!Учебный год 2024 / Жогин Н.В

мет доказывания по делу. Подобные факты представляют собой «промежуточные тезисы» для установления обстоятельств, входящих в него, либо иные вспомогательные данные.

Например, по делу об убийстве Н. свидетель С. показал, что убийцей был неизвестный ему человек, жену которого зовут Мария (последняя рассказывала, как ее муж совершил убий-

чтобы выяснить, как зовут жен лиц, заподозренных в убийстве Н. Разрешение этого вопроса сыграло важную роль в раскрытии убийства. Факт — имя жены обвиняемого — не может быть отнесен к предмету доказывания по делу. Однако этот факт на определенном этапе расследования был предметом внимания следователя, не потерял он значения и в дальнейшем, при проверке и

оценке показаний свидетеля С.

Подобного рода вспомогательные факты, устанавливаемые по уголовному делу, в юридической литературе именуют в большинстве случаев «доказательственными фактами».

Однако разные авторы употребляют этот термин в различном смысле. Одни имеют в виду факты, служащие основанием для установления так называемого главного факта1. Другие вкладывают в этот термин более широкое понятие, относя к доказательственным фактам вообще все факты, дающие возможность установить истину по делу2. Существует определение доказательственных фактов как отдельных фактов, из которых познается предмет доказывания3. Наконец, иногда термин «доказательственные факты» связывается с косвенными доказательствами4.

Многозначность рассматриваемого термина и связанная с этим возможность терминологических недоразумений обусловила решение именовать в настоящей работе промежуточными факты,

4 Из этой формулировки вытекает, что предмет доказывания может быть установлен лишь с помощью доказательственных фактов. С этим, однако, нельзя согласиться.

М. С. Строгович правильно пишет: «Могут быть и такие случаи, когда в деле вообще нет доказательственных фактов и источники сведений о факте прямо указывают на главный факт» («Курс советского уголовного процесса», М., 1958, стр. 162). В приведенное рассуждение следует внести лишь одно дополнение: без посредства промежуточных фактов может быть установлен в некоторых случаях не только так называемый главный факт, но и другие обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу, в том числе обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.

141

представляющие промежуточные тезисы относительно конечных тезисов доказывания по уголовному делу1.

Таким образом, под промежуточными следует понимать факты, с помощью которых устанавливаются (или опровергаются) обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу. Как вытекает из сказанного, такого рода факты не входят в предмет доказывания в смысле ст. 15 Основ (ст. 68 УПК РСФСР), так как их установление не составляет цели доказывания, но является лишь средством, с помощью которого эта цель в необходимых случаях достигается. 2

Неправильно оценив значение по делу об убийстве X. такого промежуточного факта, как угроза убийством со стороны У., следователь, установив, что такая угроза имела место, сделал необоснованный вывод о виновности У. в убийстве X. В действи-

Иногда по конкретному делу мы сталкиваемся с таким явлением, когда факт — составная часть определенного обстоятельства, подлежащего доказыванию, — одновременно служит средством установления другого обстоятельства. Так, в соответствии с п. 1 ст. 68 УПК РСФСР способ совершения преступления — составная часть события преступления. И вместе с тем способ совершения преступления может одновременно служить для установления виновности определенного лица (т. е. играть роль вспомогательного факта).

Однако многостороннее значение одних и тех же фактов реальной действительности ни в коей мере не колеблет принципиального положения о необходимости четко отграничить факты, входящие в предмет доказывания, от промежуточных. Обстоятельства, подлежащие доказыванию, остаются таковыми неза-

1 В первом издании настоящей работы говорилось о «побочных или вспомогательных фактах». Отказ от подобной «двойной» терминологии связан с тем, что термин «побочные факты» недостаточно точно выражает их содержание, место в доказывании. Такие факты могут находиться и на прямой, а не только на побочной линии связи между событием и его отдельными обстоятельствами (входить в состав последних).

Детальная классификация вспомогательных фактов дана в § 4 гл. IV. 2 См. В, Д. Арсеньев, Вопросы общей теории судебных доказательств, М., 1965, стр. 23—24; Л. Т. Ульянова, Оценка доказательств судом первой инстанции, М., 1959, стр. 31; М. П. Шаламов, Теория

улик, М., 1960, стр. 14, и др.

142

висимо от того, что они одновременно могут быть вспомогательным средством установления других важнейших обстоятельств. Это выражает диалектическую взаимосвязь жизненных явлений1.

Нельзя поэтому признать убедительней аргументацию М. С. Строговича, выступающего за отнесение промежуточных фактов к предмету доказывания, иначе, по его мнению, в качестве таковых «будут использованы факты, которые сами не доказаны с полной достоверностью.»2. Мысль о необходимости обеспечить достоверность фактического материала, используемого для обоснования выводов по уголовному делу, совершенно бесспорна3. Но речь идет о другом: о необходимости при построении и обосновании системы этих выводов отличать к о н е ч н ы е , служащие целью доказывания, непосредственной базой для применения норм уголовного и гражданского права, от п р о м е ж у т о ч н ы х , служащих средствами достижения этой цели4.

в законе наряду с приятием «обстоятельства, подлежащие доказыванию» (предмет) используется и более широкое понятие «обстоятельств, имеющих значение для дела» (ст. ст. 131, 276, 69, 205 УПК РСФСР). В ст. 131 это понятие расшифровывается ссылками на ст. ст. 68, 20 и 21: «все другие обстоятельства, выяснение которых может иметь значение для правильного

1 Если обратиться к логике, то взаимосвязь между обстоятельством, относящимся к предмету доказывания, и промежуточным фактом можно приравнять к взаимосвязи между тезисом и аргументом. Одно из правил доказывания гласит, что аргументы, приводимые в подтверждение тезиса, должны быть истинными. Если возникает необходимость в доказательстве истинности аргумента, он сам должен быть превращен в самостоятельный тезис, который надлежит доказать раньше, чем он может быть использован в качестве аргумента. В этом смысле рассматриваемые факты и Характеризовались выше как «промежуточные тезисы». Однако это временное превращение аргумента в тезис не означает превращения его в основной тезис-суждение, которое в конечном счете подлежит доказыванию. Так, промежуточный факт не может превратиться в обстоятельство, подлежащее доказыванию по делу в качестве конечного тезиса,

ний свидетеля, потерпевшего и обвиняемого. Автореферат докторской диссертации, Л., 1970, стр. 15).

4 Подчеркивая именно данный аспект характеристики предмета доказывания, А. М. Ларин определяет последний как «совокупность конкретных фактов (обстоятельств), служащих основанием для применения норм уголовного, гражданского и уголовно-процессуального права при разрешении дела» (см. «Проблемы расследования в советском уголовном процессе. Автореферат докторской диссертации», М., 1970, стр, 16).

143

расследования дела»1. Таким образом, в число обстоятельств имеющих значение для дела, включаются: а) обстоятельства подлежащие доказыванию (предмет доказывания)2, б) промежуточные и вспомогательные факты .3

Введение законом самостоятельного понятия обстоятельств, имеющих значение для дела, более широкого, нежели понятие предмета доказывания, направлено на обеспечение полноты, всесторонности,объективности исследования предмета доказывания, достоверности доказательственного материала, который будет положен в основу окончательного решения. Не случайно наиболее полно это понятие раскрывается в статьях УПК, посвящен-

ных рассмотрению ходатайств, заявленных при расследовании

(ст. 131) и судебном рассмотрении дела (ст. 276). Тем самым

создаются оптимальные условия для правильного разрешения ходатайств и определения задач и рамок проведения следственных (судебных) действий. Нельзя, в частности, отказать в ходатайстве о выяснении обстоятельств, которые хотя и не входят в предмет доказывания, но необходимы для проверки полноты и достоверности устанавливающих его доказательств и в этом

законодатель, определяя понятие обстоятельств, имеющих значение для дела, по существу излишня, так как обязанность установления причин и условий, способствующих совершению преступления, закреплена и в ст. 68, включившей, таким образом, указанные причины и условия в предмет доказывания (см. ниже). Что же касается ссылки на ст. 20 УПК, то обстоятельства, имеющие значение для дела, характеризуются в ней с точки зрения полноты и объективности выяснения и исследования (уличающих и оправдывающих обстоятельств). Эта характеристика равно приложима как к обстоятельствам, входящим в предмет доказывания, так и к тем, которые в него не входят (промежуточным, вспомогательным).

144

смысле имеют значение для правильного разрешения уголовного дела1.

Все сказанное позволяет отграничивать предмет доказывания от понятия обстоятельств, имеющих значение для дела, как более широкого (включающего и обстоятельства, установление которых — цель доказывания, и промежуточные, вспомогательные факты).

Реализация процессуального значения предмета доказывания предполагает также, что:

а) все обстоятельства, отнесенные к его содержанию, долж-

ны быть установлены по каждому делу; б) предмет доказывания по уголовному делу является об-

щим («сквозным») для всех стадий; в) выводы, как результат доказывания на определенной ста-

дии, относительно существования (несуществования) определенных обстоятельств, входящих в предмет доказывания, и их совокупности не аннулируют необходимость самостоятельного

Об этом специально приходится говорить в связи с высказанными в литературе неточными суждениями. В. Т. Томин например, утверждает, что нормы закона о задачах уголовного судопроизводства и предмете доказывания носят в определенной степени декларативный характер, так как «социалистическое общество (из этого молчаливо исходит законодатель) не развилось еще настолько, чтобы цель уголовного процесса достигалась по каждому уголовному делу». По его мнению, важно лишь не превышать «определенный предел» процента казусов, по которым цель не достигается2. Следует в этой связи подчеркнуть, что никаких оснований для подобного «толкования мыслей» законодателя не имеется и такой подход может лишь дезориентировать практику. Закон последовательно исходит из возможности и необходимости полного познания следователем и судом существенных обстоятельств по каждому уголовному делу и вынесения

2В. Т. Т о м и н , Понятие и задачи уголовного судопроизводства, «Вопросы борьбы с преступностью», Иркутск, 1970, стр. 76.

3Внутренне противоречиво утверждение: «Если не представляется

возможным с уверенностью сказать, истиным ли стал приговор по делу в части сомнительного обстоятельства в результате истолкования его в пользу осужденного, то имеется возможность сказать, что он стал вследствие этого обоснованным» (В. Г. 3 а б л о ц к и й , О соотношении требований обоснованности и истинности обвинительного приговора с правилом о толковании сомнений в пользу подсудимого, «Вопросы борьбы с преступностью», Иркутск, 1970, стр. 100). Представляется, что категория обоснованности приговора не может противопоставляться его истинности.

145

«Трудности установления истины на предварительном следствии и в суде есть трудности практического, а не гносеологического свойства, в силу чего они в принципе преодолимы... Данное социальное явление как частица действительности небольшого масштаба,обладающая количественной и качественной, определенностью, может быть точно и глубоко познано именно таким, каким оно было в момент совершения» 1.

Нельзя согласиться и с позицией М. Н. Нокербаева, утверждающего, что каждый «субъект доказывания истины» в процессе от следователя и судьи до потерпевшего имеет свой предмет доказывания, являющийся частью единого предмета доказывания по уголовному делу»2. Здесь допущено смешение двух вопросов: о роли и функциях субъектов доказывания (осуществляющих его и участвующих в нем) и о предмете доказывания. Различия угла исследования существенных обстоятельств дела, круга тех обстоятельств, в установлении которых заинтересован данный субъект, действительно имеют место. Но исследуется все время один и тот же предмет доказывания.

Л, М. Карнеева полагает, что при очевидности деяния и его последствий в момент возбуждения дела в дальнейшем необходимо доказывание лишь его преступного характера3. Как представляется, при этом не учитывается тот момент, что «модус суждения об одном и том же событии меняется в зависимости от... развития судопроизводства по стадиям»4. Иными словами, завершающий вывод о предмете доказывания или отдельных его обстоятельствах, сделанный в одной стадии, есть лишь версия, подлежащая исследованию субъектом доказывания в следующей стадии процесса5. Другое дело, что объем и характер такого исследования могут быть различными.

Следует далее рассмотреть еще два важных вопроса:

пользования заключения экспертов следователем и судом. Автореферат кандидатской диссертации, Харьков, 1970, стр. 8.

5 Сказанное относится и к «ретроспективным» случаям возвращения дела для дополнительного расследования. Бесспорна в этих случаях обязательность указаний суда следователю об устранении фактических пробелов и т. п. Но нельзя согласиться с Ю. В. Кореневским (см. его работу «Роль судебной практики в совершенствовании предварительного расследования». Автореферат кандидатской диссертации, М., 1969, стр. 14—15),

146

а) не могут ли некоторые обстоятельства, входящие в предмет доказывания, устанавливаться в конкретном случае не процессуальным доказыванием, а иным путем 1;

б) означает ли достоверное выявление системы обстоятельств, входящих в предмет доказывания, что тем самым «автоматически» решаются вопросы квалификации и назначения наказания. Иными словами, однозначны ли перечни ст. ст. 68 и 303 УПК РСФСР («Обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу» и «Вопросы, разрешаемые судом при постановлении приговора») или же они фиксируют цели различных сторон исследования события 2.

На первый из поставленных вопросов следственная и судебная практика дает положительный ответ. Некоторые обстоятельства, предусмотренные ст. 15 Основ (ст. 68 УПК), как «подлежащие доказыванию» и входящие в предмет доказывания, могут быть в конкретном случае выявлены не путем доказывания в процессуальном смысле. Речь идет, в частности, о следующих обстоятельствах:

способность отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими,

некоторые обстоятельства, входящие в событие преступления, некоторые обстоятельства, влияющие на степень и характер

ответственности, характер и размер ущерба,

некоторые обстоятельства, из числа способствовавших совершению преступления.

Форма выявления этих обстоятельств может быть связана прежде всего с констатацией общеизвестности3 и очевидности того или иного из них4 (например, способность взрослого здорового человека отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими; способность человека различать в дневное время

1 Обязательным элементом процессуального доказывания является собирание фактических данных об обстоятельствах, имеющих значение для дела, с помощью следственных или судебных действий.

2 Статья 14 Основ (ст. 20 УПК РСФСР) содержит термин «исследование обстоятельств дела», трактуя его как тождественный выявлению.

3 Законодатель использует термин «выявление» в смысле установления (ст. 20 УПК РСФСР). Нами этот термин использован как охватывающий установление обстоятельств дела и путем доказывания в процессуальном смысле и путем использования общеизвестных фактов и фактов, установленных с помощью преюдиций. В свое время Устав Международного военного трибунала специально предусмотрел, что Трибунал будет считать общеизвестные факты установленными, не требуя доказательств (ст. 21).

4 «Общеизвестные факты, будучи обстоятельствами конкретных уголовных дел, не подлежат в силу своей общеизвестности доказыванию» (В. Д. А р с е н ь е в , Основы теории доказательств в советском уголовном процессе, Иркутск, 1970, стр. 20; см. также М. А. Ч е л ь ц о в , Советский уголовный процесс, М., 1951, стр. 153),

147

цвет сигнала, показания прибора, наличие кого-либо на линии прицеливания или движения транспортного средства и т. п.). Они могут быть выявлены и актом имеющим преюдициальное значение для данного дела1. Подробное соотношение доказывания (в процессуальном смысле) и других форм достоверного познания и выявления обстоятельств, имеющих значе6ние для дела, рассматриваются ниже. Сейчас же, в соответствии с задачами настоящей главы необходимо и достаточно сделать следующие выводы. Во-первых, возможно выявление некоторых из предусмотренных перечнем ст. 15 Основ (ст. 68 УПК РСФСР) обстоятельств не через собирание органом расследования или судом фактических данных, на основе которых делаются затем ретроспективные выводы об этих обстоятельствах, а путем получения

(в частности, виновность лица всегда должна быть доказана в процессуальном смысле) 2. В-третьих, в конкретном случае общеизвестность наличия признака, свойства, присущего классу объектов в целом, может быть оспорена . Например, может быть выдвинута версия о расстройстве психики, болезни глаз обвиняемого и т. п. В этих случаях «готовый» вывод обязательно проверяется путем доказывания в процессуальном смысле3. Оспорен может быть и вывод, содержащийся в фактоустанавливающем документе, имеющем преюдициальное значение, что влечет те же последствия4. С учетом факультативности и ограниченности возможностей использования «готовых» выводов при выявлении

а) решением или определением (постановлением) суда по гражданскому делу по вопросу о том, имело ли место определенное событие или действие (ст. 28 УПК); б) приговором (определением о прекращении дела)

дела включает в себя исследование психического состояния обвиняемого,

ства, свидетельствующие о незаконности или необоснованности ранее вынесенного решения, то до принятия решения по новому делу ставится вопрос об отмене или изменении в установленном порядке соответствующего фактоустанавливающего документа. Если же данные о возможной неправильности последнего не подтвердились, его содержание рассматривается как достоверное.

148

ние, как представляется, коррективов не требует1. Причем и в случаях использования таких выводов сужаются — вопреки мнению В. Д. Арсеньева2 — пределы, а не предмет доказывания, так как меняется способ установления некоторых обстоятельств, но не содержание их.

Рассмотрим второй вопрос: означает ли достоверное установление фактических обстоятельств дела, составляющих предмет доказывания, одновременно также и квалификацию преступления и избрание меры наказания. Или второе представляет собой иную сторону исследования обстоятельств дела. Иначе говоря, осуществляется ли квалификация и избрание меры наказания путем доказывания (в процессуальном смысле) соответствующих фактических обстоятельств или не сводится к нему, требует иных операций?

Представляется, что с помощью доказывания (получения показаний, проведения осмотров и т. п.) устанавливаются именно фактические обстоятельства дела.

Поскольку эти обстоятельства установлены и картина происшедшего выяснена, она сопоставляется с соответствующим описанием в уголовном законе. Вывод о соответствии или отсутствии соответствия между установленными фактами и признаками, содержащимися в нормах закона, представляет результат логического рассуждения, осуществляемого следователем или судом. Именно поэтому законодатель не включил в перечень ст. 15 Основ, в число элементов предмета доказывания такое понятие, как состав преступления. Напротив, ст. 303 УПК РСФСР возлагает на судью обязанность установить, «содержит ли это деяние состав преступления и каким именно уголовным законом оно предусмотрено».

Таким образом, фактическая сторона преступного деяния, служившая тезисом процессуального доказывания, становится аргументом акта квалификации, устанавливающего наличие или отсутствие состава преступления.

1 В. Д. Арсеньев обоснованно указывает на наличие определенных законом пределов такого использования («Основы теории доказательств в советском уголовном процессе», стр. 22—23). Вместе с тем он допускает неточность, именуя эти пределы объективными и субъективными и соотнося первые с кругом фактов, могущих быть установленными преюдициальным путем, и вторые — с кругом лиц, виновность которых может быть установлена таким же образом.

Не говоря уже о малоудачности предложенной терминологии, «субъективные» пределы использования преюдиции при установлении отдельных обстоятельств, входящих в предмет доказывания, связаны с фактической стороной действий лиц, ранее осужденных (оправданных, лиц, о которых дело прекращено; лиц, являвшихся участниками гражданского спора), если эта фактическая сторона имеет значение для нового дела. а не с их виновностью.

2 В. Д. А р с е н ь е в , цит. работа, стр. 21,

149

Сказанное относится в равной степени и к избранию предусмотренной законом меры наказания. Фактическая мотивировка вывода (чего требует ст. 314) входит в предмет доказывания, тогда как сам этот вывод лежит вне предмета и пределов доказывания в процессуальном смысле слова, представляя собой самостоятельную сторону познания в уголовном процессе, базирующуюся на выявлении предмета доказывания, но не сводимую к нему1.

Соответственно служат разным целям и перечни, данные в ст. ст. 68 и 303 УПК РСФСР. Первый из них определяет направления и пределы выявления фактических обстоятельств; второй предусматривает, что после того, как по делу сделан вывод о выявлении всей совокупности обстоятельств, составляю-

б) исходя из них квалифицировать содеянное по уголовному закону (п. 2); в) избрать меру наказания (пп. 5, 6); г) разрешить гражданский иск (п. 7) и т. д.2 .

Как было только что показано, формулирование в законе и выявление в каждом конкретном случае предмета доказывания направлены на обеспечение неотвратимости справедливого наказания преступников, на реализацию задач уголовно-правовых мер борьбы с преступностью. Таким образом, и на уровне данного института судопроизводства видно общее соотношение уголовного права и процесса3. Естественно поэтому, что между содержанием норм уголовного права, устанавливающих основания и условия реализации уголовной ответственности, и содержанием норм уголовного процесса, устанавливающих предмет доказыва-

1 См. П. А. Лупинская, Социальная и гносеологическая природа процессуальных решений, «Советское государство и право» 1970 г. № 3, стр. 100-104.

2 «Сущность преступления, — пишет в этой же связи И. М. Лузгин, — нельзя отождествлять с его содержанием. Сущностью кражи будет тайное; незаконное, умышленное завладение имуществом... Содержанием конкретной кражи является некоторая совокупность действий виновного лица, направленных на завладение имуществом в определенных условиях места и времени» (И. М. Л у з г и н , Расследование как процесс познания. Автореферат докторской диссертации, М., 1968, стр. 10). Используя этот пример, можно сказать, что содержание события, являющегося предметом конкретного уголовного дела, дознается путем процессуального, или — как его можно назвать — «информационного» доказывания. Сущность же события (квалификация его, степень общественной опасности) познается путем иных операций, которые можно именовать «логическим» доказыванием, осуществляемым на базе установленных фактических обстоятельств. Предмет доказывания как раз определяет круг обстоятельств, составляющих эту базу, а перечень ст. 303 УПК — их использование в качестве аргументов выводов по существу дела.

150