книги / Мир истории. Начальные века русской истории
.pdf
никам, которые были вынуждены объезжать владения Руси стороной, по обходному Волжскому пути. В про межуточных пунктах между Ладожским озером и Киевом были такие заслоны, как Новгород, Руса и Гнездово-Смоленск; пройти через них могли только отдельные торговые ватаги или отряды специально нанятых на киевскую службу варягов.
В Смоленске и на Верхней Волге археологи нахо дят варяжские погребения, но эти варяги на проезд ных торговых путях не имеют никакого отношения к
строительству русского государства, уже существо вавшего и уже проложившего свои маршруты далеко в глубь Азии. Можно думать, что именно эти связи
ипривлекли норманнов в просторы Восточной Ев ропы.
Появлялись варяги и в Киеве, но почти всегда как наемная армия, буйная, скандальная (это мы знаем по Древнейшей Русской Правде) и зверски жестокая
спобежденными. Киев был надежно защищен сухо путными волоками и своими заставами от неожидан ного вторжения больших масс варягов, подобных фло тилиям у западноевропейских берегов. Только одному конунгу Олегу удалось обмануть бдительность горо жан и, выдав свой отряд за купеческий караван, за хватить власть в Киеве, истребив династию Киевичей.
Благодаря тому, что он стал во главе огромного соеди ненного войска почти всех славянских племен (большая часть их давно уже входила в состав Руси), Олегу удалось совершить удачные походы на Царьград, до кументированные договорами 907 и 911 годов.
Но в русской летописи Олег присутствует не столько в качестве исторического деятеля, сколько в виде литературного героя, образ которого искусственно слеплен из припоминаний и варяжских саг о нем. Варяжская сага проглядывает и в рассказе об удачном
обмане киевлян, и в описании редкостной для норман
нов-мореходов ситуации, когда корабли ставят на кат
ки и тащат по земле, а при попутном ветре даже поднимают паруса. Из саги взят и рассказ о предре ченной смерти Олега — «но примешь ты смерть от коня своего».
Обилие эпических сказаний о предводителе удач ного совместного похода современники объясняли так: «И приде Ольг Кыеву неса злато и паволокы [шелка]
иовощи [фрукты] и вино и вьсяко узорочие. И прозъваша Ольга Вещий — бяху бо людие погани и невегласи». В новгородской летописи есть прямая ссылка на эпические сказания об удачливом варяге: «Иде Олег
кНовугороду и оттуда — в Ладогу. Друзии же сказають (поют в сказаниях), яко идущю ему за море и уклюну змиа в ногу и с того умре. Есть могыла его в Ладозе».
63
варяжские, а славянские или в редких случаях фин ские (Суздаль) названия.
Тысячелетний ход истории на юге, где жили не когда памятные летописцам скифы («Великая Скифь»), подменен приездом заморского конунга с его фанта стическими братьями в пустынные болотистые места Севера, выглядевшие в глазах восточных современ ников «безлюдными пустынями». Отсюда с севера на юг из только что построенного Новгорода и далекой Ладоги в древний Киев и распространялись будто бы импульсы первичной государственности.
Создателю этой противоестественной концепции
не были нужны ни генеалогия, ни хронология. Они
могли только помешать его идее мгновенного рож дения государства после прибытия варяжских кораб лей. Генеалогия оказалась, как это давно доказано, примитивно искусственной: Рюрик — родоначальник династии, Игорь — сын его, а Олег — родич, хотя писатель, ближе всех стоявший по времени к этим деятелям (Иаков Мних, прославлявший Ярослава Муд рого), начинал новую династию киевских князей (пос ле Киевичей) с Игоря Старого (умер в 945 году), пренебрегая кратковременным узурпатором Олегом и не считая нужным упоминать «находника» Рюрика, не добравшегося до Киева.
Под пером же редактора 1118 года Игорь стал сыном Рюрика. Крайне неточна и противоречива хро нология событий и времени княжения князей IX — начала X века. К счастью для науки, редактирование летописи велось хотя и бесцеремонно, но недоста точно последовательно: от подробного и интересного текста Нестора уцелело больше, чем нужно было для того, чтобы читатель мог воспринять концепцию Ладожанина как единственную версию.
Присматриваясь с этой точки зрения к отрывоч ным записям Никоновской летописи, мы видим в них антитезу проваряжской концепции. Автор первичных записей, несомненно, киевлянин, как и Нестор. Он знает южные события (борьбу с печенегами и тюркоболгарами), знает все, что происходит в Киеве, и, са мое главное, на появление «находников» на Запад ной Двине и у Ильменя он смотрит глазами киевля нина: киевский князь посылает войска на Полочан и на Кривичей, в землях которых появились варяги, киевский князь принимает в столице новгородских беглецов, бежавших от насилия, творимого в Новго роде Рюриком. Это уже совершенно иной взгляд на первые годы соприкосновения государства Руси
с варягами!
Невольно возникает вопрос: а не являются ли эти никоновские записи вторичным пересказом уцелевших где-то фрагментов текста Нестора, изъятых в свое
5 Б. Рыбаков |
65 |
Они [приносимые в жертву люди] оглушаются одним ударом бычьего ярма по голове. Особым приемом у каждого, на которого пал жребий, выбивают мозг, сваливают на землю и, перевер нув его, отыскивают сердечную железу, то есть вену. Извлекши из него всю кровь, они, согласно своему обычаю, смазывают ею свои головы и быстро развертывают паруса своих судов...»
Воины Вещего Олега проявляли такую же жесто кость в походе против греков:
«Много убийств сътвори грьком... а их же имаху
пленники — овы посекаху другыя же мучаху...
иина многа зла творяху».
8.К концу X — началу XI века одной из важных задач русского государства стало противодействие буйным ватагам наемников. Их селили не в городах,
аза пределами городских стен (например, Шестовицы под Черниговом). В 980 году, когда князь Владимир ездил за море для найма варягов и с их помощью от бил Киев у своего брата, варяги потребовали очень высокой оплаты своих услуг. Владимир выслал варя
гов в Византию, попросив императора не возвращать их: «а семо не пущай ни единого».
Острые конфликты возникли в Новгороде в 1015 го ду, когда Ярослав нанял много варягов, предполагая начать войну против своего отца. Новгородцы с ору жием в руках отстаивали честь своих жен и дочерей.
9.Второй этап развития Киевской Руси, обозна ченный появлением варягов, не внес никаких сущест венных изменений в ход русского исторического про цесса. Расширение территории Руси за счет северных племен было результатом консолидации этих племен
в |
ходе |
борьбы с |
находниками и |
включения Киева |
в |
эту борьбу. |
этапа развития |
|
|
|
Два |
начальных |
Киевской Руси, из |
|
которых первый освещен летописью лишь фрагмен тарно, а второй — искаженно, не следует резко от делять один от другого. На протяжении всего IX и первой половины X века шел один и тот же процесс формирования и укрепления государственного на чала Руси. Ни набеги мадьяр или внутренних болгар, ни наезды варягов или удары печенегов не могли ни остановить, ни существенным образом видоизменить ход этого процесса. Нам необходимо лишь пригля деться к тому, что происходило в славянских землях вообще, и в «суперсоюзе» Русь в частности.
РУСЬ
ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ (IX — середина
X века)
ПОЛЮДЬЕ
Ключом к пониманию ранней русской государст
венности является полюдье. Для нас чрезвычайно важ но установление существования полюдья на уровне одного союза племен, то есть на более низкой ступе ни развития, чем «союз союзов» — Русь. Для племен ного союза Вятичей мы имеем сведения о полном
круговороте полюдья — ежегодный объезд «светлым князем» всей подвластной территории, сбор «одежд» (очевидно, пушнины) и сбыт собранных ценностей вниз по Дону в Итиль, взамен чего вятическая знать получала в IX веке и большое количество восточного серебра в монетах, и восточные украшения, повлияв шие на местное племенное ремесло.
Рядом с племенным союзом Вятичей («славян»)
существовал одновременно с ним суперсоюз Русь, объединивший пять-шесть отдельных племенных сою зов, аналогичных вятическому. Здесь тоже бытовало полюдье (русы везли свои меха «из отдаленнейших концов славянства»), но оно существенно отличалось от вятического прежде всего размерами подвластной территории, а следовательно, должно было отличать ся и иной, более высокой организацией сбора дани.
У Руси, как и у Вятичей, второй задачей был сбыт результатов полюдья. Восточный автор IX века описы вает грандиозный размах торговых экспедиций русов, значительно превышающих то, что мы можем предпо лагать для вятичей. Русы сбывали свои товары и в Ви зантию, и в земли Халифата, доходя до Рея, Багдада и Балха (!).
Одни и те же явления, происходившие в каждом из самостоятельных племенных союзов и в синхрон ном им суперсоюзе Руси при всем их сходстве отли чаются тем, что происходившее в «союзе союзов» было на порядок выше того, что делалось внутри от дельных союзов, еще не достигших высшей степени интеграции.
Пожалуй, именно здесь и лежит точка отсчета новых социально-экономических отношений, новой
формации. Союз племен был высшей ступенью раз
вития первобытнообщинного строя, подготовившей отдельные племена к предстоящей исторической жиз ни в больших объединениях, в которых неизбежно
и быстро исчезали древние патриархальные формы связи, заменяясь новыми, более широкими. Создание
69
В связи с теми фальсификациями, которые допу скают в отношении русской истории норманисты, не обходимо отметить, что в источниках полюдье пред стает перед нами как чисто славянский институт со славянской терминологией. Полюдье известно, напри мер, в Польше, где оно называлось «станом», а взи маемые поборы — «гощеньем».
Русское слово «полюдье» мы встречаем и в лето писях, и в грамотах. Никакого отношения к варягам полюдье не имеет; напротив, в скандинавских землях для обозначения этого явления употреблялось рус ское, славянское слово. В скандинавской саге о Гаральде при упоминании подобных объездов используется
заимствованное славянское слово «ро1и!а» («ро1и!а$- уаН»). Тем же славянским словом обозначает круговой княжеский объезд и император Константин Багряно родный.
Полюдье как объезд отдаленнейших славянских земель было известно восточным авторам задолго до появления норманнов на Руси. Его можно считать
характерным для всего IX века (может быть, и для
конца VIII века?) и для первой половины X века, хотя как локальное пережиточное явление оно извест но и в XII веке. Подробное описание полюдья для
середины X века оставил нам император Константин,
а один из трагических эпизодов — убийство князя во время сбора полюдья — подробно описывает лето
пись под 945 годом.
Анализируя полюдье 940-х годов, мы должны рас пространять представление о нем и на более раннее время (вплоть до рубежа VIII и IX веков; разница
в объеме земель, подвластных Руси, была, но она уже не создавала качественного отличия. Суперсоюз начала IX века из пяти-шести племенных союзов и суперсоюз середины X века из восьми-десяти союзов принципиально не отличались один от другого.
Начнем рассмотрение русского полюдья с описа ния императора Константина (около 948 года), пере ставив некоторые разделы по тематическому принци
пу.
Константин Багрянородный.
«О русах, приезжающих из России на моноксилах в
Константинополь».
«Зимний и суровый образ жизни этих самых Русов таков. Когда наступает ноябрь месяц, кня зья их тотчас выходят со всеми Русами из Киева и отправляются в полюдье, то есть круговой объезд и именно в славянские земли Вервианов [Древлян] Другувитов [Дреговичей] Кривитеинов [Кривичей]
71