоплением и освещением). Мировой судья 1-го участка Якутской округи испытывал трудности, связанные с тем, что в юртах перегородки иногда не доходили до потолка, из-за чего допрашивать свидетелей было невозможно296.

Прокурор Благовещенского окружного суда сообщал, что квартиры в Благовещенске дороги и плохи, то же наблюдается и в других местностях. В Благовещенске средняя плата за одну комнату составляла 120–170 р. в год и больше в зависимости от месторасположения, удобств и отделки квартиры. Так, мировой судья 1-го участка не мог найти за 500 р. квартирных денег помещение для проживания своей семьи и камеры. Первая квартира, которую он снимал, была столь мала, что публика находилась на улице и следила за заседанием через открытые окна и двери. Тогда городское управление с убытком для себя предоставило квартиру из шести комнат (за 500 р.) с очень большой комнатой для камеры. В этой квартире он и жил с семьей297. Мировой судья 5-го участка за четыре небольшие комнаты с кухней, в которых были и квартира, и камера, платил 360 р. в год298. В Забайкалье трехкомнатная квартира с кухней без отопления и освещения обходилась в 300–400 р., а кое-где плата доходила до 1 000 р. Отдельная комната со столом в частной квартире для холостого, самая неприглядная по обстановке, со скудным обедом из двух блюд, без чая, завтрака и ужина, в Чите обходилась в 45–60 р. в месяц, а при наличии кое-каких удобств или обилия в еде — до 100 р. Номер в гостинице среднего разряда в Чите стоил 2–7 р. в сутки, а поскольку трудно было найти квартиру и комнату, служащим приходилось подолгу жить в гостиницах299.

В округе Владивостокского окружного суда, где мировыми судьями в значительном количестве были назначены судьи, заседатели и секретари бывшего окружного суда, камеры зачастую располагались в их собственных квартирах или домах, а там, где прихо-

296ГАИО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 10. Л. 29.

297Там же. Д. 24. Л. 9.

298Там же. Л. 9.

299РГИА. Ф. 1405. Оп. 542. Д. 255. Л. 3, 4.

107

дилось нанимать помещение, сталкивались с теми же проблемами, что и в других местах. Мировой судья 2-го участка Галичанин снимал под камеру двухкомнатную квартиру с передней в том же доме, где находился бакалейный магазин. Две комнаты камеры распределялись следующим образом: в первой был стол судьи, а во второй размещалась публика. Свидетели в теплое время года находились в передней или во дворе, а в холодное время — в комнате для публики. При этом для допроса судье приходилось приглашать людей в свою комнату, а для соблюдения публичности судебного процесса — приглашались желающие присутствовать при допросе. Такое помещение стоило 55 р. в месяц, кроме того 15 р. необходимо было платить за отопление. Иначе говоря, наем помещения обходился в 660 р. в год без отопления. Прокурор писал, что такое помещение производило впечатление убогого присутственного места, конечно без всяких претензий на торжественность обстановки, приличествующую судебному месту, а в особенности в областном городе и приморском порте. Всего восемь аршин в ширину и столько же в длину, из которых ¼ составляла печь, считалось малым для зала заседания. Иногда «квартирный вопрос» приводил к низкой производительности, нареканиям со стороны обывателей и, как следствие, возбуждению дисциплинарного производства дел в отношении мировых судей. Так, мировой судья 8-го Уссурийского участка Соколов, человек семейный, имеющий значительный стаж государственной службы, долгое время вынужден был жить в гостинице, затем в офицерской квартире штаба Муравьева-Амурского округа (июль–сентябрь 1897 г.), с октября жил в офицерской квартире железнодорожного батальона, а дела разбирал в казарме того же батальона. Такое положение вынудило его приступить к постройке собственного дома и камеры, причем на помощь к нему пришли железнодорожное управление и военный губернатор. Первое уступило ему за бесценок (за 300 р.) здание закрытой больницы, а второй дал 1 500 р. из особого капитала, предназначенного для ссуды на постройки. Прокурор Владивостокского окружного суда отметил, что, конечно, квартирные затраты не могли благоприятствовать работе, но и не могли настолько мешать, чтобы Соколов заканчивал в месяц по два следственных и судебных дела.

108

Допущенная медлительность вынудила возбудить против него дисциплинарное производство300. Мировой судья 9-го Хабаровского мирового участка должен был освободить квартиру бывшего Приморского суда, за которую министерство платило 1 500 р. в год. Не найдя в городе свободной квартиры, он вынужден был воспользоваться с 1 января 1898 г. предложением города, а именно расположиться в бывшей городской больнице, уступленной городом за 300 р. в год, «…несмотря на то, что она тесна, низка, холодна и пропитана больничным запахом…»301. В Николаевске городское управление уступило мировому судье безвозмездно на первый год под камеру зал думского заседания302.

Мировые судьи приисковых систем находились в более выгодном положении по сравнению со своими коллегами. Камера мирового судьи 12-го участка находилась на прииске Покровском. В ноябре 1897 г. особая комиссия для составления проекта раскладки денежных и натуральных повинностей отвела ему под квартиру и камеру отдельный дом с семью комнатами, в котором была вся необходимая мебель и посуда, на что было ассигновано 3 500 р. (из них на обстановку — 700 р.). На освещение его квартиры ассигновано в безотчетное распоряжение 200 р., на его разъезды — 705 р., которые отпускались авансом, с правом требовать экипаж с лошадьми от владельцев приисков, расположенных в стороне от почтового тракта, на наем стражника для камеры и ареста — 1 280 р. Кроме того, непосредственно ему вручили на содержание 10 200 р. Результат не заставил себя ждать: уже за первые месяцы своей деятельности он рассмотрел 13 из 23 следственных дел и 87 из 105 дел мировой подсудности, большинство из которых были уголовные (из 78 уголовных дел рассмотрено 65)303.

Мировой судья 20-го участка округа Читинского окружного суда в связи с невозможностью найти в пределах своего участка место, в котором можно было бы существовать, т.е. беспрепятственно получать хлеб, мясо, соль и т.д. и иметь сносное убежище от дождя и снега, вынужден был жить вне своего участка на

300ГАИО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 24. Л. 50, 51.

301Там же. Л. 51.

302Там же. Л. 53.

303Там же. Л. 54, 55.

109

расстоянии почти в 200 верст от его границы и, таким образом, чтобы добраться до первой своей волости, должен был пробыть в дороге более суток. Он проводил в тайге от восьми до десяти месяцев в год, не возвращаясь домой, в место своего жительства — г. Баргузин. Не имея постоянного местопребывания, этот судья возил с собой «походную» камеру — все необходимые для судебного заседания предметы, а именно дела, реестры, портрет государя императора в складной раме, книги законов и т.п., а также провиант на два месяца, палатку, сменный комплект платья, белья и т.д.304 В последующем в Забайкальской области правительство вынуждено было выделить средства на постройку помещений.

В конце 1901 г. прокурор Иркутской судебной палаты просил иркутского генерал-губернатора А.И. Пантелеева помочь побудить городскую управу взять на себя, по примеру других городов, заботы по устройству для судей удобных и достаточно вместительных камер, подчеркнув, что вопрос этот имеет, несомненно, практическое значение в целях как облегчения задач суда, так и устранения существенных неудобств для обывателей. С той же просьбой он обратился и к Иркутскому губернатору И.Л. Моллериусу. Прокурор обратил внимание на то, что из-за необычайно высоких цен на квартиры мировые судьи Иркутска вынуждены нанимать для своих камер помещения столь тесные и в таких частях города, что и сама явка вызываемых на суд лиц, и пребывание этих лиц на суде сопряжена для них с огромными неудобствами. Были приведены и примеры: в Чите городской мировой судья получал по постановлению думы 360 р. в год на наем квартиры, кроме того, его камера была снабжена на городские средства телефоном; в Благовещенске на двух городских мировых судей город отпускал 900 р. в год для найма камер; в станице Сретенской местное управление снимало для камеры судьи помещение и очень удобный дом. По предложению прокурора, Иркутск, который дает работу мировым судьям, мог бы предоставить ассигнование на наем четырем судьям, которое вместе с квартирным содержанием дало бы им возможность снимать лучшее помещение. В результате прекратились бы нарекания в прессе по поводу недостатка помещений, которые «никаким

304 РГИА. Ф. 1405. Оп. 542. Д. 1255. Л. 106.

110